Тривиальный сюжет. Общий файл

— Ясно. Благодарю, — настой Кир выпил тут же, подавив внутренний голос, верещавший о том, что его сейчас отравят, — а те, другие, они тоже были безумны?

— По-разному, — впервые за весь разговор Лирен посмотрел ему прямо в глаза, — они все были... хм... безумны по-разному.

Казалось, эльф хотел сказать что-то совсем другое.

— Почему? — вопрос вырвался машинально и даже самому Киру показался бессмысленным.

Какая разница, почему он сходит с ума, главное, как от безумия избавиться!

То, что сказал после Лирен, было совсем не о том, зато практически полезно. Лирен сказал, что после того, как кировы предшественники надевали регалии, им становилось легче. Легче... Что вообще Лирен имел в виду? И не стоит ли тогда все-таки попробовать нацепить на себя Кровавый Венец? Но, черт его побери, у Кира до сих пор вызывала внутренний протест мысль нацепить на себя нечто с таким названием.

— Как именно им было легче? Их поведение становилось более вменяемым? — все же уточнил Кир, даже не пытаясь убрать заинтересованность из голоса.

— Им было легче справляться со своей силой, — еще запутаннее ответил эльф.

Но Кира все еще не приводила в восторг мысль носить что-то из барахла прошлых Темных Властелинов. Если он все-таки согласится нацепить на себя эти побрякушки, это будет означать, что Кир окончательно сдался и смирился. А он не хотел проигрывать хотя бы в этом.

Голова почти перестала болеть, хотя двигать ее все равно было несколько неудобно.

— Весной, когда все решится, — когда мы проиграем, подумал Кир, — я постараюсь вас отпустить.

Кир сам не понимал, зачем он это сказал.

Лирен ему не поверил.

Керлиан

Все было не просто плохо, но еще хуже. Это была катастрофа. Увы, они переоценили не только "таланты" Доле (за которого как-никак командовал Лерми, вполне неплохой генерал), но и "храбрость" баронов (которых сдерживал лишь страх перед отсутствующим Темным).

В начале битвы все выходило вполне терпимо — несмотря на то, что разведка чуть не проспала все на свете, Дитриху удалось наладить нормальное построение, да и спрятать небольшой резерв в леске напротив.

Наступать первым приятель не собирался: не хотелось терять удобное расположение.

— Как думаешь, Лерми решится? — Керлиан почти надеялся, что да. Как бы все ни закончилось, пусть просто закончится.

— Я бы не стал. Время работает на него, не на нас,— пожал квадратными плечами Дитрих.

Тут Керлиан был с ним согласен: настроение среди населения царило враждебное. Казалось, еще чуть-чуть и все вспыхнет по новой. Нитрианцы их ненавидели.

Когда Керлиан уже счел, что сегодня ничего интересного их не ждет, Лерми все-таки счел нужным их атаковать.

Сначала все складывалось вполне неплохо, по крайней мере, Дитрих был доволен, хотя кавалеристы Лерми смогли смять их правый фланг. Но дальше наступление вражеской конницы завязло, атака разбилась о пикинеров в центре. Дитрих даже успел скомандовать о выступлении засадного отряда, надеясь загнать конницу в мешок.

Уже дальше все пошло не по плану. И даже не это было плохо — на войне все всегда идет не по плану — плохо было то, что они могли бы это предвидеть. Дитрих только тихо, но от души выругался, глядя на то, как их левый фланг внезапно побежал. Причем не только побежал, но и разрушил стройные ряды пикинеров. По несчастью, полностью состоявших из бывших имперцев. Именно поэтому Дитрих и старался строить план на пехоте — на тех, кто вряд ли предал бы при первой возможности. Но, не случилось.

— Надо было отправить этих ублюдков в атаку первыми, — Дитрих смачно сплюнул на землю, провожая взглядом неорганизованное отступление баронской конницы.

К сожалению, было уже поздно. Бароны решили, что умирать за Темного они не собираются, или, быть может, в них проснулась запоздалая любовь к Свету. В любом случае, Лерми ударил справа, придя на выручку своей коннице. Больше резервов у Дитриха не было. К тому же, силы Лерми превосходили выделенные Темным ошметки раза в два.

Глядя на то, как Доле берет в клещи побежавших баронов, Керлиан подумал о том, что Темный будет в ярости. И эта мысль почему-то вызывала у него определенное удовлетворение.

— Скомандуешь отступление? — уточнил у старого приятеля Керлиан, отворачиваясь от разворачивающейся перед ним картины избиения лояльных им частей.

Дитрих в очередной раз грязно и отчаянно выругался, что происходящее задело его за живое — старый соратник не любил проигрывать.

Глава 12

Кирилл

Кир знал — чувствовал — что они проиграли, еще до того, как в столицу примчались взмыленные гонцы. Что ж, проигрыш был закономерен.

Гонцы, довольно молодые имперцы — Кир уже почти наловчился определять своих "исконных" подданных по акценту и внешнему виду — казались искренне потрясенными и огорченными провалом. Странно, за прошедшее время могли бы привыкнуть проигрывать.

Впрочем, надо отдать им должное, из их сухих и лаконичных докладов картину произошедшего было сложить куда проще, нежели из многостраничных и весьма подробных объяснений-оправданий Дитриха.

Доклад они прослушали в привычной компании: Кир, Илларий с Терликом, мрачный миэль Абрахам, приткнувшиеся в уголке Леська и Легрий. Уже отпустив почти падающих гонцов отдыхать, Кир подумал, что надо бы разбавить их тесную компанию кем-то более компетентным в военных делах, чем привыкший устраивать разбойничьи набеги на пограничье Илларий. Увы, полководцев, даже средней паршивости, им по-прежнему недоставало. В связи с чем в очередной раз и встал сакраментальный вопрос "что делать?". Кто виноват было понятно и без дальнейших обсуждений. По крайней мере, большинству.

— Что мы будем делать, мой повелитель? — спросил Илларий. Имперца прямо распирало возмущение: в таланты Дитриха он демонстративно не верил еще до сокрушительного поражения того.

Киру даже казалось, что Илларий вот-вот ляпнет нечто вроде "ну я же говорил!". Но нет, то ли субординация, то ли чувство самосохранения остановило.

Кир, в отличие от Иллария с Легрием, рыцаря в случившейся катастрофе не обвинял. В конце концов, Дитриху, надо отдать ему должное, удалось спасти часть войска и организовать нормальное отступление.

И вряд ли бессмертный рыцарь виноват в том, как все сложилось. Если говорить совсем уж честно, это ведь Кир загнал всех и себя, в том числе, в эту яму. Это Кир принял баронов, которых не мог потом контролировать, это Кир отправил навстречу Лерми армию, состоящую в основном из перебежчиков. Это Кир не решился расстаться со своим призрачным войском и это он распылил все более-менее верные отряды по всему Нитриану. И притом впустую: чумные кордоны все равно не устояли.

Он бесполезный идиот.

И все вокруг продолжат умирать — в лучшем случае, если повезет, на войне, в худшем, от чумы. Или наоборот.

— У вас есть план, мой повелитель? — бедняга Илларий, кажется, отчаялся добиться от Кира вменяемых указаний. Все остальные предсказуемо подавленно молчали, даже неуемная прежде сестрица.

Но да, у него есть план, как же без плана. Конечно, ведь Кир гениальнейший полководец, перекусывающий вражескими генералами на завтрак, как же он без плана?!

Хотелось напиться и кого-нибудь жестоко убить. Желательно того, кто еще раз посмеет требовать от него решения чего угодно.

— Ну что ты, зачем мне план, — странно, но Киру почти удалось сделать так, чтобы обуревающая его ярость не проявилась в интонации. Он даже мог бы собой гордиться, — у меня ведь есть магический меч, делающий из его владельца непобедимого полководца!

Меч у Кира, действительно, есть. И еще куча бесполезного колдовского барахла в придачу.

Правда, остальных присутствующих это заявление отчего-то не радует. Неужели они не поверили в силу всепобеждающего меча? Странно.

Кир понимал, что стоило бы прекратить смеяться, но никак не получалось. В самом деле, на что они рассчитывали? На неработающий артефакт? На чудо? На него самого?

Если бы он дал Дитриху химер... Но позволить своим созданиям убивать людей и позволить им самим умирать?!

И потому умирать и убивать пришлось другим, да, Кир? Но тоже результат.

Что ж, если не сложилось, то не сложилось.

— Кир, ты совсем рехнулся, какой к, — выданному сестрицей загибу позавидовал бы и бывалый боцман, — меч?!

— Волшебный, — еще раз пояснил Кир, стараясь ни с кем не встречаться взглядом.

— У тебя улыбка как у торчка, братец. Тебя еще не отпустило? — количества злости в лескином голосе хватило бы на целую толпу подъездных бабок.

Кир думал, что его никогда больше не отпустит.

Другие присутствующие молчали: это Леське было все равно, что кто-то кроме них присутствует в комнате, остальные же зрители их маленькой размолвки вежливо делали вид, что ничего не происходит.

Но Леська все-таки была права. Надо было прекратить очередную истерику и что-то решить.

Но какого черта? Почему он должен... Он ведь даже не хотел и не хочет здесь быть, да гори весь Хельн синим пламенем.

Какой, впрочем, у него выбор?

Киру придется встретить Лерми на подступах к столице — у них максимум — с учетом того, что гонцу хватило дня четырех дней — неделя. И это если Лерми не хочет загонять свою армию. Конечно, можно просто подождать.

Что будет, если Лерми не станет осаждать столицу, а решит по кусочку завоевывать обратно свою же страну? Если они окажутся в кольце, то как действовать в этом случае? Вряд ли кто-то придет к ним на помощь. Кир почти ощущает удушье, представляя эту картину.

У него есть его твари, но вряд ли наваждения помогут, когда нечего станет жрать. Он пока еще морально не готов к каннибализму.

Надо вспомнить, сколько припасов осталось в городе и сколько они уже раздали беженцам. Цифры крутятся в голове, но Кир никак не может вспомнить. А ведь доклад о продовольствии он прослушал совсем недавно. Да, есть еще договор с шахом Зитри, но, если они проиграют, про него придется забыть.

Значит, придется попытаться остановить продвижение Лерми самому. В очередной раз.

Впрочем, если взять большую часть химер, эльфов, которых Кир мучительно не хотел оставлять в городе, соединиться с остатками Дитриха, то, возможно, у них будет шанс. Хотя бы протянуть еще немного, отвлекая генерала Лерми от столицы и преграждая путь к бывшей темной империи. К тому же, может, им повезет, и чума не пойдет дальше.

Надежды на более-менее приемлемый исход почти нет, и только если сжечь все за собой и не пускать еще не зараженных солдат Лерми вглубь, быть может, если очень повезет, удастся ненадолго задержать серую смерть. Хотя бы на чуть-чуть, пока Кир не придумает еще что-то. Кир больше не верил в удачу, а придумать что-то толковое не смог бы и под угрозой немедленной кончины всего сущего. Даже вслушиваться в чужую речь сквозь мутный туман в голове становилось все сложнее.

Но прежде, чем покинуть город, ему придется говорить и, что еще паршивей, объяснять свои решения. Должен ли он? В конце концов, он же самовластный владыка, зловещий диктатор, бла-бла-бла... Что он будет делать, если те, кому он отдаст приказы, не захотят подчиняться? Что он может, должен сделать, если те же химеры не захотят умирать непонятно за что?

Он ненавидит свою жизнь.

— Хорошо, я решил, — заставил себя сказать Кир, — все свободны. Илларий, Диллок, останьтесь, пожалуйста.

Названные недоуменно переглянулись. Да, наверное, странно одновременно оставлять вроде как своего начальника разведки и вражеского капитана стражи, но что уж есть, то есть. В конце концов, надо же ему оставить указания наиболее благоразумным людям из своего нынешнего окружения.

— Кир, — конечно, вскинулась Леся. Сестра просто не могла промолчать.

— Иди, — даже на взгляд самого Кира прозвучало довольно холодно и очень недобро. Гоблин аж вздрогнул. Леська же обиженно взвилась с кресла. Если бы ей хватило сил, она бы обязательно хлопнула тяжеленой дверью.

Зря он, наверное... Впрочем, переживет, не маленькая.

Легий помог дойти до двери тяжело прихрамывающему жрецу. На пороге гоблин неуверенно оглянулся, словно рассчитывая, что ему предложат остаться.

Кир только раздраженно махнул рукой: его приказы все еще, несмотря ни на что, не воспринимали всерьез. Интересно, сколько он должен будет убить, чтобы окружающие, наконец, все, эм, осознали.

С другой стороны, такое постоянство в неисполнении приказов успокаивало и, местами, даже умиляло.

После того, как все было решено, Киру опять пришлось говорить. Самый первый разговор был с сестрой. Они долго молчали, пока оба не начали замерзать. Кир не помнил, чья была идея пойти на их любимую башню, но оная идея показалась ему первоначально неплохой. Аргументированной. Но казавшаяся резонной причина невозможности немагического подслушивания на продуваемой всеми ветрами смотровой площадке перестала быть такой резонной, когда и тяжелый плащ перестал спасать от мороза.

Пальцы почти задубели, а волосы покрылись снегом. Казалось еще немного, и они оба околеют от мороза. Терпеть холод стало почти невыносимо. Только тогда Кир смог заставить себя говорить.

Странно, он уже начал считать, что все давно отболело, стало пустым и неважным. Но, оказывается, он все еще боялся умереть. И все еще хотел, чтобы у него была сестра. Может, слишком привык?

— Я хочу поехать с тобой, — просто говорит Олеся, когда он, наконец, выдыхается и замолкает.

Типичное сочетание "я" и "хочу" — кажется, в этом вся его сестра.

— Куда? — Кир честно не понимал, куда и зачем она хочет ехать. Умирать? Убивать?

— Послушай, Кирка, ты не можешь меня здесь бросить, — начала сестра, тут же перебив саму себя, — нет, я не то хотела сказать... Я не останусь здесь без тебя, просто не смогу. Послушай, я... Я не буду мешать, обещаю...

Сейчас она так была похожа на ту маленькую девочку, выпрашивающую еще одну конфетку, ну пожалуйста, я уже съела все свои, ну, Кирочка...

— Нет, я... я просто не могу, прости.

Сейчас у Кира осталась только она, единственный якорь, напоминание о том, что он не выбравшееся из глубин преисподней безумное чудовище, а человек. Он все еще человек.

Кир просто не мог лишиться своей сестры.

К тому же, если им придется драпать, то без нее будет сподручнее. И спокойнее. А если она умрет? Нет, Кир не хотел волноваться еще и за сестру.

— Думаешь, тут безопаснее? — Олеська хрипло смеется, выдыхая пар на морозе.

— Я оставлю с тобой Вилента и часть химер — если что, они должны тебя вытащить, я им велел.

Кира внезапно посещает мысль о том, что лучше, наверное, просто до этого не доводить. Потому что, в случае поражения, что будет делать Олеска после? Вряд ли она понадобится его союзникам.

— Послушай, ты наших имперских главарей, — смешно, они называют имперцами просто-напросто банды разбойников, — куда лучше меня знаешь, скажи, там есть вменяемые и более-менее надежные ребята? Кроме Иллария.

Потому что, как бы Кир того ни ценил — и именно по этой причине — искать того нитрианцы после победы, вероятно, будет тщательней прочих.