Демон. Противостояние

— Да, Аврора, ты особенная! — рычит он мне на ухо. — Слышишь? Особенная!

Я пытаюсь взбрыкнуть, но лаэрд словно обезумел. Схватив мои запястья, он одним движение заводит мои руки за голову и прижимает к кровати.

— Моя сладкая девочка, — хрипло шепчет он, жадно целуя мое лицо. — Моя холодная королева, что же ты со мной делаешь? — вырывается из горла болезненный стон.

Одной рукой он все еще держит мои запястья, а вторая скользит под майку, ласкает живот и медленно ползёт вверх.

— Мистер Дамир... — выдыхаю я, вяло брыкаясь ногами в качестве протеста.

Он останавливается, поднимает голову и опять смотрит мне в глаза.

— Я хочу тебя... — теперь настал его черед использовать запрещенный прием.

Медленно-медленно его потемневшие от желания глаза приближаются, кончики наших носов касаются друг друга.

— Я очень хочу тебя... — шепчет он.

Его губы теперь заманчиво близко, и, поддавшись внезапному порыву, я немного приподнимаюсь и осторожно прикусываю его нижнюю губу, оттягиваю вниз и с неохотой отпускаю. Тянусь, чтобы поцеловать по-настоящему, но лаэрд внезапно отстраняется.

— Нельзя, — большим пальцем он обводит контур моих губ. Резко выдыхает, опускается и начинает покрывать жадными, нетерпеливыми поцелуями все, до чего может добраться.

Оказавшиеся на свободе руки тут же сжимают его крепкие плечи, а с полуприкрытых губ, которые он так старательно игнорирует, слетает полный желания стон.

— Сладкая моя, — довольно улыбается мужчина, его рука ныряет к пуговице на джинсах, и я вздрагиваю.

— Нет! — хватаю его пальцы, уже расстегивающие маленькую ширинку, одной рукой, а второй вновь упираюсь в накаченную грудь.

— Что значит, нет?! — сердится мужчина. — Я голову сломал, придумывая, что вам всем подарить. Я летел к тебе почти через половину материка. Я признал, что ты особенная женщина в моей жизни, и ты все равно отталкиваешь меня! Чего тебе еще надо? — в его взгляде мелькает угроза. — Чтобы я стелился перед тобой, как Зверь?

Я прикусываю губу, зажмуриваюсь и отчаянно машу головой.

Мистер Дамир приподнимается на руках. Смотрит на меня зло, раздраженно, а потом откатывается в бок и садиться на край кровати.

— Я, кажется, понял... Я тебе не нравлюсь, да? — хрипло спрашивает он, разворачиваясь, чтобы видеть меня.

Сейчас он так не похож ни на секс-инструктора, ни на расчетливого бизнесмена. Он растерян, он уязвлен отказом от подарка, отказом от секса. И он ждет моего приговора.

— Просто скажи, — тихо просит он, и я вдруг понимаю, что означает Особенная.

Он никого не пускает в свою жизнь. Самые близкие люди — Шарлиз, Сабир и... я! Мы единственные, кто дорог ему, о ком он заботится, кого контролирует с такой маниакальностью.

Он не лукавил, отвечая на вопрос журналистки. У него действительно все есть — мы его аналог семьи.

— Просто скажи, что спала со мной только из-за этого гребанного контракта, — рычит лаэрд.

— Что? — я резко сажусь напротив, поджимаю ноги. — Нет, вы не так все понял. Я просто... Ну-у-у...

Краска заливает щеки и шею, выдавая смущения, и я отвожу глаза в сторону.

Ну, а как сказать мужчине, что у тебя по календарю не тот день, когда можно быть с кем-то?

Он ловит мое покрасневшее личико ладонями, поднимает голову, заставляя встретиться с ним взглядом.

— Ну-у-у? — осторожно подбадривает мужчина, почему-то с опаской заглядывая в мои глаза.

Зажмуриваюсь, набираю в грудь воздуха.

— У меня месячные, — еле слышно выдавливаю я и краснею в четыре раза интенсивнее.

Ответом становится негромкий смех мужчины и шумный выдох, полный облегчения, а затем его губы наконец касаются моих.

Он целует легко, нежно, удерживая за затылок одной рукой, а второй прижимая к себе за талию.

Сначала я завороженно принимаю его поцелуй, но с каждым прикосновением, с каждым хриплым вдохом, движения наших губ и языков становятся жадными и ненасытными.

Он углубляет поцелуй, наши языки встречаются, узнают вкус друг друга, и я не могу сдержаться от гортанного стона счастья.

— Хм... — хрипло смеется мужчина, на миг отрываясь, что дать мне возможность немного отдышаться. — Кажется, я только что распробовал новый деликатес, — доверительно шепчет он, игриво прикусывая мою нижнюю губу.

— А как же запрет? — вспоминаю я. — Не хотелось бы остаться без губ или языка.

Он негромко смеется и сверкает глазами.

— Демон укусит кого угодно, но только не тебя, — с загадочной улыбкой говорит он, наклоняется и снова целует.

Не прекращая чувственной игры губ, языка и зубов, мистер Дамир осторожно укладывает меня обратно на постель, устраивается сверху.

— Ты знала, что леопарды-альбиносы чрезвычайно редки, — шепчет он, одной рукой умело расстёгивая лифчик. — Мне выпал редкий шанс встретить белую пантеру.

Ловкие пальцы стягивают с меня майку, откидывают в сторону белый лифчик, и круговым движением ласкают невероятно чувствительные в этот период соски.

— А-а-м... — выдыхаю я, как только пальцы сменяют губы.

— Мне так нравятся твои стоны, — тихо признается он и сжимает зубы.

— А-а-а! — я выгибаюсь навстречу его ласкам, забыв про всякие приличия, прижимаю его голову к своей груди. — Еще! — тихо, но настойчиво молят мои губы. — Еще!

Мой личный секс-инструктор негромко смеется, втягивает сосок в рот, сосет, кусает, в то время как его рука ласково сжимает второй.

По телу пробегают волны удовольствия, одна за одной, концентрируясь внизу, где все уже болит от желания.

— Да, — шепчу, забыв обо всем.

— Хочешь меня? — провокационно спрашивает лаэрд, ловя мои губы своими.

— Да...

Просунув руки под спину, одним мощным рывком лаэрд сажает меня к себе на бедра, крепко сжимает.

Неготовое к физкультуре и гимнастике тело реагирует весьма предсказуемо — живот крутит от очередного спазма, но на этот раз никакого удовольствия нет.

Я против воли морщусь, сжимаюсь, и это, конечно же, не укрывается от бдительного лаэрда.

— Что такое?

— Живот болит, — признаюсь я, утыкаюсь носом к нему в плечо, пытаюсь восстановить сбитое дыхание и снова морщусь.

Сильные руки медленно укладывают меня обратно на постель так, словно я стеклянная ваза.

— Сильно? — с беспокойством смотрит он, поглаживаю немного вздувшийся животик.

— Терпимо, — вру я и вновь тянусь к его губам, но секс-инструктор уже куда-то испарился, неуловимым образом перевоплотившись в самоуверенного шефа с гиперзаботой.

— Залезай в постельку, — командует он, поднимаясь на ноги.

Внутри разбегается возмущение и разочарование.

— А как же...

— В постель! — строго смотрит мужчина, одним движением натягивает майку, влезает в шлепки и идет к дверям. — Я сейчас...

Разочарованно вздохнув, я покорно переодеваюсь в пижамные шортики, маечку на тонких бретельках, выпиваю еще одну таблетку обезболивающего и ложусь.

Мистер Дамир отсутствует где-то двадцать минут, первые десять из которых я посвящаю тому, что глупо улыбаюсь, уставившись в потолок.

Он прилетел ко мне! Потому что я — Особенная, я нужна ему, потому что он скучал без меня. И он меня поцеловал!

Я касаюсь губ, все еще хранящих его след, глупо смеюсь и качаю головой.

Ой, Аврорка, ведешь себя

как влюбленная дурочка!

А потом я неожиданно понимаю другое — ну прилетел, ну сказал, ну поцеловал... И что?

Пройдут выходные, мы улетим обратно и...

Что дальше? Что станет делать лаэрд, когда вдоволь наиграется со своей игрушкой?

Я закрываю лицо руками и издаю громкий жалобный стон.

Как же он так скучал, если, по рассказам Сабира, в его постели побывало все видовое разнообразия женского пола?

Так может, это и не я такая вся особенная, а просто задетое 'разочаровательным сексом' самолюбие кобеля? Сейчас он пару разочков самоутвердится и с независимым видом отправится шпилить брюнеток дальше.

Черт! Какая же я дура!

Еще один стон, полный душевной боли, вырывается из груди. И вместе с этим хлопает дверь, а затем прогибается матрац, принимая вес мужчины.

— Все хорошо, — легкий невесомый поцелуй в ладони, все еще прикрывающие мое лицо. — Я рядом, Аврора.

Пока не встречу сногсшибательную брюнетку... — зло добавляю я про себя и всхлипываю.

— Ну, ты чего? — укоризненно шепчет лаэрд, убирая мои руки от лица. — Тише, моя пантера, — стирая дорожки слез легкими поцелуями, успокаивающе шепчет мистер Дамир. — Тише, моя сладкая.

И от его прикосновений, и от этого пресловутого 'моя', и от неожиданной заботы реветь хочется еще больше.

Развернувшись, я утыкаюсь носом в грудь лежащего рядом мужчины и устраиваю маленькое наводнение.

— Аврора, что ж такое...

Он растерянно заключает меня в объятья, успокоительно поглаживает по спинке и шепчет на ушко всякие глупости, а я реву в голос и все никак не могу остановиться, потому что с ужасом понимаю очевидное — я не хочу быть для него Особенной!

Я хочу быть для него Единственной...

* * *

Я просыпаюсь резко, словно от внезапного толчка, и понимаю, что разбудил меня странный звук.

Рокочущее мурлыканье, громкое и басовитое, чем-то очень отдаленно напоминающее урчание кошки, только в миллион раз страшнее.

Запоздало понимаю, что мужчина, крепко обнимающий меня сзади, 'доутешался' до глубокого сна.

Молниеносно повернувшись, сталкиваюсь взглядом с абсолютно синими глазами лаэрда, вскрикиваю от неожиданности и инстинктивно отстраняюсь назад.

— Зверь не обидит! Зверь не обидит! — демон моментально скатывается с кровати, поднимает руки и, видя, что я не собираюсь орать и в панике выбрасываться в окно, поясняет: — Кристоф не думал, что уснет и оставит Зверя с Авророй.

Я сглатываю, тянусь рукой к ночнику, стоящему на тумбочке.

— Пожалуйста, не надо, — просит демон, и моя рука возвращается обратно.

Мужчина осторожно опускает руки и замирает.

Каждый из нас боится пошевелиться — он, чтобы не напугать меня, я — чтобы не спровоцировать лаэрда на атаку.

— Если Авроре страшно, то Зверь может побыть в ванной, пока Кристоф не проснется, — предлагает он.

Сейчас в привычном голосе мистера Дамира слышатся более хриплые, рычащие интонации, но я почему-то не испытываю страха.

Я смотрю на выжидательно замершего посреди комнаты демона и не могу сдержать улыбки.

'Большой босс' испарился без следа, оставив себе на замену смущенного, немного неуверенного в себе юношу с взлохмаченными волосами и растерянными глазами цвета королевской сини.

На ум приходит фраза Королевы Кед про голодного мистера Дамира. Да, вот этому Кристофу определенно нужны нежность и забота.

— Хочешь немного побыть со мной? — осторожно спрашиваю я и в ответ получаю робкую улыбку.

На миг на лице лаэрда мелькает то самое выражение, что у кудрявого мальчишки с фотографии, виденной мной на благотворительном вечере.

— Зверь очень хочет побыть с Авророй, — улыбается он более смело. — Можно Зверю сесть рядом?

Я киваю, сажусь и облокачиваюсь спиной на подушку. Лаэрд устраивается на противоположном уголке кровати, по-турецки скрестив накачанные ноги.

Я с интересом оглядываю его.

Рик рассказывал, что демону очень сложно оставаться даже частично трансформированным, не говоря уже о том, чтобы полностью держать под контролем все тело. Сам Рик не мог контролировать промежуточные состояния. Он был либо человеком, либо демоном.

— Как долго ты можешь удерживать человеческое тело? — с любопытством спрашиваю я сидящего неподвижно демона в теле человека.

— Два-три часа, — опять эта робкая улыбка, от которой хочется заключить демона в объятья.— Кристоф занимается со мной каждую свободную минуту, — говорит он и очень искреннее добавляет: — Достал...

Мы обмениваемся понимающими взглядами, улыбаемся.

— Ты сказал, что я помогла тебе... — вспоминаю нашу единственную встречу с демоном на белом ковролине гостиной пентхауса. — Но я не помню...

Я развожу руками, отчего одеяло сползает немного вниз.

Демон с жадностью смотрит на мои голые плечи, грудь, прикрытую коротенькой маечкой, облизывает губы и вздыхает.

Торопливо натянув одеяло по самую шею, я вновь настораживаюсь и с подозрением смотрю на сидящего рядом со мной демона.

— Аврора заступилась за Зверя, как за своего, — через какое-то время отвечает он. — Другим людям это не понравилось, и они сделали Авроре очень больно. Кристоф тоже наказывает Зверя, когда Зверь делает что-то плохое, но люди были очень жестоки.

Внезапно по моему телу проходит дрожь. Внутри возникает ощущение, будто я ушла с головой под воду и резко всплыла.

— Расскажи, что случилось? Кто эти люди? — прошу я, мысленно пытаясь ухватиться за смутные обрывки воспоминаний.

Демон секунду думает, а потом качает головой.

— Зверь не хочет, чтобы Аврора вспоминала. Авроре будет тяжело, она будет плакать...

Я очень хочу знать, тем более, что в голове крутится что-то такое знакомое, но я никак не могу ухватить воспоминание. Я помню лабораторию, помню навязчивый звуковой сигнал, от которого ломит виски, помню синеглазого демона, помню...

Мужчина приподнимается, тянет руку, и я настороженно замираю.

Чего он хочет?

— Теперь Аврора своя, — его пальцы осторожно касаются моей щеки. — Родная...

От легкого прикосновения бегут мурашки, но еще большая волна непонятного теплого жара пробегает по телу от слова 'родная'.

Демон садится на место, наклоняет голову набок, пристально смотрит неповторимой синью глаз.

— Зверю очень нравится Аврора.

Еще одна теплая волна.

— А Кристофу? — в лоб спрашиваю я, потому что уверена — демон мне не соврет.

Пару минут он сидит абсолютно неподвижно, и я уже начинаю жалеть, что спросила.

Сейчас он скажет 'нет' или просто отрицательно покачает головой, и сказка закончится...

— Кристоф упрямый дурак, — озорно улыбается демон, наклоняясь вперед. — Он никогда не сознается, но его потянуло к Авроре еще на собеседовании.

Мне дико приятно.

Я опускаю глаза, закусываю губу, чтобы скрыть довольную улыбку. Внутри весело поет на все голоса счастье, но гормоны тут же все портят.

— Но если я нравлюсь вам обоим, — обиженно смотрю на мужчину, — то зачем все эти брюнетки?

Демон пожимает плечами.

— Зверь выбрал Аврору, когда унюхал в аэропорту, — улыбаясь, признает он, и тут же улыбка лаэрда меркнет. — Кристоф не сможет остановиться на Авроре.

— Почему? — в возмущении подпрыгиваю на кровати.

— Потому что в нем, помимо Зверя, живет еще кое-кто.

Я округляю глаза от удивления.

Вот это да! В лаэрдах есть третья сущность? Об этом же никто не знает!

— Кто? — спрашиваю пересохшими губами.

— Кобель! — фыркает демон.

Мы обмениваемся понимающими взглядами и негромко смеемся.

Посидев немного в молчании, я украдкой зеваю, прикрывая ладошкой рот.

— Кристоф просыпается, — расстроенно вздыхает демон. — Аврора может не рассказывать, что Зверь приходил?

— Не буду, — улыбаюсь я, глядя на симпатяжку-лаэрда, и подмигиваю: — Это наш с тобой секрет.