Ходили слухи, что у парней из конвоя 507-го батальона материально-технического обеспечения США не было с собой карт, когда они по ошибке въехали в Насирию. Это отчасти объясняло, как они в конечном итоге так безнадежно заблудились и наткнулись на мать всех засад.

Мы продвигались вперед предельно медленно, осматривая наши сектора обстрела и прислушиваясь ко всему подозрительному. Куда бы ни посмотрел любой из нас, наводчиков, наше оружие было направлено в ту же сторону, потому что мы двигали стволами наших пулеметов синхронно с нашими головами и глазами. Таким образом, как только мы замечали угрозу или цель, мы могли открыть огонь и поразить ее. Местность быстро менялась, и вскоре мы проезжали через сеть оросительных каналов и густые пальмовые рощи. Это был библейский район Вавилона и Эдемского сада, и внезапно он стал очень зеленым, замкнутым и вызывающим клаустрофобию.

Прежде чем мы добрались до самого города, мы наткнулись на первые признаки сражения. Четыре машины цвета хаки стояли накренившись поперек нашей стороны дороги, их выпотрошенные корпуса изрыгали оранжевое пламя и огромные клубы маслянистого черного дыма. Это, должно быть, были останки каких из машин 507-го батальона, которые так и не выбрались из котла Насирии. Горящие шины выбрасывали густые клубы едкого черного дыма, который поднимался в воздух.

Путь впереди был почти скрыт плывущей маслянистой темнотой. Наша видимость вперед была близка к нулю, что делало это место идеальным для засады. Продвигаясь вперед, мы были сверхчувствительны к любому присутствию врага. Мы проползли мимо первой машины и увидели, что краска почернела и покрылась волдырями от палящего жара, кузов грузовика был изрешечен пулевыми отверстиями.

Кое-где в не бронированном автомобиле были проделаны большие дыры, поскольку в него попали РПГ или другие крупнокалиберные осколочно-фугасные снаряды. Жар обжигал наши лица, а от приторно-сладкого запаха горящей плоти меня тошнило, когда мы проходили мимо. Мы надели шемаги, чтобы защитить нашу обнаженную кожу, и я быстро помолился за бедняг, которые были втянуты во все это.

Пройдя еще пару километров, мы оказались на пустынных улицах города. В этом месте царила жуткая, задумчивая тишина, которая не предвещала ничего хорошего. Время от времени мы улавливали отдаленный вой собаки или едва различимую фигуру, мелькавшую в боковом переулке. В противном случае, там был какой-то ублюдок, который все время двигался.

В двух километрах от города первый мост возвышался перед нами, как гигантский горбатый кит. Повсюду вокруг массивного сооружения из бетона и железа разыгрывалась сцена абсолютной бойни. Вдоль обочины были разбитые «хамви» и бронированные остовы боевых машин пехоты «Брэдли», изрыгающие яростный дым и пламя.

Мы добрались до первой группы морских пехотинцев. Они были расположены на мостике и надежно защищались по всему периметру. Но они казались остекленевшими и потрясенными, как будто только что увидели ужасающее привидение. Это были бойцы роты «Альфа», первой вошедшей в Насирию тем утром, и они потеряли дюжину человек, когда захватывали мост, а может, и больше.

Рота «Браво» прошла через них, чтобы штурмовать Аллею засад, участок дороги, ведущий от первого моста к следующему, и освободить попавших в ловушку солдат 507-го батальона. Там они также были разбиты, их танки «Абрамс» и БТР увязли в грязи заболоченного района каналов к востоку от шоссе.

Рота «Браво» перегруппировалась на открытом участке пустыря, прежде чем во второй раз пойти на штурм Засадной аллеи. Затем рота «Чарли» прорвалась вперед, пытаясь освободить «Браво» и захватить второй мост. Им пришлось по-настоящему попотеть, прежде чем им удалось пробиться вперед и захватить мост через канал Саддама.

Сцена на том первом мосту была сюрреалистичной. Здесь была остановлена боевая группа Корпуса морской пехоты США. Ее авангард был разбит до такой степени, что парни бродили вокруг в значительной степени потерянные и сбитые с толку. Я удивлялся, как эти ребята, сливки вооруженных сил США, могли быть так шокированы и так заморожены. Это было так, как если бы они пришли сюда, не ожидая настоящей потасовки, а потом внезапно поняли — о Боже, на нас устроили засаду и напали!

Я догадывался, что на самом деле ответ должен быть довольно простым. Их разведданные, скорее всего, были ужасающе плохими; они были далеки от истины. Вероятно, они прослушали крайне неточные доклады, в которых говорилось, что Насирия будет легкой добычей и что иракцы бросят оружие и побегут. Вместо этого они ввязались в настоящую драку.

Я чувствовал, что боевые действия в основном уже закончились. Над головой все еще кружили боевые вертолеты «Кобра», стреляя очередями из пушек. Но это было не так, как если бы мое шестое чувство кричало мне, что все вот-вот начнется. Это было похоже на измученную, озверевшую тишину после того, как закончилась большая, уродливая, кровавая битва. Тем не менее, когда ребята из роты «Альфа» услышали, что мы продвигаемся за мост, они предупредили нас, чтобы мы были очень осторожны. Впереди было плохо. Очень плохо.

Мы заметили массивную фигуру основного боевого танка «Абрамс», ползущего вперед, и пристроились на Пинки за ним. Используя прикрытие, обеспечиваемое его массивным бронированным корпусом, мы поползли к вершине моста. Мы развернулись как раз в тот момент, когда достигли спуска, откуда открывался панорамный вид на истерзанный битвой город и прямо вперед, в Аллею засад.

Из зданий по обе стороны от нас валил дым, а ближайшая пальмовая роща была снесена вихрями шрапнели. Над нами раздалось ритмичное «тууп-тууп-тууп» боевого вертолета, и «Кобра» пронеслась сквозь далекий дым, выпустив длинную, оглушительную очередь пушечных выстрелов. Затем она сделала круг высоко над нами.

Из обстрелянной пальмовой рощи появилась группа фигур. Это были мужчины, одетые в местные нарядные халаты и тюрбаны. Они двинулись к нам — стройные, загорелые и уверенные в своих легких кожаных сандалиях. Это были первые иракцы, которых мы увидели с момента нашего прибытия в их страну несколькими днями ранее. Они указали через плечо и начали жестикулировать. Затем они закричали на гортанном, ломаном английском:

— Солдат Американи! Солдат Американи!

Это здесь майор из штаба RCT2 потерял свой БТР? Это то место, где он хотел, чтобы мы проверили, нет ли выживших? Или эти иракцы пытались заманить нас в какую-то ловушку? Мы посмотрели туда, куда они указали. Я мог видеть боевую машину пехоты «Брэдли», лежащую на боку, наполовину утонувшую в речном иле. Задняя дверь была приоткрыта, и мне показалось, что я вижу там мертвую или раненую фигуру. Но чтобы подтвердить это в любом случае, нам пришлось бы перейти мост и повернуть на восток, к руслу реки.

Мой инстинкт подсказывал мне придерживаться нашей миссии. Но все же я хотел сделать хотя бы что-то, чтобы помочь. Я выбрал компромисс. Пока Трикки пытался вызвать штаб Следопытов по TACSAT, чтобы мы могли провести сеанс связи в 1600, мы с Джейсоном отправились пешком на поиски командира роты «Альфа». Мы спросили пару морских пехотинцев, где его найти, но они были похожи на зомби. Все, что мы получили, — это серию невнятных мычаний и жестов. Я догадался, что с ними случилсоь. Это было похоже на то, как боксер-чемпион сразился с аутсайдером и был повален на пол. Они были в ауте.

Скорее по счастливой случайности, чем по их указаниям, мы наткнулись на штаб роты «Альфа». Он был расположен у стоящего «Амтрака», справа от северного конца моста. Командиром роты был майор морской пехоты. Он ходил в нескольких шагах от машины, глядя на север, на проклятый город, и что-то бормоча в рацию. Мы представились и предупредили его о местонахождении «Брэдли» и его мрачного груза. Он примыкал к правому флангу роты «Альфа», поэтому им было легко провести разведку. Или, по крайней мере, так и должно быть. Я не мог точно сказать, понял ли он, что я сказал. Он казался замороженным; контуженным; как и все здесь.

Казалось, было мало шансов вытянуть из него какую-либо полезную информацию о том, что ждало их впереди. Я пытался спросить, но у него были убитые, раненые и пропавшие без вести морские пехотинцы, разбросанные по полю боя, и ему приходилось разбираться со своим собственным дерьмом. Целенаправленного инструктажа для нас девятерых просто не было.

Мы вернулись на нашу позицию на мосту, и я оглядел Аллею засад. Именно туда нам и нужно было идти. Теперь там, внизу, началось движение. Я достал свой бинокль «Никон», гражданскую версию, которую я купил незадолго до развертывания. Он был компактным и почти водонепроницаемым, а также мог похвастаться линзами с усилителем низкой освещенности. С помощью бинокля я четко сфокусировался на Аллее засад. Я мог видеть молодых женщин в тусклых черных и бежевых платках, снующих туда-сюда, плюс пару пожилых дам, согнувшихся пополам с сумками. И дети тоже. Все выглядело так, как будто гражданское население покинуло укрытия, чтобы предпринять какие-то действия в последнюю минуту до наступления темноты.

Местные жители ни за что не стали бы свободно разгуливать, если бы там все еще был эпицентр боев. Это был верный признак боя, когда гражданское население исчезало с городских улиц. И наоборот, когда они появлялись снова, можно было в значительной степени заключить, что все стихло. Уже почти стемнело, и я решил, что нам пора двигаться дальше.

По какой-то досадной причине Трикки не смог связаться с штаб-квартирой Следопытов, но мы не могли позволить себе больше откладывать. Было 15.30, и мы, скорее всего, пропустили бы наш сеанс на 16.00, потому что не смогли бы связаться на ходу. Но мы могли бы попробовать еще раз, как только займем статичное положение с некоторой степенью безопасности. В любом случае, я разговаривал с Джоном почти каждый час, пока мы стояли на командном пункте корпуса морской пехоты, так что он в деталях знал, что мы делаем.

Я спросил Джейсона, что он думает. Он решил, что можно двигаться дальше. Мы бы двинулись дальше и сделать последний доклад по заданию на северном мосту. Поскольку свет быстро угасал, нам нужно было двигаться. Из всего, что мы делаем, работа в ночное время является нашей абсолютной специализацией. Ночь принадлежала нам, и прямо сейчас нам нужно было двигаться.

Глава 14

Я был впереди, разговаривая с Джейсоном, и только когда пошел возвращаться к своей машине, заметил, что что-то происходит с ребятами из инженерной разведки. Они хлопали крыльями, как будто собирались взлететь. Оказалось, что их «Лендровер» получил прокол шины. Они уже двадцать минут пытались сменить колесо и, похоже, никак не могли сообразить, как правильно пользоваться домкратом.

Пинки используют домкраты с высоким подъемом, которая напоминает большой кусок стальной трубы и рычаги. Он состоит из полудюжины деталей, которые вы соединяете вместе, как конструктор. Когда рычаг находится под точкой подъема домкрата, высокий подъемник может поднять тележку на значительную высоту. Он намного легче, чем тележечный домкрат, и позволяет вам при необходимости забраться прямо под машину для ремонта.

В Следопытах мы держали наши подъемники пристегнутыми к левой стороне машины, прямо рядом с запасным колесом. Невероятно, но ребята из инженерной службы, похоже, не знали, где находятся различные части их домкрата и как его правильно собрать. Когда я наблюдал за тем, какую чертовщину они устроили, пытаясь сменить колесо, я кипел от разочарования.

Каждый год мы проводим несколько месяцев, обучаясь передвижению на транспортных средствах. Самая основная первая ступень такого обучения — научиться справляться с проколом. Нам было отказано в возможности заброски с парашютом для миссии в Калат-Сикаре, и вместо этого нам предложили наземный вариант, плюс трое парней, которые не могли сменить шину. Прямо сейчас они подвергали жизни моих парней опасности из-за своей неумелости. Это было бы чертовски смешно, если бы не было таким провалом, и это было основной причиной моего гнева.

Расположенный на мосту через Евфрат посреди раздираемой войной Насирии, вряд ли был подходящим временем и местом для того, чтобы учить этих парней менять шины. У нас было мало прикрытия, и я хотел, чтобы мы двигались как можно скорее. Менее чем в ста ярдах от них находился взорванный «Амтрак», так что иракцы явно применили против американцев какое-то крупнокалиберное оружие. Эти парни из инженерной разведки были прикреплены к нам, чтобы увеличить численность, но прямо сейчас нам казалось, что вокруг наших лодыжек приковано огромное ядро с цепью.

К этому времени Джейсон тоже разобрался в шараде с заменой шин. Ребятам из инженерной разведки еще предстояло как следует подогнать домкрат, и он уставился на них в полном недоумении. Я видел, как он ткнул Деза под ребра, а потом Дез уставился на них в полном замешательстве. Я поймала взгляд Джейсона и кивнула в сторону Деза.

— Джейс, подключи к этому Деза, ладно?

В мгновение ока Дез слетел его не фургона и оказался рядом с машиной инженерной разведки. Он был похож на тасманийского дьявола: бам, бам, бам, и дело было сделано. Прокол устранен. По смущенным выражениям на лицах ребят из инженерной разведки я догадался, что они поняли, насколько сильно они здесь облажались. Если бы их машина увязла в песке, и они не знали бы, как правильно ее освободить, мы могли бы дать им некоторое послабление. Но это было настолько элементарно, что вызывало возмущение. Команда разведки, которая не могла сменить шину, по-моему, была чертовски бесполезна. Это были любители.

Эта ерунда с заменой шин отняла у нас добрых двадцать минут, и было уже 16.00 когда мы наконец тронулись с места. Мы завернули лица в наши шемаги и замазали лица гримом настолько, насколько это было возможно. В полумраке и издалека я очень надеялся, что мы сможем сойти за местных жителей. Роты «Браво» и «Чарли» были на 3 километра впереди нас, так что именно столько нам предстояло пройти.

Мы ехали с ПНВ, и впереди Аллея засад купалась в море флуоресцентного зеленого света. С ясного неба падал хороший рассеянный свет, и нам было хорошо видно дорогу. Мы съехали с моста и двинулись дальше по ровному, пустому пространству затемненного шоссе. Мы были начеку и вооружены, в то же время пытаясь притвориться кем-то вроде местного иракского ополчения. Мы настолько привыкли патрулировать на транспортных средствах, что могли держать оружие в расслабленной позе, но очень быстро приводить его в действие и вести убийственный огонь.