Астариот. Версия окончательная.

Однако все попытки открыть портал потерпели неудачу, что-то мягко и надежно гасила все мои магические потуги. Понятно, все же эта тюрьма рассчитана и на более опытных магов. И ничего, вроде не сбегал никто.

Значит нужно что-то другое. На ум приходили только тайные тропы. Но провести по ним такой многочисленный отряд было невозможно. Тут я заметил, что до сих пор стою у решетки, сдавив прутья со всей силы. Отодрав себя от железа, я постелил свой плащ в углу и плюхнулся на него.

Итак, что такое тайные пути?

"... — Радуйся, ученичок, сегодня мы затронем очень интересную тему, к тому же тебе не придется ничего делать,— Лекиар сидел в кресле и попыхивал трубкой, глядя на меня. Откуда он достал кресло посреди леса, а так же трубку объяснять не стоит, для мага это было совсем несложно.

— Итак, тайные тропы были открыты Великим некромантом Ассорцином. Он первый обнаружил, что пространство вокруг потоков энергий искривляется по вполне определенным законам. На вычисление точных величин у него ушли годы и годы исследований, он мечтал, что в один прекрасный день сможет с помощью этого способа перемещать целые армии. Ну и спятил конечно, но не суть не в этом. Так вот, он вычислил, что с помощью определенных чар можно путешествовать по энергетической сети всего мира. Твое тело сольется с магией, а разум отправится на тайную тропу, своеобразную карту перемещения. Для каждого она своя, для кого-то коридор с бесконечным множеством дверей, для кого-то имперский тракт с отворотами, а для кого-то комод с множеством ящичков. Без нужных заклинаний можно метаться по этой карте бесконечно долго, так и не попав в нужное место, но и здесь Ассорцин показал, что он воистину гений. Он предположил, что раз это проекция нашего воображения, то мы можем делать с ней все, что пожелаем. Забавно, но это сработало, нужно было лишь четко представить место, куда желаешь попасть и сказать, что вот эта тропинка точно приведет тебя именно туда,— Лекиар хрипло рассмеялся.

— Учитель, вы сказали, что сошел с ума, но почему? Неужели невозможно провести кого-то этим же способом за собой?

— Почему же, вполне можно. Одного, двух, ну может быть даже трех. А все почему? Да потому, что для того, чтобы растворить свое тело в линии нужна прорва энергии, для двоих уже целое озеро, для троих море, а для четверых настоящая Бездна. Однако наш умница Ассорцин все верил, что сможет снизить расход энергии, мол мы боремся с токами, а нужно двигаться в унисон и тогда расход будем минимальным. Ну и попытался перетащить три десятка человек, в результате его размазало тонким слоем по всей Северной провинции,— этот маньяк снова жизнерадостно засмеялся. — Ладно, будем считать, что ты отдохнул, приступим к практическим занятиям! К сожалению, в этом мире никаких потоков нет, но не волнуйся, я найду тебе замену, и если ты не хочешь, чтобы твои атомы разбросало по всему миру, тебе придется очень и очень постараться..."

Хм, то есть первооткрыватель верил, что возможно провести по путям большой отряд. Ха, мне всего то и осталось, что научится открывать тропы на своем нынешнем уровне, да придумать способ провести по ним всех. Ладно, начинать нужно с малого, а именно с узора открытия.

Первые мои попытки ни к чему не привели, получалось слишком грубо, многие узоры я был просто не в состоянии воспроизвести, они были слишком сложны и запутаны. Кружево никак не желало складываться в единую цельную картину, создаваясь рваными кусками из числа тех, что попроще. Но другого плана у меня не было и я продолжал пробовать, раз за разом сплетая этот узор. Я настолько ушел в себя, что не заметил ужина и наступившей ночи. Видимо Ксанд не решился меня тревожить, наверно ему тоже не хочется умирать, вот он и лелеет свою собственную надежду.

К концу ночи у меня начало что-то получаться, не идеально конечно, но я чувствовал — сработает. Расход энергии будет побольше, но все равно откроется, в любом случае у меня не хватит сил даже на одного, так что эти доли сейчас не играли никакой роли, я должен был придумать что-то свое, нечто совершенно особенное.

— Подъем! Ваш выход, наши киски вас ждут,— давешний надсмотрщик провел кружкой по прутья, издавая жуткий грохот. Под прицелом десятка арбалетов нас вывели к воротам арены, где на возах было аккуратно сложено наше оружие и доспехи. Позади опустилась решетка, не позволяя нам использовать его против стражи.

— Вооружайтесь, мясо Аргариса! У вас осталось чуть больше минуты, прежде чем откроются ворота, и вы встретите свою смерть,— крикнул на прощание орк. Удивительно, но в куче остального железа я сразу нашел свой Черный меч. Он будто звал меня, тоскливо поскрипывая в ножнах. Я прижался щекой к его прохладной поверхности и волнение, ярость, решимость начали покидать меня, бледнеть и растворяться в море спокойствия. Я шел чтобы победить и выжить, я шел, чтобы спасти как можно больше тех, кто мне доверился, остальное не имело никакого значения. Теперь я с легкостью мог пожертвовать частью, чтобы спасти многих, а еще минуту назад такое решение могло загнать меня в настоящую нравственную дилемму.

Клинок занял положенное ему место, вернув привычную тяжесть на боку. Удивительно, но и весь остальной отряд заметно приободрился, получив в руки оружие, не раз и не два проверенное в битве. Некоторые даже заулыбались, отпуская шуточки по поводу орков, арен и их продажных шаманов. С противным скрежетом распахнулись ворота, впуская яркий солнечный свет, после полумрака тюрьмы это было прекрасно. Я и не подумал закрыть глаза, чтобы привыкнуть, а просто смотрел.

— Вперед,— скомандовал Ксанд, первый ступая на песок арены Крови. За ним потянулись остальные, на ходу формируя привычную им фалангу, лязгнули щиты, заскрипели натягиваемые арбалеты. Я вышел последним, оказавшись позади строя. За спиной закрылись ворота.

— Наемный отряд "Стражи",— я невольно поморщился, сразу видно, что название придумывал Ксанд. — Совершил преступление против Круга Духов!

Может хотя бы скажут, что же такое страшное мы совершили? Конечно это ничего не изменит, но все-таки интересно, что на нас спихнули. Или даже не потрудились придумать повод?

— Предательски убит третий шаман Деркарр, чтобы доказать свою невиновность Великому Хану "Стражам" придется выдержать,— глашатай выдержал эффектную паузу. — Двадцать боев!

Трибуны взорвались радостными криками. Это был смертельный приговор, никто еще не смог выдержать на арене больше тринадцати боев, сомневаюсь, что у нас получится нечто подобное. И они, трибуны, знали это, так что у них была прекрасная возможность посмотреть на долгую агонию.

— И первым их противниками будут ваши любимые кошечки...Рейко и Чесрер! А вот и они! — напротив нас начали открываться еще одни ворота. А из них показались...кошечки.

— Рейко и Чесрер, знаменитые Тени пустыни Кохинор! — трибуны просто взорвались. Рейко и Чесрер оказалась огромными кошками, примерно трех метров в высоту и десяти в длину, и как будто этого было мало они еще и состояли из чистого огня: у одной зеленоватого оттенка, у другой ближе к синему. Вот правая лениво зевнула, обнажив клыки белоснежного пламени.

— Всемилостивый Сионар,— пробормотал рыцарь рядом со мной, смертельно побледнев. Да уж, сомневаюсь, что обычное оружие им навредит, для всех это казнь, кровавая, жестокая, но не оставляющая сомнений. Черный Меч, покинув ножны, так и остался простым куском железа, не смотря на все мои просьбы. Одному против таких монстров сражаться было невозможно.

Они смотрели на меня с пустой надеждой, лишь Ксанд что-то прочел в моих глазах. Потом кивнул, соглашаясь с моим решением.

— Воины, за мной, если потребуется, мы умрем за то, чтобы Империя вновь стала такой, какой мы помним. За Астариот! — и Ксанд бросился навстречу смерти. А за ним покатилась и волна фаланги. "Астариот" гремело над полем, заглушая крики толпы.

Солдаты впечатывали свои стопы в песок арены, охватывая кошек полукругом. Кричали трибуны, предвкушая зрелище. А я стоял и не имел ни малейшего понятия, что же делать. Ну да, можно попытаться поддержать бойцов магией, но, глядя на эти создания огня в энергетическом спектре, становилось понятно, что большинство узоров просто распадется, прикоснувшись к ним. Вот и получался я третьим лишним на песке Арены, от меня ничего не зависело.

Я отошел к воротам, которые закрылись за нами, прислонился спиной к холодному металлу и прикрыл глаза. Наверняка состоянии прострации не продлилось бы долго, сформировался бы новый план выживания и я приступил бы к его выполнению. Но сейчас я стоял и с наслаждением впитывал холод стали.

Неожиданно справа раздался негромкий шлепок. Заинтересовавшись, я открыл глаза и растерянно уставился на знакомый ободок с вставленный ромбовидным камнем. Он как-то сам оказался у меня в руке, точнее я оказался на коленях рядом с ним, торопливо одевая его.

Стоило короне утвердится на моей голове, как раздался треск и появилась боль. Я закричал.

* * *

Никас был очень уважаемым орком, у него была прибыльная лавка на улице Вечных Трав, была красавица жена и семеро вечно вопящих ребятишек. И все у него в жизни было прекрасно, но довольно скучно и однообразно. Оттого-то Никас и стал завсегдатаем Арены, он посвятил ей все свободное время. Он старался не пропускать ни одного сколько-нибудь важного боя и знал почти все уловки устроителей боев, всех монстров в лабиринте клеток и цепей, он мог часами, стоя за прилавком, прокручивать в голове тот или иной бой и изыскивать возможности для победы.

Пожалуй, Никаса можно было назвать настоящим фанатом этого кровавого зрелища, а потому он просто не мог упустить билет на такое чудесное представление. Весь город гудел о том, как прямо у ворот в Оррханан взяли наемников-чужестранцев, осмелившихся оскорбить Круг Духов и Великого Хана лично. Поговаривали, что для них приготовили нечто необычное. Никас просто слюной исходил, перебирая возможные варианты. Возможно, на арену даже выпустят Теней пустыни Кохинор, легендарную пару неуязвимых существ, но об этом и мечтать не следовало, слишком много чести для каких-то наемников.

Какого же было его восхищение, когда распорядитель объявил о Рейко, в переводе с языка прародителей — Сумеречной, и Чесрер — Рассветной. Людишек было много и бойня обещала затянуться. Оглядев наемников, Никас даже рискнул сделать ставку на то, что хотя бы один проживет десять минут. Но уже через минуту пожалел об этом, ведь ставка была один к пятидесяти, и он рисковал потерять целых пять золотых.

Неожиданно над ареной Крови, ареной построенной истинными орками, разнесся клич "Астариот". У Никаса от подобного непотребства даже волосы встали дыбом, да как они посмели произнести это слово в самом сердце Степи. По всем трибунам пронесся ропот на дерзких людишек, теперь им не стоило ждать милости зрителей, они погибнуть там все! Никас в воодушевлении вскочил с места, потрясая кулаком и выкрикивая вместе со всеми оскорбления имперцам.

— Смееееерть,— даже героических порыв наемников не восхитил его, а наоборот еще больше взбесил. Как могли эти жалкие существа даже мечтать о том, чтобы коснуться Теней пустыни. И тут началось. Маленький человечек, оставшийся позади всех, что-то закричал, привлекая внимание орков. Никас тоже обратил на него внимание и подавился собственным криком.

Фигуру человечка обнимал кокон темных молний, он охватил его всего, оставив лишь глаза, которые буквально полыхали сплавом синего льда и зелени жизни. Даже Сумеречная и Рассветная приостановились, с сомнением глядя на это облако. Лишь остальные наемники не замечали, что за спиной у них произошли значительные изменения.

Облако приподнялось над землей, и с него сорвал беззвучная темная молния. До этого дня Никас считал, что теневые сестры неуязвимы для магии, все чары стекали с них как вода. Хотя, как их тогда могли поймать, а тем более держать на арене было непонятно. Однако это заклинание отшвырнуло Рассветную как игрушку, впечатав пламенное тело в борт Арены, который тут же потек от жара. Поле боя накрыло сильнейшее защитное поле, чтобы оградить зрителей, а особенно Великого Хана, который лично присутствовал на бое, от опасности.

Наемники, казалось, только сообразили, что происходит что-то не то. Они оглядывались назад с растерянными лицами. Только что они шли на смерть и тут их внезапно попросили немного обождать, до выяснения так сказать. Рассветная ошалело мотала головой, разбрасывая вокруг языки зеленоватого пламени, Сумеречная же стремительно метнулась к облаку, обнажив белоснежные клыки. Маг полетел навстречу зверю, выпустив десяток дымных хлыстов. Два комка огня: мертвенно синее и черное сшиблись, порождая ослепительную вспышку.

Пока Никас приходил в себя, Сумеречная уже была связана дымными хлыстами и беспомощно ревела в пустоту, после чего улетела на почти пришедшую в себя Рассветную. Вдогонку облако ударило чем-то вроде сотканной из мрака птицы. Огромный ворон опустился рядом с кошками, накрыл их крыльями и торжествующе закричал, расползаясь клочьями дыма. Теневые сестры остались на песке, но их пламя едва тлело, на арене повисла тяжелая тишина, все со страхом наблюдали за замершим облаком живой Тьмы, лишь наемники несмело столпились вокруг.

В повисшей тишине явственно послышался шорох песка. Сперва едва заметный, он стремительно набирал силу. Скоро и невооруженным глазом стало видно, как он закручивается воронкой. Никас приоткрыл от удивления пасть — под тонким слоем песка оказалась пропасть, залитая темнотой. И все наемники бесстрашно в нее вступили, шаг за шагом погружая все глубже. Облако тоже рвануло вниз, камнем канув в беспроглядный мрак. Тьма постепенно тускнела, оставляя после себя простой песок. Скоро только бесчувственные Рейко и Чесрер напоминали о случившемся на арене.

Никас выпустил сквозь зубы воздух, поняв, что все это время не дышал. Он подозревал, что стал свидетелем чего-то очень важного, но меньше всего сейчас хотел об этом думать.

* * *

Я закричал, когда потемневший камень окутал меня настоящим коконом молний. Энергия проникала в мое тело и постепенно расщепляла его, образовывая многочисленные дыры. Было безумно страшно наблюдать за растворением собственного тела. К чести создателей артефакта можно сказать, что они это предусмотрели — дикая боль не давала наблюдать за чем-либо. Постепенно от тела ничего не осталось.

И в тот же момент боль ушла, просто нечему стало болеть, пепел моего тела кружился вокруг, танцевал в окружающей энергии, пропитываясь ей до самого дна. Пришло удивительное чувство единения, мы с короной стали единым целым, плавно перетекая друг в друга, а все вокруг потеряло всякий смысл, сейчас были только мы, танцующие под этим равнодушным небом. Мое сознание царило в самом центре этого безумия плоти и магии. Как жаль, что остальные не могли видеть этого торжества, не слышали торжествующей песни короны, не могли угадать мелодию, ведомую только нам. Окружающий мир неожиданно стал прост и понятен, я видел куда глубже, чем большинство так называемых магов. Корона действительно был идеальным инструментом, она должна была даже из самого беспомощного человека сотворить Императора, способного противостоять любой угрозе. Нет, не за раз, и даже не за десяток, за просто так ничего в этом мире не бывает, но все-таки она давала ощутимый толчок для роста над собой. Уже сейчас я чувствовал, как в песню по моей вине вплетается фальшь, как сбивается танец. На этом этапе корона была оружием, идеальным телохранителем, хотя создавалась как инструмент виртуоза.