В Управлении было уже относительно пусто, лишь в отдельных кабинетах еще горел свет, а через открытые двери можно было увидеть засидевшихся допоздна за бумажной работой стражей. Таша малодушно понадеялась, что Рик или уже ушел домой, или еще пару часов назад отбыл на какой-нибудь срочный вызов, но ее надежды не оправдались. Капитан сидел за своим столом, обложившись кипами бумаг, и раздраженно барабанил ручкой по низенькой стопке, скривив недовольно губы. Что-то у него не складывалось, и Ирлина это раздражало.
Появление Таши заставило его поднять голову — и вызвало на его губах медленную, какую-то темную улыбку.
— Пришла за продолжением? — насмешливо осведомился он, откидываясь на спинку кресла и вертя ручку в пальцах.
Мгновенно вспыхнувшая Таша хотела уже развернуться и выйти, только бы не чувствовать этого нарочито наглого, раздевающего взгляда, но вспомнила об убитых девушках — и заставила себя шагнуть внутрь. Сжав ворот блузки, словно надеясь, что это позволит избежать новых потерь в одежде, сухо произнесла:
— Появилась некоторая информация. Не знаю, насколько она будет полезна делу, но я посчитала, что нужно рассказать об этом. Вам и инару Торрелу.
— Я весь внимание, — подобрался Рик, отбросив ручку и тут же снова схватив ее, а заодно и притянув к себе чистый лист бумаги.
Таша уже смелее прошла к стулу для посетителей, опустилась на него и, еще раз машинально одернув блузку, пересказала то, что узнала от Джоэллины.
— Подумала, что стоит проверить целителей, практиковавших в Фаркассе. Возможно, сейчас мы наблюдаем последствия какого-то давнего внутреннего конфликта. Возможно также, что этот целитель живет не в Делоре, а в пригороде или в ближайшем крупном городе...
— Достаточно, инари Ллоривель, — прервал ее Рик, вскинув руку. — Я понял ход ваших мыслей. — Еще несколько пометок присоединились к тем, что он делал по мере ее рассказа. Закончил писать и поднял глаза на помощницу: — Не самый приятный для меня момент, но вынужден признать: вы не так бесполезны, как мне казалось в начале нашего сотрудничества.
Таша скрипнула зубами, услышав это. Какой же он все-таки гад! Даже простую похвалу умудрился превратить в оскорбление!
Глава 7. Сюрпризы и не только.
Лиана
— Рик рвет и мечет, — вздохнула Таша, покосившись в сторону пустующего сейчас кабинета начальства. — Четвертая девушка, а мы не сумели предотвратить... Оборотни в ярости, кидаются на всех, того и гляди, глотку кому-нибудь перегрызут...
— Мы не!.. — возмутилась Лина, и Таша вяло махнула рукой:
— Да знаю я. Это так, образно.
Измученный, усталый вид подруги ножом резал по сердцу, и я всем существом стремилась к ней: поддержать, утешить, помочь... Как жаль, что целительская магия не работает через кристалл! Забрать хотя бы часть этой усталости, чтобы в глазах снова плясал лукавый огонек, а не тлели затухающие искры живого характера.
— Совсем никаких зацепок, предположений? — сочувственно поинтересовалась я, пытаясь не дать выползти на лицо скорбной маске — Таша терпеть не может жалости.
— Никаких. Хватаемся за каждую ниточку, но они все ведут в никуда. Аиша боится засыпать, прогнозисты всем отделом находятся под угрозой увольнения, а психиатр твердит, что маньяк на четырех жертвах не успокоится. Знаешь, Ли, создается такое впечатление, что он нас за нос водит, вполне себе так осознанно. Предугадывает каждый наш следующий шаг — и исчезает в последнюю минуту, как дым сквозь пальцы, рассыпая все наши теории... Ой, Деррик вернулся, — шепнула она, судорожно пряча кристалл под стол и там деактивируя его.
— М-да... — я тоже отложила кристалл, уронив голову на недозаполненную историю болезни последнего пациента. Эмоции были сумбурными, неясными, и слов, чтобы их выразить, не находилось. Понимала только, что было как-то пусто и мерзко. Если меня так накрывает от одного лишь рассказа, явно смягченного Ташей и лишенного жутких подробностей, каково же тогда самой видящей, напрямую сталкивающейся со всей этой грязью?
В такие моменты начинаешь думать, что лучше уж подавальщицей в какой-нибудь забегаловке работать, только бы не встречать никогда Деррика Ирлина. В отношении капитана радует единственное: что он, по словам Таши, больше не пытался распускать руки. Хоть какие-то остатки совести у него наблюдаются.
Джоэллин, тоже подавленная последними вестями из столицы, вдруг встрепенулась:
— А из-за чего тогда поссорились стихийники? — изобразив чересчур оживленный интерес, спросила она, явно пытаясь отвлечься от мыслей о четвертой жертве этого ненормального. Подумать только, ведь он — целитель! Его призвание — сберегать жизни, а не обрывать их!
Затрясла головой, прогоняя подобные размышления, и сосредоточилась на вопросе Лин. Ах, да, точно! Это же их первая с Ташей "встреча" после того разговора две недели назад. Ситуацию я волчице тогда обрисовала, а вот концовкой поделиться забыла.
— Да там такой базарный ужас, что стыдно становится за нашу аристократию. Высшее общество, как же! — фыркнула я, старательно припоминая, что мне по этому поводу поведала Таша. — Устроили гулянку с большим количеством алкоголя, что медленно, но верно превратило респектабельный особняк едва ли не в бордель. Утром обнаружилось, что кто-то ночевал не с тем, с кем надо, что чей-то идеал в свете этого оказался недостаточно идеальным, ну и... Начали, как они это любят, с завуалированных оскорблений, потом перешли на откровенные... Так, слово за слово — добрались до родни, предков и семейной чести. Кто-то особенно чувствительный не пережил вербальный удар по своей гордости — и ответил магическим. Вот все и сорвались.
— А-а-а, — разочарованно протянула Джоэллин, сморщив носик. — Я-то думала, для такого должна быть боле веская и достойная... ну или хотя бы возвышенная... причина.
— Как видишь — не обязательно. Грязные склоки и базарная ругань, переходящая в драку, отнюдь не чужды и господам с голубой кровью. — Выпрямившись и потягиваясь в кресле, хитро покосилась на Лин и скомандовала: — Кыш приводить смотровую в порядок!
Джоэллин испуганным зайчонком подскочила с софы и метнулась к двери, у которой замерла, услышав мое сдавленное хихиканье.
— Ли-и, — укоризненно протянула она, качая головой.
— А я уже не знаю, как отучить тебя от привычки мгновенно нестись выполнять все, что тебе ни прикажут. С чего ты вообще взяла, что воспитанные девушки ведут себя так покорно? А тем более — волчицы? В твоих правах покапризничать, поупрямиться и даже — не поверишь! — отказать.
— Вот когда-нибудь заупрямлюсь и отправлю тебя саму смотровую к приему готовить, — пробухтела девушка, выходя из кабинета.
— Если это когда-нибудь случится, я непременно подчинюсь твоему капризу, — хмыкнула я, возвращаясь к заполнению карты. — А пока этого не случилось, не мешай мне получать удовольствие от жестокой эксплуатации моей маленькой помощницы.
Джоэллин расфыркалась в смотровой, что отчетливо было слышно даже за моим столом, но отвечать посчитала ниже своего достоинства. Меня очень радовало то, что девушка постепенно оживала и вылезала из-за стен, которые воздвигла вокруг, ощущая себя уже не пацанкой, но еще и не девушкой. Уши бы надрать близнецам Эйгрен за то, что испортили девочку. Братика им надо было! Так и выбирали бы на эту роль любого мальчишку с их улицы, а не впечатлительную малышку, во всем стремившуюся быть похожей на "племянников" дяди.
Но, едва подумала о том, что придется приблизиться к кому-то из близнецов, внутри все скрутило в тугой узел. Не хочу никого из них видеть! Слава звездам, что, вроде бы, и не придется.
Вспомнился визит Найджела, вожака и градоправителя. Волк заявился неожиданно, под конец рабочего дня, появившись на подъездной дорожке ровно в тот момент, когда я закрывала дверь за очередным экстремалом со сломанной рукой. Главный оборотень Ринела вежливо поздоровался и мягко "задвинул" меня в дом, предварительно как бы попросив на это разрешения. С любопытством осмотрел первый этаж, благоразумно не став инспектировать личные комнаты целителя, удовлетворенно хмыкнул и, провожаемый на кухню, поинтересовался невзначай:
— И как, инари Ринвей, вам нравится у нас?
— Нравится, — вполне искренне ответила я. Ведь, если не считать Джая и Джея, Ринел — очень милый и гостеприимный город.
— И ваших впечатлений не умаляет то, что некоторые, невоспитанные и отбившиеся от рук, личности повели себя некрасиво по отношению к вам?
— Не вижу поводов впадать в депрессию, — преувеличенно бодро ответствовала я, неприятно задетая тем, что за Джея пришел извиняться его названый дядя. — Меньше будет отвлекающих от работы факторов, что сейчас особенно важно. Жители города привыкли ко мне, убедились в моих способностях — и уже без опаски идут на прием к человеческому целителю. Инари Милари отметила, что ей даже дышать легче стало в последние несколько недель.
— Оставьте этот полный служебного энтузиазма тон, Лиана, — поморщился градоправитель. — А Милари всегда жалуется на загруженность, даже если в день видит всего одного пациента. Но вы же понимаете, что я не за этим пришел сюда? Я прекрасно осознаю, что Джимми повел себя отвратительно, и хочу загладить его вину, если это возможно. Сам паршивец не поклон к женщине не пойдет, поэтому вместо него здесь я. В свое время я, видимо, не справился с возложенной на меня задачей воспитать детей погибшего друга достойными оборотнями, так что не мешайте мне исправлять допущенные ошибки — и их, и свои собственные.
— Вы ни в чем не виноваты, Найджел, и никому в голову не придет такое о вас подумать. — Я усадила гостя за кухонный стол и отошла к плите: — Чай, кофе?
Пусть визитер неожиданный, пусть тема не самая приятная, но законы гостеприимства никто не отменял.
— Чай, — не стал фальшиво отнекиваться градоправитель.
Вечер тогда, на удивление, прошел гладко и даже в чем-то познавательно. Особенно меня позабавила фраза, что Джеймс, не считающий себя в чем-то виноватым, придет в ярость, если узнает, что дядя пошел за него извиняться. Да уж, тот еще характер у племянничка...
Притихшая Джоэллина засела в моем кабинете, обложившись справочниками и атласами, надеясь, что дядя про нее забудет и покинет дом в одиночестве. А если не забудет и заглянет в мою вотчину, то увидит усердно занимающуюся волчицу — и все равно покинет дом в одиночестве. К разочарованию Лин, ее хитрый маневр Найджела не обманул. Девушку он из-за учебников вытащил, пробурчав что-то вроде: "Мы тебя и так почти не видим", и попрощался. Сошлись мы на том, что племянников он наказывает на свое усмотрение — и по мере возможностей не допускает наших встреч, и разошлись вполне довольные друг другом.
Тряхнув головой, вернулась в настоящее. Не время отвлекаться. У меня ра-бо-та!
А работа только и дожидалась, когда о ней вспомнят. Джоэллин вихрем вылетела из смотровой буквально за пару секунд до звонка, открыв дверь одновременно с раздавшейся трелью.
— Ли! — звонко крикнула она, заставив меня вздрогнуть. — У нас тут, похоже, перелом!
Голос помощницы звучал чуть надтреснуто и слишком серьезно, словно она старалась сдержать смех. И хотя чья-то травма не является поводом для веселья, помощницу я понимала. До конца рабочего дня оставалось чуть меньше трех часов (или, точнее, до конца официальных часов приема — так-то целитель должен быть доступен в любое время суток), и мы с Лин в шутку поспорили, что хотя бы эта неделя обойдется без переломов — "излюбленного" вида травм всех оборотней. Появление Найджела, казалось, обрубило поток подростков со сломанными конечностями, но... Увы и ах! Не прошло и шести дней, как очередное чудо стоит на моем крыльце и окружении виновато шмыгающих носами друзей, бережно поддерживая здоровой рукой поврежденную.
— Вот... — растерянно указывая мне на своего покалеченного друга, сказал один из подростков.
— Да вижу уж, — усмехнулась я, жестом предлагая компании заходить. — И как это случилось?
Сломано было, похоже, запястья: вокруг него было самое сильное покраснение, да и вывернуто оно как-то странно, но все равно обследовать придется и на наличие других повреждений. От этих малолетних разбойников можно ожидать всего. Впрочем, о причинах подобной травмы я догадывалась: буквально месяц назад вон того старательно прячущегося среди друзей волчонка я исцеляла от похожего перелома. Если у нового пациента еще и костяшки сбыты будут — уверую в тайное общество. Ведь вполне же в духе подростков?
Усадив пострадавшего — кстати, он даже выглядит послабее, ему наверняка тяжелее, чем другим, далось силовое "вступительное испытание", — на высокий стул рядом со смотровым столом, занялась диагностикой. Обхватила плечо и сосредоточилась на дремлющем даре. Тот с радостью отозвался, отправившись гулять по организму молодого волка и сообщая мне результаты проверки. Как и ожидалось: все повреждения сосредоточились в правой руке, несколько царапин на левой можно даже в расчет не принимать.
Подняла вопросительный взгляд на подростков, все еще ожидая услышать рассказ о том, как так получилось. Мальчишки потупились и бочком-бочком стали отползать к выходу в коридор. Кажется, кому-то жутко не хочется раскрывать свои тайные тайны.
— Пф, — фыркнула от шкафчика Джоэллин, доставая упругую перевязочную ленту и обезболивающее снадобье. Процесс ускоренного сращивания костей довольно-таки болезненный — самой в детстве довелось пережить, — и нет смысла причинять волчонку еще больше страданий, чем он уже испытал. Хотя некоторые мои коллеги, я знаю, используют такой метод в качестве воспитательного, чтоб больше неповадно было. — Было бы что скрывать. Это у них тест такой, для присоединения к банде уличных волков. Они все такие свободные, дикие и самостоятельные. У нас каждый подросток через это проходит. Своеобразное бунтарство. Годам к пятнадцати-шестнадцати остынут.
— Я так понимаю, тебя это не миновало? — я оторвалась от пациента, подняв глаза на Джоэллин: волчица говорила об этом со знанием дела.
— А что мне оставалось делать? — внезапно насупилась девушка. — Джимми уехал, Джай на учебе сосредоточился, дяде Найджелу тоже не до меня...
— Не ври, в уличных волках никогда не было девчонок! — обиделся самый младший из мальчишек, перебивая Лину. На вид — лет двенадцать. Старшему, который на него цыкнул, я бы дала семнадцать. Он, видать, не переболел еще. И с подзатыльником опоздал: "тайну"-то мне все равно уже выдали.
— Как хочешь — так и думай, — гордо задрала нос Джоэллина, а потом спохватилась, что не по статусу ей с мелочью пререкаться, и скомкано завершила объяснения: — В общем, в этой банде необходимо периодически доказывать, что ты — самый настоящий свирепый свободный волк, умеющий драться. Ну и доски там всякие с одного удара разбивать, прыгать с крыши и превращаться в полете, сутки без воды и еды в сарае просидеть, как будто ты в плену у врага... По сути, каждый волк через это прошел, так что это "тайна" только для чужаков, — пренебрежительно бросила девушка на предостерегающее шипение предводителя, и достала с полки титульный лист для будущей истории болезни. Правильно: я лечу — она начинает заполнять бумаги.
