Незнакомцы были одеты в форму стражников, вооружены саблями и кинжалами, а на поясах у них висели по пять небольших мешочков. Моё появление их удивило, но не испугало и не насторожило, в чём следовало винить численное преимущество. Впрочем, если бы моя магия слушалась нормально, то это не играло бы никакой роли.
— Иди куда шёл, чужестранец, — бросив на меня взгляд краем глаза, предостерегающим тоном заговорил один из верблюдов. — Не вмешивайся не в своё дело.
"Чувствую, что вляпываюсь в большие неприятности, но...", — ладонь сжалась на рукояти сабли, глубокий вдох заставил внешнюю энергию заструиться в каналах тела, затем магия попала в даньтянь и трансформировалась в морозную стужу, медленно выпущенную наружу.
— Вчера я нанял этого зебриканца себе на службу, — заявляю шагнув вперёд. — Так что — это моё дело.
— Правда? — удивился Гомфилиус, однако в следующую секунду его морда просветлела и он даже отшагнул назад. — Именно! Прежде чем хватать меня, вам предстоит столкнуться с моим благородным господином!
"Вот засранец. И помогай после этого лю... зебрам", — эти мысли проносились в голове, пока новая порция силы проникала в мой организм вместе с очередным вдохом, чтобы в даньтяне трансформироваться в изначальный дар предшественника.
— Тогда... тебе не повезло, — заявил главный из четвёрки верблюдов, свободной от оружия рукой изображая какой-то жест, явно являющийся безмолвным приказом.
Не дожидаясь атаки противника, совершенно не собирающегося идти на переговоры, резко разворачиваюсь к Гомфилиусу и пинком ноги в живот отправляю его в раскрытую дверь трактира. Крякнувший полосатый жеребец, выпучив глаза и сложившись едва ли не пополам улетел в полумрак главного зала, а верблюды удивлённо замерли с приоткрытыми ртами: подобного финта от меня явно никто не ожидал.
"Бей своих, чтобы чужие боялись. Ха-ха... Надеюсь, я этого заморыша не покалечил, а то будет очень стыдно", — не давая никому опомниться резко шагаю вперёд, от чего вскинувшие сабли верблюды попытались отшатнуться, тут же совершаю "выдох", от чего по воздуху прошла едва заметная рябь.
Слой кристаллов, расползшийся по земле вокруг меня словно растёкшееся по сковороде масло, будто мгновенно застывший цемент сковал четвёрку бойцов. Нынешней ночью подобный способ обезвреживания противника не сработал на мутировавшем бэтпони, однако же чутьё предшественника подсказывает, что среди этой группы нет тех, кто способен вырваться из тисков.
"Но на всякий случай нужно подстраховаться", — положив руки на животы двух ближайших противников заставляю начать кристалл разрастаться, постепенно создавая нечто вроде неровных сфер, на что ушло примерно двадцать секунд.
На разборки со всей четвёркой мной была потрачена примерно минута, после чего пришлось разрушать часть корки, сковывающей головы (всё же мне совершенно не нужно, чтобы они задохнулись). Пока же выпучившие глаза верблюды пытались отдышаться, что в их положении было крайне непростой задачей из-за ограниченного пространства для вдоха-выдоха, перед моим внутренним взором вновь промелькнул образ головы убитого бэтпони, которого можно было обездвижить тем же способом. В конце концов, невзирая ни на какую физическую силу, из кристаллического шара он бы не смог вырваться при всём желании.
— Зачем вам Гомфилиус? — задаю вопрос лидеру четвёрки, который и говорил сперва с зебриканцем, а затем и со мной.
— Тревога!.. — вместо ответа закричал пленник, не рассчитавший объём собственных лёгких и вновь начавший задыхаться.
"И почему всё не может идти так, как я хочу?", — пронеслась в голове разочарованная мысль, в то время как сенсорное восприятие показало, что две группы стражников услышали крик о помощи.
Конечно же, пользуясь тактикой против чейнджлингов, когда противники обезвреживались ещё на расстоянии, можно было бы сразиться с местными стражами порядка, но... во-первых, я совершенно не уверен, что это будет правильным поступком, так как уже жалею о собственном импульсивном желании вмешаться, во-вторых, в условиях открытого пространства придётся бить сильнее и по площадям, что приведёт к неизбежным жертвам среди гражданских, ну и в-третьих, совершенно нет гарантии, что против лома не найдётся другой лом. Стать же причиной гибели десятков разумных, попросту задохнувшихся внутри сковывающего кристалла (в отличие от кристального саркофага, который останавливает все жизненные процессы за счёт магии и консервирует тело, не давая ему разрушаться) мне не хочется абсолютно.
"Вот и узнал разведывательную информацию. Похоже, мои социальные навыки требуют серьёзного обновления, а то без применения сложных заклинаний совсем плохо", — на миг в душе даже промелькнуло облегчение, что в логове перевёртышей пленники были невменяемыми и внушаемыми, из-за чего каждое моё слово воспринимали словно откровение свыше.
Развернувшись на месте, бросаюсь внутрь "Сияющего Портала", заставая с трудом поднимающегося полосатого жеребца, невозмутимого трактирщика, а также нескольких постояльцев. Можно было бы, разумеется, попытаться забаррикадироваться, но это бы означало запереть себя в углу, при этом имея вероятность получить удар в спину от того же Хасана. Драка на мечах вовсе не рассматривалась как вариант...
— Гомис... — подскочив к зебриканцу, хватаю его рукой за тунику на спине и резко ставлю на ноги.
— Я — Гомфилиус... — сверкая глазами прошипел полосатый собеседник, придерживаясь руками за живот.
— Да хоть Ксенофилиус, — встряхнув алхимика, от чего он клацнул зубами и возмущённо засопел, задаю вопрос: — Жить хочешь?
— Хочу, — буркнул недовольный жеребец.
— Тогда — бежим, — с этими словами бросаюсь к лестнице, буквально таща за собой зебриканца, только и успевающего переставлять ноги. — Хасан, окно в комнате?..
— Свободно, — махнул рукой одноглазый верблюд. — Небо, за что мне всё это?
"Даже жаль мужика. Сперва на его заведение напали монстры, затем он обнаружил жену и дочь в комнате с полуголым единорогом, а теперь ещё и со стражей проблемы намечаются. Нужно будет как-нибудь ему помочь... для очищения кармы", — уже миновав короткий коридор и оказавшись в спальне хозяина "Сияющего Портала", в несколько шагов пересекаю комнату и выбрасываю в оконный проём Гомфилиуса, после чего выбираюсь на задний двор и сам.
...Можно было бы попытаться скрыться через подземный ход, куда стража бы точно не полезла, но учитывая ночные попытки вырваться оттуда кого-то явно агрессивного, эту идею пришлось откинуть. Да и после блужданий по логову чейнджлингов, у меня крайне негативное отношение как к жукопони, так и к разного рода лабиринтам.
— Вставай, Гомис, — подхватываю похожего на тряпку алхимика, на морде коего отражается печаль от того, что он не пошёл с верблюдами добровольно.
— Я — Гомфилиус... величайший гений Зебрики, — прошипел зебриканец, сжимая кулаки в бессильной злости. — Прекрати меня швырять, безмозглое животное!
— Рвём когти, парни, — выскочил из окна рысь, в обеих руках удерживающий по мешку. — Гончие на хвосте.
С этими словами кот пригнулся и понёсся в переулок, где стояла двухколёсная телега с каким-то мусором. Решив, что он, как представитель местного воровского сообщества, точно знает куда идти, забрасываю тушку алхимика себе на плечо и следую за проводником.
Шмыга, словно бы стремясь подтвердить своё имя, сперва водил нас лабиринтом переходов между двух и трёхэтажными однообразными домами, стены и крыши которых отбрасывали густую тень, превращая дневное время суток в какие-то сумерки. Время от времени нам на пути встречались горожане в свободных одеждах, которые либо хватались за оружие и провожали нас подозрительными взглядами, либо прижимались к стенам, либо ныряли в ещё более узкие проходы скрываясь от прямого взгляда. От моих глаз не укрылись следы от когтей на стенах и земле, в большинстве своём уже далеко не свежие, но в паре мест остались даже ещё не до конца засохшие лужи крови.
Один раз рысь прошмыгнул через широкую улицу, где уже сновали горожане, занятые своими повседневными делами, затем забежал в какую-то грязную лавку, продавец которой никак не отреагировал на группу беглецов, скрывшихся за очередной дверью на задний двор дома. Там, у стены соседнего здания стояла пирамида из бочек, по которой кот взбежал словно по лестнице, слишком сильным движением едва не опрокинув верхнюю из "ступенек", но я вовремя оказался рядом и придержал её, после чего сам запрыгнул наверх, продолжая тащить смирившегося со своей судьбой алхимика.
"Можно ли считать, что я его похитил?", — вспыхнула на грани сознания интересная мысль, в то время как наша группа промчалась по плоской крыше, чтобы перепрыгнув через очередной переулок оказаться на другом здании.
Моя сенсорная техника показывала, что стражники отстали далеко и надёжно, а последние минут пять мы и вовсе бежим просто путая следы (в конце концов, если у них есть оборотни, то возможно они и след брать умеют, как какие-нибудь легавые?). Тем временем Шмыга начал выдыхаться, а в очередной переулок спрыгнул и вовсе довольно тяжело, после чего подошёл к стене и прислонился к ней спиной. Я же, невзирая на ношу в виде Гомфилиуса, чувствовал себя готовым продолжать бег с препятствиями, но не отказался от возможности перевести дух и позволил зебриканцу встать на собственные ноги.
— И чего вы ко мне прицепились? — простонал рысь, сползая по стене на землю, позволяя обоим мешкам упасть справа и слева от себя, издав металлический звон.
"Так он от нас убегал", — дошло до меня с явным запозданием, от чего стало одновременно стыдно, обидно... а ещё захотелось что-нибудь сломать (воображение тут же подкинуло образ валяющегося у моих ног кота, вывалившего изо рта свой длинный язык).
Пришлось в очередной раз воспользоваться циклом культивации, втягивая в себя жар с небольшой примесью привкуса металла, чтобы трансформировать его в холод и укрепить свою корку ледяной отстранённости. Признаваться в том, что неправильно понял слова вора было нельзя, чтобы не выставить себя в глупом свете, а для придумывания логичной причины своих действий требовалось время.
— Фух... — упал рядом с нами чёрный единорог с белой гривой, ловко приземлившийся на ноги и тут же отступивший от острия сабли, выхваченной из-за пояса. — Я же свой, ребята, вы что?
— Ещё один, — Шмыга накрыл морду ладонью. — А ты зачем за нами побежал?
— Все побежали и я побежал, — ответил мой сородич, после чего всё же пояснил: — Вы думаете, что стража будет церемониться и разбираться, кто из тёмных единорогов виноват, а кто — нет? Тем более... Хасан сам в меня ткнул бы пальцем, если бы его спросили о виновнике переполоха.
— Убежали? Молодцы, — рысь кряхтя поднялся на ноги, подхватывая мешки со своим (а вероятно и не только своим) добром. — Всем удачи, а я пошёл.
— Стоять, — собственная ошибка, если так можно называть попытку вступиться за незнакомца перед не вызывающими доверия воинами местного правителя, последовавший за этим забег и грозящие мне неприятности окончательно испортили настроение. — Шмыга, у тебя ведь есть выход на преступный мир Города Двух Султанов?
— Нет, разумеется, — с честным видом соврал кот, в улыбке демонстрируя острые зубы. — Я — гордый одиночка.
— Жаль, — горестно вздыхаю и приподнимаю лезвие сабли, всё ещё сжимаемой в руке. — Я думал, ты будешь полезнее. Впрочем, каждый может ошибаться...
— Э-э-эм... — собеседник сглотнул, делая осторожный шаг назад. — Может быть я всё же смогу помочь? Что вам нужно?
— Мне нужны информация, способ сбыта некоторого товара, маскировка... — перечисляю ровным голосом. — Поможешь с этим — не пожалеешь.
— Ха... Умеешь ты вести переговоры, — хохотнул чёрный единорог. — Меня, к слову, Герольдом зовут.
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
От заката до рассвета 6
Под потолком просторного помещения, находящегося в одном из складов, расположенных в глубине квартала из одно и двухэтажных зданий, выглядящих ветхими и потрёпанными жизнью, клубился синеватый туман. На стенах здесь висели ковры, служащие маскировкой для охраны местного босса, сидящего скрестив ноги на огромной подушке, в окружении нескольких молоденьких кобылок и верблюдиц, одетых в полупрозрачные голубые и розовые лифы и воздушные штаны, с вуалями на мордочках. Позади же него возвышались парочка телохранителей вида "шкаф двустворчатый, дубовый", а в их тени терялся белый худой кот в чёрном плаще до пола и шляпе-котелке, держащий руки на рукоятях меча и кинжала.
— Шмыга, мой мальчик, ты всё же вернулся, — констатировал немолодой, но всё ещё мускулистый верблюд, одетый в пышный костюм и тюрбан. — И привёл за собой хвост... Чудесно-чудесно.
Голоса других обитателей этого места, которые сидели на меньших подушках, курили кальяны, вкушали фрукты и сладости, наслаждались видом танцовщиц и разносчиц замолкли, и даже музыка затихла. Десятки взглядов обратились на нас, заставляя чувствовать внутреннее напряжение.
— Паша, — упал на колени наш проводник. — Эти уважаемые господа — Фрост Шэдоу, из недавно вернувшейся на севере Кристальной Империи, решивший посмотреть на изменившийся за тысячу лет мир и показать, что его родина всё ещё является одним из центров культуры, а также знаний; Гомифус...
— Гомфилиус, — процедил сквозь зубы зебриканец.
— ...величайший алхимик Зебрики, готовый предоставить свои услуги за достойную плату; Герольд Равнинный, член ордена охотников на чудовищ, — невозмутимо продолжил рысь. — Когда они спросили у меня, к кому следует обратиться в этом городе, чтобы предложить свои услуги и быть уверенным, что им заплатят справедливую цену, я сразу же подумал о вас.
— Моё старое сердце тронуто твоими словами, мой мальчик, — изобразил умилённую улыбку, будто смотрел на провинившегося, но пытающегося выставить свои действия как достижение внука... лидер одной из крупнейших преступных организаций Города Двух Султанов. — Эй, лентяи! Принесите моим гостям четыре подушки. Негоже заставлять столь достойных особ стоять... Где музыка?!
— Великий паша, я не смею отнимать ваше внимание... — попытался отказаться от чести Шмыга, хвост которого нервно дёрнулся.
— Ты поручился за этих гостей, мой мальчик, — улыбнулся вору верблюд. — Тебе и отвечать за них... головой.
— Очень мудрое решение, господин Паша, — заметив, как сглотнул наш проводник, слегка улыбаюсь уголками губ, краем сознания отмечая тот факт, что в этом месте почти не чувствуется привкус железа на языке, которым пропитался весь город и пустыня вокруг него.
— Лестно слышать такие слова, Фрост Шэдоу, — благосклонно кивнул собеседник. — Однако же паша — это не имя, а титул, принимаемый каждым новым главой нашей семьи. Присаживайтесь, отведайте фруктов и сладостей, сока, молока или вина. Если кто-то желает чай или напиток из кофейных зёрен — мои помощницы с удовольствием его заварят. Не каждый день моё гостеприимство могут оценить столь разные путники, прибывшие из настолько отдалённых уголков мира...
