| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
... Перевязав лоскутом рубахи прокушенную руку, Гилленхарт побрел в темноте наугад. Оглушенный падением, он плохо соображал куда идет, но понимал, что до наступления рассвета надо где-то укрыться, иначе до него доберется еще какая-нибудь тварь. Не успел он сделать и десятка шагов, как земля под его ногами дрогнула и раздался гулкий удар, а за ним — еще и еще... Сверху посыпались камни, один из них больно задел рыцаря по плечу и сбил его с ног. Упав на спину, он увидел, как от стен откалываются огромные куски и беззвучно летят вниз — медленно, точно он лежит на дне реки, а воздух превратился в воду... Одна глыба рухнула как раз на то место, где скрючился погибший летун, — если бы не нападение гегглина, обломок стены точно похоронил бы его под собой! И тогда он поднялся — тяжело, бездумно, будто все это происходило и не с ним вовсе, — и побежал прочь, спотыкаясь и оскальзываясь.
Навстречу ему толпами текли вражеские воины, таща штурмовые лестницы и веревки с крючьями, но никто из них не обращал внимания на одиноко бредущую фигуру человека, — ведь впереди их ждала Акра. Вожделенная и ненавистная...
Укрывшись в ближней рощице, он видел, как черная шевелящаяся масса, ощерившись огоньками факелов, хлынула через проломы в чрево Города. Навстречу ей хлестал огненный ливень — гибнущий город дорого стоил захватчикам: сотни тысяч нападавших обратились в пепел, но многие из них проникли внутрь — и на улицах и площадях Акры завязались отчаянные бои, где и та и другая сторона сражалась за право на жизнь.
* * *
* * *
* * *
* * *
*
...Тяжелые двери Храма сомкнулись за ним — и наступила тишина. Бои шли уже на подступах к храмовому холму, но здесь было светло и тихо. Абигайл прислонился к прохладной стене из белого светящегося камня и вытер рукавом кровь с разбитого лица. "Совсем слабый стал..." — подумалось ему, — "В былые времена махал мечом без устали несколько часов кряду, а теперь?" И отчего-то стало так горько, словно жизнь его по-прежнему не имела видимого конца и впереди маячила сытая, но беспомощная и вовсе ненужная ему старость.
За эти дни на стенах погибли его друзья и сыновья, и он с радостью последовал бы за ними, но оставалось то главное и последнее, что удерживало его в этом мире: судьба тех немногих детей, которых удалось оторвать от их родителей и укрыть в Храме. Тени расчистили советнику дорогу среди сражающихся, но почти никто из его воинов не уцелел, — в живых остались лишь двое рыцарей да парень-агил. Вместе с ним они находились теперь в Храме. Тени же устроили заставу у подножия холма — охранять подходы к святыне.
В прозрачном луче света льющегося с высоты, — для Абигайла всегда было загадкой, как могло светить сюда солнце и днем и ночью? — возникла более плотная туманность и спустя короткое мгновенье из нее вылепился человеческий силуэт. Это был сам Верховный Жрец. Люди-воины и агил почтительно склонились перед ним. Абигайл кланяться не стал — он и в мирное-то время не очень жаловал духовенство, считая, что оно тратит больше сил на поддержание собственного авторитета, нежели на борьбу с реальным злом, — а теперь ему и вовсе было не до приличий.
— Где твои монахи? — без долгих предисловий спросил он у храмовника.
— Остался лишь я и двое Старших, остальные братья ушли сражаться... — торжественно и печально ответил Жрец. Ответ обескуражил старого воина и Абигайл почувствовал, что его многолетнее презрение к служителям Храма растаяло, как снег.
Снаружи послышались громкие крики: судя по этим звукам, сражение шло уже на храмовых ступенях. Потом ударили в двери. Люди невольно схватились за оружие.
— Ступайте за мной... — спокойно сказал Жрец, словно не слыша ударов. — Кто бы то ни был, ему сюда не войти...
Им потребовалось не более четверти часа, чтобы собрать ребятишек в дорогу. Притихшие, сонные, они напоминали маленьких испуганных зверьков. Младшему из них было около четырех, старшему — лет двенадцать. Потом Абигайл заметил еще одного мальчика, — самого высокого и взрослого на вид. Он был единственным, кто не выглядел напуганным, — напротив, глаза его горели от плохо скрываемого бешенства.
— Это Аджаст, младший брат принца... — шепнул ему Жрец. — Пришлось спутать его сетями, чтобы не убежал... — и Абигайл увидел, что руки мальчика неподвижны.
— Вы сделали из меня посмешище! Люди потом будут говорить, что когда весь город сражался, — я трусливо отсиживался в Храме вместе с малышней,! — выкрикнул мальчишка. Его лицо побелело от накопившейся обиды.
— Без сомнения ты — храбрый парень, — отвечал служитель, — но попадись ты в руки врагам, они легко узнали бы от тебя, что мы прячем здесь... — и он широким жестом обвел притихшую детвору.
— Они бы нипочем не узнали! — запальчиво заявил малец.
— Ты умеешь убивать свои мысли?.. — тихо спросил Жрец.
Мальчишка сконфуженно примолк, сердито посверкивая глазами. "А из него будет толк..." — подумал Абигайл.
Когда все были готовы, Жрец и его духовные братья сняли белые плащи и остались в черном. Главный неслышно прошептал заклинание и они очутились вдруг в незнакомом месте. Храм и город исчезли, вокруг расстилалась темная, мирно дремлющая равнина. Лишь ночной ветерок тревожил серебрящийся под луною ковыль, да кричала где-то ночная птица. Советник поежился: "Свежо..." Оглянувшись, он заметил на востоке зарево. "Город горит?.." Жрец сотворил Портал, — овальное светящееся пятно.
— С его помощью мы окажемся на побережье в устье реки... — объяснил Жрец. — Там ждет корабль из Заморья. Мы должны успеть — это последний ... Другого не будет.
Абигайл понимал о чем он говорит: они перенесутся не только в пространстве, но и во времени — в те дни, когда корабли из Дальних Земель еще могли беспрепятственно подбираться к берегам Королевства Людей. Перемещения такого рода всегда были опасны — можно запросто заблудиться! — оставалось надеяться на могущество храмовника.
Один за другим они прошли через портал. Верховный Жрец шел первым, за ним два воина и агил — на случай, если по ту сторону окажется кто-нибудь чужой, — затем дети. Абигайл и двое Старших служителей замыкали процессию.
Советник уже коснулся рукой прозрачного пятна, явственно ощутив, как уплотнился воздух в том месте, где пространство и время были сжаты волей неведомых сил, но что-то тоненько свистнуло — и один из жрецов упал в траву. По его лицу побежала темная струйка.
— Уходи!.. — приказал ему второй.
Но советник не привык, чтобы ему указывали...
Служитель развел руки в стороны и поднял их вверх — и в то же мгновение вокруг на несколько шагов стало светло, как днем. При этом свете было видно, что из глаза убитого торчит стрела. А еще они увидели как из леса — все деревья и кусты в нем стали серо-прозрачными, точно мутное стекло, — приближается конный отряд: светловолосые воины на белых лошадях.
— Вальгесста... — молвил жрец. Сделав пассы руками, он что-то прошептал и трава между ними и преследователями загорелась. В их сторону тут же полетели маленькие светящиеся шарики, но наткнувшись на защитное поле они взрывались в воздухе и гасли.
— Уходи... — повторил храмовник. — Я не смогу долго держать заграждение, а портал сейчас исчезнет...
— А если защита исчезнет раньше? — возразил советник. — Кто-то должен тогда помешать им пройти...
— Едва исчезнет защитное поле, как ты будешь убит, — так что лучше иди сейчас. Ты нужен на той стороне...
Абигайл хотел поспорить, но жрец пристально посмотрел на него, и подчиняясь его воле, старый воин шагнул в переход.
Когда он исчез, служитель глубоко вздохнул, глядя на свои ладони:
— Да простят меня Светлые силы! — и начал шептать заклинание.
Древнее и страшное, оно могло быть сказано живущим один только раз, ибо слова эти были настолько ужасны, что убивали и того, кто осмеливался их произнести. Выговаривая их, храмовник чувствовал, как они рвут ему горло, — изо рта потекла кровь, и едва договорив, он упал бездыханный.
Но та же участь постигла и преследователей. Всех, кроме одного...
Единственный уцелевший всадник привстал на стременах и, пронзительно вскрикнув, послал своего коня в стремительно уменьшающийся портал. Ветер сорвал с его головы накидку и лунный свет заиграл на длинных золотых волосах. Сделав немыслимый для обычного животного скачок, конь и его повелитель исчезли в светящемся пятне. Еще секунда — и портал погас... На равнине снова воцарились ночь и тишина.
* * *
* * *
* * *
* * *
...Здесь был ясный морозный зимний день. Их ждали лодки, — узкие, длинные. Корабль, — изящный красавец с высокими бортами, предусмотрительно встал на якоре подальше от берега.
— Быстрее, быстрее!.. — торопил детей Жрец. Он и воины помогали ребятишкам рассаживаться в лодки.
Вот уже несколько челнов скоро понеслись к кораблю. Из портала появился Абигайл.
— Плохо дело... — крикнул он остальным.
Схватив за шиворот какого-то замешкавшегося малыша, он буквально швырнул его в лодку. Оставшиеся на берегу дружно заревели.
— Тянули тебя за язык!.. — рассердился Верховный Жрец. Впервые за все это время он вышел из себя.
Абигайл спохватился и умолк на полуслове. Подхватив еще пару ребятишек, он шагнул в воду — волны отнесли лодку от берега. Усадив малышей на широкой деревянной скамье, он вернулся обратно. Ледяная вода обжигала ноги сквозь кожаные сапоги.
Младший принц с каменным лицом смотрел на корабль. Его пытались отправить в числе первых, но упрямец заявил, что покинет берег только после всех остальных.
— Когда-нибудь я стану королем, — надменно пояснил он. — Будущие подданные не должны видеть во мне труса...
— Чего ждешь? — прикрикнул на него советник и, взяв еще двоих, понес их в лодку. Второй раз идти было намного тяжелее: каждый шаг давался с огромным трудом, он вспотел, сердце колотилось как бешеное... "Ну-ка!.." — мысленно прикрикнул он сам на себя.
К кораблю понеслись еще две лодки. Оставалась последняя, — и еще пятеро детей на берегу, в том числе и Аджаст.
Из портала с гиканьем вырвался златовласый всадник.
— Вэллария!.. — радостно вскричал Абигайл и тут же осекся: взрыв копытами песок, белый конь, подчиняясь воле хозяйки, поднялся на дыбы, а потом всей тяжестью обрушился на одного из воинов, вставших у него на пути.
Дети бросились в воду. Самого маленького волною сбило с ног и он едва не захлебнулся, — принц еле успел вытащить товарища. Абигайл подхватил неудачника и перевалил малыша через борт. Это стоило ему последних сил. Остальные лезли сами — он только поддерживал их... Тяжелая волна ударила старика в бок, одежда намокла, делая его неуклюжим и неповоротливым. Один из ребят сорвался в воду — нечеловеческим усилием Абигайл вытащил его наверх и помог забраться в лодку. Взглянув назад, он увидел, что на берегу разыгралось настоящее сражение.
— А-ашш!.. — крикнула Вэллария, нанося одновременно смертельный удар воину, что бросился на нее с мечом, и сбивая конем агила.
Этот странный возглас словно хлыстом стегнул по волнам и они опрокинули лодку, что отчалила от берега предпоследней.
И она снова крикнула, но Верховный Жрец поднял руки, словно закрывая собою остальных и, видимо, у него это получилось, потому что ее крик не причинил вреда. Тогда она бросилась на противника, но у того в руках появился длинный жезл и между ними завязалась борьба, в которой никто не хотел уступать.
-... у-уплыва-ай!... — донеслось с берега.
Абигайл оттолкнул от себя лодку и решительно шагнул вперед. И тут он боковым зрением увидел, что на корабле поднимают якорь. Между тем расстояние между оставшимися челнами и судном было еще довольно значительным.
— Стойте! Приказываю вам, остановитесь!.. — прогремел Абигайл, перекрывая шум волн.
Движение на корабле замедлилось. Советник в отчаянье взглянул на берег, где в причудливом танце кружились на песке белый плащ с цветком Вальгессты и черное одеяние жреца: он заставил свою соперницу спешиться, но было заметно, что она и сильнее и проворнее старика.
Улучив момент, Вэллария сделала обманное движение и послала в сторону уплывающих разрывной шар.
Она всегда слыла меткой — прямое попадание убило гребца в последней лодке. Неуправляемое суденышко беспомощно заколыхалось на волнах. Выругавшись вслух, Абигайл отстегнул пояс с оружием, сбросил намокшую накидку и кинулся к осиротевшей посудине.
Тем временем на берегу Вэллария коварным приемом обезоружила противника и бросила его на песок. Но прежде чем меч вонзился в его грудь, Жрец успел прошептать заклинание — и между златовласой и лодками возникло защитное поле...
Ах, как кричала она в ярости и как была она страшна!.. Но тщетно металась колдунья по берегу, посылая вслед кораблю проклятья, — последний сын Храма Солнца успел защитить плоды своего виноградника...
Внезапно Вэллария остановилась. Ее лицо исказила улыбка, больше похожая на судорогу: вытянув вперед руку, она сказала что-то, подув на пальцы, и ледяной панцирь стремительно покрыл воду, догоняя убегающих, и едва не раздавил в своих тисках отставший челн, но судьба благоволила к беззащитным. Они успели подняться на корабль и маленький принц, стоя на корме уплывающего корабля, крикнул:
— Я вернусь! Я обязательно вернусь и отомщу тебе за все!...
* * *
* * *
* * *
* * *
*
... И много лет спустя — до самого своего конца — агил будет помнить этот день словно картину, составленную из мозаичных камешков. Не последовательность мгновений — одно за одним, а отдельные мельчайшие подробности: белый морской песок и шевелящиеся комки бурых водорослей у кромки воды...Искрящиеся сосульки в бороде высокого сурового старика, что упрямо налегал на весла, сжав костистые кулаки... Его глаза — темные, пронзительные, источающие торжествующее презрение к той, что бесновалась на берегу, — и ее взгляд, полный бессильной ненависти... Золотые волосы, так красиво вьющиеся на ветру... Тяжелые, масляно-блестящие черные волны и низкое-низкое небо цвета старого лежалого снега... Влажный киль перевернутой лодки, печально покачивающийся на волнах, выброшенное на берег маленькое тельце... И корабль, уходящий к горизонту...
А потом еще — удаляющийся перестук копыт... Он слушал его, вжавшись головой в песок и затаив дыхание, — ведь то был звук шагов смерти, что опять прошла мимо... И странный чужой голос, исходящий из его же собственных уст:
— Дважды одолела ты меня, но уж третий-то раз — будет мой...
* * *
* * *
* * *
* * *
*
-...Поехали, чего копаешься?!.. — высунулся из кареты дядюшка.
Зануде не очень хотелось продолжения приключений: она чувствовала себя уставшей, да и пахло в экипаже нехорошо, — кабан, все-таки... Но делать было нечего и она неохотно полезла внутрь. Каково же было ее удивление, когда вместо старичка-торговца она обнаружила там рыжего пузатого бородача весьма бойкой наружности!
— А-а... простите, это кто? — поинтересовалась она у родственника.
— Хе! — оскалился кабанище. — Ты себе даже и представить не можешь!... — но вдаваться в подробности не стал.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
