Общее Благо

Сегодня удача ему улыбнулась: ванная была свободна. Только сейчас юный Поттер вспомнил, что кроме него, ванну занимать некому, ведь "Мисс-не-называйте-меня-Нимфадорой" отправилась в Хогвартс ещё вчера. Ах, как бы он хотел оказаться в Хогвартсе, в этой чудесной и, можно сказать, сказочной школе. За свою жизнь у тёти Андромеды он успел услышать так много чудесных историй о Хогвартсе. К сожалению, мысли о чудесном волшебном замке пришлось срочно прервать. Мальчик поспешил забраться в душ, не обратив внимания на доносящиеся с кухни голоса. Голова с утра словно раскалывалась.

"Наверное, я слишком много проспал", — подумал Гарри поначалу, но теперь, сунув голову под струи прохладной воды, он понял, что причина его головной боли не только в чрезмерном сне. Шрам болел. Опять.

Последние дни эта проклятая "молния" на лбу не давала ему покоя. Она постоянно напоминала о себе какой-то странной, пульсирующей болью, зудом, или просто жжением. Кошмары куда-то пропали, но лучше от этого не стало. Теперь Гарри начал просыпаться посреди ночи с чувством какой-то сильной тревоги, словно он находился в серьёзной опасности. Один раз он даже чуть не выпрыгнул в окно с перепугу, когда его белая футболка в лунном свете показалась ему похожей на зловещего призрака. Эти приступы быстро заканчивались, мальчик знал, что в этом доме ему бояться нечего, но уже начал задумываться о том, чтобы рассказать о своей проблеме тёте Андромеде.

И каждый раз его что-то останавливало. Прямо, как с кошмарами. Он так долго пытался решить, рассказывать, или нет, что они сами закончились. Теперь же ему было немного страшно. Гарри боялся прослыть каким-то ненормальным даже среди волшебников, он не хотел привлекать к себе внимания, думал, само пройдёт, как всегда делал в доме Дурслей. Он часто спорил сам с собой, повторяя себе, что давно не у противных толстых магглов, что здесь о нём заботятся и обязательно помогут. Но такие споры почему-то не давали должных результатов. Вбитое правило мальчик не мог преступить и по сей день. И вот, вновь поспорив с самим собой в голове, юный Поттер, наконец, набрался храбрости.

"Так больше продолжаться не может. Хватит!", — подумал Гарри и, решительно выдохнув, вышел из ванной.

Он побежал в комнату, переодеться. Когда же мальчик шел к лестнице вниз, с четким намереньем прямо сейчас, сию же секунду рассказать о своей проблеме тёте Андромеде, он резко остановился на полушаге, услышав на кухне голоса. Там шла беседа, нет, скорее вёлся оживлённый спор.

— Это слишком опасно и жестоко. Так поступать нельзя, поймите. Тэдди, скажи ему, ты же колдомедик! — звучал голос тёти Андромеды.

— М-м-м... вообще-то, Меда, как колдомедик, — голос мистера Тонкса сделал акцент на этом слове, — я считаю, что сейчас самое время, чем раньше, тем лучше. По мере его взросления всё будет только усложняться. Однако, как человек, я не могу с тобой не согласиться. Я бы не стал так поступать...

"О ком это они говорят?! Обо мне?!", — у Гарри задрожали руки.

"Что они хотят сделать? Что будет слишком поздно, когда я повзрослею? Слишком опасно и жестоко?! Неужели, я правильно опасался?", — эти мысли вихрем пронеслись в голове мальчика, одновременно с невероятных размеров комом, подкатившим к горлу от ощущения чудовищной обиды и разочарования.

Меж тем, на кухне все замолкли и третий, уже знакомый юному волшебнику голос громко крикнул.

— Гарри, спускайся!

И он спустился. Он медленно шел по лестнице, думая, что идёт на собственные похороны. Каждая ступенька давалась ему с большим трудом, всё новые и новые страшные мысли витали в голове. Он начал чувствовать чудовищную тревогу, такую же, как тогда ночью. Внутренний голос шептал ему, что его предали, что ему крышка и надо срочно куда-то бежать, скорее и дальше. Как можно дальше.

"Беги, беги, беги", — набатом звучало в голове мальчика. Кровь пульсировала в висках, весь его разум был поглощён чувством смертельной опасности.

И Гарри побежал. Он лихо перемахнул через перила, не обращая внимания на людей в кухне, промчался в зал, сметая всё на своём пути. Мальчик нёсся так быстро, что не заметил открытой дверцы серванта и выломал её, ударившись о неё ногой. Эта дверца дёрнула за собой весь сервант и Поттер только чудом успел выскочить из-под падающего шкафа. Послышался грохот разбивающейся посуды, но Гарри это уже не интересовало. Он бежал со всех ног к окну, как гонимая хищником антилопа, настолько поглощённый страхом, что даже стеклянная преграда не стала помехой. Рама была широкой, поэтому он просто пролетел сквозь огромное стекло, отделавшись лишь парой царапин.

Оказавшись на улице, мальчик помчался прочь со двора. Гарри уже был почти у забора, когда прямо перед ним из воздуха возник <i>Он</i>. С оглушительным хлопком перед мальчишкой предстал старик с суровым лицом и жестким, безжалостным взглядом. От одного его вида у юного Поттера затряслись колени, он буквально замер от страха и удивления, смотря в эти жесткие и холодные, как две льдинки, голубые глаза. Ком в его горле предательски сжимал глотку, Гарри казалось, словно ему засунули в спину нож. Рука старца молнией метнулась к его лбу, и разум мальчика заполонила жуткая, жгучая боль, которая сразу же погасла, принося долгожданный покой.

Гарри был бы очень удивлён, если бы узнал, что его встреча с Альбусом продлилась около одной секунды. Директор просто появился перед ним из воздуха и ткнул пальцем в лоб, одновременно используя заклинание сна. Покачав головой, старик подхватил заваливающееся на землю тело ребёнка заклинанием и, взвалив его на плечо, аппарировал обратно в гостиную.

— Instauro! — взмахнул он рукой в направлении бардака, устроенного побегом Поттера, пока мистер Тонкс сокрушался по поводу любимой картины, которую разорвало углом шкафа.

— Вот видишь, Андромеда, это не моя прихоть, а суровая необходимость. Мне и самому не нравится то, что я должен сделать, но ты сама только что видела, к чему это может привести, — грустно сказал Дамблдор, поддерживая мальчика заклинанием левитации.

— Да. Суровая необходимость. Как много всего в этом словосочетании, — поджала губы женщина.

— Верну его в понедельник вечером, — сказал директор, выходя из дому. — И, большое тебе спасибо, Андромеда.

Женщина ничего не ответила. Она лишь отвернулась, чтобы Альбус не видел её мокрых глаз. Как ни крути, она очень привязалась к Гарри. Такой очаровательный мальчик...

Дамблдор аппарировал к дому под номером тридцать, в Эдинбург. Там он уже зашел к себе домой, захватил последние необходимые предметы вроде сундучка с зельями и специального мелка для ритуала, отмахнулся от домовика, который причитал: "Как же так, бедный юный хозяин Гарри!", и шагнул в камин.

* * *

Особняк Арктуруса никак не изменился. Всё тот же чопорный древний домовик принял у него верхнюю одежду и проводил в зал к своему хозяину. Блэк-старший сидел в том же кресле, у того же камина, с тем же чайным сервизом и рассматривал всю ту же картину на стене. Всё, как и во время любой их встречи. Старики не приветствовали друг друга словами, хватило взгляда.

— "Готов?".

— "Разумеется".

Так выглядел их безмолвный диалог. Арктурус поднялся из кресла, поставил чашечку с недопитым чаем на столик и, кивком головы пригласил Альбуса следовать за ним. Почтенные маги прошли через несколько коридоров, спустились по винтовой лестнице в подвал дома, где было подготовлено место для ритуала. Арктурус специально очистил одну из пустовавших комнат для этого дела. В ней не было ничего, кроме огромной круглой каменной плиты в самом центре.

— Я отправил Сириуса разбирать хлам на Гриммо, — как бы мимоходом обмолвился Арктурус, — мальчик мог бы взбунтоваться.

— Не думаю, что ему стоит вообще знать о том, какой конкретно мы провели ритуал. Достаточно общих сведений. Он будет здесь завтра?

— Да, завтра вечером он должен вернуться.

Тело Гарри положили на плиту. Рядом Альбус поставил сундучок со своими волшебными принадлежностями. Старики начали основную часть подготовки. Нарисовали два рунных круга, опоили мальчика зельями, пока тот спал. Подготовили ловец душ, надёжно зафиксировали тело Поттера цепями и заклинаниями, чтобы он, в процессе, случайно всё не испортил своими нежелательными движениями. Когда большая часть была сделана, маги прервались на ужин.

— Как идут поиски жены? — поинтересовался Дамблдор, прожевав кусок нежнейшей трески.

— Скверно. Как бы не хотелось этого признавать, ни одной чистокровной дамы нашему, кхм, кавалеру, не найти. Пришлось переключиться на полукровок, но и тут всё ужасно. Эти не будут заключать договорных браков, — злобно пробурчал Арктурус.

— Времена меняются, — пожал плечами Дамблдор.

— Пока не к лучшему, — так же пессимистично фыркнул Блэк.

Старики помолчали, наслаждаясь ужином. Каждый думал о своём. Арктурус Блэк внутренне пытался сам для себя признать правоту Альбуса. Времена давно изменились и, как бы консервативным волшебникам не хотелось их застопорить, ничего из этого не выйдет. Оставалось лишь надеяться на будущее. Сейчас для него самым важным было не то, насколько чистокровной будет жена Сириуса, а то, чтобы его род сохранился.

Альбус же думал о предстоящем ритуале. Извлечь из мальчика кусок чужой души будет непросто. Андромеда и Тэд не спроста отреагировали на это так резко. Ритуал был действительно опасен. Помимо того, что малейшая ошибка могла привести к смерти, был ещё шанс вытянуть не ту душу. Сейчас старый маг ушел вглубь себя и пытался понять, стоит ли такой риск его собственной слабости. Конечно, грубая магия Аймара тоже имела свои минусы. Он мог попросту убить мальчика, не рассчитав сил, или оставить его овощем на всю оставшуюся жизнь. Немного порассуждав на эту тему, директор пришел к выводу, что риски равны. Нужно просто сделать всё правильно.

— Знаешь, Альбус, я должен тебе признаться, что... по отношению к твоим словам, я был настроен весьма скептически. Хотя нет, правильней сказать, мы были настроены весьма скептически.

Дамблдор усмехнулся себе в усы и легонько кивнул. Уж он-то понимал это, как никто другой. Арктурус же неспешно продолжал говорить.

— И некоторые до сих пор остались при своём мнении, однако, после того, что ты сделал в Хогвартсе, после того, как ты склонил на свою сторону Малфоя и отменил часть этих диких декретов, многие поняли, что ты настроен серьёзно. Теперь к твоим словам появилось некое... — старик слегка задумался, подбирая нужное слово, — подобие доверия. Не потеряй его.

— Конечно.

Поев, старики завершили последние приготовления и, уже ближе к полуночи, приступили к ритуалу. Гарри всё ещё неподвижно лежал на холодном камне, пребывая в глубоком сне, очень похожем на кому. Все жизненные функции замедлились, мальчик побледнел. На первый взгляд казалось, будто он вообще мёртв.

Альбус встал у головы, Арктурус у ног, на плиту перед собой он поставил ловец душ. В мрачном зале зажглись факелы, дверь исчезла из стены, чтобы никто и ничто не могло потревожить это место. Блэк вынул палочку. Она походила на старую сухую веточку какого-то дерева, скрученная и слегка изогнутая, грязно-чёрная, как будто бы пыльная.

Лысый старик произнёс несколько заклинаний, с каждым взмахом его палочки всё новые и новые руны загорались каким-то синим, потусторонним пламенем. В зале стало темнее, словно кто-то поглотил часть света, затемнил его. Голос мага стал напоминать скрежет металла; плита, на которой лежал Гарри заполнилась серым туманом, напоминающим грозовое облако. Он струился через край плиты и ниспадал на пол, где рассеивался.

Настала очередь Дамблдора. Он сделал взмах палочкой, и ловец душ загудел: руны на его стенках ярко засияли — артефакт отвечал своему создателю. Альбус скороговоркой прочитал длинное заклинание на латыни, занёс руку высоко над собой, растопырил пальцы и одним резким движением схватил ребёнка за голову. Едва длань мага коснулась головы мальчика, тело Гарри выгнулось дугой, как от удара электричеством, он весь задёргался и закричал, а глаза бешено вращались. Он визжал, пытался извиваться, словно из него изгоняли демонов. В каком-то смысле, так оно и было, конечно. Старики не обращали на крики внимания, Альбус еле заметно дрожал. На его лбу выступил пот, он хмурился, глаза под закрытыми веками слегка двигались, будто бы он искал что-то во тьме.

Прошли долгие секунды невероятного напряжения. Директор одёрнул руку от лица мальчика, буквально выдирая из него нечто тёмное и жуткое, напоминающее чёрную слизь, которая изо всех сил цеплялась за Гарри, но была не в силах противостоять крепкой хватке волшебника. Как только странная субстанция поняла, что от ребёнка её оторвали, она начала вырываться, клубиться, пускать черный туман и пытаться сбежать. Однако, попытки её были тщетны. Едва "ловец" ощутил присутствие свободной души, он загудел, его горлышко начало очень быстро всасывать воздух. Чёрная тварь дёрнулась прочь, подальше от проклятого артефакта, но маги не дали ей этого сделать.

— Spiritus incarceatus! — рявкнули старики в унисон, и оба указали палочками на "ловец душ". Как бы ни старалась душа улететь прочь, вырваться и освободиться, ей было не преодолеть магию. И едва малюсенький краешек, буквально ниточка тёмной сущности коснулась горлышка "Ловца душ", артефакт заискрился. Через миг, противно чавкнув, его крышка захлопнулась, заточая в себе пленную душу.

* * *

Гарри очнулся резко. Мальчик пребывал в необыкновенном смятении. Последним его воспоминанием был тот самый злосчастный миг, когда он, набравшись храбрости, решил спуститься в гостиную и рассказать о своих проблемах тёте Андромеде. Что было дальше, он совершенно не помнил, словно какой-то неосязаемый туман, некая завеса тайны внутри его сознания, скрывала это от него. И едва он обнаружил пропавшие воспоминания, как им тут же овладел липкий, жуткий страх, сковавший его со всех сторон.

Дрожа, как тростинка на ветру, он открыл глаза и долго моргал, пока не понял, что это не свет слепит его глаза — это всё вокруг такое белое, что кажется, будто ничего и нет. Он смотрел в ослепительно белое небо, сидя на ослепительно белой стене, стыки меж кирпичами которой были практически незаметны, словно в этом загадочном месте совершенно отсутствовали тени. Гарри потрогал рукой шершавый камень, посидел ещё немного зажмурившись, пока страх не утих. После мальчик поднялся на ноги и осмотрелся. И ничего не увидел.

Тишина. Мёртвая, гробовая тишина этого места и его пустота давили на сознание ребёнка, заставляя озираться по сторонам в поисках хоть кого-нибудь, хоть чего-нибудь живого, или движущегося, но ничего не было. Ни ветра, ни шума, ни тени. Пустота. Неконтролируемый ужас охватил мальчика, он закричал, заплакал.

— Га-арри... Гарри! — услышал он чей-то шепот. Его волосы покачал лёгкий ветерок. Еле заметный, почти неощутимый.

Мальчик обернулся, ему казалось, словно сам ветер говорит с ним.