Джеф разрешил и отцу и матери поприсутствовать во время полёта в пилотской кабине. Нет, взлёт — это дело святое, тут никаких исключений ни для кого: пристегнулись, спинки кресел в вертикальное положение, не курить и всё прочее, а после взлёта — почему бы и нет? Зато теперь он сам и чувствовал и видел счастье и гордость обоих родителей. Ему было очень приятно, а уж как было приятно им... Подлёт к станции, маневрирование, подход — всё это родители увидели своими глазами. Потом, конечно, Джеф вполголоса попросил их вернуться на места и пристегнуться. Никаких возражений не последовало. Полёт не особо длительный — всего каких-то сорок минут, если считать время в один 'конец', но зато теперь можно будет не пояснять родителям очень многие детали — сами всё видели и чувствовали.
Обратно, кстати, родители тоже возвращались на доставщике, пилотируемом Джефом. Видимо станционные клерки что-то такое прознали и родители сами были не против. Теперь Джеф показал им обычный подход к космопорту и посадку на площадку. Экраны в салоне доставщика были установлены ещё на заводе, пассажиры часто интересовались тем, как происходит и посадка, и взлёт, поэтому мама с папой посмотрели на весь процесс из пассажирского салона — никаких нарушений правил техники безопасности и регламентов Джеф не допустил. Знал ведь, с какой лёгкостью, а главное ожидаемо 'ломаются' на этом моменте очень многие пилоты. А он — не 'сломался'. И родители правильно его поняли.
В новогоднюю ночь Джеф снова о многом говорил с родителями. Те же два выходных дня. Впереди было полгода — максимум — работы на пассажирском малом доставщике — или маломестном, как его ещё называли, а затем Джефу предстояло прибыть на учёбу в расположение факультета подготовки лётного состава ВКС Альянса Систем.
Этот факультет за каких-то полтора года разросся до размеров института и теперь у Джефа, да и у отца тоже не было никаких сомнений: такое может быть только перед серьёзными боевыми действиями. Уровня межрасовой войны, как минимум.
Полгода спокойной результативной безаварийной работы. Это — немало. Джеф привык пилотировать пассажирники, пассажиры ему доверяли и стремились попасть на доставщик, который пилотировал именно он. Не всегда и не у всех это получалось, но — по строго объективным причинам. За эти же полгода Джеф ввёл в действие всю систему — в основном, конечно, в грузовом секторе перевозок, но и в пассажирский сектор ушло — для немедленной или отложенной до самого ближайшего будущего реализации — немало частей. Так что с этой стороны долгов у Моро-младшего не было.
Начальник космопорта написал Джефу самую лестную характеристику, в которой, впрочем, не было ни слова неправды. Всё точно, всё чётко и всё строго по делу. Выдал все необходимые документы, сказал, что всегда будет рад видеть его в составе пилотов — хоть грузовиков, хоть пассажирских доставщиков и распорядился предоставить Моро-младшему оплачиваемый десятидневный отпуск.
Джеф провёл эти дни с родителями. Собрался, уточнил, что может его ждать на вступительных экзаменах в этот новообразованный институт. Хотя, если честно, знал уже давно: у него не будет никаких проблем с поступлением. Командование института знало о практической и научной работе Моро-младшего всё и учло все достижения, все успехи и все наработки. Джефу предоставили комнату в курсантском общежитии — одноместный номер. Немногие первокурсники получали такие роскошные номера в своё исключительное распоряжение, но — Джеф и не думал гордиться, понимал, что это нужно будет использовать для дела.
Наступил день, когда мама и папа проводили Джефа в аэропорт. Можно было до Института добраться и поездом, но Джеф хотел побыстрее и родители согласились с решением сына.
Моро-младший долго смотрел на фигурки самых близких людей, пока их ещё можно было видеть из иллюминатора взлетающего небольшого 'рейсовика'. Очередная страница его жизни закрывалась и сразу же, почти одновременно — открывалась новая. Служба в ВКС Альянса Систем. Военный пилот космического боевого корабля.
В следующий раз он увидел обоих родителей на церемонии принятия воинской присяги. До этого три месяца Джеф провёл в учебном подразделении, прошёл обычный курс 'молодого бойца'. Командиры, ясное дело, поначалу пытались и стремились как-то облегчить его службу и жизнь. Но Джеф постарался показать, что в послаблениях не нуждается. И чуть позднее с удовлетворением отметил, что его стали уважать гораздо больше. 'Учебку' он закончил одним из десяти лучших и, хотя до принятия присяги он ещё не был полноправным воином, а являлся только новобранцем, он не раз слышал, как сержанты, старшины и офицеры в разговорах между собой отмечали, что у Моро есть 'военная косточка'. Сам Джеф в этом сомневался, не желая преувеличивать свои возможности и способности, потому не обращал на эти мнения особого внимания: он служил, работал, совершенствовался и считал, что ему очень повезло.
На церемонии принятия присяги молодыми воинами Джеф, как сказали родители, ничем не отличался от других солдат. Да, может быть, он ходил более осторожно и медленно, но шагистике в армии Альянса уделялось — по сравнению с довоенным временем — гораздо меньше внимания и ему не пришлось напрягаться, отрабатывая строевые приёмы. Для Моро-младшего осведомлённость многих командиров о его медицинских проблемах не являлась новостью, но и в армии он решил продолжать прежнюю линию: никаких послаблений из-за болезни ему предоставлять не должны. А остальное он сделает сам. Наилучшим образом.
Теоретические занятия, лекции, семинары, практикумы, тренажёры, полигоны, участие в маневрах — Джеф был счастлив принимать во всём этом самое активное участие. Да, приходилось мало спать и очень быстро кушать, но... Он твёрдо нацелился на то, чтобы стать лучшим из лучших. Если он — военный пилот, то он должен быть самым лучшим пилотом. Не хорошим, не отличным, а лучшим. И держать эту позицию за собой везде и всегда.
Многие детали воинской службы Джеф помнил до сих пор очень отчётливо. И рассказывать о них мог бы очень долго, красочно, в подробностях. Сейчас, находясь в каюте, Моро-младший хотел вспомнить только основные моменты. На большее не хватило бы времени — надо и поспать, и поесть и написать письма родителям, и перечитать письма от них.
Джеф вспомнил, как инструктор лётно-практической подготовки после первого же совместного полёта на 'спарке' назвал его 'Джокером' — 'Шутником'. Более здоровые курсанты могли улыбаться и шутить, могли расслабляться и даже вести полугражданскую жизнь, а у Моро-младшего такой возможности не было: он решил стать лучшим и сил и возможностей для улыбок, смеха и расслабления у него не хватало. Поэтому он улыбался очень редко — только тогда, когда хотел сам и когда момент, по его мнению, заслуживал этого.
Ясно, что и курсанты, и инструкторы — сержанты, старшины и офицеры — понимали: тренировки тяжелы для не слишком крепкого здоровья Джефа, потому ему уж точно не до веселья и улыбок — выполнить бы все требования надлежащим образом. А Моро-младший не просто стремился выполнить все требования, он старался выполнить их наилучшим образом, быстрее и качественнее всех остальных курсантов. Это требовало большого физического и психического, а также нервного напряжения, да и после таких тренировок оставалось мало сил на что-то вроде веселья и шуточек.
Джеф дневал и ночевал в классах, на тренажёрах, на космодроме и в ангарах. К этому все достаточно быстро привыкли, командование распорядилось пропускать его в эти сектора беспрепятственно и не мешать его тренировкам и учёбе.
Со временем Джеф стал летать лучше, чем все курсанты и даже очень многие инструкторы. Мало кому это нравилось, его пытались затормозить, вывести за пределы 'пятёрки лучших', но — безрезультатно. Хмурый и сосредоточенный Джеф не давал возможности даже подумать о том, что кто-то может быть лучше его в лётной и боевой подготовке. Он работал на износ, недосыпал, довёл многие движения до полного автоматизма, а о быстроте его реакции на изменения обстановки по институту очень скоро стали ходить многочисленные легенды. Кто-то считал их байками — возможно, ему было легче так воспринимать рассказы о мастерстве Моро-младшего, но большинство, увидев это на тренажёрах и в видеозаписях реальных полётов — а курсанты летали по всей Солнечной системе — быстро понимали, что рассказы — это не легенда, это отражение реальности.
На последнем курсе перед выпуском Джефа постарались затормозить по-серьёзному. Инструкторы поставили на тренажёры самые сложные программы, какие смогли найти, а программа экзаменационных полётов была составлена так, что при одном взгляде на её конспект бледнели не только почти все курсанты, но и очень многие инструкторы. Джеф с каменным лицом выполнил с отличными результатами всю программу тренажёрных экзаменов, а затем с такими же отличными результатами — программу реальных полётов в самых кошмарных для курсантов районах Солнечной системы.
Оппоненты Джефа попытались было затянуть процесс анализа результатов экзаменов, подали ряд апелляций, но и это не помогло: слишком очевидно было, что Моро-младший не только выполнил, но и многократно перевыполнил нормативы, предусматривающие выставление только отличных экзаменационных оценок. Да, на два-три дня объявление окончательных экзаменационных результатов было отложено и об этом командование Института сообщило всем курсантам, но в итоге Джеф занял высшую ступень в итоговом рейтинге и был официально признан лучшим выпускником Института этого года.
Родители. Они знали о том, с какими сложностями и трудностями сталкивается их сын, чувствовали его напряжение — и физическое, и психическое, и нервное. Таковы все родители. Зато на церемонии выпуска и мама, и папа с удивлением увидели как их сын, ставший за последние месяцы крайне сосредоточенным и серьёзным, улыбается во весь рот. Возможно, как предполагал Джеф, эта улыбка лучше всяких слов доказала родителям, что их сын способен выдерживать большие нагрузки и стал не только отличным пилотом, но и отличным воином.
Выпуск отзвенел, церемония была закончена. Джеф собрал вещи и покинул свой одноместный номер в курсантском общежитии. В кармане новенькой лейтенантской формёнки-комбинезона лежал пластолист, сложенный вчетверо, с текстом, определявшим жизнь молодого офицера на самое ближайшее время: 'предоставить отпуск сроком на десять суток с правом выезда в любой населённый пункт Земли'. И никакой определённости с будущим местом службы.
Пять дней Моро-младший провёл в родительском доме. Переоделся в гражданское и, казалось бы, внешне забыл о том, что теперь он — военнослужащий. Родителям такая перемена образа нравилась, а вот Джеф напряжённо думал о том, почему ему, лучшему выпускнику пилотского факультета Института, так и не выдали документ с указанием места службы.
Только тогда, когда 'Нормандия' встала у 'Арктура' для того, чтобы на её борт поднялся новый старший помощник, Джеф от своего хорошего знакомого, получившего назначение в штабные структуры ВКС Альянса Систем, узнает многое о том, почему случилось так, а не иначе, а тогда...
Тогда, раньше, он отдыхал, общался с родителями, побывал в космопортовском Центре и двое суток провёл в периметре космопорта, разговаривая и работая бок о бок с пилотами, инженерами, техниками, комплектовщиками. Большинство из них знало, что Моро-младший — лучший выпускник пилотского факультета Института, всё же журналисты местных СМИ — и не только местных — постарались, но для сотрудников космопорта было важно, что Джеф нашёл время и прибыл к ним, чтобы увидеться и пообщаться.
В космопорту было много приятных и важных изменений: система работала, многие её части были адаптированы для нужд пассажирского подразделения, а грузовое отделение использовало систему по максимуму. Вносились изменения, дополнения, улучшения, но все помнили о том, что систему разработал и создал один человек.
Моро побывал у начальника космопорта, пообщался с диспетчерами и сотрудниками служб терминалов, затем долго говорил с начальником Центра в его кабинете. Несколько часов провёл на занятиях — посетил две лекции и два семинара.
Джефа немного тяготила неопределённость. Он многого не знал. Почти все его однокурсники получили назначения и уже разъехались и разлетелись, покинув общежитие, а он вынужден был ждать вызова. Какого? Куда?
Думал Моро-младший и о том, что быть пилотом гражданских кораблей — достаточно безопасно, быть курсантом — тоже, в общем-то, не особо опасно, а вот быть реальным офицером-пилотом — здесь уровень опасности, не говоря уже об уровне нагрузок любого рода, возрастает скачкообразно. И за инвалидностью, которая никуда не делась, уже не спрячешься.
Ясно, что став лучшим гражданским пилотом — в масштабах даже одного космопорта, ага. А затем — лучшим военным пилотом — в масштабах факультета одного из военных Институтов, ага. Джеф поломал многие привычные стандарты и схемы, вызвав недовольство и раздражение у немаленьких по весу — хоть физическому, хоть ранговому, хоть политическому — опогоненных и неопогоненных чиновников Альянса Систем. Думать, рассуждать, анализировать, причём очень быстро, почти мгновенно — военных пилотов в Институте учили хорошо. Даже очень хорошо. Потому Джеф и думал о причинах задержки с присылкой вызова.
Родители чувствовали, что их сын думает о неприятных для него вещах, но не хочет озвучивать ничего из предметов раздумий. Джеф понимал, что мама сомневалась уже тогда в том, умеет ли её ребёнок — а для любой мамы сын — всегда ребёнок — расслабляться и отдыхать. Да, Джеф очень изменился, вырос, возмужал, но... Синдром Вролика никуда не делся, и он по-прежнему ограничивает возможности тела и духа. Одно дело — водить гражданские корабли, хоть пассажирские, хоть грузовые и совершенно другое — водить боевые военные корабли.
Один из приятелей, получивших назначение в штаб одной из флотилий ВКС Альянса Систем, сообщил Джефу, что в одном из тяжёлых космических грузовозов — гигантских 'Мамонтов' к 'Арктуру' прибыл фрегат-прототип 'Нормандия'. Джеф заинтересовался этим фактом, попросил приятеля найти и передать дополнительную информацию. Тот не отказал — сам почувствовал, что за этим стоит что-то большее, чем рутинная 'доставка'. В новом сообщении были кое-какие уточнения, но... Джеф сам убедился — это та самая, достроенная 'Нормандия', уже прошедшая значительную адаптацию под человеческие нужды. А он-то видел её интерьеры ещё в 'турианском формате'. Теперь, значит, она больше пригодна для людей? Хорошо. Очень хорошо. В конце сообщения приятель отметил, что экипаж — достроечный, не основной — уже укомплектован, и свободных мест в 'пилотском секторе' нет. Знал приятель, на что следует обратить самое пристальное внимание, знал.
Джеф полночи провёл в раздумьях, сидя в кровати и держа в руке ридер с сообщением. Получается, что 'Нормандия', корабль его мечты, уже прошла достройку и адаптацию. Уже переведена к 'Арктуру' — а куда же ещё турианцы должны были перевести 'очеловеченный' корабль, проект которого отметил недавно двухвековой юбилей с момента создания первой версии документации? И вот, пока шли экзамены, шёл выпуск, Альянс Систем втихую решил, что такому кораблю не нужен лучший пилот. Достаточно вполне обычного, может быть даже и рядового по своим способностям и возможностям?
