— ???
— Ну, например, в сентябре-октябре 1941 года — голода ещё нет. Морозов — тоже нет. Зато есть толпы "понаехов". Пока ещё уверенных в своем "праве на жизнь". Всё ещё ждущих разрешения подселиться в квартиры "коренных ленинградцев" (хитро отвертевшихся от принудительной эвакуации и теперь дрожащих от ужасных подозрений). Вообразите мучительное предчувствие старожилов, что именно сейчас, "этим" — выписывают "ордера на уплотнение"... Советская власть — она такая... Представили? Тогда отвечайте, кто, единственный во всем остальном мире, способен не допустить подступающий ужас?
— Только немцы, — веско припечатал завхоз.
— Кто-то теперь сомневается, что упомянутые "коренные ленинградцы", глядя на толпы слоняющихся по городу голодных "понаехов", забитые ими бомбоубежища, подвалы, склады и землянки — ждали прихода оккупантов, мягко говоря, с нетерпением? И горячо (между собой) избавление обсуждали?
— Умеете вы, Леночка, из каждого исторического факта — развернуть ночной кошмар...
— Дальше — больше. Осень подходит к концу. Холодает. Голод, из простого недоедания превратился в смертельную болезнь, повальную эпидемию которой — власти не признают официально. Что думают "коренные ленинградцы", глядя из своих теплых квартир (дрова у них закончились позднее) на постепенно редеющие, но всё ещё миллионные (!) толпы уже едва таскающих ноги "понаехов"? Всё ещё надеющихся на спасение, упорно маячащих у них прямо под окнами? Только одно — "Да когда же вы все, наконец, передохнете?" Традиционное "ленинградское милосердие", ага... воспетое ещё Достоевским... От себя добавлю, что традиционное "московское милосердие" тогда выглядело ничуть не лучше. Просто главную столицу страны готовили к уличным боям без дураков, в условиях "осадного положения"... Всю потенциальную "пятую колонну", не разбирая "коренных" и "понаехов" — вышибли за Можай беспощадно и своевременно. А так — дело шло к тому же самому. Видимо, ленинградский опыт оказался учтен вовремя.
— Вот тебе и воплотившийся "зомбоапокалипсис"...
— Естественно! Именно поэтому кровожадные фантазии Андрейки Круза так торкают всех коренных обитателей города-героя Санкт-Петербурга. Они это уже однажды проходили. Дальше — больше. Как в России относятся к тем, кто в безопасности, тепле и уюте, наблюдая чужие страдания — палец о палец не ударил, для оказания элементарной помощи? Хуже того, злорадствововал и ерзал, предвкушая чужую агонию — "Ну, когда же? Ну, когда?!"
— Не скажу про Россию, там бывает всякое, а в СССР к таким относились очень плохо.
— А потом — голодный мор и смертоносный холод стали косить уже самих "коренных". А потом — началось "повальное людоедство". Да ещё и отношение к ним (любимым) со стороны обожаемого государства — вдруг перестало отличаться от его же отношения к ненавистным "понаехам". "Образцовые советские люди" обманули надежды честно холившей их в мирное время власти. Чего их теперь жалеть? Пошли все вон! В братские могилы и топки крематориев, в эвакуацию, хоть — к черту на рога! И что бы вы в Ленинграде больше на глаза не попадались! От подобной перемены участи — и поседеть не грех.
Признаться, что слушать разглагольствования филологини мне было неприятно — это не сказать ничего. С другой стороны, прочая публика внимает ей разинув рты. Да, сегодня не мой день...
— И вот теперь — мы наблюдаем конечный результат. За пределами "культурного круга" эвакуированных "блокадников" ждала та самая серая жизнь, от которой они так старались обособиться. Их жалели и помогали из немудрящих возможностей очень небогатой страны. Провинциальные голодранцы — делили с ними стол и кров. Часто — отрывая от себя последнее. Искренне радели и сочувствовали...
— Отчего рассказывать кому-то "постороннему" правду о Блокаде — стало решительно невозможно, — демонстративно хмыкнул в мою сторону Ахинеев, — Я что-то подобное подозревал, но не настолько ярко. У вас, Леночка, великолепный дар слова. Слушал и как будто фильм ужасов просмотрел.
— Дело обычное... — снисходительно пожала плечами московская ведьма, — Прецедентов полно. Например, выжившие после кораблекрушений матросы, про подробности их спасения, связанные с каннибализмом — обычно молчат, как образцовые партизаны. Убьют ведь! Вот и ленинградцы помалкивали.
— ???
— Что бы случайно не сбиться — лучше всего не говорить нечего. Или — всё отрицать. Поэтому, никаких "миллионов беженцев" — в блокадном Ленинграде не было! Их никто не видел, про них никто не помнит... Людоеды были, но живьем их тоже никто не видел (разве что мельком, в зеркале). Ну, и никаких подвалов (где мифические беженцы могли селиться и умирать), разумеется, тоже не было.
— Убедительно...
Глава 68.
Неполживый потомок людоедов.
Вот так... Не нами замечено, информация "из вторых рук" — всегда выглядит полнее и убедительнее "чернового фактического материала". Делать нечего. Остается молча терпеть поношение...
— Ну, хоть камыш-то в блокадном Ленинграде был? — каудильо практичен до отвращения.
— Камыша — тоже не было! — утешил его Ахинеев, — Камыш — в "священный канон" никак не вписывается. Ни в "официальный", из школьных учебников и художественной литературы, ни в устный.
— ???
— Собственно, об этом я и рассказываю. Про камыш в Ленинграде, этот самый Николай Берг — тоже не хотел ничего слышать! Нет его в городе и всё тут... Уперся совершенно по-бараньи.
— Так ведь бред собачий! — даже у громилы Соколова случаются минуты растерянности.
— Не-а! Это — признак "высокой ленинградской кюлютуры". Они "так видят" окружающий мир... По заветам Хаксли и Оруэлла. Раз сказано, что камыша нет, значит — он морок и "наваждение". Сам не верил, а довелось убедиться лично. В данном вопросе господин бывший товарищ — идейно крепок.
— Надо понимать, — тонко усмехнулся Лев Абрамович, — личную выгоду с этого имеет?
— Естественно! Если камыша не было, а голод был — "коренной ленинградец" ощущает в своем организме несокрушимое моральное превосходство над всеми остальными советскими гражданами. А если съедобный камыш был — любимый "священный канон" летит в тартарары. И остается мерзкая правда, о тупых и ленивых столичных белоручках, которые, даже помирая с голодухи — не удосужились накопать себе еды на ближайшей болотистой лужайке. Не говоря о возделывании грибов в общедоступных подвалах.
— То есть вы его не переубедили? — совершенно по детски подалась вперед филологиня.
— Я пытался... — тактично ушел от признания своего фиаско главный идеолог, — Как и повернутые на джихаде афганские басмачи, "кюлютурные люди" из Ленинграда словам не верят. Пришлось организовать Николаю Бергу небольшую экскурсионную программу. Благо в командировочном расписании у меня выпало окно, погода стояла хорошая и сам "воспитуемый" заявил о личном желании встретиться... Давно заметил. При общении по Интернету — меня редко принимают всерьез. Что взять с "провинциала"? Не разговаривать же с ним, как с равным? А примерно ткнуть носом в некомпетентность — заманчиво... Ну, насколько я представляю себе внутренние побуждения потомственных столичных снобов. Это же не с голодными беженцами производство еды (из "подножных ресурсов", под немецкими бомбами) налаживать...
Холодное бешенство затопило сознание... Прошло всё. Стесненность в горле, робость в голосе и желание отсидеться в уголке. Без всякого "озверина", кстати. Надо запомнить состояние...
— Хватит нести чушь!
— ???
— Запомните, совестливые люди в блокадном Ленинграде были! Те самые, что делились с беженцами последним куском и не отказывали им в пристанище. Просто, они умерли самыми первыми...
— ???
— Галина права! — неожиданно пришел на помощь каудильо, — Психологический климат в районах "гуманитарных катастроф", происходящих в декорациях "общества потребления", та ещё клоака. Хуже, чем в горящем театре. Лучшие — гибнут сразу. Выживают те, кто не стеснялся бежать по головам.
— ???
— Есть отличные разборы (буквально по минутам) наиболее значительных "инцидентов", типа эвакуации Нового Орлеана в ходе урагана "Катрина". Конечно, по сравнению с Блокадой — "версия лайт". Дело было летом, в мягком приморском климате и самой богатой стране современного мира. Ну и германский вермахт не стоял над душой. Чисто погодный катаклизм. По отечественным меркам — тьфу. И тем не менее! Больше миллиона эвакуированных... Грабежи, эпидемии, преступное бездействие властей, преступные злоупотребления представителей власти, "служб спасения" и правоохранительных органов... Разделенные при эвакуации семьи, беззаконные конфискации имущества, безнаказанные издевательства...
— Я бы не решился сравнивать... — осторожно начал завхоз, — Оно же — несопоставимо!
— С точки зрения военных бедствий всего СССР — полностью согласен, — Соколов явно решил перехватить инициативу... — С точки зрения анализа поведения откровенно зажравшихся горожан, нагло надеющихся на государство — один в один. Извините, я вас прервал... — предложение продолжать?
— Понимаете... — заступничество начальства сбило первоначальный запал, а про шухер в затопленном Новом Орлеане я тоже читала, — Процесс распада государственной системы страшен тем, что "старые законы" (подкрепленные аппаратом насилия) — действовать перестали, а замены им — нет! Делянка зачищена, до минерального слоя. "Общество морали" не возникает на месте "общества закона" автоматически и образуется "моральный вакуум". Каждый начинает действовать исходя из собственных представлений о "правде" и "справедливости". В условиях колоссального численного перевеса особей, считающих, что "справедливость — это их личная выгода". Именно такие копятся в зонах благополучия.
— Если возможно — конкретизируйте...
— Во-первых, представьте себе, кого первого вы пустите к себе "на постой" в случае гуманитарной катастрофы, над которой уже потерян контроль властей? Самых-самых нуждающихся, или...
— Конечно тех, кто жалобнее всего просит! — цинично блеснула зубами Ленка, — Если ещё точнее — профессиональных "беженцев". В "святые девяностые" — мы в Москве это дело проходили...
— С вполне предсказуемым эффектом. Не обязательно "мошенников". Дальнюю родню или семью знакомых. Главное — поддаться эмоциям, открыть двери тем, кто "умеет давить на жалость". Всё!
— ???
— В отличие от настоящих обездоленных, колеблющихся между стыдом и гордостью — эти люди обычно имеют заранее разработанный план "вселения". И хорошо, если они просто "пропишутся". А могут и вырезать семью хозяев, что бы завладеть их документами и жилплощадью. Прецедентов — полно. Во-вторых, "кто дал однажды, тот даст и дважды"... Проживание под одной крышей — предполагает так же совместное ведение хозяйства. В частности, дележку припасами. Едой, одеждой, деньгами. Отказать крайне трудно... Хуже того — смертельно опасно. Обратите внимание, что дележу подвергается не тот ничтожный резерв, который "умеющие жалобно просить" принесли с собой, а имущество владельцев жилья.
— Мышеловка...
— Американцы, пережившие катастрофу в Новом Орлеане, рассказывают то же самое, — у каудильо современный взгляд на проблему, — Типичный пример. Человек заранее позаботился об убежище и запасах... на случай каких-нибудь проблем. То ещё местечко, кстати. В городе более 60% "черного" населения и "расовые волнения" (с грабежами домов и магазинов, поджогами и уличными боями), увы не редкость. Так вот, он приобрел себе ранчо на достаточном удалении от города. Оборудовал там жильё и склад. Вроде бы всё заранее правильно рассчитал. Но по доброте душевной пригласил туда погостить на время двух "хороших друзей". Естественно, с семьями... А что такого? Места-то много, поместимся.
— Представляю... — протянула филологиня.
— Правильно представляете... — поморщился Соколов, — "Хорошие друзья", отправляясь в дорогу, похвастались своим "хорошим друзьям"... И те — немедленно "упали на хвоста" счастливцам. В результате, на упомянутое ранчо, внезапно — прибыл целый караван машин, а вместо двух "плановых" семейств — на шею радушному хозяину свалилось целых шесть! Причем, эти самые "друзья друзей" — уже собирались наспех. Явились без ничего, на всё готовенькое. То есть, без денег (кредитные карточки в зоне бедствия перестали обналичиваться, так как те банки, которые их выдали — давно скрылись под водой), без одежды и постельных принадлежностей, еды и оружия... Последнее обстоятельство, кстати, могло оказаться роковым, если бы катастрофа существенно затянулась. Зато, уверенные в своих правах.
— Раз мужик про свои злоключения пишет, значит — как-то выкрутился...
— Он сам, задним числом констатирует, что ему крупно повезло. Его не ограбили и не убили, даже не выставили из собственного дома, а всего навсего — полностью объели (за пару недель — уничтожив полугодовой (!) запас продуктов), попутно вытянув "по дружбе" всю имевшуюся наличность. Обошлось без острых конфликтов, но вся дружба пошла прахом. Халявщики искренне считали самих себя пострадавшей стороной (!), которой "полагается" и помощь, и бесплатное обеспечение... Идея как-то компенсировать владельцу ранчо причиненные их многодневным "постоем" убытки — даже не обсуждалась!
— Нет слов!
— Причем, "повезло" — это ещё очень мягко сказано... — главный начальник продолжил развивать тему, — После возвращения в город кадр делился впечатлениями с теми, кто удрать не смог. Кто пережил на своей шкуре основные неурядицы "не сходя с места". И был шокирован до испуга. Очень характерно, например, что запасы продовольствия, воды и бензина, которые "сидельцам" чудом удалось сохранить от посягательств "нуждающихся негров", сразу же по прибытии на место катастрофы, у них конфисковали "спасатели"! Вполне "официальные" представители (!) Службы Спасения, Красного Креста, сотрудники FEMA (американское МЧС) и прочие "слуги государевы" — по жизни оказались хуже бандитов. Параллельно процессу реквизиций у выживших, они так же не стеснялись "чистить" от материальных ценностей оставленные без охраны здания (от жилых домов до магазинов), а на попытки этому грабежу воспрепятствовать (его сфотографировать) — угрожали выжившим оружием и административной расправой.
— Люди, дорвавшиеся до бесконтрольной власти — всегда и везде ведут себя одинаково.
— Кто спорит? Но самое интересное — выяснилось позднее. Через несколько лет после. Оказалось, что самой "потенциально уязвимой" категорией населения в пострадавшем от урагана районе оказались те, кто лучше всего сопротивлялся превратностям судьбы и доказал свою готовность к беде. Запасся одеждой, медикаментами и едой, питьевой водой и топливом для электрогенераторов, оружием и патронами. На общем фоне эти "успешно выжившие" оказались главным объектом подозрений, обвинений и дикой коллективной ненависти. За то, что "думали далеко вперед"... За то, что не спешили раздавать запасы направо и налево... За то, что стреляли в налетчиков и не кланялись претендующим на те же самые запасы "якобы представителям власти"... Среди которых было полно "самозванных активистов"...
