Да, будут, в чём сам Андерсон не сомневался, более-менее длительные остановки, но они далеко не всегда будут запланированными, предсказуемыми и совместимыми с неслужебными интересами и потребностями нормандовцев.
Не надо давать разумным органикам ложных надежд — это будет честнее. Получится встреча — хорошо, не получится — фрегат в походе, а не на прогулке по просторам космоса. Это — военный корабль и у него достаточно специфические задачи.
В-третьих, если действительно собирать информацию в ходе длительного и дальнего похода-полёта, то одновременно придётся участвовать в неизбежных боестолкновениях. Основные цели: Жнецы, 'церберовцы' и Коллекционеры. Плюс к этой 'цветистой компании' добавлялись оборзевшие наёмники, рабовладельцы, пираты и все, кто подходил под категорию 'возможные или реальные прислужники Жнецов'.
Здесь придётся вспомнить о важном принципе, гласящем, что в некоторых случаях лучше на задание направлять неженатых и бездетных мужчин. А в разведке таких заданий — больше, чем в любом другом армейском подразделении. Потому — нельзя допускать 'пограничности', неопределённости во взаимоотношениях между фрегатовцами и теми разумными органиками, которые остаются вне корпуса военного боевого корабля.
В-четвёртых, нельзя забывать об опытности и крайней изворотливости Жнецов, а также о результативности и пугающей действенности их оружия — индоктринации.
Присутствие Явика снимает многие вопросы и проблемы, но... Нельзя бесконечно долго 'грузить' протеанина сложностями и трудностями, порождёнными неосмотрительностью землян. Уйдут с борта фрегата в Азарийском Пространстве Бенезия и Лиара. Турианцы-Спектры останутся на борту — они уже сейчас согласны стать простыми воинами-стрелками, если уж так сложатся обстоятельства, и изменить эти рамки не удастся никоим образом. Но и тогда надо будет насторожённо проверять очень многие внешне безобидные вещи.
Вот и получается, что пока не следует форсировать углубление и укрепление взаимоотношений между фрегатовцами и всеми остальными разумными органиками.
Да, надо быть трезвомыслящим и признать, что чуда не произойдёт и далеко не всё можно предусмотреть, предвидеть и предупредить, но стремиться к максимум не просто надо — необходимо. А значит... Значит, надо привыкнуть к одиночеству на корабле и одиночеству корабля.
Война со Жнецами — тот момент, когда очень точно определяется, сколько реально стоит и что собой представляет каждый разумный органик отдельно. Сложно с таким тезисом согласиться, ещё сложнее — смириться, но доказать, что он — неработоспособен — ещё более сложно. Почти невозможно.
Было и ещё одно обстоятельство, о котором Андерсон часто задумывался: неопределённость момента начала Вторжения Жнецов. Вряд ли будет какое-то одно событие, скорее всего война с гигантскими разумными полумашинами приобретёт ещё более выраженный гибридный характер, а значит... Значит уже сейчас экипаж фрегата 'Нормандия' действует и живёт в условиях реальной войны. На войне разумные органики тоже знакомятся, приятельствуют, дружат, влюбляются, женятся, выходят замуж, рожают и воспитывают детей, но... Надо будет на многое посмотреть очень критически.
Война с 'креветками' — предельно нестандартна по своей сути и старые протоколы, правила, планы могут и не сработать. Если нет точного момента начала Противостояния, то оно фактически уже идёт. Для фрегатовцев это — очевидно, а вот для всех остальных разумных органиков — вряд ли.
Как всё это совместить так, чтобы избежать потерь среди фрегатовцев и среди тех, для кого фрегатовцы стали очень дороги? А таких разумных органиков, для которых фрегатовцы — далеко не чужие, уже сейчас, после Иден-Прайма и до Цитадели — очень много.
Андерсон понимал, что ответы на эти вопросы он сразу не найдёт. И знал, что будет искать ответы на эти вопросы очень долго. Столько времени, сколько потребуется. А ещё ему потребуется несколько раз отвечать на эти вопросы в новых условиях.
Довоенный период сменится военным и, очень хочется верить в то, что военный период сменится достаточно быстро послевоенным.
Взгляд командира корабля упал на настенный экран, транслировавший упрощённую карту-схему. После Цитадели — 'Омега', а там пойдут расовые миры. И — не только расовые. Терминус с Траверсом тоже очень сложны.
После Иден-Прайма в жизни нормандовцев очень многое изменилось. И ещё больше изменений принесёт с собой пребывание фрегатовцев на Цитадели. Позднее эти изменения будут следовать с пугающе-настораживающим постоянством, множиться и усложняться, комбинироваться между собой.
Хочется, очень хочется, конечно, верить, что разумные органики — и те, кто на борту 'Нормандии' и те, кто за её пределами, выдержат груз этих изменений, не сломаются и не отступят. Но одной веры — мало. Надо помнить о том, что поставлена задача: не только выдержать первый удар разумных гигантских кораблей, но и победить эти 'креветки', а также всех их помощников-приспешников.
Нельзя увлекаться позиционным противостоянием, надо делать всё, чтобы сократить период неопределённости. И постоянно помнить, что цена Победы над Жнецами может оказаться огромной. Слишком часто Жнецы одерживали верх над разумноорганической жизнью и уходили в Тёмный космос победителями. Слишком часто. Потому надо очень внимательно смотреть на многие привычные и обыденные вещи и ситуации. В том числе и на межличностные взаимоотношения. Быть, а не казаться, хотя иногда так хочется именно казаться, а не быть.
Дженкинс. Воспоминания о семье — родителях и сестре. Цитадель совсем рядом
Дженкинсу не спалось. Сон, словно туман, то приходил, то уходил. Снилось всякое-разное. Жнецы, расхаживающие по Иден-Прайму и вспахивающие землю планеты ударами своих излучателей. Горящие поля, рушащиеся ажурные конструкции тепличных комплексов, взрывающиеся фермы. Бегущие люди, трупы животных и тушки птиц.
Не первую ночь снилось такое. И — не только ему, капралу ВКС Альянса Систем. Не надо было специально спрашивать других фрегатовцев — сами рассказывали. Когда в столовой, а когда в коридорах. В кубриках — редко, всё же надо было соблюсти меру и не нагнетать напряжение.
Иден остался позади, а впереди — Цитадель. Простой доставочной операции, венцом которой была бы перегрузка на Станцию протеанского Маяка, теперь точно не будет: фрегат включил разведконтуры и собирал информацию. Не только собирал — обрабатывал, сортировал, систематизировал, нащупывал взаимосвязи и взаимозависимости.
Многое, очень многое становилось понятным. Вскрывались многие тайны Станции и её обитателей. Вскрывались с таким громким скрежетом, что, казалось, стон 'металла' слышен был и на Цитадели. Богатое всё же у людей воображение. Оказалось, что реальная жизнь — ещё более разнообразна.
Кто раньше думал, что Жнецы — это не миф? Да почти никто из разумных органиков. Когда опасность где-то там, далеко, она не воспринимается серьёзно. Появился один совершенно реальный и, к тому же — материально осязаемый Жнец над Иденом — и очень многим разумным органикам пришлось максимально быстро 'протрезветь'.
Иден — позади. Цитадель — почти рядом. И это 'почти' — уверенно сокращается, хотя даже ему, капралу, ясно, что Андерсон не торопит Джефа Моро, и пилот не спешит подводить 'Нормандию' к Станции. Цитадель уже проступила сквозь туман, но... Огромная металлопластиковая конструкция пока ещё достаточно далека от фрегата-прототипа.
Командование корабля не спешит отдавать приказ о подходе фрегата к Станции вплотную. Если же быть совсем точным — о подходе корабля к зоне внешнего рейда, который иногда называют ещё дальним рейдом. Там, конечно же, диспетчера уже подготовили для военного фрегата местечко-участок. Так положено и так принято. Не спешит командир. И хорошо, что не спешит.
За то время, пока фрегат летал вблизи Цитадели, фрегатовцы многое узнали о её конструкции, возможностях, истории. В том числе и благодаря Явику. Если бы не его 'мыслеобразы'... Нескольких часов не хватило бы на то, чтобы чётко изложить всю совокупность имеющихся и дособранных данных. А так, порциями — изложили. Да так, что показ в очередной раз заменил собой рассказ. Увидеть однажды — лучше, чем прочесть десять раз. Старая истина, формулируемая каждый раз по-новому, оставалась актуальной и действенной.
По аналогии с Иденом — и Ричард об этом очень хорошо знал — многие фрегатовцы примеряли атаку Жнеца к Цитадели. Ясно, что Жнецы не будут в большинстве случаев стремиться разложить Станцию на составляющие. Почему? Да потому, что Жнецы настроены на победу над разумными органиками, а Станция — удобный центр системы путей сообщения, к которой очень удобно не только привлекать, но и приковывать новые и новые разумные органические расы, надёжно отучая их от стремления изыскать альтернативу 'гигантским катапультам'.
Если Жнецы не будут стремиться уничтожать станцию, то это ещё не означает, что они не будут её обстреливать и не будут, к примеру, высаживать на неё десанты. На Идене Жнец попытался высадить десант, состоящий из гетов. Хорошо, что смогли остановить. Если учесть то, что Явик успел рассказать фрегатовцам с помощью мыслеобразов о хасках — перепрограммированных, точнее — индоктринированных разумных органиков, частично переработанных в полусинтетов, то несколько таких десантов, заброшенных в Цитадель с разных направлений способны вызвать панику.
Если же Жнецы будут массово использовать перепрограммированных гетов, то... Шепард прав, современные разумные органики не готовы воевать сколько-нибудь эффективно с машинами, управляемыми искусственным интеллектом. Хоть индивидуальным, хоть сетевым.
Слишком много непонятного и откровенно страшного всплыло на Цитадели, едва были включены разведконтуры фрегата-прототипа. Ясно, что системы этих контуров были частично турианской, частично — человеческой разработкой, может быть, что созданных людьми систем было больше, но ведь действительно, насколько сильно отличается теперешнее представление нормандовцев о главной станции нынешней Галактики от столь распространённого 'туристического'. Очень, очень сильно отличается в лучшую сторону. Казалось бы, это должно приносить удовлетворение, а на самом деле...
На самом деле нормандовцы уже высказывали обоснованные сомнения в том, что Цитадель будет достаточно легко и просто, а главное — быстро сделать воюющей и командной станцией. За то, что удастся предотвратить раскрытие Станции в гигантскую 'ромашку'-ретранслятор всех участников этой военной и одновременно — научно-технической операции следовало бы наградить минимум орденами из 'второго списка'. А может быть — даже из 'первого', если трогать 'высший' не захочется. Страшную картинку-мыслеобраз показал Явик-протеанин фрегатовцам. Впечатлились все. Можно сказать, что поголовно впечатлились. По-разному, конечно, строго индивидуально, но невпечатлившихся не было.
А если добавить к этой военно-технической операции привлечение на свою сторону Хранителей, поиск и локализацию размещения частей системы Станционного ИИ, изучение легендарных Архивов Цитадели? То количество наград — и не самых малозначимых — резко увеличивалось. Хотя... О наградах, благодаря воспитательно-разъяснительной работе, проведённой офицерами 'Нормандии' при поддержке Явика думалось в последнюю очередь. Важно было выстоять под первыми, возможно, самыми сильными ударами Жнецов, а затем сделать всё, чтобы Жнецы стали историей. Страшной, опасной, горькой — но историей, у которой не будет шансов снова вернуться в реальность. Проще говоря, Жнецы должны были стать прошлым Галактики.
Эти сны о Жнецах, разгуливающих по Иден-Прайму... Да, частично их постоянство можно объяснить горячностью и впечатлительностью, столь свойственным молодости. А можно — тем, что опять же с помощью мыслеобразов показал Явик. Да, да, те самые дни обороны Иден-Прайма от нашествия Жнецов. Может быть, что 'нашествие' слишком сильно сказано, но пусть историки будущего, когда Жнецы уйдут в прошлое, спорят о терминологии. Явик своими мыслеобразами дал понять точно, чётко и определённо: Жнецы — страшный, умелый, опытный и очень изворотливый и изобретательный враг. С ним могли бы сравниться рахни, но... Явик, например, сказал, что Жнецы — древнее рахни. А значит — более опасны. Кроганы при всей их впечатляющей физической и телесной мощи, да ещё помноженной на любовь к войнам, конкуренции ни рахни, ни, в общем случае, Жнецам, составить не могли.
Так уж устроено мышление у многих людей, что предпочитает опираться на то, что знакомо, привычно, понятно. Может быть — даже осязаемо. В конце концов, Ричарду в предстоящем Противостоянии со Жнецами придётся защищать не эфемерный и слабый Альянс Систем Земли, а вполне конкретных, самых дорогих для него людей — маму, папу, сестру.
Потому сейчас, когда рядом была Цитадель, Дженкинс имел возможность подумать о многом гораздо более полно, глубоко, подробно. По самым разным причинам он не мог раньше сконцентрироваться на таких раздумьях. Может, потому, что он никогда раньше так быстро не взрослел? Может быть и поэтому.
Когда он узнал о назначении на фрегат, ему показалось, что это — всего лишь замена одного подразделения, где предстояло служить, на другое. А оказалось, что такое подразделение очень отличалось от многих, в каких Ричарду приходилось служить. Или — хотя бы бывать или слышать о том, как живёт то или иное подразделение. При всей своей зарегламентированности воинская служба мало походит на неподвижную схему, потому...
То, что фрегат уходит именно на Иден-Прайм, взволновало Дженкинса — он летит на родину. Одновременно Ричард благоразумно вспомнил, что фактически он опоздал с прибытием на борт корабля, а значит... Значит, ни о каких увольнениях с борта фрегата, который прибудет на Иден, нельзя даже подумать. Дисциплина, уставной порядок, всё такое. И как бы дело ни обернулось, вряд ли его отпустят повидаться с родителями и сестрой.
Встреча с изменившимся Шепардом в том салоне не могла не повлиять на Дженкинса. Да, новый старпом, фактически — первый старпом в истории этого корабля-прототипа, не стал сразу 'закручивать гайки' или пускать всё на самотёк. Он нашёл не только срединный, но и самый оптимальный путь. И к Иден-Прайму фрегат пришёл, имея на борту, как сказал Андерсон — и Дженкинс это слышал, 'единый' экипаж. С такой оценкой Ричард был согласен: благодаря Шепарду и Андерсону ещё до выхода в звёздную систему, где располагался Иден-Прайм, фрегатовцы преодолели путь от случайного во многих деталях набора людей до действительно целостного экипажа военного корабля.
Иногда Дженкинс думал, что теперь он на 'Нормандию' не опоздал бы даже в том случае, если бы ему пришлось до неё ползти по-пластунски. Потому что только здесь он начал по-серьёзному, глубоко понимать, что значит быть унтер-офицером ВКС Альянса Систем. Раньше, если честно, он об этом как-то мало задумывался.
Происшедшее на Иден-Прайме столкновение со Жнецом, переставшим быть легендой и для жителей планеты и для фрегатовцев, безусловно, до сих пор было ярчайшим событием в жизни Ричарда. Возможно, он никогда и не задумывался раньше о том, что обстоятельства могут сложиться так, но теперь... Он определённо повзрослел и даже, может быть, помудрел. Такие происшествия глубоко и полно влияют на многое в жизни разумного органика. Заставляют задуматься и по-иному оценить своё личное и семейное прошлое.
