Клед был потрясён услышанным. Какая жуткая схема! Трудно было представить себе женщину, сознательно идущую на подобное. Тем более такую, как чудесная Абель. Парень поймал себя на мысли, что совершенно перестал воспринимать её возраст и физические особенности, как отталкивающие. Сейчас она казалась ему самой прекрасной женщиной, что он когда-либо видел. И дело было не в вине, а в приоткрывшейся ему душе. Такой невероятно светлой посреди описанного мрачного безумия...
Пока ещё невинный и непосвящённый Коготь Смерти молча дал себе клятву не использовать этих женщин таким образом, если только будут силы. По крайней мере, помнить о том, что может с ними наделать и стараться не спускать в них всю Тьму, которую накопит, или хотя бы осторожно выбирать тех, кому его ноша будет по плечу. Он очень надеялся, что обещанные после посвящения сверх-способности позволят ему чувствовать и это.
Парень коснулся пальцами щеки сидевшей молча Абель, потом раскрыл ладонь, прижал, осторожно смахнул большим пальцем ещё одну слезинку. Белоглазая красавица благодарно потёрлась щекой о ладонь в ответ. Улыбнулась, вздохнула и решительно сказала:
— А теперь, благородный юноша, давай займёмся тобой. Скажи мне для начала: я правильно поняла, что ты явился сюда не по собственному почину?
Клед смущённо кивнул, но потом вспомнил и произнёс вслух:
— Да, — почему-то теперь ему стало неловко за это.
— После услышанного тебе не стоит стыдиться. В твоём возрасте кровь бурлит и плоть требует утех. То, что ты не шёл у них на поводу, делает честь силе твоего духа. Но и телом пренебрегать не стоит. Давать ему разрядку важно, иначе можно сойти с ума или сорваться в важный момент и погибнуть. Надеюсь, ты пока не пожалел?
— Нет! — тут парень мог ответить твёрдо и искренне.
Он и представить не мог, что визит окажется настолько интересным. А мир, который он не горел желанием исследовать, местами прекрасным. В нём просыпались смутные воспоминания о женщинах, с которыми он имел дело в детстве: мама, няня, кухарка, служанки... Юноша понимал, что какая-то часть его все эти годы пробыла в спячке, а теперь пробуждалась и питала сердце необъяснимой радостью.
— А почему ты не стремился сюда? — продолжила расспросы Абель, — Ведь все твои товарищи давно проводят седьмицу здесь. Ответь мне искренне. Не думая.
— Я хотел по любви...
Как только слова прозвучали, они показались ужасно глупыми, наивными и совершенно неуместными для будущего Воина Смерти, тем более, в доме утех. Но Абель радостно засмеялась, сжала его руку обеими ладонями и страстно зашептала:
— Запомни это, Клед! Не забывай, что для тебя важно. И лучше всего, беги, когда тебя отпустят на год. Наречение ещё не делает тебя достаточно опасным для обычных женщин. По крайней мере, если не начнёшь много убивать. Потом будет поздно. Обручённый несёт Смерть любой женщине, кроме Отступниц. И эту жажду души будет уже никогда не утолить!
Бывшая Весточка приблизила к нему своё лицо, как будто могла видеть. Глаза её были широко распахнуты, на щеках играл румянец. Клед удивился, что женщине его причина не показалась глупой, даже наоборот. Возможно, он не так уж наивен, просто скроен не для воинской жизни. Но что поделать? Не рассказывать же ей о своём долге чести перед родом. Он не знал, что ответить.
— Запомнишь? — требовательно переспросила Абель.
— Запомню, — пообещал парень, раз его просили только об этом, а не бежать.
Женщина наконец отпустила его руку и приняла более игривую позу, слегка откинувшись назад. Кокетливо сказала:
— Хватит разговоров. Напои меня вином из своего кубка. Только медленно и осторожно.
Клед повиновался. Поднёс к губам Абель край сосуда, она коснулась его смягчившимися губами, юноша медленно наклонил кубок, чтобы жидкость не потекла слишком быстро... Смотреть вблизи, как женщина пьёт из его рук... неожиданно возбуждало намного больше, чем лицезрение наполовину оголённых девиц! И парню казалось, что дело вовсе не в манящей позе, а в том, какой беззащитной она была перед ним сейчас.
Дыхание юноши постепенно учащалось, сердце билось быстрее. И когда рука Абель коснулась его кисти, опиравшейся на кушетку, между ними проскочила искра — настоящая! Видимо, покрывало было шерстяным. Клед вздрогнул и пролил остатки вина мимо рта женщины ей в декольте. Но та лишь засмеялась. И без стеснения скинула завязанное на пояс с запахом платье, оставшись совершенно обнажённой.
Юноша застыл, оказавшись не готов ко внезапно открывшейся красоте. Возможно, её тело не было столь свежо, как у юных прелестниц в гостиной, но формы поражали изяществом. Впервые он видел так близко женскую грудь целиком, тёмные соски, лёгкую округлость живота, ямку пупка, бёдра... Плоть в штанах встала по стойке "смирно". Клед даже не знал, что она может до такой степени твердеть, и перестал дышать от нахлынувших ощущений.
Слепая красавица почувствовала, что парень замер, и снова засмеялась своим лёгким приятным смехом.
— Не пугайся. Тебе стоит познакомиться с женским телом. Давай, я прилягу.
Она пошла к кровати, по памяти обходя мебель, но Клед поспешил подстраховать и, аккуратно взяв под руку, чтобы не коснуться чего-то лишнего, довёл её до места, усадил. Абель грациозно растянулась на алых простынях и похлопала ладошкой рядом с собой:
— Садись рядом и просто поизучай. Потрогай, посмотри, как я реагирую. Женские тела более-менее одинаковые. Но реакции у всех разные. И если ты хочешь повысить свою отзывчивость в бою, то более чувствительного инструмента не придумать. ... Не стесняйся, иди ко мне. Без твоих рук мне будет холодно. ... Только не смей накрывать меня одеялом! Я не для того сняла платье!
Женщина снова рассмеялась, и Клед тоже выдавил смешок. Он ведь в самом деле хотел взять сложенное в изножье покрывало и прикрыть Абель в ответ на жалобу о холоде. Но, кажется, это заявление было лишь частью оказавшейся всё-таки забавной игры.
Эта маленькая интерлюдия принесла облегчение — в штанах стало посвободнее, и юноша отметил для себя, что эволюции там происходят как будто помимо его воли, но связаны с тем, на чём он сосредотачивает внимание.
Отбросив смущение, парень забрался на кровать, прилёг на некотором расстоянии от женщины и начал изучение. Которое оказалось увлекательнейшим делом, учитывая то, как откликалась Абель.
Он исследовал тело снизу вверх, сначала руками, отмечая, какие касания приятней, судя по громкому дыханию и сокращениям либо расслаблению мышц. Понял, что самые чувствительные места находятся в складках. Поразился зримой реакции сосков и тому, насколько острее воспринимается прикосновение к ним. Осознал, что эти области соответствуют самым болезненным. Вот тебе и связь с боем, а он ведь не придавал должного значения урокам Лариса о болевых точках...
Дойдя до лица, Клед поцеловал Абель, опять поймав тончайшие приятные ощущения, и только тогда догадался, что можно было исследовать тело губами. Начал всё путешествие по новой в обратном порядке. Отклик оказался намного ярче: Абель то смеялась, то вздыхала на грани стона, а когда он дошёл до низа живота, распахнула ноги и пустила его в святая святых. Реакция на его поцелуи там оказалась настолько сильной, что юношу взял азарт. Он увлёкся поиском наиболее сильного воздействия, возбуждаясь от стонов и вскриков Абель. Та схватила его за волосы, извивалась, выгибалась, пока наконец он не почувствовал языком в горячей норке сильные конвульсии, после которых женщина со вздохом обмякла, словно обрезали нити у куклы.
Клед отстранился и подтянулся выше, желая посмотреть на лицо Абель. Там было написано такое блаженство, а в позе такое расслабление... В груди у парня что-то дрогнуло: неужели он смог доставить женщине подобное наслаждение? И расцвела улыбка умиления: значит, не только Тьму и Смерть он им может приносить, но и что-то хорошее. От этого на душе стало легко и тепло, а плоть в штанах снова относительно успокоилась и обмякла.
Немного отдышавшись, Абель сказала охрипшим голосом:
— Ты просто самородок, Клед! На одних инстинктах, без опыта смог нащупать то, чему большинство ни за какие коврижки не научишь. Какая потеря для женщин! Я бы сказала, что быть тебе не только Скимитаром, но запросто и Мечом, если бы не ошиблась уже однажды... Налей вина, пожалуйста. С соком. В горле пересохло. Сейчас я немного приду в себя и "отомщу", — усмехнулась она.
Клед послушно отправился к буфету, наполнил два кубка и вернулся к кровати. Абель подтянулась полулёжа на подушки, взяла вино и снова похлопала по простыням. Парень наконец перестал смущаться и устроился так же полулёжа рядом. Оба не спеша, с удовольствием осушили свои сосуды, и Клед убрал их на пол.
Женщина ощупала его и велела:
— Раздевайся. Теперь познакомлю тебя с твоим собственным телом. Давай. Ты же не можешь до сих пор стесняться? Тем более слепой?
— Нет, — рассмеялся юноша и освободился от одежды.
Абель сначала уложила его на живот, прошлась лёгким массажем по всему телу, обозначая чувствительные, возможно, и у женщин места, до которых парень не додумался: голова, шея, область между лопаток, поясница, ямки под ягодицами, коленные сгибы, ступни ног. Прижалась своей мягкой грудью к его спине. Пульс и дыхание у парня участились, плоть снова стала наливаться тяжестью. Даже не столько от прикосновений, сколько от горячих токов, гулявших между ними.
Потом Абель перевернула его на спину, поцеловала в губы так же изощрённо, с языком, как он недавно ублажал её внизу. Горячо надышала в уши, вызывая приятный озноб. Облобызала соски, зажигая яркие звёзды в мозгу. Дальше Клед уже плохо отслеживал конкретные действия, поскольку то бёдра, то живот, то грудь женщины периодически касались его взвившейся плоти, и это было самое острое ощущение. А уж когда Абель взяла её в рот, парень забыл обо всём на свете. Ему и не снились такие восторги!
К сожалению, продлились они слишком недолго. Бывшая Весточка вернулась к его лицу и прошептала на ухо:
— Прости, ответную любезность я тебе не окажу, чтобы избежать сюрпризов. У нас ведь другая главная задача, верно? Подтянись повыше, сядь, опираясь на подушки.
Парень, чьё причинное место, будь у него голос, сейчас кричало бы "Вернись!", плохо соображал, но повиновался машинально. И — о чудо! Она вернулась! Но не ртом, а своим сокровенным тайником. И это было ещё умопомрачительнее, потому что там было намного горячее и теснее, и эти жаркие "объятия" захватили распираемую желанием плоть по всей длине.
Оседлавшая его женщина задвигалась, как на коне, и у Кледа помимо воли вырвался стон. Сознание было на грани взрыва от невероятных ощущений. Юноша вцепился в бёдра Абель так же, как она чуть раньше в его голову, и рвал, рвал на себя, всё быстрее и быстрее, пока у неё снова не случились конвульсии, которые он ощутил теперь намного глубже.
Вот только его собственная жажда не была утолена, а женщина замедлилась, обессилев. Из горла парня вырвался рык досады. Абель припала ему на грудь и шепнула на ухо:
— Поменяемся местами.
Клед одним движением, как при борьбе, перевернул её на спину, приладился половчее и задвигался сам, вонзаясь всё стремительней, пока не разразился фонтаном такого острого наслаждения, что на несколько мгновений отключился, рухнув на подругу и потеряв связь с действительностью.
Вернул его в сознание музыкальный голос Абель, настойчиво говорившей прямо в ухо:
— Клед, голубчик, ты живой? — он невнятно замычал. — Слезь с меня. Тяжело.
Парень с трудом сделал усилие, достаточное, чтобы перевернуться на спину и упасть рядом. А женщина продолжала щебетать:
— Только не засыпай. Есть у вашего брата такая склонность. Поздравляю, ты более не мальчик, но мужчина! Прирождённый любовник, честное слово. Мне давно никто не доставлял такого наслаждения. Расскажи о своих ощущениях.
Клед снова невнятно замычал. Говорить решительно не хотелось. Ему казалось, что он парит где-то за облаками, словно уже умер. К чему беспокоить усопших?
— Давай, давай. А то отключишься, а ночевать вам здесь не положено. Ну, говори, что ты чувствуешь?
— Пустоту, — наконец выдавил парень. — Блаженную пустоту. Вот бы Смерть была такой приятной.
С каждым словом его голос проваливался всё ниже, приобретая новый тембр и глубину. Абель усмехнулась:
— Плотской экстаз часто называют маленькой смертью. Но, судя по тем случаям, когда мне приходилось вестовать, ваша Смерть не такая.
— А какая она?
Абель ненадолго задумалась.
— Жестокая, коварная... Она вынимает из тебя душу. И тебе при этом больно. Приятно тоже, но само смешение этих состояний лично мне кажется противоестественным. Хотя многим нравится. Потому что ощущения очень сильные.
— А как вы вообще... Как ты можешь со многими, с разными?
— Ты о соитиях? Всех Отступниц с младых ногтей учат воспринимать любого мужчину, как проявление бога-разрушителя, господина и супруга Смерти. И девушка не начинает служить, пока не поймает это ощущение, не начнёт распознавать общее качество в каждом из вас. После посвящения добавляется реакция, о которой я могу судить лишь со стороны. Оступающимся уже не нужно прилагать усилия, чтобы увидеть в вас бога, они начинают дрожать от желания при прикосновении любого посвящённого Смерти. И даже если бы захотели, не смогли бы ему противиться.
— Ты поэтому не прошла посвящение?
— Нет, я же была Весточкой почти до тридцати лет, а после двадцати проходить посвящение уже опасно. Хотя, я и рада. Так ощущения настоящие, мои, не наведённые. ... Я смотрю, ты достаточно пришёл в себя, раз снова принялся за вопросы. Тогда одевайся. Выпьем напоследок и будем прощаться.
Клед со вздохом сполз с кровати и натянул свои вещи. Абель завернулась в простыню. Он отвёл её снова на кушетку, наполнил кубки и сел рядом.
— Ну что, выпьем за твой мужской путь? — со смешком предложила женщина. — Обещай, что не станешь затворником! Такие таланты надо применять!
— Обещаю, — усмехнулся и Клед.
Они медленно выпили.
— Я могу прийти к тебе снова? — спросил парень. И уточнил: — Сюда, в спальню.
— Если и так, то ещё не скоро. Правила не зря запрещают нам часто встречаться. Иначе ты привяжешься. А тебе это не нужно, поверь. Осчастливишь пока других девушек. Потом тебе, может, и самому не захочется больше приходить к такой старухе.
— Ну что ты! — возмутился Клед. — Ты очень красивая. И добрая. Я тебе так благодарен... Если не по любви, думаю, это лучшее, что могло со мной случиться.
Абель расплылась в умилённой улыбке.
— Тебе спасибо, что вернул мне веру в род мужской. Поцелуй меня на прощание и ступай.
Юноша отставил оба кубка на стол, обнял за плечи ставшую всего за пару часов такой близкой женщину, и обменялся с ней долгим нежным поцелуем.
— Возьми с собой фруктов, — сказала она на прощание. — Уже поздно, а тебе ещё захочется поесть.
Клед взял два яблока и гроздь винограда, без труда нашёл выход, чуть не забыв куртку. Снова столкнулся глазами с плотоядной старушкой, теперь лучше понимая её выражение лица. Хотя, он ведь пока не был посвящённым... Да Смерть их всех разберёт. Думать совсем не хотелось.
