Камень 2

Вернулся в дом с готовой программой действий.

Удачно, что нужные документы имелись, лежали дома у матери. Так что сказал о предложении Айболита, Лизавета скривилась, но согласилась, что на пару месяцев лучше спрятаться. Я уже хотел отправляться в Питер, но Нина меня осадила — всю одежду перестирать придётся, потом высушить, так что не раньше вечера.

Ну и ладно. Ушёл в свою комнату и занялся размещением заказов на оборудование, хорошо, что всё удалось по Интернету. Потом связался с проектантами, которые грозились за месяц выдать черновой проект завода, а через три получить все согласования, при соответствующих доводах с моей стороны. Доводы есть, две сумки, почему бы и нет. Но к этим нужно ехать, часть аванса идёт кэшем. Это в Питере, завтра заскочу.

В дверь постучались. Пришла Нина с подопечной, сам-то я уже решил, что дальше делать, а они не знают. Рассказал, что в санатории возьмут Лизу до лета, только документы нужно получить у матери. Как стирка высохнет, так в Питер и отправимся, лучше вечером.

Нина начала что-то говорить про насильников, про полицию, что нельзя так оставлять. Ну да, нельзя. А девчонку подвергать опасности можно? С опасным свидетелем, а тем паче потерпевшей, как проще всего вопрос закрыть? Если денег жалко? Вот именно.

Но свои мысли оставил при себе, Лизавета категорически отвергла обращение в полицию, и вариант с санаторием остался единственным. Матери только не позвонить, телефон где-то у Лиса остался.

Ну, с этим не так уж сложно. По имени-фамилии нашёл два номера, один оказался действующим. Набрал его через анонимайзер, дал переговорить с родительницей, сам деликатно вышел из комнаты. Я Лизе не воспитатель, пусть сами отношения выясняют. А Нина осталась.

Беседа затянулась, так что отправился в павильон, посмотреть, как растёт новый портал.

А растёт он гораздо лучше, чем предыдущий, на двери. Линолеум на частотах до килогерц не греется, мощность генератора тоже повысили до пятисот ватт, пятно ползёт больше десяти сантиметров в сутки. Вот только Евгений не всегда вспоминает, что индуктор переставлять нужно, но и так недели через три должны закончить. А ещё я придумал линолеум свернуть, и пристроить генератор прямо на рулон, надо только одну полосу от края до края сделать. Полоса такая почти сформировалась уже, вот только в одном месте доработать пару раз, и готова будет. А как будет портал готов, слетаю с ним в зоопарк, куда хочу Мальчика пристроить. Посмотрю на месте, что там творится, с народом поговорю и если надумаю, приведу сюда директора с Мальчиком познакомить. Хорошая штука. выходит, нужная.

Рядом на крестовине из досок камера с дальномером, что мы в пещеру запускали. Можно и разобрать, ничего-то там интересного мы с Женькой не нашли. Нет, было бы на что посмотреть, я бы туда сползал, а в тёмную пещеру без выхода — ну не тянет меня от слова совсем. Женьку, по-моему, тоже, весь энтузиазм у него пропал куда-то, только хакерством своим занят и снег разгребает. Получаться, кстати, гораздо лучше стало.

Пьер сообщил, что Нина меня ищет. Закрыл павильон, пошёл к ней в дом. По пути Евгения встретил, объяснил, куда и как в ближайшие два дня индуктор переставлять, я-то в Питер уйду. Хотя... туплю я, мне же из питерской квартиры сюда теперь ближе, чем до двора, даже если на лифте спуститься.

А Нина начала мне впаривать, что девочке нужно купить одно, другое, а хорошо бы ещё и третье, и белья у неё нету, и платочка тёплого, и польта зимнего, а жить ей предстоит не в городе, где можно в пластмассовой курточке проскочить, а в зимнем лесу. И раз уж взял на себя ответственность, должен ребёнка обеспечить. Нет, ну мне это надо? И ничего себе ребёночек!

Разозлился изрядно. Но, следует признать, Нина где-то права. Прикинул так, этак — ну невмоготу мне одежду покупать, я и себе-то стараюсь купить что попроще и без примерки, а тут еще с девицей малолетней таскаться. Нет уж!

Придётся использовать новый портал на полную катушку. Сегодня с Лизаветой идём за её документами к матери, ночуем в питерской квартире, а завтра Пьер переводит Нину туда же, и они с Лизой отправляются за покупками. Потом Нина порталом уходит на хутор, а мы с Таисией на Газели везём Лизу в санаторий. Ну а если Нина купит себе или для хозяйства что-нибудь громоздкое, привезу на машине.

У Нины от моих планов глаза сделались как два рубля советских, которые с дедушкой Лениным. И впрямь, портал в Питер — это уже не то, что всегда свежие фрукты и хлеб из павильона.

— Это что же, вам всегда можно было в Ленинград попадать? Прямо отсюда?

— Не совсем, — вздохнул я — возможность появилась позавчера. И да, Пьер может перемещать прямо в мою квартиру, но не всех, кого попало. Я не хотел бы, чтобы о портале стало известно, поэтому Евгению пока говорить об этом не буду. Догадается — ладно, но пусть попозже. Лизу я усыплю на время перехода, она может подозревать, но не знать. Ну а вам придётся всё увидеть, так уж получается. Людмила-то одна справится?

— День-то без проблем, я же на выходные уезжала, и ничего. Да и Мальчик к ней привык, и она уже втянулась. Ничего девка, работящая оказалась. Так я буду собираться?

— Да, давайте договоримся на девять утра. Приходите в павильон, Пьер подскажет, что делать.

Оставшуюся часть дня составлял задание для проектантов, вроде на словах и просто всё, а как начнёшь буквами излагать, так куча моментов всплывает. Но к вечеру сподобился, отправил. Теперь только заехать осталось, и с денежкой.

В Питер мы с Лизой перешли уже вечером, после восьми. Сначала переправил собаку, потом сам вместе со спящей Лизой. То ли Пьер как-то приспособился, то ли я, но переход получился без неприятных ощущений. Разбудил Лизу и отправились к родителям, вернее, к матери.

У отмытой, подлеченной и отдохнувшей Лизаветы даже походка изменилась, не такой угловатой стала. Но сама мелкая, поэтому за мной еле поспевала, вроде как Пятачок за Вини-Пухом. Пришлось даже идти помедленнее, Таисия на поводке, вроде как гуляем.

Догуляли до Тимуровской, и до нужного дома тоже. Лизавета на домофоне номер набрала, как открыли, хотела внутрь проскочить, я не дал. Дверь приоткрыл, сам прислушался, вроде, безопасно, потом поводок с Таисии снял, запустил первой. Ключи-то девчонка потеряла, может, и у этого остались, который Хмурый. На лифте тоже ехать не разрешил, пешком поднялись на четвёртый этаж. Женщина стоит на площадке уже, точно, мать встречает. Сначала ругалась, потом обнялись, поплакали. Потом и про меня вспомнили, зашли в квартиру.

В квартире мужчина ещё, как я понимаю, отчим. Нам с Тасей не понравился, но это как бы наше личное дело. Таисия, правда, устроилась между нами так, чтобы он до меня не допрыгнул, но я никакой опасности от него не чувствую.

Объяснил родителям ситуацию с дочкой, только про изнасилование умолчал. Захочет — сама расскажет. Повторил, что договорился за городом, возьмут её на работу с проживанием. В санатории, не в сомнительном месте. Позвонить сложно будет, телефон у дочурки утрачен вместе с симкой.

Тут мамаша подхватилась, нашёлся, дескать, телефон, очень любезный молодой человек нашёл, даже домой сам принёс — и за телефоном. А меня холодком по затылку:

— Стойте — крикнул ей — вернитесь.

Ну, она остановиться-то остановилась, но недовольная вся такая — как же, какой-то хмырь в её доме распоряжается. Блин, опять мне объясняться!

— Вы знаете, — вздохнул — что телефон и ключи остались у банды наркоторговцев?

— Он на улице его нашёл! — парировала мамаша.

— Телефон остался у бандитов. Это раз. У них теперь есть ваши ключи и ваш адрес. Это два. Ваша дочка ненужный свидетель. Это три. Телефон, скорее всего, теперь на маячке, есть такая услуга. Вы что, сериалы не смотрите? Какой там любезный юноша, это разведчик! А они охотники, понимаете? За вашей дочкой охотятся, а я, посторонний человек, должен вас учить осторожности?

Недовольство мамаши никуда не делось, но уверенности поубавилось. Отчим и так сидел, помалкивал.

— Отдайте пожалуйста дочке паспорт и медкнижку, соберите одежду. — распорядился я — Напишите на бумажке ваши телефоны, чтобы она могла вам позвонить завтра. В училище сходите, объясните ситуацию, и что на выпускные экзамены она уже приедет.

— И сменили бы вы личинки в замках, — посоветовал отчиму, когда мать с дочкой ушли собираться — у них же и таблетки от парадной, и все ключи.

— Я подумаю.

Ну и хрен с тобой, я тоже не мать Тереза. Дождался появления женщин с большой сумкой, и увёл Лизавету из квартиры. Странные они оба какие-то, накурились чего, что ли?

Снова не пустил девчонку в лифт, стали спускаться по лестнице.

— Документы у тебя? — уточнил на всякий случай.

— Да, паспорт и медкнижка. И телефон тоже.

— О Господи! — отобрал у неё телефон, вытащил из него батарейку. Так надёжнее. Телефон в карман сунул — потом отдам как-нибудь.

Перед выходом снова построил всех. Первая Таисия, потом я с сумкой, потом девица. Вышли вроде нормально, но через минуту, что ли, почувствовал опасность. Не то, чтобы непосредственную, но устойчивую. Видать, пасут нас, и сейчас обнаружили. Но не на того напали, я и собачку отпустил, и куртку расстегнул, чтобы любимый кинжал в пуговицах не запутался.

Вышли на Тимуровскую, направились к дому. Отделение милиции обогнули по широкой дуге, хотя никогда полицейские к моей собаке не цеплялись, ни рано утром, ни поздно вечером. Ушли в проезды между домами, около загородки с помойкой чувствую, решились охотники на что-то, опасность повысилась. Да и Таисия что-то почувствовала, шерсть на холке вздыбила. Девчонку за оградку, к пухте подвинул, чтобы не мешалась, повернулся — вот они, торопятся, голубчики. Но Таисия шаг в их сторону сделала, торопиться перестали, замерли под фонарём. И вроде знакомые оба, но не уверен. Лизавету позвал, спрашиваю:

— Узнаёшь этих?

— Да это же они, Хмурый с Лисом, бежим отсюда! — и рванула прочь. Но я левой рукой её держу, не пускаю.

— Точно они — а сам кинжал в руку позвал — те, что тебя насиловали?

— Да, да! — и вырывается, мешает мне. Пришлось малый паралич ей на ноги кинуть, не упала бы только. Значит, думаю, полиция тебя отпустила, гада, интересно, за деньги или так? Надо их, пожалуй, поближе подпустить, нехорошо кинжалом тыкать, искать потом будут.

Кинжал сунул на место, Таисию на поводок пристегнул, она на меня мельком глянула, как на идиота, но теперь уже точно этих двоих на прицеле держит, как бы не рванула. А парочка осмелела немного, придвинулась ещё метра на полтора. Оба правые руки прикрывают, ножи, наверно. Хотя и огнестрел может оказаться, лучше не тянуть.

— Ты, батя, иди себе, — левый из бандитов голос подал — нам только с этой сучкой переговорить надо, а ты иди с собачкой, гуляй.

Как же неудобно, что рука занята, собаку держу. Придётся отвлечься.

— Таис, сидеть! — собака изумилась, но села. Поводок бросаю, руки в направлении бандитов протягиваю, чтобы мой посыл в стороны меньше расходился. Полный паралич. И дыхания, и сердечной деятельности тоже.

Оба оседают на землю. Один хорошо так, в сугроб лёг, а второй на асфальт упал, но легковая объедет. А нам пора сматывать удочки, пока никто мусор не принёс.

Сумку с земли поднял, Лизавету разблокировал, блин горелый, теперь у неё ноги не идут. Не из-за меня, а от страха. И собака обижена донельзя, она же службу исполнить хотела, а я не дал. Но слушается, на команду "рядом!" нехотя встала к левой ноге. Теперь сумку в левую руку, собака рядом идёт, Лизавету правой тяну.

— Ты гуляешь по пляжу, вокруг кричат чайки, ты не устала, но хочешь есть — внушаю легко, просто ничего другого в голову не пришло. И тащу её по тропе вдоль длинного дома-корабля, на эту сторону только окна выходят, а ходят только собачники. Ну и мы тоже собачники ведь, гуляем себе перед сном.

Метров пятьдесят прошли, собаку отпустил, потом и девчонке вводную поменял — "с собакой гуляем". Отпустил, теперь сама идёт. Таисия тоже успокоилась, на меня не дуется, трусит неподалёку.

Слава богу, на собачьей тропе нам никто не встретился, а там и до своего двора недалеко, прицепил Таисию на поводок и в парадную. Лифт, галерея и мы дома.

Уф-ф! Безумный день! А тут ещё Лизавета вспомнила про погоню и снова испугалась. Хорошо хоть, не видела, как они падали. Или видела? Не стал выяснять, а просто усыпил её и отнёс на диван. Набросил сверху одеяло, даже кроссовки снимать не стал. Проснётся — снимет.

Ровно в девять утра Пьер спросил, переправлять ли ко мне Нину, и после подтверждения она появилась у внутренней входной двери. Еле успел её поддержать, всё же с непривычки удержать равновесие непросто.

Я-то давно уже поднялся, прошёлся с Таисей мимо приснопамятной помойки. Тел не было, но стоящая рядом полицейская машина наводила на мысли о происшествии. Меня заметили, вежливо поинтересовались, часто ли я здесь гуляю, и не гулял ли вчера вечером. Ах, гулял? А не видел ли я чего-нибудь необычного? Не очень-то им и интересно было, сказал "Нет", полицейские и отстали.

Так что я уже и прошёлся, и позавтракал, чем бог послал, а Нина пошла поднимать Лизавету.

Лизавета, оказывается, тоже успела встать и тихохонько сидела в комнате, не хотела беспокоить. Ну, Нина её решительно и задействовала. Завтрак, разборка вещей, список необходимого. Через полчаса я выдал деньги и дамы отправились на свой шопинг, а я поспешил к проектантам.

К ним оказалось очень удобно на метро. Познакомились очно, решили вопрос с наличным авансом, подтвердили сроки — эскизный проект, с деталями по первой очереди, к концу мая, готовый проект к концу июля, все согласования к первому сентября. Согласовывать, конечно, придётся деньгами, иначе только к следующей весне. Ближе к концу месяца пришлют мне предложения по размещению оборудования и планировке, надо будет одобрить или уточнить, что не так.

Что же, достаточно оперативно, на мой взгляд. И сейчас много времени не потратили, к двенадцати я уже был дома. Вскоре и Нина с Лизаветой приехали, с кучей пакетов и пакетиков. Что-то было куплено и для хозяйства на хутор, но тащить к машине не понадобилось, все Нинины пакеты я отправил на хутор вслед за ней. А сами, с сумками и собакой, погрузились в Газель.

Лизавета сегодня что-то притихшая, я её такой и не помню. Позвонил Айболиту, что везу ему рабочую силу, и попилил себе на кольцевую. Движение какое-то нервное сегодня, на Культуре пробка на выезд, на Энгельса тоже, но потихоньку ползёт.

А мне мысли всякие нехорошие в голову лезут. Вот случалось бандитов всяких жизни лишать уже, и не разу не жалел об этом, а нынче какое-то чувство непонятное, что вроде и правильно сделал, ан вот, неправильно. Следов не оставил, насколько понимаю, опасности-неприятности не предвижу, а саднит что-то.

А тут ещё и Лизавета сопит рядом, как немой укор. Хорошо, что Таисию взял в поездку, на неё взгляну, и сразу минорный настрой пропадает.

А Лизавета молчала-молчала, да и спрашивает:

— А вы Хмурого с Лисом, что? Того?