| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Несмотря на шутовской тон и большую улыбку на лице Мерлина, однако, его глаза сверкнули на мгновение смертельной серьезностью, прежде чем тот медленно и крайне аккуратно, словно бы опасаясь своего врага и мастерски контролируя свои движения, как опытный дуэлянт, протянул руку и остановил ту в считанных сантиметрах от рук Аинза, не касаясь тех, после чего опустил вниз и с явным облегчением пронаблюдал за тем, как медленно опускает руку Аинз, прежде чем едва заметно выдохнуть, когда пальцы Аинза коснулись стола, и вновь взглянуть в лицо Аинза, все с той же улыбкой, но куда более серьезным и сосредоточенным взглядом,— Не стоит так делать, пожалуйста... Моя гибель может привести к различным... Непредвиденным последствиям — и я думаю, это будет весьма контрпродуктивно для спасителей мира, уже разобравшимися с шестью — или семью — Сингулярностями подряд...
Аинз даже не отреагировал на слова Мерлина — без дополнительных сведений от него он уже знал о том, что Мерлин знал о Халдеи значительно больше, чем можно было бы предположить стороннему наблюдателю, а потому лишь взглянул в глаза того, не давая тому возможность в дальнейшем пытаться сыграть на нервах Аинза — особенно учитывая всю бесполезность подобного факта,— Откуда?
-Ах, этот милый зверек, Фоу... На Авалоне он был куда более милым и пушистым парнем — но с тех пор, как я вежливо подтолкнул его к знакомству с миром за пределами Авалона — он испортился самым отвратительным образом и совершенно перестал обращать внимание на этого старшего брата человечества! — Мерлин притворно покачал головой, выдохнув, заставив Аинза задуматься серьезно над крайне важным вопросом...
"Кто такой Фоу?!" — Аинз едва удержался от того, чтобы не задать этот вопрос вслух и нахмуриться, пытаясь припомнить Слугу с таким именем... Или, может быть, это был кто-то из рабочих людей Халдеи? Аинз не общался с таковыми — по большей части они в целом старались держаться как можно дальше от Слуг и магических дел, предпочитая забивать свое время работой и общением друг с другом, однако Аинз по крайней мере видел пару из тех в коридорах Халдеи, спеша по своим делам... И ни одного из них, насколько помнил Аинз, не звали Фоу... С другой стороны — откуда Аинзу было знать это как факт, если учитывать то, как сам Аинз едва ли помнил имена встреченных ему ученых и техников?
-Фоу?! Маленький пушистый зверек?! — слова Машу подняли пену на поверхности разума Аинза, заставив его глубоко погрузиться внутрь его размышлений, прежде чем тот все же вспомнил что когда-то давно, кажется даже, годы назад, он увидел один раз какую-то небольшую химеру в Халдее... После чего та сбежала и в дальнейшем Аинз даже не вспоминал о ее существовании.
-О, он выглядит маленьким и пушистым, но на самом деле Кат Палуг отвратительное чудовище!— Мерлин ответил на слова Машу с улыбкой и энтузиазмом, словно бы был только рад нарушить восприятие Машу, прежде чем нахмурится,— Хотя, что еще стоило ожидать от Зверя, пусть и не сумевшего стать таковым на самом деле...
-Кат Палуг?! — в этот раз уже Артур обратила свой взор на Мерлина, подняв вверх свои брови,— Чудовищный кот, монстр пожирающий армии?!
Эти слова заставили Аинза вспомнить о том, что Кат Палуг существовал в Иггдрасиле — в сокровищнице Назарика даже хранилась его шкура... В трех экземплярах — кто-то из игроков хотел переделать ту в броню, но не успел... Перрорончино, возможно?
-Да, именно он!— Мерлин улыбнулся во все свои зубы единовременно, хлопнув в ладоши и заставив Аинза выплыть из его размышлений,— Правда, благодаря помощи одного милого и очень скромного мага Фоу так и не стал Зверем и потому не совсем стал Кат Палугом... Ну разве я не самый чудесный союзник для всего человечества?!
-Зверем? — на этот раз подозрительный взгляд на Мерлина бросила Ангрбода, после чего угрожающе и предупредительно провела пальцем по столу, оставляя своим ногтем небольшую, но весьма заметную царапину на том...
-Конечно же Зверем, тем самым раком цивилизации, для уничтожения которой были созданы Героические Духи! — Мерлин ответил вновь с большой улыбкой, словно бы говоря об общеизвестных фактах.
Аинз, в свою очередь, также перевел взгляд на Мерлина и скрестил руки перед собой, заставив улыбку того померкнуть на мгновение вновь, после чего, откашлявшись, Мерлин чуть откинулся на спинку стула,— Обычно многие обвиняют меня в том, что я люблю путать людей и говорить совершенно не то, что они желают услышать — конечно же я совершенно против подобных грязных инсинуаций, я уверяю вас, что говорю с исключительной четкостью ума и исключительно по делу...
-Но если моя текущая аудитория не желает пообщаться с самым надежным старшим братом во всем мире — то ладно, я сделаю исключение, только на этот раз! — Мерлин расплылся в улыбке, и еще раз громко и шутовски хлопнул в ладоши,— И начну свой рассказ с сотворения человеческой цивилизации!
* * *
Из всех вещей на свете Моцарт более всего любил музыку, хорошую компанию и отдых, именно в этом порядке. Если бы кому-то понадобилось расширить этот список, то тот мог бы пополниться несколькими последующими позициями, вроде фильмов, Марии-Антуанетты или качественного вина — в общем, любой хорошей вещи, которой только мог наслаждаться человек. Потому, что список вещей, что любил Моцарт был довольно размыт — если что-то было "хорошим" или "увлекательным" — то Моцарт мог наслаждаться плаванием в море, ресторанным блюдом или походом в театр. В общем-то, Моцарт мог наслаждаться чем угодно, в данном случае вопрос состоял скорее в том, как именно проходило то или иное событие, чем в том, что именно это было за событие.
С другой стороны, список вещей, что Моцарт не любило был куда короче и куда более однозначен — семейную драму, сражения, и разгневанных женщин — неважно, как именно были реализованы эти вещи — Моцарт просто не мог полюбить подобные события ни с какой стороны.
Как именно Моцарт оказался в данный момент посреди сражения Мордред и Артурии?
Наверное, где-то здесь Моцарт должен был пуститься в длительный рассказ о своей жизни и обо всех ошибках и событиях в прошлом, что привели Моцарта к текущему положению дел — или по крайней мере начать повествование со слов "двумя часами ранее" — но просвистевший над головой Моцарта клинок Мордред поставил крест на подобном решении.
На счастье Моцарта, Гектор — человек, рожденный для того, чтобы превратить свою жизнь в поучительный урок, заканчивающийся словами "именно поэтому вам никогда не стоит поступать так, как я поступил тогда" — страдал в данный момент рядом с Моцартом, выдерживая атаки Мордред.
Дополнительно к тому, Мордред удерживал также и Кухулин — вообще-то Кастер с кельтскими корнями изначально не был вовлечен в сражение вовсе, однако для того, чтобы разбить проклятие неудачи, видимо, требовалось нечто большее, чем его собственная магия, а потому тот оказался затянут в сражение совершенно случайно, когда невовремя заглянул на тренировочный полигон. С другой стороны, он ведь заглянул на полигон с целью немного разогнать кровь по своим жилам во время сражения — так что в каком-то смысле он и получил желаемый им результат. Не совсем в том стиле, в котором он хотел — но все же его желание практически было исполнено без изменений — в отличии от Гектора и Моцарта, вовлеченных в драку против своей воли.
На счастье всех участников, Артурия, глядевшая на Мордред, не участвовала в сражении в данный момент, продолжая наблюдать за развитием событий перед ней. На их же несчастье — она также не участвовала в остановке яростного натиска Мордред, оставляя трех парней отдуваться за результаты ее прошлой ночи любви и магии ее сестры.
-Отец! Отец! Отец! — Мордред, уже опутанная со всех сторон магией Моцарта и Кухулина, и удерживаемая с другой стороны Гектором, попыталась продвинуться вперед, глядя на Артурия глазами, в которых в равной пропорции наблюдалась как лютая ненависть, так и слепое обожание — и отчаянная мольба,— Отец, почему?!
К сожалению Мордред, разум которой прямо сейчас бурлил сотнями мыслей, Артурия лишь мазнула незаинтересованно по глазам Мордред, прежде чем произнести спокойно,— В этом нет смысла.
После этих слов Мордред, и без того державшаяся из последних сил, остановилась, прежде чем, издав нечто среднее межде возмущенным яростным воем и плачущим криком, дернулась обратно, вырвавшись из объятий Гектора, прежде чем, подхватив свой клинок, резко броситься прочь из комнаты, едва не сбив по пути Кухулина, оставляя четверых людей в одиночестве в комнате, и позволяя троим из них, осознав спустя мгновение изменение ситуации, бесцеремонно повалиться на пол с протяжным стоном.
-В который раз это произошло? — отдышавшись три десятка секунд, Моцарт все же задал вопрос в пустоту, заставив Гектора, как единственного человека, знающего историю произошедшего, безрадостно выдавить фразу из себя,— Третий за эти два дня...
-Почему с женщинами все всегда так сложно... Угх, только не говорите учителю, что я это сказал,— Кухулин пожаловался со своего положения на полу, прежде чем чуть приподнять голову и взглянуть возмущенно на Артурию, что только спокойно обвела взглядом свалившихся парней,— А теперь мне кто-нибудь расскажет почему я в очередной раз оказался вовлечен во что-то непонятное в данный момент?!
-Гектор? — Моцарт перевел взгляд на Гектора, что в ответ только вернул этот взгляд Артурии, заставив ту вглядеться в глаза всех Слуг, скрестившихся в данный момент на ней и в почти-человеческом жесте чуть пожать плечами,— Я отказалась тренировать Мордред, потому, что она убила меня.
Услышав эти слова Моцарт издал стон, что был мгновенно поддержан с двух сторон, Кухулином и Гектором. Очередная серия семейной драмы от Короля Артура и его сына... С учетом того, что они были оба женщинами, а еще сын убил своего отца, прежде чем оказаться в Халдее вдвоем, под управлением одного Мастера...
Гектор, выдохнув несколько раз, поднялся со своего места, прежде чем бросить взгляд на Артурию,— Ладно, я полагаю, это не мое место для того, чтобы судить, кто из вас прав, а кто виноват — это исключительно ваше дело... Но Артурия, я могу абсолютно точно сказать, что частота твоих столкновений с Мордред значительно увеличилась в последние несколько дней. Не то, чтобы я лез в твои личные дела...
-Но в них точно лезу я! — Кухулин все же подал свой голос с другой стороны, позволив своему голосу передать все его недовольство текущей ситуацией, в которой он оказался,— Три раза за последние два дня я был вовлечен — совершенно против своей воли — в ваши личные семейные разборки! Сперва в кафетерии, потом в зоне отдыха — и вот сейчас! Если я уж оказываюсь впутан в подобные дела — по крайней мере я заслуживаю знать, за что именно я страдаю!
Моцарт, будучи посередине линии из мужчин, бросил взгляд на Артурию — не то, чтобы он действительно желал влезать в личные проблемы семьи Пендрагонов, однако по крайней мере за его участие в остановке беснующейся Мордред он заслуживал компенсации, и слухи были на самой плохой компенсацией, которую мог придумать сам Моцарт.
Артурия, глядя на три пары глаз, скрестившейся на ней, осмотрелась вокруг, словно бы обдумывая, стоило ли ей отвечать на подобные вопросы, в конце концов избрала ответ и медленно села на пол, наплевав на королевский этикет. Не то, чтобы Альтер версию заботили подобные мелочи.
Поэтому, бросив взгляд на мужчина, Артурия выдохнула, прежде чем произнести медленно,— Прошлая Сингулярность... Камелот.
Моцарт приготовился услышать интересующий его кусочек информации об Артурии и новую сплетню, однако после этих слов Артурия не продолжила говорить, только глядя спокойно на наблюдателей.
-Хорошо, допустим, Камелот... — Гектор подал голос, стараясь выудить слова из девушки.— И... Что дальше?
Артурия, переведя взгляд на Гектора, приподняла одну бровь,— Что дальше? Как я уже и сказала, я увидела Камелот... Вот и все.
Моцарт, глядя на Артурия, нахмурился на мгновение — прежде чем прикрыть глаза и постараться прислушаться к ее словам.
К сожалению — или к счастью — Моцарт не был одарен умением читать мысли людей — однако, несмотря на то, что сам Моцарт считал себя второсортным магом, что не смог бы продержаться и трех дней в Войне за Святой Грааль, все же Моцарт был одарен в плане музыки. Одарен настолько, что это было отмечено даже среди его Навыков — Моцарт обладал абсолютным слухом, превышающим абсолютный слух людей... И мог слышать куда больше, чем говорили сами люди.
Моцарт не мог услышать то, что не было сказано, однако помимо того факта, что было сказано — Моцарт мог слышать то, как именно это было сказано — и порой этой информации было вполне достаточно для того, чтобы фактически прочитать мысли говорящего эти слова человека.
Поэтому на мгновение Моцарт прислушался к словам Артурии, пытаясь понять, что именно та имела ввиду в данный момент — какие эмоции она испытывала, с каким именно настроем говорила о Мордред... И нахмуриться спустя мгновение.
Чтение эмоций людей было для Моцарта не сложным занятием само по себе, однако подобные слова требовали уточнения по отношению к Альтер версиям Слуг. Многие люди путались в эмоциях других людей без всяких проблем, стоящих на их пути, что же говорить об эмоциях, измененных новой формой и фигурой Слуги. Однако в данном случае определить эмоции Артурии было не сложно для Моцарта — та не скрывала свои ощущения совсем.
Ностальгия, небольшая доля сожаления, даже нечто похожее на сопереживание... Эмоции Артурии слабо выражались в ее голосе — неизменный Король Артур словно бы даже не пыталась передать те своими словами, но вместе с тем и не скрывала те специально. Скорее, Артурия предполагала, что ее слова будут поняты в любом случае... Или, что было равновероятно, осознавала, что ее слова не будут поняты и не собиралась в дальнейшем впустую сотрясать воздух своими разъяснениями.
Однако Моцарт не собирался сдаваться на половине пути, а потому поспособствовал восстановлению полной картины в его голове, прежде чем озвучить ту,— После встречи с Камелотом ты погрузилась в ностальгию, испытала эмоции и принесла их с собой... Сожаления о прошлом, мечты о будущем, действия в настоящем...
-У меня нет сожалений в плане того, что я желаю изменить прошедшую судьбу. Иногда печальное событие нужно лишь принять и продолжить двигаться вперед, а не пытаться изменить его исход,— Артурия отсекла эту часть слов Моцарта, однако отреагировала на его разъяснение абсолютно спокойно, будто бы совершенно не испытывая никаких эмоций от его раскрытия стороны Артурии, что она имела бы все основания считать секретной... И вместе с тем Моцарт совершенно не мог найти в ее отзвуке голоса какого-то стеснения и неудовольствия от подобного рассказа со стороны Моцарта... Что, впрочем, совершенно не вязалось с восприятием Артурии как таковой в голове Моцарта — обычно та была холодна и как минимум бросила бы на Моцарта холодный взгляд, если бы тот взялся раскрывать черты ее личности...
-Хм, в таком случае... Частота конфликтов с Мордред выросла из-за того, что... Вы начали чаще общаться? — Моцарт чуть прикусил свой язык, прежде чем все же неуверенно продолжить свою мысль, словно бы проверяя воды перед тем, как сделать шаг вперед,— Возможно даже... По твоей инициативе?
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
