Он сможет, наконец, встретиться и поговорить с Таэлой. Да, она — пилот, но она — офицер, она — воин. И ему предстоит попробовать стать для неё, протеанки, важным в личном плане. Он сможет объясниться ей в любви. Наверное, это хорошо, что он не стал этого делать тогда, когда они отступали в глубины Базы. И не только потому, что им было тогда не до этого... Но и потому, что именно теперь, в новом времени, у них будет больше возможностей для неспешного сближения. Помнит ли он её? Да, он её прекрасно помнит. И смеет надеяться, что и она его тоже помнит. Пусть смутно, пусть смазанно, но — помнит.
Подумав об этом, Явик погрузился в забытьё. Надо отдохнуть, надо восстановиться, надо обрести силы. У него впереди — большая, важная и сложная работа.
* * *
Остановившись перед рабочим столом, я обернулась, проверяя, закрыта ли дверь в каюту-выгородку. Не хотелось больше никого видеть, да и визитёров я не ждала. Распаковав взятый с полки паёк, я поела, не особо ощущая вкус и аромат пищи, запила съеденное литром травяного настоя из термоса и села в кресло.
Дисплей ноутбука, стоявшего на столе, транслировал изображение с одного из видеодатчиков, расположенных на внешней обшивке фрегата: на Иден пришла ночь. Одна из многих ночей для этой планеты, одна из немногих мирных ночей, которые ещё остались у разумных органиков до того момента, когда в галактику придут сотни, если не тысячи таких вот огромных кораблей — Жнецов и начнут свою Жатву. Темноту разрывали лучики лазерных систем, узкие и широкие лучи прожекторов, снопы световых пятен от "люстр", состоящих из нескольких десятков софитов. Люди продолжали работать, выдерживать свой привычный двадцатичетырёхчасовой график. Восемь-десять часов на сон — минимум.
Явик обретёт живых соплеменников. Раса протеан получит шанс возродиться. И пока что она будет скрыта пологом тайны. Да, предстоит похоронить погибших протеан, предстоит оживить выживших, дать им возможность пройти спокойную, неспешную адаптацию к новым условиям существования, к новым условиям жизни. Предстоит активировать протеанский фрегат и перенести на его борт большую часть самого ценного из всего, что есть на базе.
Работы хватит минимум на месяц. Здесь спешить и торопиться — не получится. Надо делать всё точно, чётко, последовательно. И одновременно — быстро. Потому что сейчас время стало невероятно дорогим. Мирного времени... осталось мало. А когда над планетой появятся Жнецы... будет поздно что-либо делать с прицелом на далёкое будущее. Тогда надо будет воевать, сопротивляться, огрызаться.
Всем протеанам, кроме, конечно же, Явика, предстоит сделать всё, чтобы остаться "в тени". Остаться в положении расы, которой не удалось выжить. Не надо сейчас "проявлять" протеан перед всем расовым галактическим сообществом разумных органиков. Не все поймут, а времени для преодоления непонимания может и не хватить. Так что лучше будет, если протеане действительно пока сохранят в тайне своё возрождение, своё возвращение к жизни.
Целый месяц предстоит много и напряжённо работать. Для меня, спецназовца — эн-семёрки, такая работа — не в новинку. Я привык работать именно так. И теперь моя работа обретает особый смысл: командеру ВКС Альянса Джону Шепарду выпало стоять у истоков возрождения мощной, имперской расы, игравшей ключевую, лидерскую роль в далёком прошлом.
Явику и его соплеменникам нужна будет помощь. И вряд ли воин древней расы согласится, чтобы кроме меня ещё кто нибудь из землян — да и не только из землян — получил доступ к такой тайне. Остальные нормандовцы... У них будет предостаточно забот: надо начинать развёртывать подготовку Идена и его населения к противостоянию со Жнецами. Так что работы хватит всем членам экипажа и команды фрегата — не зря сегодня Андерсон пригласил на совещание даже Адамса, хотя обычно главный инженер фрегата крайне редко становился участником офицерских совещаний. Обстоятельства изменились, и Адамс должен знать и понимать больше, чтобы чётче и полнее организовать работу своих коллег в усложнившихся условиях.
Явик... он так надеется на встречу с протеанкойТаэлой. Он её любит. Продолжает любить. Любит, понимая, что она может не согласиться стать его женой, может не согласиться стать матерью его детей. Он радуется уже тому, что она — выжила, он так боялся обнаружить, что она мертва...
Этот поход по залам дался Явику очень нелегко. Как бы протеанский воин ни был крепок и силён — он ослабел, пройдя по этим залам. Не просто пройдя, а стремясь определить, кто из протеан выжил, а кто — умер. Там — десятки саркофагов и каждый саркофаг ему нужно было проверить. Это — невероятно тяжёлая работа, ведь заранее сказать, есть ли внутри саркофага живой, пусть и спящий протеанин, невозможно. Потому сейчас воин древней расы отдыхает, привычно снизив активность почти до нуля. Завтра предстоит тяжёлая работа.
Если Явик сказал, что саркофаг с Таэлой был им найден, он вряд ли согласится сразу оживить командира фрегата "Клинок Ярости". Скорее всего, он сначала постарается перенести все саркофаги с погибшими протеанами в отдельный зал, ещё раз убедится в том, что в других залах саркофагов с умершими соплеменниками нет. И только потом начнёт постепенно, понемногу, осторожно и внимательно оживлять своих соплеменников.
Сташинский, конечно же, проведёт разъяснительную работу со своими коллегами, чтобы они не наделали глупостей и ошибок за эти ночные часы. Пусть подготовят две резервные буровые установки к транспортировке, проверят ещё раз всё своё оборудование. И, конечно же, отоспятся, а то завтра в десять утра в лагере снова появятся протеанин и старпом фрегата-прототипа — и начнётся новый рабочий день, до предела заполненный работой. Предстоит ещё уточнить параметры многих археологических раскопок, определить очерёдность их осуществления, сделать ещё десятки важных дел, составляющих программу, рассчитанную на ближайшие тридцать-сорок дней. И всё это — в условиях ночи.
Убрав обёртки от пайка в утилизатор, я пододвинула к себе инструментрон. Да, связи с Землёй по обычным каналам нет. И в ближайшее время — не будет, но это не мешает мне почти каждый день стараться написать Дэйне хотя бы несколько строчек. Иногда — рукописных, иногда — с помощью привычной клавиатуры. Хорошо, что людей не отучили писать вручную — сейчас это умение становится особенно важным и ценным. Несколько строчек для Дэйны ему, несмотря ни на какую загруженность всегда было несложно написать. Несколько строчек. Вроде бы ничего особенного, но я-то хорошо знаю, что именно этих строчек ждёт от меня подруга. Возможно, она уже ощутила, поняла, что я, Джейн Шепард, даю ей полное право и возможность уйти. И теперь ей предстоит сделать выбор. А мне предстоит удержать ситуацию в рамках допустимого.
Любовь матриарха азари стала для меня неожиданностью. И теперь предстояло о многом подумать и решить. Бенезия любит меня, любит по-настоящему, так, как способна любить азари, много повидавшая в своей жизни, уже далеко и полно отошедшая от подростковой сосредоточенности на сексуальных моментах взаимоотношений.
Тем не менее, она надеется забеременеть от меня. Надеется остро, истово, полно. Да, она формально — замужем, у неё есть взрослая и очень самостоятельная дочь, но разве на этом заканчиваются возможности изменить свою жизнь? Нет. И Бенезия хочет изменить свою жизнь, хочет встать рядом сомной, Джейн Шепард, встать как верная подруга, а в ближайшем будущем, вполне возможно — супруга и мать моих детей.
Я не находила оснований отказывать Бенезии в праве на надежду. Если матриарх азари считает, что для неё такой вариант взаимоотношений будет приемлемым — кто я такая, чтобы рвать и рубить любые возможности для реализации этого варианта в действительности? Явик прав: они оба взрослые разумные и в состоянии прийти к взаимоприемлемому выбору своего личного будущего.
Имею ли я право отказывать Бенезии в близости? Да, имею. Хотя бы потому, что до сих пор неясна судьба Лиары — единственной дочери матриарха. А когда она станет известна — необходимо будет сделать всё, чтобы мать и дочь обрели друг друга. Теперь уже — очень надолго. И тогда, вполне возможно, Бенезия отодвинет в сторону мысли о близости сомной. У неё появится другой, более важный и, главное, реальный и долговечный смысл жизни — дочь. Пятьдесят лет молчания, пятьдесят лет неизвестности — это совсем не шутка. Это — очень серьёзно.
К тому же, Бенезия и Лиара — гражданские, у них нет даже минимальной военной подготовки. Хотя помню я как Лиара сингулярностями раскидывалась и деформацией била по церберовцам. Да, они, конечно, биотики, как и большинство азари, а Бенезия — очень сильный и умелый биотик, но всё равно — для того, чтобы остаться на борту фрегата, необходимо обладать профильной военной подготовкой. Значит, обе азари покинут борт "Нормандии" в порту в азарийском пространстве. Это — самый вероятный вариант развития событий.
Бенезия и тогда, вполне возможно, не разлюбит его. Может быть, ей действительно предстоит стать первым резидентом нормандовцев в Азарийском пространстве? Очень даже может быть. Живя в привычном окружении, пусть даже и очень скромно, Бенезия сможет воспользоваться своими знакомствами, связями, контактами для того, чтобы получить интересующую нормандовцев информацию. Надо будет отслеживать ситуацию во многих обитаемых звёздных системах и тем более — в ключевых системах.
Конечно же, работа Бенезии в интересах экипажа и команды "Нормандии" будет вознаграждена. И кредитами и благодарностью нормандовцев. Матриарх будет чувствовать себя нужной, необходимой, востребованной. Для неё это будет как минимум, важно.
Встав с кресла, я подошла к койке, откинула покрывало, легла, постаралась расслабиться. Сон пришёл быстро и незаметно. Я опять бродила по мертвому лесу, хорошо хоть пацана не было.
* * *
(От Чаквас)
Я встала из-за стола, подошла к двери командирской каюты, прикоснулась к сенсорам замка. Андерсон, встав со своего кресла, снимал броню. Искоса смотрел на меня, поправляя комбинезон, проверяя застёжки и понимая, что последует дальше, но ничем не проявляя вовне своего отношения к происходящему и предстоящему.
Упаковав броню в кофр, Дэвид вернулся в кресло, устроился поудобнее, отодвинул подальше выключенный ноутбук.
Я обошла каюту, встала позади сидевшего в кресле мужчины:
— Ты напряжён, Дэвид. Расслабься, — тихо сказала я, разминая своими сильными и нежными пальцами плечи командира.
Андерсон постарался успокоиться и это ему, пусть и не сразу, удалось, что я сразу ощутила:
— Хорошо, Дэвид, — тихо сказала я. — Похоже, у нас всё складывается.
— Ты права, — в тон ей ответил Андерсон. — Пока — да, складывается. У нас появилась большая, многоплановая и сложная работа. И это не может не радовать. Я тут, кстати, раньше думал, что мы застряли на Идене впустую, оказалось — нет.
— Не впустую, Дэвид, не впустую, — закончив массаж, я опустила руки. — Идём, Дэвид. Отдохнём.
— Идём. — Андерсон встал, обнял меня. — Спасибо, Рина.
— Спасибо скажешь утром. — я притушила в каюте до минимума свечение потолочных софитов, подошла к койке. — Я жду тебя, Дэвид.
У Андерсона не осталось времени на размышления — я постаралась завладеть его телом полностью. И он отдался мне своей подруге, отвечая на мои объятия и поцелуи. Завтра будет новый рабочий день, а сегодня он принадлежит только мне. Только мне одной.
* * *
(от Аленко)
Я проконтролировал посты вокруг стоянки кораблей, поднялся к себе в каюту, закрыл дверь, присев в кресло у столика. Хорошо, что Эшли успокоилась, хорошо, что она поняла его. Ей, наверное, немало рассказали крестьяне. "Народный телеграф" здесь действует исправно и любые заслуживающие внимания новости и сведения расходятся почти мгновенно.
По меньшей мере, теперь Эшли не "дуется" и не обижается на то, что я крайне занят, что я не могу вот так просто прийти к ней и остаться рядом очень надолго, минимум на несколько часов.
Теперь всем нам предстоит поработать: и нормандовцам, и космопехам Уильямс, и археологам. Стоять у истоков возрождения имперской расы — о таком я и подумать не мог раньше, как о чём-то реальном для себя самого. А ведь вот так и получилось, что я тоже оказался прямо причастным к такому событию. Шепард и Явик, конечно, стоят ближе, но и я, лейтенант-биотик, как оказалось, не отодвинут на задний план. Моя работа тоже важна и нужна.
Если Бенезия не шутит, хотя... с чего бы это ей, матриарху азари так шутить, то я смогу многому научиться у неё. Андерсон дал добро на организацию и проведение ежедневных тренировок биотиков в трюме "Нормандии" и теперь там, в определённые часы будем тренироваться Бенезия и я. Когда вместе, когда — отдельно.
Думая о перспективах таких тренировок, я понимал, что я часто буду уступать Бенезии право на одиночные тренировки. Пусть она чувствует себя спокойно и свободно, пусть не сдерживает свою мощь, пусть восстанавливает форму. А мне вполне хватит нескольких, например, двух-трёх тренировок в неделю. И одиночных и парных. Как получится.
Матриарху, вернувшемуся из хаскоподобного состояния, надо будет максимально полно восстановиться до момента встречи с дочерью. Потому я не буду стремиться составлять ей компанию. У меня и без того хватит работы с полисменами, из которых надо будет подготовить десантников. Да ещё с Дженкинсом предстоит поработать так, чтобы он смог меня, лейтенанта, замещать в ряде случаев вполне уверенно, а главное — профессионально.
Предстоит продолжить общение с журналистами, с правоохранителями, с воинами местного контингента ВКС и ополченцами. Появилась хоть какая-то внятная перспектива и полёт "Нормандии" перестаёт восприниматься таким, каким он, возможно, воспринимался изначально — рейс за протеанским Маяком. Да, Маяк по-прежнему находится в контейнере, находящемся в трюме фрегата. Но теперь это не выглядит результатом насильственного изъятия. Появление протеанина разом сняло все проблемы, дающие основания считать полёт "Нормандии" незаконным. У Маяка, да и не только у Маяка появился владелец, очень скоро раса протеан получит шанс возродиться и тогда... тогда все протеанские артефакты в Галактике обретут своих законных, а главное — совершенно естественных владельцев и хозяев.
* * *
(от Адамса)
Спустившись к себе в инженерный отсек, я не торопился заходить в свой небольшой кабинетик-выгородку, которая мной использовалась и как жилая каюта. Я стоял у одного из пультов и, глядя на сияние зеленоватых огоньков, свидетельствовавших о том, что контролируемые параметры находятся в пределах нормы, думал о том, что мне довелось узнать во время прошедшего совсем недавно совещания.
Я был опытным офицером и инженером. Таких специалистов коллеги уважительно называют "проверенный временем", хотя, конечно, вкладывают в это словосочетание разный смысл.
Мне довелось поработать и послужить на кораблях всех доступных Альянсу классов, поэтому во многом закономерным было мое назначение на "Нормандию" — экспериментальный фрегат-прототип, совместную турианско-человеческую разработку.
