Forbidden Sweetness

Осознаю масштабы крушения привычной жизни и все равно не в силах противиться. Остановить все это. Не смогу отпустить его, как и он не желает отпускать меня. Не в силах бороться с магнетизмом, сводящей с ума потребностью в его близости. Хочу оставаться единственной, кому доступен вход в его сердце.

Желания настолько сильны, что во сто крат превышают закоренелые убеждения в неправильности происходящего, страх перед будущим, однако даже они не способны полностью стереть все тревожащее из сознания. Отключить ненужные чувства.

Запретная радость, приправленная весомой долей сомнений. Инь и Янь сложившейся ситуации.

Сползаю по стене от выматывающих мыслей. К чему мучить себя, если все равно не намерена ничего менять? Со временем привыкну. Эйд что-нибудь придумает, почувствует, как мне сложно, и решит эту проблему, как уже делал тысячи раз, предоставив мне полное право наслаждаться кружащим голову восторгом влюбленности.

Подобная мысль успокаивает. Позволяет отбросить сомнения, попытаться принять отношения не только в присутствии Эйдена, но и наедине с собой. Сама сделала последний шаг и ни к чему теперь оглядываться назад, на беззаботное время, когда брат был просто братом. Не уверена, что соглашусь вернуть все на свои места, если мне предложат, так сильно погрязла в наполняющих душу чувствах.

Усмехаюсь краешком губ. Поднимаюсь на ноги, споласкивая с себя пену и снова нанося кружащий голову гель на уже чистую кожу. Боль в голове не проходит окончательно, но успокаивается, утихает, оставаясь не сильно досаждающим фоном в сознании.

Интересно, как давно ушел Эйд, и как скоро он вернется. Не думаю, что готова просидеть в отеле весь день. Хочется глотнуть свежего воздуха, окунуться в прелести Нового Орлеана.

Неожиданный звонок телефона заставляет отвлечься от раздумий. Накинув полотенце на мокрое тело, возвращаюсь в гостиную, где надрывается местный телефон. Краем глаза отмечаю, что уже двенадцать дня и, прокашлявшись, беру трубку, надеясь, что голос после душа хоть немного восстановился.

Короткий разговор заставляет бровь удивленно поползти вверх. Смесь радости и разочарования переполняют. Эйден снова позаботился обо мне, не находясь рядом, показал, что помнит. Организовал экскурсию на болото Манчак. Жаль, что поеду без него.

Быстрый просмотр веб-страниц объясняет странное на первый взгляд место экскурсии. Болотом оказывается местная достопримечательность, наполненная крокодилами. По телу проходят мурашки от предвкушения. В считанные минуты привожу себя в порядок. Легкая рубашка, кардиган и темные джинсы. Волосы собраны в аккуратный пучок на голове, очки на носу. Решив не краситься, спускаюсь в холл, где уже ждет машина.

До Кроуфорд-роуд доезжаем довольно быстро, хотя не исключаю вероятность того, что банально не замечаю пролетевшего времени из-за нетерпения. Когда-то давно рассказывала Эйду о желании увидеть настоящего крокодила, настолько они завораживают своей опасностью и уникальностью. Какой-то первобытностью, словно позволяют окунуться в те времена, когда Землю населяли куда большие рептилии.

Небольшая входная территория заполнена людьми, однако на лодку пускают меня и еще одного молодого парня, лет двадцати двух. На мой удивленный взгляд экскурсовод поясняет, что тур у нас индивидуальный, и приступает к рассказу истории формирования болота, которую я пропускаю за разглядыванием зеленоватой воды. Абсолютно дикое место заставляет сердце биться сильнее и в очередной раз жалеть, что рядом нет Эйда, но даже при этом завораживает. Полуживые деревья и упоминания о живущем здесь монстре Ругару создают ощущение нахождения в каком-то ужастике.

Не сразу замечаю, как посматривает на меня еще один пассажир лодки. Не чувствую от него опасности, больше похоже на охрану. Словно готов в любой момент сорваться мне на помощь. Возможно, это только мое воображение, но подобное рыцарство вызывает улыбку. Даже немного расслабляюсь, отпуская сковавшее напряжение.

— Теа, — улыбаюсь незнакомцу, протягивая руку. Удивленно смотрит на меня и с каким-то смешком протягивает свою, пожимая.

— Боб.

Прикусив губу, подумываю о том, стоит ли продолжать диалог, но наш экскурсовод неожиданно останавливает катер и, перегнувшись через перила, хватает сначала за хвост, затем за шею маленького крокодила. Не больше метра в длину.

С благоговением перевожу взгляд с мирно лежащей рептилии на мужчину и обратно. Пальцы покалывает от желания коснуться, но в то же время страшно. Он что-то рассказывает об особо чувствительных рецепторах, но я не слушаю, смотрю, словно завороженная, не веря, что этот пусть и маленький, но опасный хищник так близко.

— Хотите подержать? — привлекает мое внимание мужчина, кивая на крокодила.

Протягивает совсем близко, указывая, как правильно его держать. Послушно протягиваю руку к шее и тут же отдергиваю от не самого приятного ощущения.

— Я его кадык чувствую, — выдыхаю, намереваясь все же преодолеть инстинктивный страх. Переступить через себя.

Боб снисходительно улыбается, кивая в знак одобрения, предлагает запечатлеть меня на камеру, и я соглашаюсь. Делаю еще одну попытку. Крепко берусь за горло и хвост. Улыбаюсь в камеру, хоть и уверена, что легкая паника от столь близкого контакта более чем явная и хорошо различима за напускной уверенностью.

Сомнительное 'Готова' в ответ экскурсоводу, и он убирает руки, позволяя мне одной держать крокодила. Меня хватает на секунд тридцать. С тихим вскриком кидаю его обратно в болото. Нагибаюсь над перилами, и за подобную неосмотрительность брызги, созданные нырнувшей рептилией, попадают на какую-то часть одежды. Даже волосы задевают, даря мне отнюдь не приятное благовоние.

Игнорирую тихие смешки. Всю оставшуюся экскурсию и путь в отель пребываю в возбужденном состоянии. Не верю в реальность произошедшего. Что держала крокодила, чувствовала, как бьется его пульс под рукой, ну или что там у него билось, касалась этого опасного хищника. Настроение не способен испортить даже запах. Глупая недоверчивая улыбка не сходит с лица.

В номер залетаю с надеждой, что Эйд еще не вернулся. Сначала нужно принять душ, отмыть специфический аромат болота. Теплые струи и клубничный гель второй раз за день спасают. С удовольствием ощущаю чистоту, смываю осевшие впечатления и только теперь понимаю, что довольно сильно проголодалась. Свежий воздух выветрил оставшиеся неприятные последствия явно лишне выпитого напитка, вернул к жизни.

Заказывать еду в номер совсем не хочется, а в душе отчего-то поселяется стойкое убеждение, что обедать мы будем вместе. Интересно, чем Эйд сейчас занимается?

* * *

— Какого черта, Кер, ты вытащила меня так рано? — с раздражением смотрю на часы. Стрелка лениво приближается к двенадцати, оповещая, что мы торчим в этом гребанном переулке уже больше часа.

Кери задумчиво улыбается, стоит рядом, разглядывая свежий маникюр.

— Не моя вина, что наш профессор задерживается, — пожимает плечом, вызывая еще большую волну раздражения.

Делаю глубокий вдох в попытке успокоиться. Не люблю, когда построенные планы летят к чертям из-за чьей-то непунктуальности. Должен собираться на экскурсию вместе с Ти, а вместо этого томлюсь в ожидании, возможно, совсем ненужного нам человека.

Руки сжимаются в кулаки от накатывающей злости. Подобная игра с терпением чревата последствиями. Обвожу периметр очередным взглядом, убеждая себя не заявляться в колледж. Столь заманчивое первоначально дело все больше блекнет в ощущении зря потраченного времени. Не могу отделаться от желания забить на все и вернуться в отель. Заявить Каю, что выбываю из игры.

Резко осознаю, о чем думаю, и сквозь зубы выдыхаю ругательство. Не хватало еще потерять себя в погоне за сиюминутными желаниями. Удается успокоить раздражение. Подавить желание находиться в другом месте. Нельзя жить исключительно другим человеком, подобная отдача грозит серьезным саморазрушением в случае малейшей неудачи, поворота жизни в непредусмотренную сторону.

Холодный разум, наконец, занимает законное место, подавляет эмоции, позволяя прийти в привычное состояние.

— А вот и наш клиент, — в предвкушении выдыхает Кер.

Перевожу взгляд в нужную сторону. С не меньшим предвкушением наблюдаю, как мужчину, подозрительно похожего на того, кого мы знаем под именем Итон Фрин, 'вежливо' ведут в нашу сторону два внушительного вида парня.

— Что вам нужно? — доносится встревоженный вскрик.

При ближайшем рассмотрении мелькнувшая надежда встретиться с мешающим мне человеком исчезает. Не он. Гораздо старше, черты лица хоть и схожи, но все же отличны.

— Мальчики, что же вы пугаете нашего собеседника? — ласково интересуется Кери, качая головой в притворном раскаянии. — Они такие невежливые, — смотрит виновато в глаза профессору.

Киваю в сторону темного угла, где стоит заранее приготовленный стул. Малейшего жеста вполне хватает, чтобы ребята принялись незамедлительно действовать. Заглушенные вскрики Итона сопровождают каждое действие, без намека на аккуратность.

— Кто вы? — смотрит растерянно мужчина в сторону Кер. Ошибочно чувствует в ней возможную защиту. Сочувствие.

— Куда интересней, кто вы, — парирует Кери ласковым голосом.

Усмехаюсь, облокотившись о стену. Руки складываю на груди. Готов провести какое-то время в наблюдении за мягкими методами девушки по добыче информации. Аперитив перед основным развлечением. Смешок привлекает внимание профессора. Маниакальное предвкушение слишком очевидно, отражается в моей позе, отнюдь не дружелюбном оскале, вызывает куда больший страх, чем применение физической силы от тех двоих, что связав руки мужчины за спинкой стула, стоят на стреме, обводя улицу внимательным взглядом.

— Ну вот, малыш, снова ты все внимание перетянул, — наигранно надувает Кер губы. Становится похожа на маленькую девочку, лишившуюся игрушки. — Вы хотите, чтоб он провел беседу, да? — смотрит она на профессора, и тот вздрагивает от подобной перспективы, резко поворачивается в сторону девушки, отклоняя щедрое предложение.

— Я рада, — лучезарно улыбается Кери. — Так вы не желаете представиться?

— Итон Фрин, преподаватель в новоорлеанском университете.

Отмечаю стекающую по виску каплю пота. Чужой страх возбуждает. Приятно будоражит. Не намерен отказывать себе в развлечении, достаю из кармана небольшой складной ножик. Играючи открываю его, закрываю и снова открываю. Раздающийся всякий раз щелчок в оглушающей тишине подворотни вкупе с моим задумчивым взглядом бьет по нервам, заставляет судорожно вздохнуть.

— Что вам нужно? — нервно выдыхает мужчина, ерзая на месте.

— И вам должно быть двадцать шесть, да? — игнорирует его вопрос Кери.

Быстрый кивок подтверждает наши подозрения. Вызывает разочарование и злость на себя, что позволили так просто водить нас за нос. Словно сопляки купились на наживку. Остается надеяться, что подобная рассеянность не приведет к неутешительным последствиям.

— Мистер Фрин, не желаете ли поделиться с нами чем-нибудь необычным, что происходило с вами за последний год? — все так же мило интересуется Кери.

Она любит подобные игры. Маскировки, адреналин, чувство превосходства, хозяйки положения.

Скольжу взглядом по ее фигурке, удлинившейся за счет очень высокой платформы, что с трудом можно заметить в темноте, рассеиваемой слабо проникающими сюда лучами, бесформенной одежде, не позволяющей оценить комплекцию моей спутницы, пепельно белому парику, скрытому под капюшоном. Кер не имеет права на раскрытие. Тщательно созданная репутация для общественной жизни слишком ценна, чтобы ставить ее на кон.

— Я не понимаю, чего вы от меня хотите.

Прорезающаяся в голосе злость приятно удивляет. Быстро, однако, он справляется с растерянностью и испугом. Кери всегда так действует на людей. Ее тон вводит в заблуждение, рассеивает чувство опасности. Заставляет расслабиться и сделать ошибку.

— Что-то выбивающееся из повседневной жизни, — словно неразумному, объясняет Кер, заглядывая в глаза. — Кто-то интересовался вашей жизнью? Возможно, платил деньги за то, что вы в нужный момент скажете заготовленную информацию? Покупал ваше имя?

— Нет, ничего такого, — энергично мотает головой мужчина.

Надежда на скорое избавление от нашей компании очевидна. Готов сказать, что угодно, лишь бы отстали. Отворачиваюсь от картины, которую уже не раз видел. Еще как минимум пятнадцать минут Кер будет кружить над своей жертвой, переходя от образа ребенка к взрослой девушке, незаметно вытягивая информацию, и только потом позволит перейти к куда более действенным методам.

Взгляд снова устремляется к переулку. Наблюдать за сменой эмоций не интересно, хватает и того, что слышу модуляции голоса. Без зрительного контакта способен уловить настроение.

Мы зря тратим время. Примитивная утка, отвлекающий маневр. Нужно немедленно возвращаться в Сан-Диего. Искать ответы у себя под носом, а не развлекаться здесь, идя на поводу у хитрого кукловода. До намеченной даты остается совсем немного, пара дней окончательной подготовки, а мы, словно марионетки, играем по чужим правилам.

Не отпускает мысль, что неспроста Итон навязывает нам игру. За нежеланием раскрывать карты кроются куда большие планы, чем банальная забава. Словно пешки в его грандиозных перспективах. Нужные пешки, иначе давно бы убрал, окажись тем, кем, я уверен, он является.

С чего приемник Дока отказывается играть в открытую? Это облегчит ему путь, уберет ненужных конкурентов, но он намеренно пропускает такую возможность. Вводит в заблуждение, подталкивая к ожесточенной битве.

Единственный напрашивающийся вывод — в игре должно быть две команды. Вот только зачем? Тупо из скуки? Дух соперничества? Хочет доказать собственную значимость, способность справиться без громкого имени отца?

Мотив. Вот чего так не достает в складывающейся цепочке. Интуиция нашептывает, что он играет ведущую роль. Важен в первую очередь для нас.

Оклик Кери не дает развить мысль, нащупать что-то важное, витающее рядом.

— Кажется, он чист, — вздыхает девушка, уступая место.

Приближаюсь к ним, запоминая свои размышления. Вернусь к ним позже, в относительном одиночестве, чтобы очередной внешний фактор не сбил с верного направления.

Перочинный нож снова в руке. Больше не играю, взгляд серьезен, пропитан угрозой. Настроения на пустые разговоры нет. Под недоуменным взглядом расстегиваю ширинку на брюках мужчины. Его вскрики и возмущения проходят мимо. Не слушаю ругательств, увлеченно спуская штаны к лодыжкам.

— Заткнись, — говорю убийственно спокойно. Приставляю остро наточенный нож к шее.

Бешено скачущая жилка громче слов кричит об испуге. Неровное дыхание, напрягшиеся мышцы, все в нем выдает нарастающий ужас.

Не сможет отразить нападения, даже если буду один. Не смотря на разницу в возрасте, очевидно слабее. Яркий представитель интеллектуалов, применяющих физические усилия исключительно при открытии банки.

— А теперь скажи мне то, что мне стоит знать.

— Но я ничего не знаю, — выдыхает Итон, — я обычный преподаватель.