И вновь это чувство нелживой двойственности заструилось по коже Рены, погребальный, низкий и тягучий гул колокола болью скрутил кишки. Она внимательнее всмотрелась в него, пытаясь понять, кто же в нем заставляет ее подскакивать как на иголках. Светлые волосы, огромные честные глаза, полоски, похожие на кошачьи усы, оранжевая куртка и штаны, от которых рябило в глазах, тысяча и одно лишнее суетливое движение. Вот оно! Рена слегка подалась вперед и, продолжая улыбаться как ни в чем ни бывало, вперила тяжелый взгляд в его ауру. Внешний слой — ярко-голубой, как почти у всех, был ярким, сочным и плотным. Вроде ничего необычного. Но! Сквозь него едва-едва просвечивало нечто, что заставило Рену вздрогнуть. Огненно-красный, полыхающий, буйный и бесконечно великий полоумный свет. Кьюби.
"Ого! Не ожидала, что этот милый и воистину чистый душой человечек носит в себе Его, Девятихвостого Лиса!" — в изумлении думала она, со все большим уважением рассматривая дружелюбную и жизнерадостную мордашку.
— Наруто!!! Кретин!!! Она же враг!!! Ты только вспомни, что она только что творила на арене!!! Прекрати общаться со всякими сомнительными личностями!!! Тебе что, мало того, что мы огребли?! Саске-кун ранен, а ты радуешься и скачешь как припадочный!!! Ненавижу тебя! — подлетевшая к нему розоволосая девушка со всей силы ударила Наруто кулаком по голове и отправила на землю стонать, хвататься за голову и поскуливать: "За щито?!". Потом перевела взгляд выше, и Рена увидела в ее зеленых глазах одновременно и непроходимую дурость и вполне серьезный интеллект. А еще какую-то звериную тоску, кучу сомнений и милых комплексов. И у нее были срезаны волосы. Если раньше они густой волной покрывали ее спину, то теперь торчали пучками, явно обкромсанные впопыхах вкривь и вкось.
— Сакура-чан, неужели я тебе настолько не нравлюсь? — поинтересовалась Рена. — Мы же из одного селения и должны объединиться против всех пришлых шиноби.
— Ты подняла руку на Саске-куна, ты оскорбила его!! — зло ответила она. — Разумеется, я тебя ненавижу!
— Как мило! — восхитилась Рена. — Ты настолько ослеплена своей любовью-агапэ, что позволяешь какому-то надменному ублюдку менять всю твою жизнь?
— Не называй его так! — разъярилась Сакура, с тоской глядя на высокую крышу и понимая, что у нее не хватит мастерства быстро туда забраться, чтобы от души помесить кулаками наглую рожу соперницы.
— Ты же умная, красивая девушка, пусть пока еще и ноль как шиноби, подумай — как можно любить человека, который ежедневно, ежечасно вытирает об тебя ноги? — Рена от души развлекалась, подначивая Сакуру и пытаясь вывести ее из себя еще больше.
— Он одумается! — вскинула подбородок Сакура. — Саске-кун будет со мной!
— Милая моя, да кто в здравом уме будет претендовать на такого эгоцентричного, самовлюбленного, напыщенного индюка?
Наруто не удержался и хрюкнул от смеха, за что получил еще один пинок от своей зазнобы.
— Замолчи! Он не такой! — Сакура пылала гневом.
— Похоже, я поторопилась называть тебя умной. Ладно, Наруто-кун, надеюсь, до встречи, и попридержи эту дурочку, а то с таким характером поймает она себе неприятностей на одно место.
— Это кого ты назвала дурой?! — зарычала Сакура, но было уже поздно — Рена исчезла. А луна все так же поливала черепицу своим молочным светом.
* * *
— Ну что за невезение! — бормотала себе под нос Рена, раздраженно нарезая круги в ближайшем к Башне лесу. — Никакого уединения — то один, то другой. Всегда так, черт бы их всех отодрал, ни минуты покоя, когда он так нужен. Да и вообще — я пропотевшая, грязная и в крови. Ненавижу, когда меня видят такой неряшливой.
— Не рычи, — раздался тихий смех с чернеющих веток раскидистого дерева. — А то всю живность распугаешь. И нормально ты выглядишь. Почти.
— Тебя мне только тут и не хватало, — закатила глаза Рена. — Может, хоть ты меня сегодня доставать не будешь?
— Не хами старшим. И вообще, я кое-что тебе принес. В подарок.
Рена воззрилась на Орочимару с откровенным недоверием.
— Угу, как и в прошлый раз попытаешься меня пожевать и выплюнуть по причине крайней несъедобности? — съязвила она.
— Нет, в этот раз я тебя кусать не буду, — Орочимару наклонился чуть вперед, и лунный свет эффектно высветил всю его длинную и гибкую фигуру. Потом саннин сел на ветку и похлопал рядом с собой ладонью. — Садись.
Рена вздохнула и подумала, что проще выслушать Орочимару, чем всю ночь бегать от него по лесу — все равно же догонит и заставит.
— Как же вы меня все достали!
Тем не менее она согнулась, напрягла уставшие мышцы, а потом изящной дугой взмыла на ветку рядом с Орочимару. Села, свесила ноги и снова прикипела взглядом к нему. Он посмотрел на нее своими прекрасными глазами, такими красивыми даже без змеиного холодного бешенства, что хотелось к нему прикоснуться. Проверить, так ли роскошны его волосы на ощупь, как на вид. Он выглядел как поистине изящная статуя — хотелось провести пальцами по ней, ощутить ее изгибы. Рена почувствовала, что краснеет под пристальным, слегка насмешливым взглядом мужчины, в котором явно читался призыв и понимание. Он улыбнулся, едва приподняв уголки губ, и Рена почувствовала, как тепло поднимается по ее животу.
Слишком подозрительно было, что мужчина производил на нее такое ошеломительное впечатление. Рена сосредоточилась и попросила Сестер перехватить часть контроля над ее восприятием. Мир сразу стал четче, контрастнее и начал напоминать хорошо нарисованный рисунок. Мысли мгновенно прочистились, и Рена снова видела перед собой злобную, опасную тварь. Хотя он все равно остался физически привлекательным. Рена одернула себя, запретила даже думать об этом и сказала:
— Ну, чего тебе? И вообще, хватит меня очаровывать — хоть ты используешь флер, я все равно знаю, что ты подлец, сволочь и старый хрыч, с которого толку как с козла молока.
Он рассмеялся:
— Девочка моя, как же ты мне нравишься — такая ершистая, такая недоверчивая. Обожаю маленьких гадин вроде тебя.
Рена надулась:
— Если ты пригласил меня протестировать твои феромоны, то мне это ужасно скучно. Может, я пойду?
Вместо ответа саннин протянул ей небольшой сверток.
— Что это? — она с недоверием смотрела на его подарок, не торопясь брать в руки.
— Возьми и посмотри.
— Разверни сам, — Рена напряглась, готовая в любой момент дать деру отсюда.
— М-м-м, осторожничаешь? — он усмехнулся и зашуршал оберточной бумагой.
— Жить мне еще хочется, а от тебя можно любого подвоха, любой гадости ожидать. И что это за хрень ты мне подсовываешь?
— Посмотри внимательно, — его голос был спокоен и терпелив.
Рена перестроила глаза на ночное зрение и вдумчиво изучила предлагаемую ей вещицу. Рассмотрела, сдавленно пискнула и вцепилась в подарок мертвой хваткой, чуть не упав с дерева. Это оказались две шпильки для волос, перевязанные черной и красной ленточками. Они были сделаны из полупрозрачного черного камня с ярко выраженным сиянием по всему спектру, покрыты изящной резьбой и серебряными узорами в виде извивающихся змеек. Каждая шпилька имела навершие из серебра, с которого свисали по три серебряной цепочки разной длины. Каждая из них заканчивалась красиво ограненными сапфирами чистейшей воды, заключенными в серебряные веточки.
— О, какая прелесть! — искренне восхитилась Рена. — Неужели это мне? Что это за камень?
— Тебе, — улыбнулся совершенно змеиной улыбкой Орочимару. — Шпильки выточены из черного опала.
Рена икнула и вытаращилась на Орочимару:
— Да ты охренел!
Он усмехнулся:
— Не пойму — ты возмущаешься или все же радуешься?
— И то, и другое поровну, — она прижимала подарок к сердцу, чувствуя, что вещь непростая и она ее никому никогда не отдаст добровольно.
— Знаешь, что это за камень?
Рена оттарабанила намертво заученные строчки из трактата "Наука о камнях и свойствах их, а также предостережениях, с ними связанными":
— Двойственный камень имеет много свойств и много толкований. Этот драгоценный камень вызывает недоверие и предвещает несчастье тому, кто его носит. В то же время он символ верности и гарантии, обостряет религиозные чувства и помогает в молитвах. Опал обладает очень сильной энергией, используется в качестве оберега от черной магии. Минерал способствует творческому развитию талантливых людей. Считается, что камень приносит счастье, прогоняет страхи, раскрывает дар ясновидения и помогает предсказать будущее. В зависимости от ритуала огранки и помыслов дарителя камень является символом добрых доверительных отношений, счастья, надежды и любви или, наоборот, становится камнем обманчивых надежд и призрачных иллюзий, омрачающим сознание пустыми ожиданиями и чаяниями. Опять-таки, он может как помочь справиться с низменными животными страстями, так и наоборот — толкает людей к проявлению запретных желаний. Но он всегда помогает смириться с неизбежными обстоятельствами и принять свою суть, какой бы она ни была.
— Да, моя хорошая, все именно так. А еще этот самоцвет как никакой другой любит талантливых, одаренных людей, способствует духовному развитию. Мощная энергия способна лишить покоя или, наоборот, подарить уверенность в своих силах и поддержать в любых начинаниях.
Опалы по праву называют роковыми камнями. Они легко уживаются со своими талантливыми хозяевами, тогда как посредственные личности получат от них лишь беспокойство и беспричинную тревогу. Черные минералы могут не только вносить в жизнь человека страсть, но и усугублять его пороки.
— Орочимару, этот камень опасен и не предназначен для очень многих людей. Он легко может омрачить разум опасениями и пустыми мечтаниями, — Рена смотрела на него внимательно и серьезно.
— Рена, ты прекрасно понимаешь, что не в камне дело, а в хозяине. Да, конечно, он может стать и другом, и злейшим врагом, и все зависит от того, кто и как его хочет использовать. Не переживай, сила опала в шпильках уравновешена серебром и сапфирами.
— Это для меня, наверное, слишком...
Орочимару улыбнулся.
— Девочка моя, судя по тому, как ты вцепилась в шпильки, то ты уже для себя решила — они твои!
Рена с трудом подавила желание воткнуть ему шпильки в глаз, особенно из-за того, что он был совершенно прав.
— А в честь чего такой дорогой подарок? — подозрительно спросила она, не спеша распускать волосы и укладывать их с помощью новых шпилек.
— Не бойся. Эти шпильки совершенно обычные и не причинят тебя вреда. Они принадлежали моей покойной матери, и мне все равно некуда их девать. Выбросить жалко, а хранить их я не хочу.
— Почему?
— Мать была та еще стерва.
— Ну... — заколебалась Рена, искренне восхищенная прекрасной работой неизвестного мастера и задницей чувствуя подвох. — Наверное, все же не стоит...
— Не ломайся, — фыркнул Орочимару. — Ты же хочешь.
— Но почему именно мне? — все равно не поняла Рена. — Вокруг же полно девушек, да и ты прожил не один год и вполне за это время нашел бы, кому их отдать. Так что не ври насчет матери — ты ее даже не знал.
Орочимару поднял ладони в жесте "Да-да, уела, сдаюсь!" и усмехнулся:
— Мало кто может бросить мне вызов на арене разума. Мало кто может меня заинтересовать просто так, безо всякой выгоды. Ну, почти безо всякой выгоды. У тебя это получилось.
— Можно подумать, что ты перестал лелеять мысли о моем рациональном использовании? — иронично приподняла бровь Рена, но рука уже совсем по-другому перехватила шпильки. По-хозяйски. Ей еще никто и никогда не делал подарков, тем более таких дорогих.
Орочимару рассмеялся и начал распускать ей волосы. Потом извлек из-за пояса гребень и плавными движениями стал расчесывать каждую прядь отдельно. Делал он это так искусно, что Рена подумала, что помимо своей основной профессии ниндзя и главного злодея Орочимару подрабатывает еще и парикмахером в элитном салоне. Мягкие, уверенные движения успокаивали и расслабляли. Рена чуть ли не мурлыкала от удовольствия, ластясь к его рукам и позволяя умиротворению захватить ее полностью.
— У тебя красивые волосы, а чтобы это подчеркнуть, нужно что-то соответствующее. Откуда у тебя седые волосы так рано?
— Раньше у меня вся голова седая была, — ухмыльнулась Рена. — По какой причине, сама не знаю.
— А почему сейчас от этого осталась лишь прядь? Красишься?
— У меня волосы стали чернеть сами по себе. Иногда подолгу ничего не меняется, а иногда наутро сразу целая прядь черная. Бывало, что я опять седела, но потом все равно постепенно волосы темнели.
— Как интересно! — восхитился Орочимару продолжая возиться с ее волосами. — Я думаю, что это связанно с твоим необычным энергетическим ресурсом. Я обратил внимание, что ты частенько используешь чакру нетривиально — например, на косу наматываешь. Поэкспериментируй, может быть, все именно с этим и связанно. Ну, вот и готово. Ты стала такой хорошенькой! Тебе очень идет. Если бы только еще курить бросила и ругаться как сапожник, было бы вообще замечательно.
— Орочимару, ты можешь приставать к кому-то более подходящему тебе по возрасту? — Рена опять начинала кипятиться, раздражаясь от попыток прочитать ей мораль и одновременно заигрывать.
— Не стоит думать обо мне хуже, чем я есть на самом деле, — улыбнулся великий змеиный саннин. — Я не собираюсь к тебе приставать в этом смысле.
— А в каком собираешься?
— Ни в каком, сказал же — мне с тобой не скучно. Носи на здоровье.
— Спасибо, — Рена, не сдержавшись, обняла его за шею и провела языком по холодной щеке, оставив влажный след. Так здоровались и прощались змееликие демоны, как ей в свое время подсказали Сестры. Орочимару понял, оценил и попрощался так же. Потом отступил к стволу и впитался в мшистую кору как в болотную трясину.
Рена спрыгнула на землю и проверила, как сидят шпильки, боясь их потерять, но непредсказуемый даритель надежно закрепил их в волосах, так что она, перестав беспокоиться, не спеша направилась в Башню.
Только она переступила порог, как на нее накинулся Нейджи.
— Нужно поговорить, — он был чем-то взволнован.
— Не нужно, — Рена зевнула.
— Я тебя прошу, — он нахмурился.
— Ладно, проси. Можешь даже на колени встать — мне это нравится, — она смотрела на него насмешливо и печально.
— Рена, мать твою, хватит паясничать! — Нейджи нахмурился, заметно злясь.
— Ладно, не кипятись! — пошла на попятную Рена. — Давай поговорим в моей комнате. Бои еще идут?
— Да, я думаю, они затянутся на всю ночь. Кстати, красивая прическа. И шпильки тоже очень красивые. Почему ты раньше так не ходила? Тебе идет.
— Не до того было, — переступая порог своей комнаты, отмахнулась Рена, не желая вдаваться в подробности. — Заходи.
Нейджи вошел вслед за нею и плотно закрыл дверь, а потом и запер на задвижку.
— Чтоб никто не помешал, — пояснил он.
— Не помешал чему? — не поняла Рена. — И кого в этой башне может остановить хлипкая доска со щеколдой, которая висит только из чувства долга?
— Сейчас узнаешь, — Нейджи активировал бьякуган. — Техника Сковывающего Сна!
