Птенцы Бедвира

Тёмный маг не торопился убивать тварь, которая рванула следом за мужчиной в кожаном фартуке. А он, видя новое нападение твари, из последних сил, с криком вскочил на ноги и вновь приготовился к отпору. И открыл рот, шарахаясь назад, когда тварь злобно заверещала, бросаясь на невидимую стену между ним и собой! Каждый бросок вперёд, к такой близкой добыче, завершался жёсткой отдачей, когда саранчу резко откидывало от невидимой стены. Но, не замечая, что за её спиной, чуть в стороне, стоит тёмный маг, тварь снова и снова бросалась на стену-невидимку, помня, что человек с топором в руке выглядел уставшим, а значит — уязвимым...

— Морган! Гони живых — к воротам! — рявкнул Бедвир, пронзив двумя охотничьими ножами спину саранчи, которая наконец решила отказаться от лакомой добычи, почему-то оказавшейся недостижимой, и развернулась к нему.

— К воротам! Всех к воротам! — повторил клич Морган, плашмя врезав мечом по плечам ближайшему безоружному родичу, что прятался до сих пор за его спиной, мешая драться с саранчой.

А от ворот, чуть не подпрыгивая, уже махал топором и алебардой огромный кузнец, поверивший наконец в безопасность и хрипло вопивший своим:

— Сюда! Сюда! Эти твари здесь не достанут нас!

Орать, призывая, — одно. А вот как добраться до спасительных ворот...

Где толчками, где — руганью людей передавали от одного воина к другому. Те успевали и уничтожать саранчу, и чуть не пинками направлять перепуганную домашнюю челядь к спасительным замковым воротам. Вскоре во дворе остались лишь тёмные маги с примкнувшим к ним магом-наставником Ланти, девять воинов Эинри и пятеро из дома Моргана, которые, вооружившись тем оружием, что нашли, довольно успешно сражались с саранчой. Из них, насколько понял Бедвир — судя по подготовке и умению драться, двое или трое как раз и были дальними родичами Моргана и его семьи.

Девять воинов Эинри?! Девять?..

Их было десять...

— Орния! — позвал Бедвир, скривившись от осознаваемой потери: воин же! А их-то как раз здесь отчаянно не хватало. — Дым! Лукас, в доме остался кто-то живой?

— Вывели всех! — отозвался Морган, отступая вместе со всеми к тем же воротам, одновременно отбиваясь от тварей.

— Точно?

— Точно!

Что ж, в таком случае, Орнии не придётся создавать сложную структуру дыма, который убивает избирательно и который забирает слишком много сил. Он заглянул в лицо девушки, сумел даже усмехнулся, завидя и на нём облегчение... Он мог бы дать ей волю, чтобы она наполняла дымом каждый двор. Но существовала опасность: Орния могла перерасходовать свои силы.

В следующие секунды чёрный дым Орнии не только заполонил пространство внутреннего двора, но и проник в само здание — видно было, как отдельными дымками из раскрытых окон он изредка проглядывает. Саранча ещё нападала на немногочисленных защитников дома. Но, едва только касалась клубов чёрного дыма — или они её касались, мгновенно падала на мощёную поверхность двора, порой полностью рассеиваясь в особо плотных дымках.

Стоявший рядом с Бедвиром воин Эинри, светловолосый мужчина с необычно тёмной бородкой, будто откликнулся на его мысли, продолжив их бормотанием:

— Так мы не только дворец, но и всё королевство...

И замолк, осёкшись, что собирался высказать совсем не то, что надо бы. Правда, покосившись на тёмного мага, тщательно протиравшего лезвие меча поднятой с земли тряпкой — судя по размерам, недавней юбкой одной из здешних служанок, воин, кажется, решил: несмотря на то что Бедвир — тёмный маг, он всё же не так страшен, как непосредственное начальство, а потому негромко спросил у него:

— Неужто нельзя вот так вот везде? Сразу? Ну, как...

Он споткнулся на полуслове, прикусив губу и глядя на Орнию: не знал, как назвать девушку. Принцесса? Но ведь... умерла? Девица? Но ведь... принцесса!

А она будто окаменела, стоя посреди двора. И для человека, который магом не являлся, девушка выглядела так, словно она просто наблюдала, как тает в воздухе чёрный дым, вызванный ею. В то время как Орния, чьи губы подчас почти незаметно шевелились, восполняла потраченные силы, собирая их с мертвецов. Как и остальные юнцы, которые воспользовались маленькой паузой и торопливо, пусть внешне и стоя неподвижно, снимали с мёртвых тел остатки дыхания жизни.

Но говорить об этом воину — напоминать, что перед ним тёмные маги. И неизвестно, как он ещё отнесётся к этому сбору сил. А если для него это деяние — беззастенчивый грабёж покойников? А чувствуя на себе ладно даже ещё только неприязненные, а не пылающие ненавистью взгляды, действовать всё равно сложно. Слишком легко сбиться с цели, а значит — со стремления к ней.

Темнобородому воину ответил так, чтобы тот понял главное:

— Эти юнцы слишком мало обучены. Быстро выдыхаются.

Воин покосился на него и неловко спросил:

— А-а... ты?

— А я слишком стар и калечен, чтобы творить магию в полную силу, — пожал плечами Бедвир.

Воин задержал взгляд на лоскутной коже его лица (Бедвир это ощутил так, словно тот грубо ткнул пальцем по незаживающим порезам), а потом снова перевёл взгляд на шумно дышавших юнцов и девушку, невероятно осунувшихся за время, проведённое на подворье Морганова дома. Тихонько покачал головой, то ли жалея о потерянных предполагаемых возможностях, то ли о чём ещё...

Вымотанный Морган вообще согнулся, упершись в колени руками, чтобы отдышаться. Вокруг мальчишки-мага немедленно встали пятеро — трое подростков, двое юношей. Присмотревшись, Бедвир теперь уже полностью уверился: эти пятеро как раз-таки родичи Моргана. Вели они себя, конечно, необычно. Окружить-то они хозяйского сына окружили, чтобы охранять, но тёмный маг то и дело ловил в их глазах огромное недоумение, когда то один, то другой пытались заглянуть в лицо Моргана — наверное, чтобы убедиться, что перед ними и в самом деле сын хозяина. Но ведь погиб?! Неужели...

После созерцания этих взглядов Бедвир то и дело проверял на себе заклятие благорасположения со стороны всех, кто рядом. Не ослабело ли, пока он не потряхивает цепочкой, пропитанной сложным отваром с наговором на него.

Хотя страшнее было, когда он видел ещё во время бойни: у юных магов, которые дрались не просто холодным оружием, но с применением магии, и впрямь почти закончился запас силы, да и артефакты-накопители почти пустовали. Было страшно, что кто-то из юнцов может броситься к трупам — тех, кого не дожрала саранча; либо к самим тварям, чьи тела, дохлые после схватки с людьми, валялись по всему двору. Броситься к мертвецам, чтобы снять с них остатки дыхания жизни, чем и пополнить свои личные силы. Это вроде как безобидный процесс, когда юные маги падают на колени перед трупами и приникают к ним — всего лишь склоняются перед ними, как обычно видно со стороны... Однако... Если бы хоть кто-то из них такое допустил, опять-таки наговоренные на цепочку заклятия на доброжелательность людей к ним не сработают... И за жизни уже самих учеников Бедвир не дал бы и гроша.

Он вспомнил, как во время бойни во дворе Лукас, ослабевший от потери сил, буквально на пару мгновений остановился перед трупами двух тварей, с таким вожделением глядя на них, словно, изголодавшийся, видел перед собой самые роскошные блюда с пиршественного стола. Двор-то уже не первый, а Лукас и ученикам, и учителю известен тем, что не умел тратить силы бережно...

Тогда пришлось кинуться к мальчишке-магу, чтобы тот на глазах у всех не совершил непоправимого. Но ещё ближе оказался Сиджи, который прыгнул к Лукасу и, показалось издалека, ударил его по кисти свободной руки. Бедвир с облегчением выдохнул, когда Лукас сжал кулак с тем, что вложил в его пальцы мальчишка, и его лицо обвеяло секундной расслабленностью, пока он принимал магический запас накопителя Сиджи. Ещё мгновение — и Лукас отвернулся от трупов саранчи, чтобы помчаться к ближайшей твари и убить её.

Так и сейчас... Приходилось не отдыхать после бойни, а следить за учениками, чтобы те не преступили определённой границы, после которой их видели бы только могильщиками и... трупоедами... Бедвир угрюмо опустил голову, вспоминая недавнее прошлое. Но снова поднял глаза в тревоге.

Темнобородый воин тоже наблюдал за юными магами, за тем, как они приходят в себя. И оказался упрямым, а может, и в самом деле пытался как-то по-своему уяснить, как и кто из них может спасти город и его жителей, но при том слабоват, а то и неопытен.

— А сам ты как думаешь? — простецки спросил он у Бедвира. — Чего бы вам не хватало, чтобы... принцесса могла бы сразу посылать свой дым на саранчу?

— Есть два дыма, — не сразу отозвался тёмный маг: ученики, с трудом собрав на расстоянии от трупов нужные силы, начали неуверенно подходить к нему. — Дым, который щадит человека, но убивает саранчу. Это трудный ритуал. Он забирает много сил. А есть дым, который легко натравить сразу на всех, поэтому для него необходимо, чтобы рядом не было людей.

— Хочешь сказать — не будь людей в домах или в усадьбах, мы б сейчас шли быстро? — задумчиво переспросил воин, глядя уже не на двор, а вдаль — туда, где город полыхал пожарами, из-за чего небо над ним, постепенно вечереющее, казалось темнее, чем здесь, на окраине.

Бедвир ответил и на прозвучавший вопрос, и на все те уточняющие, которые наверняка хотел бы задать темнобородый:

— Воинов не хватает. Была бы возможность выводить людей из дома без участия моих юнцов, мы бы не отдыхали — шли быстро бы.

Но темнобородый не унимался.

— А те, в ком уже зреет сей зверь... эти могут пройти вашу защиту, чтобы потом там, на улице, обратиться?

— Нет, — категорично сказал Бедвир. — Наша защита таких не пропустит.

Темнобородый задумался ненадолго, а потом кивнул. Своим мыслям?

— Тогда так. Меня зовут Креван. Мы идём во двор, собираем всех, кто там есть. Выводим. Потом идёте вы — и чистите. Выходите — идём дальше.

— Хорошо звучит, — пробормотал тёмный маг. — Идём. Посмотрим в деле.

Судя по уверенному тону темнобородого Кревана, именно он был командиром маленького отряда, выделенного Дакеем для сопровождения тёмных магов. Именно он и скомандовал своим выходить за пределы освобождённых от саранчи владений.

Мельком оглянувшись на покидаемый двор, Бедвир отметил то, чего не разглядел бы глаз, не вооружённый магией: и человеческие трупы, и коконы или панцири саранчи — словно бы просели, будто они полностью пустотелые и их распластало по земле, раздавило страшным ливнем. Особенно — трупы монстров. Неудивительно. Ученикам, к счастью для Бедвира, всё же неловко было собирать на глазах непосвящённых остаточные эманации человеческих жизней в момент перехода к смерти. Но успели "обобрать" мертвецов, пока стояли на месте, изображая отдыхающих. Как он и учил их...

И вздрогнул, когда мимо него стремительно пробежал парнишка — из тех родичей Моргана, что держались охраной вокруг вернувшегося из небытия маленького хозяина.

— Куда он? — сумел удивиться Бедвир, обращаясь к Моргану.

— Он будет нашим маркитантом на время похода к дворцу, — гордо ответил мальчишка-маг. И добавил чуть наивно: — Есть хочется.

Будь бы здоровым лицо, Бедвир усмехнулся бы...

Парнишка вскоре и впрямь выскочил из дома — с мешком за плечами. Петляя среди мертвецов и пустотелых коконов саранчи, порой испуганно подскакивая вбок из-за пошевелившегося панциря или торопливо отворачиваясь от мертвеца — от знакомого лица, он добежал до ворот. Здесь, за воротами, собравшиеся уже разделились на две группы. Одна собиралась идти дальше по улице — осталось ещё три дома. Воины, маги и присоединившиеся к Моргану его дальние родичи. Вторая группа — домочадцы. Они, успокоенные, что дом теперь защищён, совещались, с чего начать уборку мертвецов во дворе и в доме, да и внутри самого дома.

Ели на бегу. Никто не отказался от походного перекуса. Пока добежали до следующей усадьбы, о еде забыли, ведь расстояние между домами было довольно большим. В конце концов короткая (сравнительно, конечно) эта улица состояла только из городских домов тех, кто имел замки за пределами столицы. Без приюта уцелевшие не останутся.

Однако... Зачистили следующие две усадьбы.

Однако Бедвир не мог не признать, что его личная защита вокруг всех городских домов оказалась неоднозначной и чаще превращалась в смертельную ловушку для живых: домашние-то не знают, что попервости можно выскочить на улицу, спасаясь от чудовищных полчищ в усадьбах, которые увеличивались с каждым мгновением.

А тут ещё... Почудилось — лишь моргнул. А уже вокруг сумерки, и обманчиво мотающийся огонь смешивает происходящее в такую кипящую кашу, что порой не разберёшь, кого уничтожать, а кого — выручать...

Третья усадьба очищена... Запалённо дыша, рядом с Бедвиром, который смотрел на город, из-за бушевавшего в нём огня полыхавший как нижние круги преисподней, встал командующий охранной десяткой Креван. Оба через мгновения вздрогнули и обернулись на пройденную дорогу перед домами. Та резко замельтешила пока плохо оформленными тенями. А вокруг мага и Кревана быстро встали юные маги и охранники от дома Эинри. Но, кажется, бегущие и сами сообразили, что надо бы немедленно объясниться, и в несколько голосов завопили:

— Свои! Свои мы, Креван! Нас Дакей послал!

"Своих" признали уже по тому, что кричали они осмысленно, так что успокоились и принялись ожидать пополнения, одновременно снова уставившись на горящий город.

А когда все успокоились и появился сам Дакей в сопровождении ещё десятки, Бедвир, успокоивший дыхание, сказал, не оглядываясь на него:

— Насколько я помню, справа — мастерские артельщиков и гильдеров, слева — казарма городской стражи. Дальше — несколько улиц самого города, а за ними — королевский дворец. Если мы просто пойдём...

И замолчал. Начальник охраны от Эинри должен сам догадаться, что имел в виду тёмный маг. Несложно. И уж ему-то, человеку служивому, предстояло придумать стратегию и тактику, как добираться до дворца, спасая и горожан, и королевское семейство. И собирать по дороге войско, достаточное для защиты королевской семьи.

Тот обернулся к Кревану, и оба быстро, порой перебивая друг друга, заговорили, обсуждая ход продвижения к королевской резиденции... Незаметно, словно невзначай, близко к Бедвиру встала Орния. Постояла, дыша так прерывисто, словно только что плакала, а потом несмело взялась за руку тёмного мага. Бедвир — для взгляда постороннего — ободряюще сжал её подрагивающие пальцы и вновь расслабил — свои.

Орния постояла немного рядом, а потом попятилась, уступая место Моргану, которого затем сменят Сиджи, Клемент и Лукас.

Пока воины определялись с действиями, Бедвир, для наблюдателей со стороны вроде как закаменевший на месте, широко раскинул "сеть", притягивающую некромагические силы, и щедро делился ею с учениками. Пожелай они сами собирать её — увидел бы маг-наставник, неуклонно следующий за Лукасом. Сейчас, пока все отдыхают, легко разглядеть странное действо учеников Бедвира. Это не во дворе, когда следишь за малейшим движением вокруг, не отвлекаясь на таких же, пусть и малолетних воинов... Слишком неуклюже дети пока ещё умели собирать силы. А Бедвир предпочитал, чтобы никто не заметил, как стремительно дряхлеют трупы тех, кого саранча не обратила в себе подобных, а лишь убила, ради того чтобы полакомиться кровью своих жертв.