Быстро обыскав трупы гитиянки, я догнала ушедших вперед сотоварищей перед самым входом в небольшую пещеру. Из провала ощутимо тянуло сыростью недавно обжитой пещеры.
— Пошли, что ли, — я мотнула головой в сторону входа.
В самой пещере пахло плесенью, затхлый воздух щекотал ноздри. Темно, тихо, слышно как капает вода.
За спиной следопыт прошипел какое-то ругательство. Что-то про тот как он любит камни, пещеры и темноту, а потом — нараспев несколько тягучих как мед слов.
Пещера оказалась довольно обширной, с высоким, заросшим сталактитами потолком и длинным изогнутым коридором. Поскольку никаких ответвлений и боковых ходов не было, мы так и шли вперед. Молча, не зажигая свет. Впрочем, скоро света у нас было более, чем достаточно, потому что коридор расширился, превращаясь в небольшую комнату и... Естественно, там нас ждали гитиянки. Нда, и не просто гитиянки, а во главе с тем самым зеленокожим магом с высокой причудливой прической, на сей раз украшенной черными и белыми перьями. Надо же. Прошлое никак не может отпустить меня, каждый раз возвращаясь и возвращаясь обратно. В пещере всего лишь на мгновение запахло рекой и пожаром.
— Зиэйр предсказала твое появление, Калак-Ча, — зеленокожий сказал это громким свистящим шепотом. Торжественно, словно в храме или на празднике. — Она послала меня убить тебя.
"Я тронута".
— Странно. Обычно гитиянки сразу нападают, — я вытянула из ножен ятаган. Дело вряд ли ограничится пафосными разговорами.
— Мне нравится знакомиться со своими жертвами, Калак-Ча, — гитиянки шелестяще рассмеялся. Он был более чем уверен в своей победе. Краем глаза я увидела, как отошел обратно вглубь коридора Бишоп, вскидывая лук. Как прищурился и подался вперед паладин.
Тем временем, чужак продолжал говорить:
— ...после этого их смерть становится намного слаще. Зиэйр позволяет мне эту роскошь.
"Вот ведь ублюдок. Что ж, потянем время. Надеюсь, следопыт отойдет не слишком далеко".
— А ты кто?
"Папаня учил знакомиться. Даже перед тем как убить".
— Мое имя не имеет значения, — гитиянки высокомерно рассмеялся в ответ — Тебе нужно знать лишь то, что Зиэйр поручила мне убить Калак-Ча и принести твою голову в Астральный мир в качестве трофея.
"Что за место такое дерьмовое этот Астральный мир? Серебра нет, черепушек лишних нет. Одни зеленые безносые уродцы шастают".
Из бокового коридора выбежал еще один гитиянки, подошел к предводителю и торопливо зашептал что-то на ухо этому красавцу в перьях. Тот нетерпеливо отмахнулся, прошипел "... разберись с этим" и вновь уставился на меня, положив ладонь на рукоять меча.
— Нуууу....Если бы я собирала головы всех гитиянки, которых убила, пришлось бы открывать мясную лавку, — я лениво, преувеличенно-лениво пождала плечами.
— Из-за тебя погибло много опытных воинов, Калак-Ча. За это, и за многие другие преступления против гитиянки, ты умрешь, — зеленокожий резким движение выдернул из ножен меч и, прокричав что-то вроде "За Зиэйр!", кинулся в атаку.
* * *
Когда бой закончился, я оторвала от одежды предводителя клок ткани и вытерла клинок. Привычка уже. Точно такая же, как обшаривать карманы жмуриков.
Впрочем, привычки привычками, но стоило двигаться дальше, в один из боковых коридоров. Прямо за поворотом нам попался труп... Нет, не гитиянки, а женщины. Красивой такой женщины в легкой полупрозрачной тунике. Она лежала, нелепо запрокинув голову и под рыже-красными волосами расплывалось, почти сливаясь с ними, темно-алое пятно. "Откуда она здесь?"
— Это суккуб, — нарушил наше озадаченное молчание паладин. На мой невысказанный вопрос он пояснил, — демон в обличии женщины. Только что она здесь делала?
Выяснили мы это довольно скоро. Оказалось, что в пещерах, кроме нас и гитиянки были еще и демоны. Уже виденные суккубы вместе с мелкой летающей кусачей пакостью — бесами. Нда. Знаете, на что похож бесенок, если по нему хорошенько стукнуть молотом? На красную лепешку с крылышками. А если удар впечатал его в стенку — то на рисунок лепешки с крылышками.
За одним из многочисленных поворотов — пещера оказалась извилистой как гоблинские кишки — я услышала голос. Резкий, низкий, неприятный, с явными властными нотками.
Шаг вперед, поворот. Слишком громкий шорох камней под нашими ногами.
— Заксис, найди предводительницу гитиянки и забери у нее осколки. Не щади никого, — человек развернулся на звук шагов. Мой взгляд выхватил из полутьмы коридора ярко-рыжие, словно светящиеся глаза говорившего, замысловатые, похожие на паутину, мерцающие рисунки на бритой голове и бородатом лице человека. Остальное скрывал длинный темный плащ. Собеседником же татуированного "красавца" была тварь, локтей шесть в высоту, похожая на здоровенную сизо-серую жабу. Если, конечно, жаба умеет ходить на двух ногах и скалится полной острых зубов пастью.
— Что касается чужаков ... разберись с ними...
Человек с татуировками мельком глянул на нас, отпуская тварь взмахом руки, потом произнес что-то и исчез в вихре красноватых бликов. Исчезла и тварь.
— Что это за хрень? — Бишоп подошел ближе, напряженно всматриваясь в глубину коридора.
Я пожала плечами:
— Не знаю. Но эта милая зверушка и ее хозяин — не друзья нам. Но и гитиянки — они тоже не друзья. Пойдем за ним.
— В этом деле замешана какая-то третья сторона, — нда, ох уж эта способность паладина облекать в слова и так всем понятные вещи. "Он что, считает меня идиоткой?"
— Третья сторона? Тот кто еще охотиться за осколками? Как интересно! Хотел бы я знать — зачем этому человеку нужны фрагменты меча гитиянки? — Гробнар запустил пятерню в волосы и на мгновение задумался. На мгновение только, а потом затараторил с утроенной силой:
— Но подождите-подождите. А если этот человек убьет Шандру?! Нам нужно идти, нам нужно скорее найти ее!
"Сколько можно?! Шандра-Шанда... только и разговоров, что про Шандру. Надоело".
Больше гитиянки нам на пути не попадались. По-крайней мере живые.
Пещеры уходили все дальше, вглубь горы, сменяясь какими-то странными руинами. Они напоминали мне те развалины, по которым я бродила в детстве в Топях. Тот же строгий бело-голубой мозаичный рисунок на стенах и полу. Тот же запах пыли и затхлости. Обломки статуй. Причудливые светильники, в которых мерцали бело-голубые, похожие на осколки льда, кристаллы. И такие же холодные наощупь. Я провела пальцами по резным граням, скрывавшим в себе голубое пламя и ... По нервам словно ножом полоснул крик. Надсадный, рвущийся из охрипшей глотки вопль гибнущего... человека? Зверя? Я отдернула пальцы, глянула на спутников. "Они это слышали?" Слышали, судя по тому, как на тетиве следопыта лежала готовая сорваться в полет стрела, как подобрался для прыжка паладин и как Гробнар вытащил из ножен короткий меч.
Эхо крика ударилось о стены и затихло среди мозаики потолка.
Я тряхнула головой. "Чертовщина какая-то". Потом пошла дальше, по прямому короткому коридору.
Коридор разветвлялся на пару рукавов. Правый оканчивался тупиком, в которым развлекались два суккуба. Дамы пытались поделить между собой неподвижно замершего конструкта. Они тянули его в разные стороны, стучали узкими ладонями по шлему и смеялись словно девчонки. Очень злые девчонки.
— Интересно, если разорвать его пополам — он будет дергаться или нет, — темноволосая красотка потянула голема за руку. Порезавшись об острое лезвие, она ойкнула и медленно облизала палец.
— Не знаю, но если по нему ударить, то он гудит словно колокол. Вот послушай, — и демоница ударила кулаком по шлему. Гулкий, такой знакомый звук. Ну еще бы — точно также гудел тот странный ходячий доспех, с которым мы дрались в доме возле воровского хранилища.
Следопыт вытянул из колчана стрелу, бросил единственный короткий взгляд в мою сторону и процедил:
— Любой, кого рвут на части демоны — мой союзник.
Я подкинула на ладони нож:
— Отлично. А то заигрались девочки.
Его стрела и мой нож ушли в полет одновременно, опережая магию Гробнара и молот паладина. Щелчок тетивы, свист стрелы, чмокающий звук с которым металл входит в незащищенное тело. И вот одна из демониц падает, мешком валится на каменный мозаичный пол, успев увидеть как из ее груди торчит окровавленный наконечник.
Получается, что не так и сложно убить демона. Если конечно, подкрасться незаметно и ударить со спины.
Я подошла ко второму суккубу, присела на корточки рядом с еще живой демоницей. Она судорожно выгибалась, скребла пальцами каменный мозаичный пол, хрипела что-то окровавленным ртом. Металлический запах крови перебивал пыльно-затхлый аромат подземелья. "Тварь". Выдернуть нож из тела и ударить еще раз, под челюсть.
Обернувшись, я увидела, как Бишоп рассматривал голема и мертвых суккубов. Как он потер переносицу рукой в перчатке с обрезанными пальцами и хмыкнул.
— Похоже эта штука не была на стороне гитиянки или этих демонов. А значит, здесь есть кто-то еще и этот "кто-то" следит за нами. Да сколько у тебя врагов? Я уже со счета сбился, — он обернулся ко мне.
— Много, — я помолчала. Внутри плеснуло шкодное такое чувство. Из тех, которые толкают подростков на совершение пакос... тьфу — подвигов.
— Понравился ответ?
Следопыт на миг замер, а потом фыркнул, расслабленно оперевшись на лук. И, кажется, собрался что-то ответить, но...
— Это же голем клинков, правда? — гном подобрался поближе к застывшему доспеху и принялся разглядывать это чудо. И не только разглядывать, но и пытаться пощупать, что-нибудь открутить, постучать. Исследовать, в общем.
— Потрясающе! Вы только посмотрите на эти острейшие лезвия, на эту чудесную конструкцию рук, на то, как талантливо он собран из кусков металла и заклинаний...
— Заткни пасть, коротышка, — взорвался Бишоп. От прежней его расслабленности не осталось и следа.
— Он ведь только пояснил ситуацию, — святой воин прищурился, словно прикидывая как бы пристукнуть неугомонного следопыта.
Парень резко развернулся к Касавиру.
— А-а, ты опять говоришь за других, паладин. Я тебе еще раз повторяю, молчи — за умного сойдешь, — Бишоп сделал несколько шагов в его сторону.
— Я не собирался говорить за него, пока ты, — паладин ткнул в сторону разведчика молотом, — не влез в разговор. Я выражаюсь понятно, Бишоп?
— А я не собирался разговаривать с тобой, пока ты не влез в разговор, паладин, — усмешка углом рта, прищуренные глаза и голос, резкий как щелчок спущенной тетивы.
"Вот черти, опять сцепились". Сейчас мне очень хотелось окатить спорщиков ведром ледяной воды. Чтоб остыли.
— Хорош базлать, мальчики. Мы еще Шандру не нашли, а вы уже ор подняли на все пещеры. Заткнулись. Оба.
— Нет-нет-нет, это творение потрясающе совершено, совершенно! Пожалуйста, ну пожалуйста — можно мы возьмем его с собой?
Гном снова затянул свое, улыбнувшись немного беспомощно, по-детски.
— Я... я его починю. Это же такой шанс узнать нечто новое, ведь я никогда не видел прежде таких големов клинков.
Я покачала головой. Затея Гробнара мне совсем не нравилась.
— Нахрена? — еще големов мне не хватало.
Но тут следопыт подошел и лениво пнул конструкта. Доспехи в ответ знакомо загудели:
— Знаешь... — он цыкнул, — наверное, эта штука стоит больших денег. Даже сломанная. Мы возьмем ее с собой и продадим какому-нибудь магу.
"Ах ты е-мое. Он уже все решил, только посмотрите".
Я пожала плечами:
— Бери. А я ее продам. Какому-нибудь магу, — я представила, как мы протискиваем это кхм... творение в узкую дверь лавки Сэнда и еле сдержала смешок.
— Мы еще не нашли Шандру, — и, не дождавшись ответа, следопыт первым пошел по коридору. Я усмехнулась и пошла следом.
Гробнар воодушевленно насвистывал какую-то песенку и почти светился от счастья, мне тоже было как-то... тепло. И только паладин хмурился. Кажется, он был чем-то недоволен.
* * *
В конце левого коридора кто-то был. Подойдя ближе, я услышала разговор. Женские голоса. Преувеличенно игривые нотки, высокий звенящий смех. Опять суккубы.
— Посмотрите-ка сестры. Могучий дьявол пойман в ловушку. Ах, он совершенно беспомощен.
— Может быть, мы сумеем его развлечь. Как думаете, сестры?
— Или, возможно он сумеет развлечь нас, — звенящий злой смех, шелест шагов.
Три полураздетых демоницы стояли возле начерченного на полу круга. Круг тускло светился белым и состоял из множества сложных, непонятных символов и рун.
В центре рисунка, скрестив руки на груди и смотря куда-то вдаль, стоял тот самый дьявол. Невысокий, хрупкий, закутанный в темно-синюю с красной каймой тогу. За его спиной дрожало, словно воздух над костром, зыбкое марево.
Тем временем суккубы продолжали развлекаться:
— Нет, вы только посмотрите, сестры. Он совсем не смотрит на нас, — одна из демониц, провела пальцем по пухлым губам, потом медленно облизнулась.
— Красавчик отверг наши ухаживания, с таким пренебрежением. Ах, я страшно оскорблена, — ироничное, капризное хихиканье.
— Интересно, сестры, он совсем не чувствует боли? Пора это проверить... Но... — демоница подняла руку, — Тише, сестры, мы кажется не одни, — суккуб оглянулась, встретившись со мной взглядом.
"Какая она красивая..." шевельнулась в голове невесть откуда возникшая мысль. Я кинула в суккуба нож почти одновременно с этой самой непонятной мыслью. Демоница захрипела что-то пробитым горлом, забилась в недолгих судорогах на полу. Наваждение сгинуло.
С остальными "дамами" покончили паладин и Бишоп. Следопыт подошел ближе, ногой перевернул одну из убитых и выдернул свою стрелу. Выругался под нос, обламывая треснувшее у самого наконечника древко, вытер сам наконечник обрывком полупрозрачной туники и сунул в кармашек сумки.
— Приветствую тебя, — дьявол прекратил созерцать стены подземелья и теперь смотрел на нас. В упор. Не мигая. От взгляда пронзительно-желтых глаз с вертикальными щелями зрачков было немного не по себе. Я зябко передернули плечами и встретила взгляд дьявола.
Касавир негромко проговорил, наклоняясь поближе ко мне:
— Осторожней. Это один из дьяволов высшего ранга. Не верь ни одному его слову.
Я кивнула. "И не собиралась".
Дьявол отвесил легкий, изысканный поклон и вновь, не мигая, уставился на меня:
— Вне зависимости от твоих намерений, твои действия принесли мне пользу. Если позволишь, я бы хотел помочь тебе.
"Помочь? С чего бы?"
— Да ну? И как именно?
Дьявол развел руками:
— Видишь ли, я здесь не по своей воле. К этому кругу меня привязали гитиянки — твои давние враги. Кроме того, они заставили меня создать барьер, который ты видишь перед собой, чтобы помешать проникновению чужаков. Душа, которая призвала меня, была поглощена танар'ри, демоном по имени Заксис. Поглотив душу гитиянки, Заксис получил власть надо мной и я не могу его ослушаться. Если ничего не сделать, то барьер останется на месте.
