Принцесса в Академии. Том 1

— И вы о нём не пожалеете!

— Уже жалею: ещё чуть-чуть, и ты сломаешь мне пальцы.

— Ой...

Я выпустила её руку, и гномка потерла кисть.

— Только мне не нравится название щелегрызы, оно совсем не коммерческое. Лучше остановимся на твоём варианте, как ты их назвала, фрисушки...фистончики...

— Фисташки.

— Да-да, — махнула она, уже направляясь наверх, — именно это я и сказала.

Дверь кабинета закрылась, а я подпрыгнула и беззвучно хлопнула три раза в ладоши. Потом схватила метлу и сделала с ней круг вальса по первому этажу. Стоит ли удивляться, что, повернувшись, я наткнулась на зрителя. Им был тот самый мальчик, который в первый день помог мне не сгинуть в лабиринтах Шебутного переулка.

— Ты к кому?

— К тебе, пришёл проведать. А что это ты делаешь?

— Танцую.

— С метлой?

— Уже нет! С тобой, о, рыцарь! — Я схватила его за руку и утянула в новый круг.

— А ты хорошо танцуешь, — заметил он.

— Ты тоже для...— я прищурилась, — шести лет.

— Восьми, — спокойно поправил кавалер и, сделав последнее па, поклонился мне.

— Ладно, а теперь беги по своим восьмилетним делам, потому что мне надо бежать по своим семнадцатилетним.

— Ого! Тебе семнадцать?! Ну, ничего, мне всегда нравились девушки постарше.

Я хотела ответить так, как обычно отвечают на подобное взрослые: угрожая выкручиванием ушей и прочими ужасами, но не удержалась и рассмеялась. Правда тут же зажала рот ладошкой, вспомнив слова мадам.

— Всё, теперь ступай, бабулю ждут дела. — Я открыла дверь и подтолкнула гостя к выходу.

— А ещё как-нибудь можно к тебе зайти?

— Только если обещаешь не приставать.

— А приглашение поесть вместе мороженого считается приставанием?

— Нет, если за тебя заплачу я.

— Тогда приглашаю тебя как-нибудь вечерком купить мне мороженого.

— Как тут устоять! Хорошо, согласна.

Я попыталась закрыть дверь, но он ловко подставил ногу.

— Кстати, так и не имел случая представиться. — Мне чинно протянули узкую ладошку. — Меня зовут Кр... кхм, Кен, меня зовут Кен.

— Что-то мне подсказывает, что в твоём имени не хватает ещё пары букв, Кен. Ну да ладно, таинственный незнакомец. — Я пожала руку, — Ливи. А теперь тебе правда лучше идти, Кен, пока хозяйка не выставила нас обоих.

— А ты чмокнешь меня на прощание?

— Как в прошлый раз, в щечку? Нет уж, дуй отсюда, пока я не передумала насчёт мороженого.

— Конечно, раз моя дама этого желает. — Он уже повернулся, чтобы уйти. — Ах да, у тебя к губам что-то прилипло.

— Где? — Я инстинктивно дотронулась до рта, а Кен в ответ послал мне воздушный поцелуй.

Через дорогу от нас раздался свист, задорные возгласы и подначивания. Я подняла глаза и увидела целую толпу зрителей околокеновского возраста. Со стороны выглядело так, будто мы только что обменялись воздушными поцелуями.

А с этим пареньком надо держать ухо в остро! Я набрала в грудь побольше воздуха, но хитрец меня опередил:

— До встречи, Ливи, — выпалил он и помчался к товарищам.

И умеет вовремя линять.

Героя встретили уважительными похлопываниями по плечу и восхищенными взглядами. Вся орава тут же кинулась прочь. Похоже, мальчишка предводитель этой банды. Даже удивительно, учитывая разницу между ним и остальными. Кто-то явно занимается его воспитанием — таких правильных словечек на улице не нахватаешься. Да и не всякий мальчишка умеет танцевать вальс. Я шагнула обратно и уже хотела закрыть дверь, когда заметила спешащую к лавке Эмилию. Она вся раскраснелась и ещё издалека помахала мне. Вбежав, напарница первым делом сорвала соломенную шляпку и принялась ею обмахиваться:

— Ливи, господин Мартинчик из доставки не приходил?

— Нет, не приходил. Но, — добавила я, видя, как её лицо расстроено вытянулось, — у меня есть для тебя отличная новость: я нашла хрусталютики.

— Не может быть! — Эмилия от радости выронила шляпку.

Я сходила к прилавку, вынула из-под него корзину и поставила на стойку.

— Вот.

Девушка просияла.

— Где ты их нашла?

— Прямо за кадкой с циклоцитрусами.

— Значит, я действительно случайно их туда задвинула. — Она осторожно дотронулась до мясистого желтого лепестка. — Надо же, выглядят такими свежими, будто только что собраны...

Ну, почти: всего-то два часа назад.

— Да, держатся бодрячком. Этим цветам палец в рот не клади.

— Спасибо, Ливи, ты настоящее чудо! Не представляю, что бы я без тебя делала!

Жила бы спокойно и избежала многих бед.

— Мадам у себя?

— В кабинете, — кивнула я. — Она на завершающей стадии букетно-творческого периода.

— Самый ответственный этап! Значит, ей не хватает последнего... — Эмилия пощелкала пальцами, совсем как недавно мадам, — штриха!

— Да, что-то вроде этого она и сказала, а ещё просила закрыть на сегодня магазин и на пару часов избавить её от моей персоны, что я и собираюсь сделать. Но сперва помоги мне, пожалуйста, оформить заказ вот на эти образцы.

Я быстро переписала номера с полей каталога и протянула Эмилии листок. Она вынула из ящика бланки заказа, показала, как их заполнять, а потом сообщила, что как раз будет проходить мимо конторы господина Мартинчика и могла бы их занести.

— Отлично, спасибо, Эмилия! Главное, чтобы господин Мартинчик не забыл вот про эти. — Я жирно обвела ?96.

— О, а это случайно не те самые орехи, от которых зависит твоя судьба?

— Они и есть. Я случайно наткнулась на них, просматривая каталог.

— Какая удача! Не волнуйся, за сорок лет, что существует его контора, господин Мартинчик ещё ни разу не перепутал заказы и уж тем более не забыл про них. Если это случится, можешь выглянуть в окно: скорее всего, небо опустилось на землю, а у крыльца ждут четыре скорбных всадника.

Эмилия сложила заполненный бланк в сумочку:

— Сгораю от нетерпения увидеть новый букет, а ты?

— Да, я тоже дрожу от предвкушения.

Убедившись, что всё на месте, и пощекотав на прощание хихикающие колокольчики, она покинула лавку, а я поднялась наверх. Ступая, как можно тише, на цыпочках пробежала по коридору и уже взялась за дверную ручку, когда услышала голос Магнуса. Он опять развлекал какого-то молчуна. Интонации паука были на удивление игривыми, я расслышала окончание шутки про сверчков и шесток. Так вот в чём дело... похоже, тут не обошлось без паучихи! Теперь ясно, почему он так рассердился в прошлый раз: я вспугнула его подругу.

Рискуя вызвать гнев мадам, я громко откашлялась, чтобы дать им знать о своём приближении, погремела ручкой и только после этого вошла, сделав безразличный вид. Форточка была приоткрыта, гостья успела скрыться.

Магнус притворялся дремлющим в гамаке. Он лениво приоткрыл пару глаз и изобразил зевок:

— Как там в лавке?

— На сегодня мадам Гортензия отпустила меня, пойду в академию. Ты со мной?

— Нет, эта бессонная ночь вконец вымотала меня, едва нахожу силы даже для беседы с тобой...

Только что у тебя были силы, чтобы шутить про сверчков и шесток! Но вслух я, конечно, ничего не сказала. В конце концов, Магнус прав: он тоже имеет право на личную жизнь. Похоже, в Затерянном королевстве какой-то особый воздух. Витающие в нём флюиды впору сачком отлавливать.

— Да и кто-то же должен охранять твои владения от повторного вторжения.

— Тогда я спокойна за свои сокровища.

Я быстро собрала вещи, пожелала Магнусу хорошего дня и отправилась навстречу своему первому официальному дню в академии.

Глава 14

про голодающие корешки, неопределенные книги и женскую психологию

На выходе из переулка мне снова встретилась Эмилия. Она сообщила, что заказ принят и придёт через шесть дней.

— Как шесть?! — в отчаянии воскликнула я. — А нельзя ли побыстрее?

— Господин Мартинчик сказал, что раньше никак не получится, — вздохнула напарница.

Я поблагодарила её и побрела дальше. Отсрочка меня совсем не порадовала, но делать нечего.

Какое-то время я шагала, погруженная в свои думы, и не замечая ничего вокруг, поэтому не сразу поняла, что что-то не так. Оглядевшись по сторонам, я сообразила, в чем дело: флаги на всех зданиях были приспущены. От этого город стал похож на кошку, которую окатили водой. Подойдя к главной улице, я уже собираясь перейти дорогу к академии, но тут пришлось посторониться, чтобы пропустить четверку стражников. Они важно вышагивали, положив копья на плечо. Начищенные шлемы блестели, висевшие на боку сабли гремели, стукаясь о высокие сапоги. Руки выше локтя были перехвачены серыми ленточками. Что бы это значило? Они прогнали торговца воздушными шариками и, остановившись возле небольшого бистро, велели выкочившему навстречу хозяину убрать огоньки, украшавшие вывеску с названием. Мужчина тут же побежал внутрь за лесенкой. Может, сегодня какой-то день, когда всем запрещается радоваться? Антипраздничный, так сказать?

Когда они скрылись за поворотом, я пересекла дорогу и уверенным шагом подошла к главным воротам Принсфорда. Несколько эльфов удивленно обернулись и остановились. Высокие створки оказались закрыты — занятия уже начались. Я достала мантию, которую не стала надевать заранее, и облачилась в неё, с удивлением заметив, что на левом рукаве появилась точно такая же серая ленточка, как и у стражников — вчера её не было.

Ещё парочка прохожих присоединились к первым зрителям. Я встала перед воротами, в центре которых сиял отлитый из чистого золота герб Затерянного королевства — знак бесконечности. Как только эмблема на моей груди оказалась напротив него, что-то сверкнуло, как будто солнечный лучик пробежал поочередно по всем четырем значкам, и гигантские ажурные створки растворились. Позади пораженно заохали. Я подхватила вещи и зашла внутрь, по возгласам определив, что ворота за моей спиной снова закрылись, и двинулась прямиком к парадному крыльцу.

Похоже, соответствующие службы уже оповещены обо мне, значит, и с центральным входом проблем не возникнет. Смелости мне прибавляла и студенческая мантия — это вам не нелегальный плащ из Подземного царства. Я поднялась на крыльцо и встала напротив дверей. Дубовые пластины, на которых были вырезаны героические сцены из жизни профессорско-преподавательского состава, даже не шелохнулись. Я постояла ещё немного и расправила мантию, чтобы дверь хорошенько разглядела эмблему. Наконец, когда терпение было на исходе, сбоку отворилась низенькая дверца и качнулась туда-сюда, ворчливо намекая, что всем опоздавшим сюда.

Привратник уже ждал меня внутри. Сегодня Август приоделся: ярко-желтая парадная ливрея с двумя сиреневыми пуговицами на спине, многослойный воротничок жабо и светло-фиолевый парик.

— Счастлив приветствовать столь юное и прелестное создание в стенах Принсфорда! — провозгласил он, и эхо, прокатившись по пустому вестибюлю, унеслось наверх. — Позвольте заметить, никогда не думал, что досуществую до того момента, когда девушку допустят до занятий в святая святых. Не сочтите за грубость, — тут же забеспокоился он, — это не значит, что я вам не рад, совсем напротив.

— Здравствуйте, Август, я вовсе так не думала.

— Мы знакомы? — удивился привратник, а я отругала себя за неосторожность.

— Нет, не имела удовольствия, но много слышала о вас от Озриэля и видела вас вчера, когда шла в лекарскую башню.

Лицо старичка разгладилось:

— Ах да! И замечательный же юноша, этот сир Ирканийский, вежливый и почтительный. Всегда останавливается, чтобы перекинуться фразой-другой со стариком. Конечно, нынешние девушки этого не ценят — им шалопаев подавай. Хотя, вынужден признать, такая тенденция наблюдалось и во времена моей юности. А если...

— Вопиющая несправедливость! — перебила я. — Извините, но мне пора к профессору Робину.

— Но его сегодня нет.

— Как нет?! Почему?

— Разве вы не знаете, что это? — прошептал привратник, указывая на мою серую ленточку. Точно такая же была и у него. Я помотала головой, и он продолжил: — Они с четверть часа назад появились у всех жителей, потому что этой ночью Его Величество изволили заболеть. Профессора Робина, как и остальных целителей, лекарей, знахарей и врачевателей королевства, вызвали во дворец на медицинский консилиум. По этой же причине, в королевстве отменены все праздники и шумные мероприятия. Скажу больше: я бы вам не советовал даже громко смеяться на улице!

— И сколько это продлится?

— Пока Его Величество не изволит поправиться.

'Не изволит' — как будто течение болезни зависит от монаршей прихоти.

— А если это продлится пару лет?

— Поживи вы с моё, деточка (кстати, ничего, что я вас так называю? Уверен, вы не обидитесь — старикам многое позволительно), знали бы, что несколько лет без веселья — это ещё не конец света. Вот его прапрапра и ещё семь раз прадед, помнится, как-то занемог на двадцать лет.

— А потом выздоровел?

— Нет, потом умер, и его сменил сын, который тоже оказался болен. А затем та же беда приключилась с его потомком, и так семь раз подряд. Эта полоса правления вошла в историю под названием 'Семь поколений печали'.

Я содрогнулась, представив, каково это: родиться и умереть, так и не узнав, что такое воздушные шарики, яркие вывески и веселый смех на день рождения.

— Но все мы, конечно, надеемся на скорейшее выздоровление Его Величества, тем более что этим вопросом уже занимаются лучшие умы королевства, включая придворного целителя.

— Ясно. В таком случае, не могли бы вы подсказать, где сейчас Оз...сир Ирканийский?

— Романтики в данный момент работают в теплицах на заднем дворе, но, боюсь, вам туда нельзя — придётся дождаться окончания занятия.

— Тогда, где я могу посмотреть расписание уроков?

— Деточка, я и есть расписание!

По стеклянному колпаку пробежала рябь, и на поверхности проступили строки — так проявляются послания, написанные лимонным соком, если подержать пергамент над свечой. Рядом с наименованиями предметов стояли инициалы профессора, время и место проведения. Маленькие мигающие точки указывали на студентов.

— Кстати, вот и он, — объявил Август и ткнул в лазурную крапинку.

Она увеличилась, как круг на воде, явив моему взору Озриэля и Гарта. Оба были облачены в какие-то серые фартуки и толстые каучуковые перчатки до локтей. Похоже, они работали в паре. Вернее, работал Озриэль: он упирался ногой в кадку с какой-то рассадой, пытаясь выволочь оттуда сопротивляющееся растение (судя по ботве, он боролся с гигантской репой), а полуогр стоял рядом, сложив руки на груди, и наблюдал с безразличным видом за неравной битвой. Изображение погасло, и я вернулась к изучению расписания. Правда, немного мешало то, что господин Август прильнул к стеклу с другой стороны. Но я понимала, что действовал он из лучших побуждений, стараясь оказаться полезным. Старичок подробно отвечал на вопросы — мои и те, которые сам же и задавал.

Вспомнив про ещё одну важную вещь, я воспользовалась первой же паузой и выпалила:

— Господин Август, а как можно передать послание для мадам Лилит?

— Какое послание? — заинтересовался он и потянулся за лорнетом. — Покажите.