Вот в чем было дело. Это и напомнило Дарману о Джусике. Мелузар чувствовал, что он сражается вместе с ними, а не просто руководит, и это не было позой. Никому не удавалось так убедительно изобразить искренность.
Мелузар продолжал расхаживать, подчеркивая слова ударами тыльной стороной правой ладони о левую ладонь. Он говорил как обычный корускантец — никаких красивостей, никаких вычурностей, мудреных слов или по-особенному произносимых гласных. Когда он говорил — он говорил так же, как те, кого знал и любил Дарман.
— Что я имею против владеющих Силой? — Мелузар прервался ненадолго; казалось, он собирался с мыслями, словно это было посреди дружеского спора за кружкой эля в кантине. — Всё. Джедаи тысячелетиями удерживали за собой места у власти, но они не были избраными, и совершенно не были подконтрольны никому из нас, обычных существ. Множество поколений мы оплачивали их счета. Мы вооружали их. Мы не лезли в их внутренние дела, и на всё смотрели сквозь пальцы, потому что мы считали, что они делают свою работу. Эти ребята отлично знали, как себя подать, чтобы получить у нас, обычных простаков, талоны на усиленное питание — но есть ещё и другие секты, способные делать то же самое, если мы им позволим. Сила проявляет себя, как ей угодно, и это мы бластером не остановим, но обучение, тайные общества, интриганы, нашептывающие в уши правительства — это наше дело. Это мы можем искоренить.
Коммандос молча слушали. Дарман искренне ожидал, что кто-нибудь встанет и захлопает, или хотя бы засмеется. Мелузар прервался, переводя дыхание и оглядываясь вокруг и продолжил так, словно он вспомнил о чем-то, что собирался сказать раньше.
— Знаете, что возмущает меня больше всего? Что они могут вмешиваться в наши мысли. — Он явно верил в то, что говорил. — Они могут заставить вас увидеть то, чего нет, сделать то, чего вы не желаете, а вы даже не будете знать, что это случилось. И из всего прочего это — самое страшное. Но теперь это прекращено, и это прекращено навсегда.
Дарман видел как действует влияние на разум, и, по его впечатлению, оно работало не совсем так. Но с другой стороны джедаи, которых он знал, были...
Этейн всегда сперва спрашивала разрешения. Она воспользовалась этим, чтобы успокоить Скорча. А Джусик, он...
Дарману удавалось сдерживаться, но и только. Этейн снова, как живая, стояла перед его мысленным взором, не отделенная тем расстоянием, которое он старательно выдерживал между собой и болью, и всем, о чем он мог думать, было то, как он повел себя, когда она рассказала ему, что у неё есть ребенок и что это его сын.
Он отдал бы что угодно, чтобы изменить тот момент. Он хотел бы переписать историю так, чтобы он обнял её, и сказал ей как он счастлив. Но он этого не сделал. Он молча ушел.
Не могу изменить прошлое. Только будущее. Перестань. Она ушла. Перестань. Сейчас же. Соберись, найди что-то, на чем сосредоточить внимание, делай что-нибудь стоящее.
Коммандер Мелузар продолжал говорить. Дарман мог слышать каждое слово, но сейчас их смысл ускользал от него. Он отключил шлемный микрофон, и позволил слезам катиться по щекам. На этот раз даже закушенная губа не смогла его отвлечь.
Когда он снова взял себя в руки, Мелузар стоял у первого ряда, поставив ногу на сиденье пустого кресла и уперевшись руками в колено, и говорил — обсуждал какой-то вопрос с коммандо. Это был Джез, один из Команды Айвха, одного из первых отрядов, которых учил Скирата. Джез снял шлем. Их старый босс, Генерал Зей, бедный шабуир, был довольно неплохим парнем; но всегда казалось, что он окружен рвом, который тебе не преодолеть, пусть даже ты и видишь то, что на другой стороне. Мелузар не держался на расстоянии. Он был в той же грязи, что и они.
— А на следующем инструктаже — каф и печеньки. — хмыкнул Скорч; но тон "я вас всех насквозь вижу" в его голосе был чуть слабее обычного. — Может, ещё и игры в "коммандо месяца", и ящик эля для самого отличившегося.
— Ну, для тебя могут вернуть Генерала Воса, если такой стиль управления тебе больше нравится... — пробормотал Эннен.
Найнер был всё так же необычно молчаливым. Дарман сглотнул — он не мог вытереть ни нос, ни глаза, не снимая шлема. Мелузар всё ещё разглагольствовал. Джез напряженно слушал. Все слушали очень внимательно.
— Вот ещё один вариант. — произнес Мелузар. — Что случилось со всеми остальными владеющими Силой сектами? Если ваш ребенок проявлял таланты к Силе, тогда появлялись джедаи и забирали его. Другие секты не хотели, чтобы их владеющих Силой забирали соперники. Они держались в тени, чтобы не привлекать внимания Совета Джедаев. Теперь, когда джедаям дали пинка под зад — не решат ли эти секты, что сейчас можно без опаски выйти на свет?
— Если они прочитают мой список заданий — не решат... — сказал кто-то и все засмеялись.
Они забрали бы и Кэда. Но если его не будут учить владению своими способностями, он спокойно проживет свою жизнь, и Палпатин не явится за ним. Если же вернутся джедаи — они его заберут.
Это моя причина быть здесь. Даже не вспоминая о том, что случилось с Этейн. Даже не вспоминая о войне.
Барьер между двумя личностями, старательно выстроенный Дарманом, в конце концов рухнул. Боль была почти невыносима. Ещё немного и он бы вышел, приставил к виску пистолет, и наконец-то прекратил агонию. Боль ослепляла, и он балансировал на грани между тем, чтобы уничтожить себя, или порвать любого, кто встанет у него на пути. Но когда этот барьер рухнул, он осознал, что ему ещё есть что терять. Сын. У него, у этого Дармана, был сын, которого он любил, и которого он хотел защитить. И теперь он ясно видел — как он должен защищать будущее Кэда.
Не допустить, чтобы это повторилось. Позаботиться, чтобы джедаи никогда не вернулись к власти.
Боль заставляла его задыхаться, но теперь он мог встретить её лицом к лицу и выжить, потому что у него была на то причина.
— Совет Джедаев хорошо поработал над тем, чтобы выглядеть единым голосом всех владеющих Силой. — продолжал Мелузар, наверняка даже и не подозревавший, что одним мимолетным замечанием он дал Дарману новую цель в жизни. — Но теперь — взгляните, кто ещё есть здесь. Коруннаи на Харуун Кэле — все они там владеют Силой, вероятно являясь потомками потерянной экспедиции джедаев. Не культ, но потенциальный источник культа. Представьте себе планету, полную людей, которых можно научить делать то же, что делали джедаи. Это оружие, ожидающее чтобы его собрали.
Дарман вспомнил о Джусике, выкладывавшемся без остатка для Силового лечения травмы мозга у Фая. Потом он подумал о том джедае, который пожимал руку каминоанцу и заказывал поставку клонской армии. Он не знал — с какого рода джедаями ему придется столкнуться.
— Они зовут нас "Балаваи", знаете об этом? — заметил Джез. — Любой, кто не коруннай — это житель равнин, и они их ни во что не ставят.
Точь-в-точь как "аруэтиизе", решил Дарман. Мандалорианцы делили мир на Мэндо и не-Мэндо, хотя слово могло означать многое — от чужака до предателя, в зависимости от того, как его произносили. Но оно никогда не означало желанного гостя. Дарман всегда немного терялся, обнаруживая что-то общее между собой и теми, кому случилось быть его врагом, и как правило это не приводило ни к чему хорошему.
Теперь коммандос чувствовали себя совершенно свободно. Мелузар нашел к ним дорожку.
— Сэр, вы собрали подробное досье на наших владеющих Силой приятелей? — поинтересовался Эннен. — Судя по тому, как вы говорите.
— Знай врага. — ответил Мелузар постукивая указательным пальцем по виску. — Лучшее оружие в арсенале. Чтобы справляться с ними, мы должны понять их. Да, я изучал их несколько лет. Но обобщение материала делала группа "Народного Следствия".
Эннен сложил руки на груди.
— Это та группа наблюдателей за джедаями? Те, которые требовали обнародовать подробности джедайских расходов, а Республика пыталась закрыть их станцию ГолоНета?
— Так, кто ещё не спал? Хорошая память, Эннен. И да, они имеют право сказать "мы же вам говорили!".
Зею на своих инструктажах никогда не удавалось вызвать ни единого смешка. Старый бедный Са Куис — что бы тот ни делал, отряд Имперских Коммандо специального назначения ни в грош не ставил его руководство. Роли Мелузар привлек отряды на свою сторону, и это заняло у него меньше получаса.
— Добрый, старый Роли. — насмешливо пробормотал Скорч. — Роли Святой.
— Гладко стелет... — проговорил Босс.
Найнер внезапно чуть вздрогнул, словно что-то его насторожило. Дарман заподозрил, что тот начал клевать носом.
— Хороший парень, но опасный. — Реакции от Эннена, или кого-то ещё из отряда "Дельта" не последовало. Голос Найнера мог слышать только Дарман. — Но знает ли он что Палпи — Сит?
Значит Найнер всё же решил что по приватному каналу разговаривать безопасно. Дарману показалось, что голос был напряженным; но, возможно, это было просто из-за врожденной паранойи.
— Это точно? — спросил Дарман. — Где ты это услышал?
— Просто... сплетни. У Вейдера красный световой меч. Джусик рассказывал, что такие носили Ситы.
— Если Мелузар знает... — сказал Дарман, не особо волновавшийся насчет Ситов. — ...то либо его это не волнует, либо он не считает Ситов опаснее орды бесконтрольных пользователей Силы. Или он решил что можно и подождать, пока Палпатин не умрет.
Мелузар совершенно не был обязан всё это обсуждать. Каждый коммандо в этой комнате знал — какова его задача: пристрелить цель из его списка. Обдумывать не требовалось. Знать "почему" было полезным, потому что контекст помогал выстроить портрет того, на кого ты охотишься, и что они могут сделать в конкретной ситуации. Но обсуждать причины — нет, Республика никогда не вступала в подобные дискуссии с клонами, и Империя точно так же не проявляла к этому склонности. Однако Мелузар, так же, как и Скирата, подробно объяснял — почему что-то следует делать, и не опускался до пустых слов, вроде "свобода" и "демократия", которые могли означать всё, что вам захочется, вплоть до полной своей противоположности.
— Итак, у нас есть ещё немного мусора от Разведки. — объявил Мелузар, поворачиваясь к голодисплею, проецировавшему записи на стену позади него. Он покопался в своей деке и на экране появились слова и линии. — Мы знаем, что в Имперском Городе всё ещё оставались застрявшие здесь джедаи. И мы знаем, что некоторые из них покинули планету при помощи "Бечевы", либо иных подпольных организаций. Их руководство практически полностью уничтожено, так что я ожидаю в их среде перегруппировки вокруг самых харизматичных из оставшихся. Одно из имен, которые продолжают всплывать в отчетах, звучит "Мастер Джинн Алтис".
Он подчеркнул имя "АЛТИС" на экране и постоял немного, глядя на него, рассеянно постукивая стилусом по ладони. Несколько парней из первого ряда покачали головами.
— Никогда с ним не сталкивались, сэр.
— Это потому, что он никогда не входил в Совет Йоды. Шел своим собственным путем. Время от времени помогал Республике, но его группа всё равно оставалась отступниками. Старые джедайские обычаи. Возвращение к истокам. Очень популярен среди гражданских, потому что они начали помогать жертвам войны. — Мелузар прервался и написал АНТАРИАН — ДЖЕДАЙ-ОТВЕРЖЕННЫЙ ДЖАЛ ШЕЙ — ВЛАДЕЮЩИЙ СИЛОЙ ИЛИ НЕТ? — словно проставляя в списке покупок напоминание, чтобы вернуться к вопросу позже. — Не уверен насчет их философии, но они допускали женитьбу и заведение семьи, так что между Йодой и Алтисом точно не было взаимопонимания.
Дарман не расслышал конец фразы.
Джедаи, которые допускали женитьбу. Семьи.
Нож, который торчал в его груди с тех пор, как убили Этейн и рухнули его надежды, внезапно провернулся и вонзился ещё глубже.
Если бы Этейн последовала за Алтисом, вместо... ничего этого не случилось бы.
Она могла быть джедаем и женой, не чувствуя вины и не таясь. Как делали и другие джедаи. Как только что рассказал им Мелузар. Дарман знал, что Орден Джедай отступил от правил для Ки-Ан-Мунди, но это было иное — целое племя думающих иначе джедаев, о которых он ничего не знал... и почему-то становилось лишь ещё хуже от того, что их было так много.
Он не мог простить джедаям то, что они не дали ему и Этейн быть вместе, пока не стало слишком поздно. Кэл'буир не был ни в чем виноват. Её подвели джедаи.
И я тоже подвел её. Я должен был её защитить.
Он не мог допустить, чтобы его сын последовал по тому же пути, что и его жена. Он должен был встать между ним и любым, кто мог ему повредить — от джедаев, что забрали бы его к себе, до Империи которая хотела истребить владеющих Силой.
Это должно быть сделано. Ради Кэда. А остальная галактика пусть провалится.
Я знаю куда больше о джедаях, чем большинство клонов — и большинство дворняжек тоже. Я не боюсь их. Я знаю, как их убивать. За Этейн, за Кэда, за всех, кто мне дорог.
— Святой Роли. — хихикнул себе под нос Фиксер, не заметивший как Дарман пережил момент просветления. — Да, это точно. Сущий святой.
Дарману не нужен был святой босс. Ему нужен был солдат, и он хотел доверять ему так же, как доверял Кэл'буиру. Вейдер — Вейдер носил световой меч. Он использовал Силу. Это значило, что он потенциальный враг, кто-то, у кого был личный интерес охотиться за Кэдом, чтобы убить его, или записать его в клуб Ситов. А Ситы и Джедаи были двумя сторонами одной монеты; так говорил Скирата.
Но Роли Мелузар был обычным человеком, который не питал иллюзий насчет джедаев, или любой другой, использующей Силу, секты.
— Эй. — прошептал Скорч. — Слышал новость? Говорят, что Вейдер отправился разыскивать новых доноров для производства клонов. Может быть, как раз над этой вербовкой сейчас работает Толстячок Куис.
Дарман всё ещё считал, что Куис владел Силой. И если ведется какая угодно вербовка — Кэда она коснуться не должна.
Ири Камас был первым джедаем, с которым сражался Дарман, но он не будет последним.
* * *
Кириморут, Мандалор.
Скирата колол во дворике дрова и нервничал.
В прошлом он был тем, кто отправлялся на войну и оставлял семью позади. Теперь он был тем, кто ждал новостей и внезапно он куда лучше стал понимать, что пережила Илиппи за время их супружества. Ждать было тяжело. Даже с самыми лучшими комлинками, всё время поддерживая связь — роскошь, которой никогда не было у его бывшей жены — минуты всё равно проходили медленно и тягуче, и так и напрашивались, чтобы их наполняли самыми безумными предположениями..
Вот, значит, каково оно — быть в тылу. Прости, Илиппи. Я никогда этого по-настоящему не понимал.
Каждый раз, когда он опускал топор на смолистые чурки, его нос забивало мощным ароматом. Возможно, этот запах и разбередил вновь его память. Сладковатый, медицинский запах смолы напомнил ему о первых месяцах его супружества, когда он был без ума от официантки из кореллианского ресторанчика по имени Илиппи Джиро, и пытался учить её естественным для правильной мандалорианской жены умениям — как строить простое полевое укрытие, вэн'айм и готовить на открытом огне. Она никогда не колола дров своими руками. Ему было всё равно. Он любил её, у них был небольшой дом в Шуроре, где ей никогда не приходилось готовить на костре, и он никогда не верил, что в их отношениях может угаснуть огонь.
