За окном неизменно было темно, и понять, скоро ли утро, сложно. Я с тихим вздохом остановилась, глядя на мерцающий тысячей огней Дит. Любопытно, Егор с Ингой помирились? С ними всё в порядке? Добрались ли до мира людей Киса с Артёмом? Насколько сильно поссорились Егор с отцом? Я устроилась на подоконнике, вдыхая вместе с воздухом терпкую грусть. Такой красивый город. Жаль, что он так пахнет одиночеством...

Вдруг мне в голову пришла идиотская идея. Я прищёлкнула пальцами, стараясь идеально повторить давешнее движение Рика. Мгновение спустя передо мной появилась полупрозрачная служанка, поклонилась и выжидательно уставилась в глаза.

"Мне нужна пирамида", — подумала я. Полупрозрачная служанка с поклоном исчезла.

Ничего не происходило. Всё, достали! Думаю, одной воды хватит!

С такими мыслями я вошла в ванную и замерла на пороге. На полу были расчерчены непонятные символы, по бокам ванной стояли четыре хрустальные пирамидки, а служанка что-то творила с водой, превращая её в чёрное зеркало. Я ошеломлённо наблюдала, как она бросила в воду ещё парочку каких-то травинок. Потом служанка с полупоклоном повернулась ко мне.

— Всё готово для нужного вам ритуала, госпожа, — прозвучал в тишине её безжизненный голос, — Вы желаете, чтоб я проследила за его ходом и остановила в случае сложностей?

Я тихо вздохнула.

— Да, пожалуйста.

Она вышла из ванной и застыла изваянием на пороге. Вздохнув, я быстро разделась и устроилась в чёрной воде. Открыла книгу.

— Амэли, — шепнула я, и на этот раз дневник открылся потрясающе легко...

— Амэли, тебя зовёт хозяин!

— Да, разумеется, — сказала девушка почтительно. За прошедшие годы она научилась прятать блеск глаз под ресницами, научилась скрывать мысли и чувства под маской покорности. Никто не подозревал, что всё это время она собирала информацию о господах. Теперь она знала, что род, у которого она служит, не считается сильным и специализируется на исцелении, что существует 12 основных семейств, которые обладают потрясающими способностями благодаря хранящимся у них кристаллам. Дело в том, что в свои 16 Амэли принадлежала Силэни, дочери хозяина. Работала девушка усердно, изредка делая госпоже комплименты и подсиживая соперниц, так что Силэни в служанке души не чаяла. Разумеется, Амэли присутствовала при большинстве разговоров госпожи. Атланты смотрели на неё, как на пустое место — ведь человек не может выучить их великого языка! Амэли презрительно покривила губы в усмешке.

Впрочем, на данный момент совсем не это было основной сложностью. Из тех самых разговоров Амэли поняла, что в последнее время атланты начали собираться в группы вокруг двух противоборствующих семейств. Какими способностями кристаллы наделяли их представителей, Амэли не знала, но её хозяева уже присоединились к одному из родов и подписали договор. Шагая по идеально начищенным половицам, девушка только фыркнула. Это глупость — принимать в разборках атлантов чью-либо сторону. Неужели её хозяин не понимает — в случае чего его слабым родом целителей пожертвуют в первую очередь!

Амэли вздохнула. Душу будоражило дурное предчувствие. Зачем её вызывают? Она слышала, что по подписанному договору глава семейства обязался предоставить около сотни (где-то четверть) рабов-людей, но девушка была уверена, что это в большинстве своём будут мужчины. Когда она увидела, как к покоям хозяина потоком стекаются люди от 15 до 25 лет, в большинстве своём мужского пола, Амэли поморщилась, окончательно утвердившись в первоначальном мнении. Кажется, ей придётся менять место жительства...

Девушка одними губами ругнулась. Силэни, дурочка, неужели она не могла отстоять свою любимую игрушку?..

Впрочем, сейчас не время для жалоб. Амэли собралась и натянула на лицо дежурное выражение глупости, растерянности и страха. Последние чувства удалось изобразить на удивление легко...

В широком коридоре уже собралось около пятидесяти человек. Все перешёптывались, пытаясь угадать, что происходит. Многие молча дрожали, в воздухе витал аромат страха. Амэли презрительно фыркнула и опёрлась спиной на мраморную стену. Шёпот, шелест, шаги...

Девушка никогда, наверно, не поймёт, что заставило её поднять в тот момент голову. Возможно, ощущение опасности или чужого взгляда?..

Как бы там ни было, она застыла, как кролик перед удавом, глядя в его глаза. Такая необычная, тёмно-бордовая радужка, и эти странные волосы цвета пролитой крови. Заряд властности в его взгляде просто пугал. Ему было на вид лет 20. Высокий, бледный и худощавый, как и все атланты, впрочем. Он стоял в коридоре, внимательно наблюдая за толпой. Но пугало Амэли совсем не это. Просто на холёном, красивом лице застыло выражение какого-то отвращения и презрения, которое просто обезображивало довольно привлекательные черты.

Атлант насмешливо приподнял бровь. В этот момент Амэли осознала, что они уже минуту пристально всматриваются друг другу в глаза. Девушка склонилась в поклоне, ругая себя последними словами. Как она могла настолько потерять контроль над собой?

Тем временем рядом с красноглазым появился глава рода с сыном и дочерью.

— Я подобрал тех, у кого жизненных сил как можно больше. Каждый из них станет потрясающим донором для вашего кристалла, Тэ Лэадиор.

— Но я вижу только 50 людей, — его голос был мягкий, бархатистый и вкрадчивый. Амэли старалась смотреть лишь в сторону хозяйки, чувствуя, что он снова изучает её. Маслянистый, недобрый взгляд нервировал.

Тут Силэни наконец-то заметила в толпе людей свою служанку.

— О, отец, при всём моём почтении к вам — не могли б вы оставить Амэли при мне? Я знаю, у неё довольно сильная аура, но думаю, мы сможем найти ей альтернативу.

Амэли с надеждой смотрела на Силэни, ругаясь про себя. Да, разговорный язык господ она понимала неплохо, но многие слова всё равно ускользали. Аура? Альтернатива? Ну почему она не умеет читать?!

По лицу хозяина скользнула тень изумления.

— Да, дочь моя, мы вполне можем заменить её...

— Амэли — это которая? — спросил красноглазый неожиданно. Под его взглядом Силэни съёжилась и неуверенно кивнула в сторону служанки.

— Нет, — пропел гость, и его очи полыхнули странным огнём, — Эту я забираю при любых обстоятельствах.

Силэни открыла было рот, но её отец только согнулся в поклоне, едва заметно качнув головой. Амэли ощутила, как по позвоночнику словно бы проползло что-то холодное. Поняв её состояние, красноглазый изогнул губы в улыбке. И в тот же момент в виски Амэли ударила резкая боль. Ей показалось, что кто-то вытягивает из неё силы, заставляя сердце биться медленнее. Мгновение — и наваждение ушло, оставив опустошающую слабость. Минуту спустя Амэли всё же смогла поднять глаза — и поняла, что красноглазый смотрит на неё. И улыбается.

Я вздрогнула, когда передо мной резко возникла ванная. Как ни странно, я неплохо соображала и вполне помнила, как меня зовут и кто я такая.

Вдох-выдох...

— Госпожа, я прервала обряд — у вас слишком замедлился пульс и начали отмирать клетки головного мозга, — услышала я хорошо знакомый механический голос полупрозрачной служанки. Она, как и в начале обряда, стояла в дверях, но в призрачной ручке держала потушенную свечу.

Я задумчиво осмотрелась по сторонам. Любопытно, сколько в реальности прошло времени? Хотя, есть вопрос любопытней — как подняться на ноги. А ведь после обряда ещё нужно убрать...

В этот момент полупрозрачная служанка легко, как перышко, подхватила меня на руки, причём мне почудилось, что меня попросту обнимает сотня маленьких ветерков, не позволяя упасть. Я изумилась, осознав, что вишу в воздухе, а служанка взбивает подушки. Я попыталась было встать на ноги, но в этот момент привидение покончило с моей подушкой, и я спланировала на кровать. Н-да...

— Госпожа, обряд длился 40 минут по человеческому времени. Я уберу в ванной. Будут ещё пожелания?

— Я что, говорила вслух?

— Нет, я могу воспринимать мыслеобразы.

— Да, спасибо, до завтра.

Призрак поклонилась и исчезла, но мне показалось, что я заметила в её глазах изумление. Впрочем, мне было не до анализа ситуации — едва голова коснулась подушки, я уснула.

* * *

Эрик

Я налил себе виски и подумал, что так недолго и спиться. Стоило закрыть глаза, как всплывало воспоминание. Я чувствую, что в комнате Клары что-то происходит, я вхожу...

Когти, прорезавшиеся сквозь человеческий облик, впились в подлокотники кресла, безжалостно сминая их. Наверное, эта девочка, истекающая кровью, мне ещё и приснится...

Я чертыхнулся. Всё это глупо. Дит, Дит... я вырос здесь. Я не помню ничего иного. Я с детства наблюдал за тем, как легко и просто человек — или полукровка — может умереть. Как легко сделать из существа ледяное изваяние, которое растеряет всё, что ещё имеет — разум, волю, мнение, характер, привязанности — и станет просто марионеткой на верёвочках. До поры до времени я ничего не знал о своей матери и не спрашивал о ней. Пока однажды...

Это был один из официальных приёмов. Служанки мотались по залу, разнося подносы, провожая гостей и выполняя самые идиотские их желания. Я стоял, подпирая спиной стенку, и разглядывал пёструю толпу. Как обычно, все присутствующие были наряжены в определённой цветовой гамме. Женщины — красный и золотой, мужчины — чёрный и серебристый. Золото и кровь, тьма и сталь. Древние символы. Я хмыкнул.

Издревле повелось, что Дитом правили двое — Князь, мой отец, и Миледи. Эти две фигуры по традиции не были семьёй и не должны были (хоть это не всегда выполнялось) быть любовниками. Только политика. Только власть.

Как раз в этот момент мой отец с семьёй спустился в зал. Его глаза едва заметно метались по лицам, разыскивая, ясное дело, меня. Нашёл. Взгляд его потемнел. Я сделал папочке, мамочке и братикам ручкой. Вот ещё! Можно подумать, я вас ждать обязан!

Отец едва заметно нахмурился. Мама снова — в который раз — покривила губы в мерзкой презрительной усмешке, Кевин, её полная копия, сделал то же самое. Эдгар улыбнулся уголками губ, слегка пожав плечами. Его жест словно говорил: "Ну, что с тебя возьмешь, дитё?". Я улыбнулся ему в ответ.

Старший братишка — пожалуй, единственный человек...хм... единственный, кто относится ко мне положительно. Хотя и называет малышом. Мне 19, и я уже взрослый! Вот! Для людей это уже совершеннолетие. Кто ж виноват, что они оценивают с точки зрения атлантов?

Ну, отцу, конечно, наплевать. Прошёл мимо, мазнул равнодушным взглядом и устроился в специально для него подготовленном кресле. Мама, судя по всему, не попыталась залепить мне пощёчину лишь из-за присутствия гостей. Понять бы ещё, за что она меня так ненавидит? У меня, между прочим, самый большой потенциал ментальной магии. И Кевин, мамашина копия, тоже не пылает ко мне светлым чувством...

— Вы так печальны, милорд, — услышал я вкрадчивый голос за спиной и стремительно обернулся. Миледи...

Высокая, потрясающе красивая женщина в красном, в глазах которой даже человек разглядел бы бешеные водовороты силы. Разумеется, сейчас на Земле кипит Первая Мировая война. Насколько я знал, их в этом столетии планировалось всего две, но и те принесут Диту уникальную выгоду. Особенно вторая, конечно. Но и силы, которую Миледи получила с Первой, вполне хватило, чтоб окрасить её радужки в ярко-алый сытый цвет.

— Не хотите развлечь меня танцем? — продолжила тем временем женщина. Я поморщился. С Миледи всегда нужно было держать ухо востро — эта женщина никогда и ничего не делала просто так. Тем не менее отказываться было глупо. Я повёл плечами и начал танец, невольно отметив про себя, что партнёрша выглядит на 25, но годится мне в прапрапрапрапрабабки. И это в лучшем случае.

— Знаете, я думаю, что обязана рассказать вам кое-что, милорд. О девушке, которую звали Дарина.

Я слушал, и холод волнами гулял по моей спине. Дарина. Хозяйка книги. Меня проклинала. Моя... мама?

И было во всём этом самое плохое, самое мерзкое, то, что я читал в равнодушных алых очах — она не лгала...

Я изящно крутанул её и склонился в поклоне — танец кончился. Не знаю, чего она ожидала от меня, но только не насмешливой улыбки.

В тот вечер отец был занят какой-то интригой, и я с удовольствием подыгрывал ему. Вино, смех, молоденькая полукровка, которую я подцепил по дороге...и, кажется, только Эдгар внимательно смотрел на меня резко потемневшими глазами. Он один понял, что мне больно. И, думаю, догадывался, почему.

Да. Я очень хорошо помню тот вечер, хотя бы потому, что с того момента я с нетерпением ждал. Ждал, когда книга выберет новую хозяйку, ждал, что её хранителем станет именно кошка...

Не знаю, зачем, но это стало манией. И теперь — она в моих руках, молоденькая наивная девочка, которая видит во мне парня ненамного старше её. Я иронично улыбнулся. Я уже решил, что она будет моей любовницей, уже знаю, что не позволю ей принадлежать кому-то ещё, а там — увидим. Она молода, забота, тепло, насмешки — то, что нужно им в этом возрасте. Ну, ещё, может, ореол тайны, а так — сплошь кнут и пряник. Скоро я заставлю её забыть все глупости. Она останется со мной.

Я повертел в руках кулон. Нет, девочка, я не позволю тебе рисковать собой. Ты нужна мне.

В этот момент я ощутил его присутствие. Он и не планировал стучать — да и не нужно это было.

Эдгар.

Мой старший брат был похож на атланта больше, чем кто-либо. У него были громадные для человека раскосые глаза, вечно меняющие цвет, тёмные волосы, в которых сквозил серебристый отблеск, высокая фигура, бледная кожа, чуткие тонкие пальцы. У него были удивительно гибкие и крепкие кости, милая улыбочка — но никто не мог выдержать его взгляд, когда он был в бешенстве. Да и, честно говоря, он не был похож ни на отца, ни, тем более, на мать. Ходили упорные слухи, что он вообще не имеет отношения к нашему семейству — отец усыновил его из-за дара. Ещё в детстве Эдгар в совершенстве владел иллюзиями, внушением и мог виртуозней кого-либо манипулировать многотысячными толпами. Кстати, именно он отвечал за связи Дита с людьми. И вот сейчас тот, от чьего имени знающие люди вздрагивали, как от проклятия, уютно устроился в кресле напротив меня. И, несмотря на его склонность к вечным играм, пришедший с громадным возрастом цинизм и мерзкий характер, я был искренне рад его видеть. Я поднялся и наполнил до края ему бокал ромом — в своё время братец увлекался пиратами и даже жил среди них где-то в четырнадцатом веке. Потом эта страсть поутихла, но трепетное чувство к отборному ямайскому рому осталось. С другой стороны, братец мог поглощать также вино, коньяк, текилу, водку, самогон, спирт и даже уксус с выражением лица, присущим истинным гурманам. Мы помолчали.

— Знаешь, я хотел бы познакомиться с дамой, которая произвела на тебя столь неизгладимое впечатление, — промурлыкал брат, сверкнув кошачьей улыбкой и изумрудами глаз.