Круги по воде

— А вы нас заставьте! — насмешливый тон, каким были выкрикнуты эти слова, заставил его зарычать.

Оскалив зубы, яростно оттолкнув в сторону двоих дерущихся, он скользнул вперёд на один шаг, потом ещё, ловко подбросил палаш, перехватив его в воздухе, и стремительно, как жалящая змея, ткнул остриём, целясь под край шлема здоровому парню. К его великому изумлению, тот успел отшатнуться, принял широким клинком длинное лезвие, остановив его у перекрестья, и отбросил сильным толчком далеко в сторону. Прикрывшись окованным в металл предплечьем, капитан дёрнул из портупеи пистолет. Он никогда, почти никогда им не пользовался, хотя и держал в полной готовности всегда. Он был человек старой закалки, и называл пистолет последним средством, годным только для того, чтобы застрелиться от сраму. Почти не целясь, выстрелил из-под руки в упор.

Парень пошатнулся. Прикрыл лицо рукой. Из-под пальцев брызнула кровь. Он ещё раз пошатнулся, и, сгибаясь, стал заваливаться набок. Человек в дорогой кирасе поддержал его одной рукой, оскалившись от напряжения.

— Рой, — крикнул он. — Рой!

Капитан вытянул руку, касаясь остриём палаша перевязи противника:

— Сдавайся!

Тот поднял голову, глядя на капитана в упор, раздвигая губы в ухмылке и показав разом все зубы. По потемневшему от гари лицу стекали капли пота, пробивая в копоти извилистые дорожки.

И ответил так, что Орсо задохнулся, с присвистом втянув воздух сквозь непроизвольно сжавшиеся челюсти.

— Ну, смотри же, — выговорил наконец капитан, оскорблённый в лучших чувствах. Он обернулся, готовясь отдать команду своим людям, продолжавшим теснить противника и продвигающимся вместе с ним к воротам.

Звонко, пронзительно запела труба. Тревожный сигнал пришёл с центральной башни. Два трубача, надрывая лёгкие, выводили мелодию, означавшую только одно: "Враг у ворот!"

Капитан в изумлении остановился, поднятая рука опустилась. Все замерли, вытягивая шеи. Опустились руки с зажатым в них оружием. Мелодия эта была универсальной и известной всем — по ту и эту сторону стены. На краю зубчатого парапета у ворот цитадели показался человек, отчаянно взмахивающий флажками.

Хватая на бегу воздух открытым ртом, топоча башмаками, подбежал молоденький стражник, вытягивая шею, крикнул, отыскивая взглядом командира:

— Капитан Орсо! Немедленно возвращайтесь! — и, пробежав сквозь изумлённо расступившихся людей, выкрикнул в лицо капитану: — К городу подошли войска с юга! Они входят в пролом!

ГЛАВА 32.

Осторожно пробираясь по не убранному настилу, через заваленный камнями и песком ров, кавалеристы в чёрных доспехах ныряли в неровные, щербатые края пролома. Вороные кони крошили коваными копытами осколки камня и штукатурки, в беспорядке устилавшие мощёную площадку у стены, и вливались бок о бок в узенькие улочки.

— Ну вот, и пушки не нужны, — ворчливо промолвил маршал, кривя узкие губы в усмешке.

Он наблюдал за тем, как его кавалерия проходит через стену. Дождавшись, пока весь передовой отряд не исчез в проломе, а круп последнего коня в колонне скрылся из виду, маршал тронул коня. За ним последовали адъютант, выпятивший от волнения угловатый подбородок и топорща на манер командира закрученные усы, пожилой трубач и знаменосец.

Высоко, на пределе слуха, прозвучала труба. В ворота, распахнутые настежь, рысью въезжали конники цитадели. Сигнал с башни остановил их у самого лагеря. Некоторые кавалеристы, разгорячённые атакой, не сразу повернули и продолжали носиться среди палаток, почти не встречая сопротивления, пока командир, виртуозно бранясь и резко, отрывисто дуя в рожок, висящий у него на шее, не вернул их.

Почти не сбавив хода, конники пронеслись по площади, вытягиваясь неровной линией, и принялись исчезать в воротах цитадели. Когда мелькнул и пропал серый хвост крайней в ряду лошади, капитан Орсо посмотрел на всё ещё стоящих в нерешительности своих и чужих солдат. Перевёл взгляд на вражеского командира.

— Сложите оружие и следуйте за нами.

Командующий пехотинцами не двинулся с места. Вместо ответа он поднял руку и указал за спину капитану. Все посмотрели в ту сторону.

Над крышами поднимались дымки ружейных выстрелов, заглушённые расстоянием, доносились щелчки пороховых зарядов, глухой топот и лязг. И невнятные крики дерущихся людей.

— Это войско Великого герцога, — отрывисто бросил командир. — Его передовой отряд. Вы хотите сдаться ему?

— Сдаться южным соседям? — капитан Орсо фыркнул в усы. — Ещё чего! Я скорее утоплюсь в свином корыте!

— Тогда вы должны понять, что мы сейчас на одной стороне, капитан. Объединим усилия.

— Вы сделаете, что я скажу. — Орсо поколебался. Этот парень говорил дельные вещи. Но слушать советы недавнего противника, это было уже слишком. — Сила на моей стороне.

— Уже нет. — Тот улыбнулся, глядя ему за спину. К ним приближались кавалеристы графа Эдагара.

Граф осадил потного жеребца, почти наехав на крайних солдат, шумно выдохнул, всаживая клинок в ножны.

— Мы всё-таки занялись вольтижировкой, барон. — Он усмехнулся. Лицо его осунулось, глаза блестели. — Давно мой отряд не выполнял таких лихих разворотов.

Он оглядел пехотинцев, своих и чужих. Коротко взглянул на капитана, и щека его дёрнулась. Сказал, переводя взгляд на барона Эверта:

— Мы получили приказ отступить в лагерь, господа. Я потерял много людей, и не хочу потерять ещё больше, сражаясь за эти развалины. Сейчас мы прикрываем отход наших войск. Их ещё много в городе. Если мы уйдём прямо сейчас, их передушат, как курят. Боюсь только, что я не много могу сделать. Нас явно недостаточно, а эти чёрные кавалеристы дерутся, как черти.

Выстрелы и крики внезапно стали громче, застучали копыта, из улицы, поднимающейся от центральной площади и прямо выходящей к цитадели, вылетели, высекая из булыжника искры, несколько всадников, и понеслись к ним. Подскакав ближе, один, рыжеусый кавалерист на гнедом в подпалинах коне, отирая щёку, перечерченную кровавой ссадиной, хрипло крикнул графу:

— Командир, враг у нас на хвосте! Мы оторвались, но они сейчас будут здесь!

Граф Эдгар подвигался в седле, проверил клинок в ножнах.

— Уходите со мной, Эверт. Здесь нам делать нечего. Мы уже никого не спасём.

— Капитан, вы сбежите за стены цитадели? — барон посмотрел на Орсо. — Я собираюсь дать соседям по усам.

— Что вы хотите сделать? — буркнул Орсо. Слово "сбежите" кольнуло его в самую печень.

— Капитан, вы можете приказать своим молодцам помочь нам повернуть пушки в другую сторону. Парни, разворачиваем орудия. Сейчас мы пощиплем пёрышки на шлемах этих господ в чёрном.

Он взглянул на предводителя кавалерии:

— Уходите и выводите людей, граф. Мы вас прикроем.

— Вы спятили, — нетерпеливо ответил граф Эдгар, — через час от вас мокрого места не останется.

— Зато вам этого часа будет вполне достаточно. Уходите.

Граф подобрал поводья и сказал, поворачивая коня:

— Желаю вам удачи, господин барон. Надеюсь, ещё увидимся.

Лязгая и топоча подковами по булыжнику, кавалеристы в чёрных доспехах развернулись по шестеро в ряд и двинулись вверх по центральной улице. Впереди, выбеленные полуденным светом, над крышами домов вздымались стены цитадели.

Последний противник бежал, не оглядываясь, и улица была чиста. Вороные кони сбавили ход и неторопливо постукивали копытами, вынося своих верховых всё выше, туда, где уже виднелся просвет между стенами домов, и солнце ярко освещало башню, украшенную цветным штандартом.

Они достигли конца улицы, дома расступились, открывая взору небольшую округлую площадь, вымощенную серым булыжником, разбегавшимся концентрическими кругами от подножия стены. Когда передовые всадники опустили глаза, с невольным почтением обводившие мощную стену и величественную центральную башню, и взглянули прямо перед собой, они увидели дула пушек, смотревшие им прямо в лицо.

— Что это? — спросил маршал, недоумённо приподнимаясь и вглядываясь в глубину улиц. Он только что закончил натягивать вычищенные и почтительно протянутые адъютантом перчатки. Великий герцог не любил, когда к нему являлись в неопрятном виде. Маршал собирался доложить о взятии города. Как раз сейчас его люди должны были блокировать цитадель, лишив сидящий там гарнизон возможности внезапного нападения. Хмурясь, он кивком подозвал вестового. Указал в направлении звука. Там, где широкая улица взбиралась всё выше и выводила к последнему оплоту горожан, и куда ушли лучшие его части, стреляли из орудий.

Тяжёлый дробный гул, сложившийся из грохота выстреливших почти одновременно пушек, повторился, раскатившись по кварталам, и многократно отразился от уцелевших стен.

Капитан вгляделся в глубину улицы; пронзительные серые глаза под нависшими бровями, почти седыми, а сейчас потемневшими от пота и гари, не упускали ничего. Он обернулся, осмотрел позиции. Посмотрел на стоящего рядом человека:

— Давненько я не бывал в этаких делах. Не видывал такой мясорубки с тех пор, как мы стояли под перевалом у Совиной горы.

— Как вы думаете, капитан, они скоро опомнятся?

— Мы хорошо их приложили. Но это были просто передовые части. Теперь они перегруппируются и вернутся с подкреплением. Если ими командует этот старый коршун, маршал Редрик, я нам не завидую.

— Вы хорошо его знаете?

— Мы как муж с женой, которые прожили друг с дружкой сорок лет. Словом, это скоро уже от нас полетят перья.

Орсо посмотрел на недавнего противника, нахмурился. То, что он собирался сказать, противоречило его принципам.

— Послушайте, как вас там. Мы неплохо здесь порезвились, но пора и честь знать. — Он откашлялся. — Нам пора уходить. Я увожу своих людей, мы не должны оголять гарнизон.

Капитан ещё раз вздохнул, и закончил мысль:

— Если хотите, можете идти. Я не буду вас задерживать.

— Капитан, у меня осталось слишком мало людей, чтобы вынести раненых. И я боюсь, наши друзья в чёрном сейчас будут здесь. Мы не успеем уйти.

— В чём дело? — резко спросил Орсо. — Разве вам никогда не приходилось бросать людей на поле боя? Или вы хотите, чтобы я подбирал ваших раненых, дожидаясь, пока нам не посшибают головы? Уходите, пока я не передумал.

— Капитан Орсо, — сказал барон Эверт, глядя ему в глаза, — совсем недавно вы предлагали мне сдаться, обещая сохранить жизнь. Я отказался.

Капитан побагровел.

— Я сдаюсь вам на милость. Вот вам моя шпага.

Барон вытянул шпагу из ножен и протянул рукоятью вперёд.

— Я пойду с вами и соглашусь на условия выкупа, какие скажете, если вы захотите его получить. Но при условии, что вы велите своим стражникам подобрать раненых, и оказать им необходимую помощь.

— Этот ваш граф точно сказал — вы спятили, — ответил Орсо, пожимая плечами. — Но раз уж не желаете поступать как разумный человек... Хорошо. Я принимаю вашу шпагу. Следуйте за мной.

И, повернувшись, гаркнул:

— Ну-ка, ребята, ноги в руки! Подбирайте этих доходяг и тащитесь к воротам. Да живо! Не то южане полюбуются на наши потроха!

— Как это — наши лучшие части? — Великий герцог удивился. Фаворит стоял с удручённым видом. Опоздавший маршал дожидался аудиенции.

— Я получаю сведения, как только они случаются, мой господин. — Скал'ле горестно поднял брови, но в душе его пели птицы. Наконец у него появилась возможность подпустить шпильку этому твердокаменному маршалу. Ненависть их была давней и вполне взаимной.

— Должно быть, это просто какая-то роковая ошибка, — продолжил фаворит, разводя руками и печально качая головой.

— Я разберусь с маршалом, — свирепо сказал его господин, дёргая себя за закрученные концы усов. — Посмотрим, что он скажет.

Маршал проводил взглядом скромно отступающего в сторонку графа Скал'ле. У того был вид кота, залезшего по уши в кувшин со сметаной.

— Что это значит, Редрик? — спросил Великий герцог, кривя рот и едва сдерживаясь, чтобы не притопывать ногами, обутыми в высокие сапоги. — Мне доложили сейчас, что наши лучшие кавалеристы разбиты наголову! Как вы могли это допустить? Я считал вас способным командиром!

Он в раздражении швырнул на землю перчатки.

— Да, нас немного потрепали, мой господин. — Маршал не дрогнул. Он видывал и не такое.

— Немного? Целый отряд отборных конников уничтожен на корню! Говорят, от них остались только ошмётки!

— Тот, кто это говорит, понятия не имеет, как выглядит поле боя, — спокойно парировал маршал. — Мне ли не знать, как это делается!

— Ну так просветите нас, Редрик! — Великий герцог бросил хмурый взгляд на Скал'ле.

— Всё очень просто, мой господин. — Маршал пренебрежительно скривил губы. — Нам приходится воевать с людьми, не знающими ни чести, ни правил войны. Я счёл бы себя недостойным звания, которое ношу, если бы прибег к подобным способам.

— Тем не менее, эти способы вывели из строя людей, и нанесли нам ущерб, — раздражённо заметил Великий герцог. — Что вы на это скажете?

— Скажу, что со стороны противника это был жест отчаяния. Теперь мы лишили их преимущества внезапности и возможности выкинуть что-нибудь ещё. Цитадель блокирована, и никто не выйдет оттуда. А войско короля, которое мы так успешно выгнали из города, ещё долго не оправится от того пинка, который им дали. Сейчас они засели в своём лагере и зализывают раны. Мы находимся в выгодном положении, и наши позиции очень крепки, мой господин. Уверен, скоро эти северяне сами уберутся с нашей дороги.

Великий герцог хмыкнул. Разгладил усы. Покачал головой, глядя с улыбкой на своего маршала.

— Хорошо, мой маршал, вы можете идти. Я доволен вами. Вы знаете своё дело. И вот ещё что... Я хочу, чтобы от моего имени вы потребовали у графини Амелии выдачи тех людей, которые виновны в гибели нашего лучшего отряда. Я покажу им, как не надо делать.

ГЛАВА 33.

Амелии пришлось слегка пригнуться, выходя из сводчатой двери голубятни, расположившейся на самом верху башни. Круглая комнатка была тщательно вычищена и подметена. Сейчас в ней содержалось достаточно ухоженных, довольных жизнью постояльцев, за которыми следил опытный человек. Графиня принялась неторопливо спускаться по винтовой лестнице, вытирая руки поданным слугой платком. Ей не хотелось показывать, что она боится высоты, она, которая никогда и ничего не боялась. Каждый раз, выпуская птицу в узенькое окошко, она старалась не смотреть вниз.

Спустившись на уровень, она приостановилась, поправила выбившуюся прядь и прислушалась. Снизу доносился топот ног, и запыхавшийся голос кавалера д'Боне звал её.

— Ваше сиятельство, — кавалер, обычно такой сдержанный, даже сухой, возбуждённо переминался с ноги на ногу, помаргивая от нетерпения. — Ваше сиятельство, капитан Орсо вернулся.

— Я хочу его видеть. Приведите капитана в зал для совещаний.

Расположившись в высоком кресле с ножками в виде львиных лап, она в нетерпении выпрямилась, глядя на высокую дверь.

Ждать пришлось довольно долго. Она уже начала было приподниматься с нагретого сиденья, обещая себе впредь не давать своим подчинённым так много воли, как двери, украшенные резьбой, распахнулись, и в зал, стуча башмаками, вошёл капитан. Следом за ним спешил кавалер д'Боне и слегка отставший господин Винсен, шагавший вперевалочку.