Симфония любви, меча и магии.

Приапус потерял дар речи. Вот это да! Кажется, он многого не знал о своем будущем муже. А вот охваченный праведным негодованием Кими внушал здоровые опасения. Приапус встал во весь рост и прижался к спине возмущенно сопящего юноши.

— Я верю... верю, что вы не способны на низость, — прошептал он.

Анри и нежность

Граф почувствовал изучающее прикосновение мыльной ручки и приглашающе пошевелили попой. Поглаживания, сперва не очень уверенные, были такими нежными, что Анри ощутил привычное томление пониже спины. Мажонок заныривал узкой ладошкой ему между ног, размазывая густую пену.

— Фу, какой вы лохматый, — звонкий голосок выдернул графа из приятной истомы.

— Так исправь это, малыш.

Он с удовольствием смотрел, как Риль берет с полочки бритву, в руке такого хрупкого создания она смотрелась особенно острой и опасной. Мажонок, изящная куколка, без сомнения украсил бы собой любой аукцион. Граф укорил себя за такие мысли, продать своего подопечного — так неоригинально и пошло. Анри сидел на бортике неглубокого бассейна с проточной водой, наблюдая, как малыш осторожно водит бритвой, подбираясь к самому ценному. Член тут же встал от такого экстрима. Кто знает, что взбредет этому взбалмошному созданию в следующую секунду.

Стоны, доносящиеся из соседней купальни, почти не смолкали, и судя по всему, Приапус вот-вот начнет умолять Кими засадить ему. Риль ощутимо вздрогнул, и граф забрал у него бритву от греха подальше. Малыш принялся промывать ему волосы, определенно, его будущий подопечный вызвал у графа горячий отклик между ног.

— Дорогой мой, если я стану твоим опекуном, то не буду стеснять тебя в средствах, — Анри продолжал тихонько уговаривать малыша, его согласие значительно упростит процедуру и сэкономит значительную сумму, — и в брак тебе вступать будет совсем не обязательно.

Он развернул Риля и лизнул его между булочек, в стране троллей выбор ласк был невелик, и Анри с удовольствием припал к розовой дырочке, обводя ее языком и разводя руками половинки. Мажонок цеплялся за бортик бассейна руками и отставлял попку, при этом возмущенно попискивая. Изнасиловать такого трогательного малыша — много ума не надо, Анри решил быть с ним нежным, хотя бы в их первый раз. Он вылизывал и покрывал поцелуями тонкую кожу, хорошо, что до флакончика с маслом можно было дотянуться, не отрываясь от стонущего Риля.

До чего же хорошо, малыш был таким тесным и жарким, что Анри с трудом сдержался, чтобы не натянуть его слишком резко. Он поддерживал Риля под животик, аккуратно проталкиваясь все глубже, теряя голову от звуков серебристого голоса и протяжных стонов, которые издавал этот чудесный мальчик.

Кими: безответная любовь

Кими обиделся. У него даже все настроение пропало.

— И вовсе ты не веришь в мое благородство! — сердито заявил он, держа за подбородок снова ластящегося к нему мужчину. — Мелкий лгунишка. Наказать бы тебя, да вроде бы и не за что...

Он оттолкнул Приапушку, так, что тот упал, подскользнувшись на взвизгнувшем полу, и нырнул в холодный бассейн. Почему выкрутасы мажонка оставляли его совершенно равнодушным, только забавляли, а фокусы какого-то слуги ранят так, что ощущается смутная боль в груди?

— Господин Кими, — позвал его Приапушка, когда он ступил на бортик, глаза мужчины смотрели грустно и растерянно, а губы кривила мучительная полуулыбка, и пол не издавал ни звука, — я, господин Кими...

— Ты, — оборвал его Кими, — не холоден и не горяч. Был бы ты холоден...

Он замолчал, стиснув зубы, и вспомнил про Анри, вот кто был истинно горяч.

— Сиди здесь, думай над своим поведением, — Кими попытался говорить строго и холодно, как подобает лорду, но голос предательски дрогнул.

Граф, умничка, не терял времени даром, как раз пропихивался в кругленькую Рилеву попку, закусив кончик языка от усердия, когда Кими зашел к ним. Он сел рядом на бортик и погладил хнычущего малыша по голове. Потом сполз и поцеловал в висок и жалобно открытые губки. Анри радостно заулыбался, приглашающе шевельнув бровью. Кими пальцем приласкал натянутую вокруг графского члена кожицу мальчонки, помял животик, ощущая шевелящиеся толчки в глубине нежной плоти, а потом принялся выцеловывать чувствительные сосочки своего супруга.

— Отпустите меня... низкие развратники... — Риль наконец породил что-то членораздельное, а Кими укусил графа в основание шеи, засаживая в его крепкую задницу, и через пару минут Анри утробно зарычал, кончая, и утягивая за собой в каком-то животном наслаждении обоих своих любовников.

Малыш обмяк и чуть не утонул, его едва успели подхватить в четыре руки. "А вот утоп бы ненароком, опекунство было б куда легче оформить", — хихикнул граф Кими на ухо. "Шутник ты, Анри..."

Они расслабленно сидели рядам, Риль устроился у них на коленях, его чуткое тельце было так приятно поглаживать.

— А что это за тип, которого мы с троллями оставили, Трахус, кажется? — поинтересовался Кими.

— А это магистр Трахус, бывший жених нашего Риля. Низкий был человек, да и подлец изрядный, хотел наложить лапу на несчастного сиротку и его состояние... Даже любовницы своей не пожалел, сироткиной мачехи, натравил на нее тролля, вообрази, дорогой.

— Истинно подлец, — согласился Кими, усмехаясь, он вспомнил вдруг недавний разговор со своим слугой еще в графском кабинете. — А у бедного сиротки-то женихов не разгрести... вот и Приапушка наш в таковых числился недавно. Даже обещал как то посредством этого брака помочь сиротке... с волшебной силой, надо полагать.

Граф сощурился, еле заметно зло улыбаясь.

Риль уходит в закат

Риль чувствовал себя раздавленным. Впервые целиком и полностью ощущая, что значит лишиться магии. Он был беспомощен. Его никто не слушал. Никого не волновало его мнение. С ним делали что хотели и когда хотели. Тело отзывалось на ласки, подстраиваясь под насильников. Особенность организма любого мага. Полная адаптация к любой ситуации. Просто раньше Риль думал, что это относится только к погоде и климату, а оказалось, что еще и к этой мерзости. Назвать это как-то иначе не получалось.

Какой идиот, он думал, что можно будет договориться с графом, если под него лечь. Наивный! Переиграть графа не удастся. Он оформит опекунство, а потом с Рилем произойдет какая-нибудь небольшая неприятность, и семейное кладбище украсится еще одной могилой. Риль и сам хотел умереть. Во что он превратился? Грязная потаскушка. Раньше он читал о таком в книгах, теперь он знал, как это выглядит. У грязной потаскушки были бирюзовые волосы и аквамариновые глаза, припухшие от поцелуев губы и трясущиеся руки.

Он отполз от обоих своих любовников и, не глядя на них, принялся вытираться. Неторопливый разговор Анри и Кими вскоре перешел в секс. Казалось, они даже не заметили исчезновения Риля. Наверное так оно и было. Ведь им не было до юноши никакого дела. Завернувшись в полотенце, Риль вернулся в свою старую комнату. Действуя по привычке, он высушил и расчесал волосы. Оделся в свою одежду. Как же давно он в последний раз носил шелк и бархат. Теплый плащ, отороченный мехом, последний подарок отца. Что бы сейчас сказал отец, глядя на своего сына? Риль расхохотался. Фамильная гордость была попрана раз и навсегда. Сначала он связался с безродным обыкновенником — шлюхой из борделя, потом его изнасиловал полуогр, а теперь еще и он сам добровольно лег под мерзкого графа. Пошел по рукам.

Перебирая свои любимые вещички, Риль обнаружил универсальный портал. Старая детская игрушка, подпихнешь её вместо обыкновенного и он вынесет тебя неизвестно куда, потом мучайся, создавай другой портал, выбирайся. И места обычно такие жуткие, старое кладбище, болото, гнездо дракона. Раньше Риль любил так над кем-нибудь подшутить. Похоже пришло время подшутить и над собой. Уйти прочь, туда где его никто не будет знать, не оборачиваясь и не вспоминая, начать жизнь заново. Наученный прошлым горьким опытом, Риль решил захватить с собой еды в дорогу.

Уже идя из кухни с мешком полным съестного, он встретил Приапуса. Разговор взглядами. О таком Риль тоже раньше только читал. Теперь это происходило с ним наяву. Эти взгляды сказали все: сожаление о содеянном, непереносимое отвращение к себе, боль за друга.

— Я тут собрался идти куда глаза глядят, — тихо сказал Риль, — прочь из этой жизни. Не хочешь со мной?

Он помахал кулоном с порталом.

— Тебе решать, — впервые Риль чувствовал себя по настоящему взрослым, он был готов к любому выбору Приапуса.

Приапус: за кромкой заката

Приапус присел на бортик. Странно, но облегчения от того, что его оставили в покое, он не почувствовал. В голове царил полный сумбур. Из открытой двери раздавались страстные стоны, похоже граф и Риль достигли полного взаимопонимания. Вскоре к ним присоединился Кими. Слушать это стало поистине невыносимо. Молодой человек беззвучно разрыдался, скорчившись на молчащем полу. Больно, больно... Никогда в жизни ему не было так больно. Отвращение к себе, к собственной беспомощности, никчемности разрывало душу на куски. Что он может сделать, чтобы прекратить это? Да ничего. Абсолютно. В первую очередь потому, что он никто здесь. Никому нет дела до его чувств, и это ...логично. Его собственные поступки отнюдь не способствовали тому, чтобы изменить ситуацию. Возможно, нужно было просто отказаться подчиняться прихотям господ. Да, его бы наказали, искалечили, убили...Но что значила физическая боль по сравнению с этим? Тогда бы он был достоин уважения. Хотя бы в собственных глазах.

Однако, разговор в соседней купальне разом заставил его прекратить истерику. Вот значит, кем его считают! Да, сам он не раз задумывался о том, что после брака его социальный статус может измениться, но его главным образом волновало, чтобы к Рилю вернулась магия. А дальнейшие проблемы он собирался решать по мере их поступления. На получение материальных благ он не рассчитывал, возлюбленный уверил его, что доступ к ним заказан. Скорее наоборот, Приапус ломал голову, как обеспечить супруга, ведь ничего особенного он делать не умеет.

По-видимому, граф и Кими о ритуале еще не знали. Значит нужно улучить момент и поговорить с Рилем. Возможно, возлюбленный прислушается к нему. А сейчас необходимо спрятаться, пока господа не вспомнили, что он, собственно, рядом. Почувствовав облегчение от того, что наступила хоть какая-то определенность, Приапус встал, натянул грязную одежду (другой ведь не было) и вышел в коридор.

По дороге к купальням он не слишком обращал внимание на окружающую обстановку. Не до того было. А теперь... Да уж, маги живут совсем по-другому, нежели простые люди. Казалось, не он перемещается по дому, а дом перемещает его. Приапус подумал о том, что неплохо бы перекусить. И открывшаяся прямо в стене дверь вывела его к кухне. Там никого не было, но стол был сервирован на одну персону. Молодой человек сел и начал медленно есть. Несмотря на то, что вообще-то нужно было спешить. Но хотелось насладиться каждым кусочком отлично приготовленной пищи после тех помоев, которыми он питался последние недели.

Он задумался о том, что скажет Рилю, чтобы тот согласился хотя бы выслушать его. Это было как ножом по открытой ране. Он все же виноват. Виноват в том, что не смог уберечь своего мальчика. Возможно были какие-то пути, о которых он не знал и которые не захотел искать. Если в руках у тебя молоток, каждая проблема кажется гвоздем. Так говорил Эратус, этот хитрый паучара, когда у него появлялось желание пофилософствовать.

Приапус принялся более детально вспоминать и анализировать собственные действия с момента получения свободы. Раньше свои неудачи можно было оправдать тем, что его хозяин был слишком силен и влиятелен, чтобы бесправный раб мог его переиграть. А ведь и в замке князя, и на мельнице он вполне мог успешно существовать, не зарабатывая на жизнь собственным телом. Но все менялось, лишь кто-то сильный заявлял на него права... В сущности, граф и Кими не делали с ним ничего, чего бы он сам не позволял с собой делать. Стоило ему проявить решительность, и они отступали от своих намерений. Проблема в том, что он слишком боялся, представляя, что господа могут с ним сделать в случае неповиновения. И потому прогибался, отдавался, снова и снова. Мало стать свободным человеком, гораздо трудней убить раба в себе, внутри своей личности. Жаль, что он не понимал этого раньше.

Теперь уже поздно что-либо менять. Осталось разобраться с магией для Риля, и нужно уходить. О полноценном браке с возлюбленным не может быть и речи. Риль не любит его, и вряд ли полюбит. Да и не за что. Конечно, у него есть козырь, общие ауры, но тащить юношу с собой на дно... Нет, исключено. Приапус не сомневался, что с возвращением магии Риль найдет способ обойти ритуал, и, если для этого придется пожертвовать жизнью, что ж, он готов сделать этот шаг. Конечно, оставались еще Анри и Кими. Что-то слабо верилось, что записной интриган-граф упустит возможность запустить лапы в наследство юного мага. И ему абсолютно не выгодно, чтобы Риль обрел прежние силы. А Кими... Этот мальчик слишком подвержен влиянию своего мужа, и все хорошее в нем постепенно угаснет, как и эта необъяснимая привязанность к своей игрушке. Приапус с удивлением понял, что сожалеет. Все же весьма потребительская забота юного виконта была искренней и дарила тепло, и это не оставило его равнодушным. К Анри он, как ни странно, уже ненависти не испытывал. Граф просто был тем, кем был. И не в нем источник его бед. Но Риля необходимо было предупредить, времени оставалось в обрез.

Приапус так хотел найти возлюбленного. И неожиданно тот сам вышел ему навстречу. В его глазах молодой человек увидел отражение собственного отчаяния. И не нужно было слов, чтобы понять, что юноша у той же черты, что и он сам. Риль сказал: тебе решать. Если бы тот предложил броситься в огонь, или на виселицу, он бы пошел не задумываясь. Приапус в тот момент был счастлив, ведь возлюбленный позвал его с собой.

Решительно шагнув вперед, он взял Риля за руку, и в следующую секунду мир закружился. Кажется, позади он слышал возглас Кими, но даже не подумал обернуться. Будущее звало его вперед, а прошлое давно следовало оставить в прошлом.

Когда магический туман рассеялся, на двух беглецов обрушилась стена холодной воды. Из солнечной столицы они перенеслись в дождливый лес.

Приапус расхохотался под возмущенным взглядом Риля. Выражение "уйти куда глаза глядят" звучало пафосно и красиво, а в реальности... Следовало побыстрее найти укрытие. К счастью, вскоре они вышли прямо к развалинам какого-то храма. Внутри единственным сухим местом был алтарь, расположенный довольно высоко над полом. Над ним, как ни странно, не капало, хотя крыша была похожа на решето. Приапус подсадил Риля и взобрался сам. В мокрой одежде было холодно, и они прижались друг к другу, силясь сохранить остатки быстро уходящего тепла.

Глава семнадцатая: Ода к радости.

Анри и благо государства

Они с Кими обошли весь дом, но Риля и Приапуса нигде не было.