Факультет прикладной магии. Простые вещи

В итоге меня стали считать высокомерной, увлеченной одной артефакторикой бессердечной карьеристкой. Но едва ли это сработало бы, если бы я на самом деле не была такой хоть немного. За исключением карьеристки: статусы и прочие формальные признаки успеха интересовали меня гораздо меньше, чем возможность учиться и развивать свое мастерство.

Один Петер игнорировал все те барьеры, которые я воздвигла вокруг себя, и с неутомимым нахальством пробивался к моему сердцу. И таки умудрился занять в нем место. Но только как друга. Слишком уж он напоминал мне моего отца, а это не лучшая характеристика для Шефнера-младшего. Мне сложно было его воспринимать всерьез.

Шефнер-старший — совсем другое дело. Возможно, у него в отличие от Петера не было в отношении меня серьезных намерений. Но даже его простая симпатия и знаки внимания пугали меня. От власть имущих лучше держаться подальше, особенно от такого, как глава СБ. Внимательного, терпеливого и очень упорного в достижении своей цели.

Вот сейчас, к примеру, я совершенно не ожидала, что мне зададут такой прямой вопрос. И сложно было найти повод отказаться.

— София? Вы так глубоко ушли в себя. Надеюсь, вы задумались о моем предложении, а не об учебе? — спросил Шефнер.

— Как сказать, — промямлила я, перебирая возможности отвертеться от приглашения на пикник. Соврать, что у меня аллергия на свежий воздух?

В этот момент одно из заклинаний боевых магов взорвалось рядом с нами. Хорошо хоть защитные столбцы по краю полигона его нейтрализовали, но все-таки было слишком громко и неожиданно. Я подскочила, во все глаза глядя на поле. Судя по тому, что Ирма сейчас висела вверх ногами в воздухе, пока Джис ей что-то сурово выговаривал, виновницей взрыва была именно она.

Спустя какое-то время я поняла, что, испугавшись, вцепилась в руку Шефнера, и тот успокаивающе поглаживает мою ладонь.

— Простите, — извинилась, поспешно убирая свою конечность.

— Что вы, мне очень нравится держаться с вами за руки. Напоминает те времена, когда мне было пятнадцать. Только мне больше не нужно мяться и краснеть, — с иронией ответил Мартин. — Хотя если вам будет приятно... Но страдать под вашими окнами не просите. Боюсь, моя гордость этого не выдержит.

Может, ему и не нужно было краснеть, зато я отлично справилась с этой задачей. Лицо, шея и уши невыносимо горели от смущения. И как он всегда умудряется выставить меня такой дурочкой?

К счастью, в этот момент к менталисту подошел его секретарь. Пока они были заняты разговором, я немного пришла в себя.

— Вынужден вас покинуть, София, — сказал Шефнер. — Срочные дела. Я заеду за вами во вторник, до обеда.

Вежливо кивнув мне, глава СБ удалился. Оставив с пониманием, что за меня все решено. И с подарком тоже — он хоть как-то примирял со случившимся. Прогнав с губ неуместную улыбку, я надела очки и вернулась к изучению боевой магии.

Канцлер уже успел выпить кофе, и теперь увлеченно скручивал что-то из бумажных салфеток. На вошедшего Мартина он даже не взглянул.

Но когда Шефнер сел за свой стол, Тренк поднял голову и рассеянно улыбнулся.

— Прости, Мартин, я отвлек тебя от чего-то важного?

— Ничего, что я не мог бы отложить для столь редкого гостя. Вы нечасто приезжаете сами, Густав.

Шефнер был одним из немногих, кто мог обращаться к канцлеру по имени. В неформальной обстановке конечно же. Густав Тренк был дружен с отцом Мартина и помог тому в тяжелый период, когда Грейдор лихорадило после проигранной войны. Главным виновником поражения посчитали военного министра Дарна Шефнера, деда Мартина. Его потомкам пришлось постараться, чтобы восстановить семейную честь. Так и получилось, что Шефнер, представитель одного из самых древних родов в Грейдоре, поддерживал Тренка, которого прочая аристократия недолюбливала. Сам канцлер происходил из семьи промышленников и был одним из богатейших людей страны. А по влиятельности — равен императору, хотя формально и находился на ступеньку ниже него.

Благодаря импозантной внешности, острому уму и хорошему чувству юмора, делавшим Густава Тренка весьма популярным у газетчиков, его любили и в народе. О настоящей натуре канцлера, безжалостной и циничной, знали только его приближенные и враги. И Шефнер не хотел бы оказаться среди последних. Правда, быть на его стороне порой было тоже непросто.

Тренк выглядел необычайно довольным собой.

— Мне не терпится рассказать тебе о моем разговоре с императором. Он был весьма расстроен Гайне.

— Из-за Шварца в Алерт уплыло много тайн. Министерство дискредитировало себя, показав неспособность хранить свои секреты. Но СБ, как и ее глава, — Мартин поморщился, но продолжил, — тоже показали себя не с лучшей стороны.

— Ох, ты все еще злишься на меня из-за своей протеже... — Густав в задумчивости покачал ногой. — Пожалуй, я был не совсем прав. Мне не стоило просить тебя скрыть некоторые данные о своем расследовании от Гайне.

— В результате несогласованности в работе двух ведомств два артефактора мертвы, дом барона Гревениц взорван, а еще одного артефактора, к тому же студентку, чуть не похитили.

— Но в результате мы многого добились. Да и девушку ты спас, получив ее благодарность. Разве это не прекрасно?

С канцлером Мартин свои сердечные дела уж точно обсуждать не собирался.

— Я ценю вашу поддержку, Густав, но политическая необходимость для меня все же стоит не на первом месте, — довольно прохладно сказал менталист. — В следующий раз мне придется осторожнее отнестись к вашим просьбам.

Улыбка слетела с губ Тренка.

— Я просил тебя не ради личной выгоды, Мартин. Наше государство не просто ранено — его раны загнивают и полнятся червями. Мы начали вскрывать накопившийся гной. Это противно и гадко и требует определенной доли жестокости. Не думай, что тебе удастся остаться незапачканным. Поэтому я хочу знать, будешь ли ты со мной дальше.

Мартин медленно кивнул.

— Мне все еще близки ваши идеи, так что — да. Но я хочу напомнить, что если будет много крови, мы привлечем хищников.

— Алертийцы не хищники, они падальщики, — возразил канцлер.

— И все же они угроза. Так что если для того, чтобы от нее избавиться, мне придется договариваться с Гайне, я на это пойду.

Тренк прикрыл глаза:

— Я услышал тебя, Мартин. Что ж, я постараюсь больше не давить на тебя и не мешать твоей работе. Кстати, ты уже закончил с предателем?

— Да, это было несложно. Артефакторы не менее уязвимы к ментальной магии, чем обычные люди. Шварц рассказал не только о тех данных, что сливал в Алерт, но и о последних проектах министерства.

— Отлично. Надеюсь, ты хоть чем-то поделишься со мной. Артефактор еще жив?

— К сожалению, нет. Его психика не выдержала нагрузки, — спокойно сказал Шефнер, почти не соврав. Он не стремился быть осторожным, допрашивая Шварца. Не после того, что увидел в его памяти.

Глава 14

Перспектива свидания неожиданно сильно меня взволновала. Когда я вообще в последний раз ходила на него? Кажется, на втором курсе, притом не очень удачно. Тогда меня пригласил пятикурсник с инженерного факультета, весьма милый молодой человек. Оказавшийся, в результате, слишком пугливым и мнительным. Поэтому, когда возле нашего столика в ресторане неожиданно появился Петер, решивший сделать еще одно несвоевременное предложение руки и сердца, несчастный инженер сбежал. Эту шутку я не могла простить другу очень долго.

Но в этот раз все было по-другому. Серьезнее. И волновалась я гораздо больше. Хотя, казалось бы, мы виделись с Шефнером часто, и даже как-то пили с ним вместе кофе... Тогда он был знакомым моего деда, интересным, но довольно пугающим человеком, сближаться с которым мне точно не хотелось. Сейчас же Мартин Шефнер значил для меня гораздо больше. Он был моим наставником, работодателем, а теперь и защитником. А еще он умел поддержать меня и вдохновить, как это делал когда-то дед.

Вот только ничего отеческого в Шефнере не было, да и как начальника я воспринимала его с трудом. Восхищение и уважение к менталисту смешивались во мне с симпатией, которая порой переходила в раздражение — слишком уж хорошо этому мужчине удавалось вывести меня из равновесия. Заставить злиться, радоваться... а теперь еще и волноваться из-за того, смогу ли я произвести впечатление или нет!

Поскольку Мартин так и не сказал точно, в котором часу он заедет, я была на ногах уже в семь. Платье выбрала легкое и воздушное, но, опасаясь, что к вечеру станет прохладно, взяла с собой жакет. А вот со шляпкой определиться не могла. Их было у меня всего-то полдюжины... Для отдыха на природе сгодились бы две, но одна шляпка была легкомысленна и фривольна, а вторая — смела.

Заглянула тетушка Адель, удивленная тем, что я так рано вскочила на ноги. За ее спиной маячила длинноногая газель с характером куницы — Ирмгарда Грохенбау.

— Шляпа с цветами и бабочками выглядит пошло. Возьми с перышками. Да и цвет ленты чудесно оттеняет твои глаза, — посоветовала тетушка.

— Они же серые, как булыжник, — фыркнула Ирма. — Как их может оттенять синяя лента? Да и перья это как-то старомодно.

Этим утром она была особенно не в духе. Казалось бы, Джис уехал, изматывающих тренировок больше нет. Отдыхай, наслаждайся жизнью... Хотя, может, для нее отдыхом было издеваться над другими людьми.

— Тебе не стоит заморачиваться с модой, дорогая, — снисходительно сказала я. — В военной академии тебе все равно это не пригодиться.

Тетушка осуждающе покачала головой.

— С таким злым язычком от вас все женихи сбегут. Хорошо хоть моего племянника весьма сложно отпугнуть язвительностью.

— А при чем здесь господин Шефнер? — тут же спросила Ирма.

— Так Софи же с Мартином собирается на свидание? — вскинула тонкие брови тетушка.

Ну ничего от фрау Ратцингер не скроешь! Вздохнула и кивнула.

— Кажется, да. Если он, конечно, не забыл. Или его не отвлекли более важные дела.

И тут же пожалела о своих словах. Прозвучало так, будто я мечтала об этом свидании. А ведь это не так. Меня подставили, обманули.

Я ожидала, что Ирма вновь попытается съязвить, но она молчала и выглядела как-то растерянно. Тетушка Адель заметила это раньше меня и сделала свои выводы.

— Не беспокойся, — ласково сказала она. — Уверена, у тебя скоро тоже будет много поклонников.

— Не нужны они мне! Никто не нужен!

Ирма всхлипнула и выбежала из комнаты, заставив нас недоуменно переглянуться.

Шефнер прибыл в десять, когда я уже успела задремать прямо в кресле в гостиной. Впрочем, услышав шум подъезжающего автомобиля, тут же проснулась и даже успела придать себе скучающий и холодный вид.

— Прекрасно выглядите, — рассеянно сказал мужчина, едва взглянув на меня и думая о чем-то своем.

И стоило так стараться произвести впечатление? Даже туфли новые надеть. Чувствовала себя глупо. Может, я все надумала, и это вовсе не свидание? Ну или свидание в каком-то другом смысле. Как встреча с кем-то. А может, это какой-то шифр или кодовое слово... Ох, что-то я совсем запуталась.

Мы сели в автомобиль, и я тут же сунула нос в корзину, поставленную на заднее сиденье, — из нее очень вкусно пахло, особенно для меня, так и не успевшей позавтракать.

— Не трогайте! — строго сказал Шефнер, в этот раз сам севший за руль. — Это для пикника.

— Я только посмотреть, — ответила с достоинством, чинно сложив руки на коленях.

Минут через десять менталист, постоянно морщивший нос и косящий глазом в сторону корзины, не выдержал.

— Хорошо! Можете взять яблоко. И мне передайте пирожок.

— А чего это мне яблоко, а вам пирожок? — возмутилась. Заглянула в корзину и присвистнула: — И вам ли скупиться на пирожки, господин Шефнер?! Здесь же на неделю хватит!

— Я забочусь, чтобы вас не укачало в дороге. Ваш дедушка как-то говорил мне, что вы плохо переносите тряску, особенно на полный желудок.

Прислонившись щекой к нагретому стеклу машины, я закрыла глаза.

— Мне однажды стало плохо, когда мы поехали с ним за город, — ответила неожиданно севшим голосом. Воспоминания о деде и обо всем, что с ним связано, были все еще болезненными. — Почему вы говорили с дедом обо мне?

— Мастер Вернер любил похвастаться успехами своей внучки. Но иногда рассказывал про вас и что-то забавное или милое.

— То событие совсем не было милым, — проворчала, пряча смущение. — В тот день я объелась пирожными и конфетами в честь дня рождения. С тех пор и не люблю сладкое.

— М-м-м...

— Но ваши гостинцы меня всегда радуют, господин Шефнер, — поспешно сказала я.

— Джиса, судя по всему, они радуют гораздо больше, — вздохнул менталист. — А цветы вам нравятся?

— Не очень.

— Украшения?

— Неуместно. Их дарят... при более серьезных отношениях.

— Точно. Прошу прощения, — Шефнер задумался всерьез. — Книги и артефакты?

— Неплохо, но с первым у вас большой шанс не угадать, а со вторым... ну хорошо, очки я у вас взяла, не удержалась. Но артефакты — это слишком дорого, чтобы я могла позволить себе так легко их принимать. Лучше если вы мне покажете все, что у вас есть, и если мне что понравится, то я их, с вашего разрешения, скопирую.

— Как хитро! — весело восхитился менталист. — Но полный доступ к семейным раритетам Шефнеров получит лишь моя супруга. Взять сыр и сбежать так просто не удастся.

Я рассмеялась.

— Вы забыли о Петере. Что мне стоит попросить его об услуге?

— Но тогда я обижусь и оскорблюсь. Вы же не поступите со мной так жестоко?

Разговаривать и шутить с Шефнером вот так, ни о чем, было приятно. И я постепенно начала расслабляться. К сожалению, лишь на время.

Занятая шутливыми препирательствами, я не следила за дорогой, поэтому поздно поняла, что мы покинули городскую черту. А ведь точно, Шефнер говорил, что хотел бы выехать за город! Я же совершенно забыла об этом, настроившись на парк, где бы мы чинно и прилично провели время среди других таких же парочек... Но Шефнера это конечно же не устраивало. Он не любил быть на публике, предпочитая держаться в тени. К тому же в связи с последними событиями глава СБ привлек внимание журналистов, а значит, посещать людные места было для него проблематично.

Вот только мысль, что мы останемся с ним наедине, далеко от других людей, меня пугала.

Я выросла среди мужчин и никогда их не опасалась, не ждала угрозы. То похищение навсегда изменило меня, заставило осознать, насколько я слаба и беспомощна. Можно быть сколь угодно талантливой и умной, но почти любой мужчина, которого я встречала на своем пути, был физически сильнее меня. За внешним дружелюбием могла скрываться злость, за заботой — корысть, а за восхищением — вожделение. Я привыкла считать себя равной мужчинам во всем, но в любой момент могла оказаться их жертвой.

— Что-то случилось? — спросил маг, заметив, что я притихла.

— Нет, все в порядке, — ответила, сложив губы в улыбку. — Куда мы едем?