7 футов над килем

—  Есть! — ответил Помощник. — Только чего тут прикидывать? Вон за тем мысом отличный пляж. Он маленький, сейчас там точно никого нет. Приземлимся в лучшем виде. Рядом дорога. Водителю я схему нарисую, как до кабака доехать. Разрешите встать на руль?

—  Делай, как приказано! — Командир покосился на Продавца.

—  Слушаюсь! — рявкнул Помощник, выкатывая глаза, и через несколько минут доложил: "Товарищ командир! Место корабля определено, курс подхода проложен. Рекомендую поворот на курс двадцать пять через семь минут, двадцать пять секунд!"

—  Становись, — Командир уступил место у штурвала и подошёл к карте. Место приземления действительно представлялось удобным — песчаный пляж между двумя мысами. Никаких надводных препятствий на карте обозначено не было, а подводных Командир не опасался.

—  Добро! — решил он. — Здесь и будем вылезать. Играйте тревогу!

Тотчас же были отданы необходимые команды. Радиометрист, не отрываясь от экрана радара, доложил, что опасных целей не наблюдается. Писатель, узнав, что ему предстоит ночной банкет в обществе важных персон, впал в нервность, и мичман теперь уже вовсе не выпускал его из рук.

Воздушный корабль, поднимая облако брызг, мигая жёлтым огнём, медленно приближался к берегу. Урез воды был уже совсем близко.

—  Врубить прожектора! — скомандовал Командир.

Два ослепительных конуса, ударив в темноту, принялись шарить по песку. И тут...

Как говориться, случайный случай случился случайно.

На пустынном пляже, в десятке метров от воды стоял большой, модный и очень дорогой автомобиль. Что происходило в автомобиле объяснять не надо. То самое и происходило, для чего выезжают ночью в безлюдное место. Два тела — одно постарше, другое совсем юное, сплелись в хитрый морской узел, и вот-вот должен был наступить миг, ради которого всё это и затевалось. А известно, что на этом пороге люди себя плохо контролируют. Не до контроля им: не могут они трезво оценивать окружающую действительность и предпринимать адекватные действия. Одним словом — разум спит, тело любит. Два тела, кончено же, слышали устрашающий звук, надвигавшийся с моря и, возможно, даже видели, что к берегу приближается что-то большое. Но остановиться уже не могли.

Когда прожектора высветили прямо по носу корабля автомобиль, весь расчёт ГКП выкрикнул одно и то же слово.

—  Назад! Назад! Вверх! — заорал Командир в микрофон.

Тут уже было не до правильных командных слов. В ЦПУ отреагировали чётко, но даже трамвай нельзя остановить мгновенно. Огромный утюг продолжал наползать на автомобиль, и тут дверцы его распахнулись; два голых тела, успевших таки закончить начатое, вывалились на песок и по-обезьяньи, на четвереньках побежали в разные стороны.

Скрежета металла никто не услышал, однако всем стало ясно, что машина, оказавшаяся под корпусом, уже никогда не будет красоваться на дорогах. Корабль несколько секунд оставался недвижим, а потом приподнялся и отплыл назад. В лучах прожекторов крутились песчаные вихри.

—  Вот какие дела, — ни к кому не обращаясь, сказал Командир, — стало быть, ресторан отменяется. Как говориться, сорри!

Он собрался тяжело, горестно вздохнуть, но услышал громкий, радостный и совершенно неуместный смех. Покупатель хохотал, хлопал себя по бёдрам и толкал локтем Продавца.

"Рехнулся, — подумал Командир. — Ещё этого мне не доставало!" —  Надеюсь, "юбку" мы не порвали? — он повернулся к бледному Помощнику.

—  Какая там — юбка?! — услышавший вопрос Писатель вырвался из мичманских объятий. — Она же голышом из машины выскочила! В чём мать родила!

—  "Юбкой", — объяснил мичман, вновь обхватывая журналиста здоровенными лапами, — называется специальное ограждение воздушной подушки. Оно удерживает воздух под корпусом. Дорога-а-а-я штука!

—  Господа! — Покупатель торжественно поднял руку, и тут все сообразили, что он неплохо говорит по-русски. — Господа! Этот неожиданный эпизод окончательно убедил меня в том, что нашему флоту нужны именно такие корабли. Я в восторге! Надеюсь, — он покосился на Продавца, — у командира не будет неприятностей?

—  Вряд ли пострадавший будет жаловаться, — успокоил его Продавец, — у него, похоже, у самого — "рыло в пуху".

—  О! Я знаю эту русскую пословицу! — обрадовался Покупатель. — Кстати, вы тут между собой обсуждали, не угостить ли меня водкой. По-моему, сейчас самое время.

—  Вспомнил! Вспомнил, кого вы мне напоминаете! — вдруг подпрыгнул Командир и в избытке чувств огрел Продавца по спине. — Чичикова вы мне напоминаете! Чичикова!!!

Гальюнная фигура

Гальюн. Свес в носовой части парусного судна,

на котором устанавливались носовые украшения

(гальюнная фигура). На этом же свесе по бортам

устраивались отхожие места для экипажа.

Поэтому в настоящее время гальюном часто

называют туалеты на судах и кораблях.

"Морской энциклопедический словарь"

Штамп: Туман был как молоко.

Туман был как молоко. Как сгущённое молоко. И в этой сгущёнке, восточнее спорных островов на небольшом пространстве болтались десятки рыболовецких судов: наших и японских.

—  Запишите в журнал, что на баке выставлен вперёдсмотрящий! — приказал капитан. — Для обеспечения слухового и визуального наблюдения.

Вахтенный помощник запись сделал и подумал, а, может, и впрямь выставить согласно Правилу N 5 такого вперёдсмотрящего?

—  Всё равно от него толку не будет, — буркнул капитан в ответ на мысль помощника. — Мы и бака-то не видим. А туманные сигналы всё едино со всех сторон слышны. Как в автомобильной пробке.

Старпом, уткнувшись лицом в резиновый тубус радара, на запросы о целях лишь глухо матерился.

—  Каша! — сказал он, вынимая из раструба помятую физиономию. — Того и гляди — в кого-нибудь вгребёмся! Может, уйдём!

—  А косяк? — рявкнул капитан. — Лезь обратно в локатор! Чуть развиднеется — начнём вымётывать.

Другие капитаны тоже не собирались уступать, и дистанции между судами опасно сокращались.

—  Не отдам! — бормотал капитан, уставившись на экран рыбопоискового сонара. — Всех затопчу, а не отдам!

Шестнадцатый канал радиостанции исторгал возмущённую русскую брань и гортанные японские восклицания: тоже, видать, не больно учтивого свойства.

—  Боцман! — окликнул капитан. — Ты в Японию много ходил, понимаешь, о чём самураи базарят?

—  Нет, — боцман почесал колючую щетину, — у них слова особенные. Иной раз, вроде бы понял, а потом оказывается, всё наоборот. У нас на сухогрузе один матросик на этом деле оплошал.

И замолк.

—  Семён! Ты паузу не держи! Не на сцене! — прикрикнул капитан. — Начал, так рассказывай!

Матросик был молодой, — продолжал боцман, — но уже поплававший. Работящий, ничего не скажу. И на языки способный. Но в Японии не бывал. А мы тогда как раз на Йогогаму шли. Ну, ошвартовались, погрузка задерживается — всё как положено, и пошли мы на берег. А как до города добрались, матросик и пристал ко мне.

—  Хочу, — говорит, — гейшу попробовать. Может, больше случая не будет такую диковинную бабу за титьки потрогать.

—  Я объясняю, что на гейшу ему за всю его матросскую жизнь не заработать. А он упёрся: ладно, пусть не настоящая гейша будет, а всё равно желаю половой японской экзотики. Вижу — припёрло парня; если не стравить лишнее, обязательно это мужское вещество ему барабанные перепонки порвёт.

—  Чёрт с тобой! — говорю. — Здесь один бар есть, там и найдёшь свою косоглазую мечту. Причём за умеренную плату, можно сказать, по любви. Я пока пивка глотну. На все дела твои суетные даю тебе час. И не больше... Как в бар ввалились, на каждом из нас сразу по три девки повисло. Ну, всё как положено. Но с меня они быстро слезли. Девки, ведь, по запаху чуют, кто им подходит. Сел я пиво пить, а молодой выбрал себе кралю, поболтал, и исчезли оба. Ну, всё как положено. Сижу, потягиваю пивко слабенькое. Проходит час, и является этот трахатель. Прямиком к стойке, заказывает стакан чистого джина, садится ко мне, прихлёбывает и молчит. Вроде полегчало ему, а вроде и нет. Ну, подождал я, покуда он созреет, и спрашиваю: "Докладывай, хрен чердачный, как всё прошло. Не было ли каких замечаний? Не пытались ли тебя, озабоченного, вербовать в японскую разведку?"

—  Про разведку не знаю, — отвечает он, — а странно всё получилось. Как до дела дошло, она разгорячилась, трепыхается и всё кричит: "Темпо! Темпо!" Видать, я ей понравился. Ну, я ускоряюсь, а она опять: "Темпо! Темпо!" Я уже, как швейная машинка, строчу, а она опять: "Темпо! Темпо!" Отвалился я, наконец, состояние такое, будто трюм врукопашную разгрузил. А она рожу воротит, бурчит по-своему: вроде, не угодил я ей. Денег не взяла, выпроводила и дверью хлопнула. Боцман, как это объяснить с точки зрения межэтнических связей?

—  Дурак ты! — говорю. — Тебе попалась честная девушка из бара. Знаешь, что по-японски значит "темпо"? Это значит — мимо! Пошли на борт, Казанова палубный!

—  Занятно! — оскалился капитан.

Непривычного человека эта улыбка могла довести до припадка. Природа наградила капитана далеко выдающейся вперёд верхней челюстью с коротковатой губой и крупными клыками. За эти челюстно-лицевые особенности капитана ещё в училище прозвали Дракулой.

Впереди справа из белой мглы донёсся продолжительный сигнал.

—  Совсем близко! — озабоченно заметил капитан. — Лево десять по компасу! Самый малый! Старпом, что у тебя?

Но ответа получить не успел, у правой скулы мелькнула длинная, неясная тень и послышался противный скрежет металла. Тень пересекла курс под острым углом и мгновенно исчезла.

—  Стоп машина! Руль прямо! — заорал капитан. — Вляпались-таки! Ты куда смотрел? — накинулся он на бледного старпома.

—  Так я же вам говорил, каша! — старпом кивнул на радар.

—  Ещё повезло, — капитан снял фуражку и пригладил редкие рыжеватые волосы. — Я так понимаю, что стукнулись мы самую малость. Семён! Дуй на бак, погляди, что там и как!

Боцман выскочил из рубки, и было слышно, как он затопал по стальному настилу.

—  Мы сейчас без хода, нужно давать два гудка, — напомнил вахтенный помощник.

—  Люблю грамотных судоводителей, — Дракула потрогал пальцем правый клык. — Правильно, будем гудеть в соответствии с правилами. В журнал об этом "поцелуе" ничего не пиши. Я буду в штурманской.

Из тумана вновь послышалась тяжёлая боцманская поступь и неясное бормотание. А через минуту явился и сам боцман. Впереди себя он толкал низкорослого японца.

—  Это кто? — испугался старпом.

—  Сын Страны Восходящего Солнца! — доложил Семён.

—  Вижу, что сын! — закричал старпом. — Почему сын без порток?

—  Каким нашёл, таким и привёл, — спокойно объяснил боцман. — Он в этом виде как раз и ползал у нас на баке.

На шум из штурманской вышел капитан. Увидев бесштанного гостя, Дракула зарычал и оскалил клыки. Японец выпучился, завыл громче тифона, бухнулся на колени и что-то запричитал, вздымая к подволоку худые руки.

—  А не у всех японцев маленькие глаза, — констатировал Дракула, перестав рычать. — Семён! Успокой иностранца!

Боцман приподнял пришельца и слегка встряхнул. Вой прекратился.

—  Это значит, мы с японским судном столкнулись, — заключил Дракула. — И при ударе этот мерзавец перелетел к нам. Кстати, здорово помялись?

—  Самую малость! — успокоил его боцман. — Можно сказать, только краску ободрали.

—  Хорошо, — кивнул капитан, — а всё же, как это понять, чтобы при таком лёгком касании и на другое судно улететь? Может, он — дезертир, и хочет принять наше подданство?

—  Это я могу объяснить, — боцман положил японцу руку на плечо. — У них на маленьких судах гальюнов нет вовсе, а нужду справляют прямо за борт: садятся на планшир и задницу в море свешивают. Вот и этот, — он кивнул на бедного рыбака, — тоже, видать, пристроился, а тут мы! Хлоп! И он у нас на баке! — боцман хихикнул.

—  Очень смешно, — капитан укоризненно покачал головой. — Делать-то мы с ним чего будем?

—  А чего с ним делать? — пожал плечами старпом. — Спросим название судна, выйдем на связь, и пусть они его забирают.

—  Думай, что говоришь! — Дракула показал клыки. — Нам же в правую скулу врезали — значит, кто виноват? Мы и виноваты. Да они нас по судам затаскают!

—  А давайте мы его ещё куда-нибудь переправим, — вмешался боцман. — Подкрадёмся в тумане малым ходом к какому-нибудь японцу и кинем на палубу. Пусть сами разбираются.

Дракула вскинул голову, шагнул к Семёну и порывисто обнял.

—  Если всё сделаете как надо, за мной не пропадёт! — пообещал он. — Веди его на бак. Возьми ещё двух матросов. Всем внимание! Работать ювелирно. Старпом! К локатору — ищи судно, которое в дрейфе! Начали!

Вскоре подходящая цель была обнаружена. Капитан сам встал на руль, а вахтенный помощник ухватился за рукоятку телеграфа.

—  Старпом! — спросил капитан, чуть вращая штурвал. — А почему ты думаешь, что это японское судно?

—  Больше некому! — твёрдо ответил старпом. — А если и не так...

—  Дайте мне сюда говорилку! — приказал Дракула. — Бак! Ответьте рубке!

—  На связи! — отозвался бодрый боцманский голос.

—  Мы сейчас подойдём, — Дракула старался говорить тихо. — Связью пользоваться больше нельзя. Дистанцию будем сообщать свистом. Три свистка — кабельтов, два свистка — половина. Дальше сам гляди. Постараемся ткнуться помягче. Кранцы готовы?

—  В лучшем виде! — заверил боцман. — Всё как положено!

Посторонние разговоры в рубке прекратились. Старпом непрерывно докладывал пеленги и дистанции. Дракула лёгкими поворотами штурвала направлял судно, боцман напряжённо вглядывался в туман, а двое матросов держали под руки японца.

И вот, наконец, из открытого окна рубки раздались три свистка, чуть погодя ещё один.

—  Назад, средний! — крикнул Дракула и переложил руль лево.

Все замерли в ожидании удара, но ощутили лишь мягкий толчок.

—  Ну, капитан! — в дверях рубки появился сияющий боцман. — Вот это подход! Внукам своим буду рассказывать!

—  Всё нормально? — хриплым от напряжения голосом спросил Дракула.

—  Лучше не бывает! — захохотал боцман. — Шмякнулся на кучу сетей! Даже задницу не отбил!

—  Ну и слава богу! — Дракула передал штурвал рулевому. — Пошли косяк искать. Провозились мы тут с этим...

Он уселся перед дисплеем сонара и принялся переключать диапазоны, время от времени подавая команды. Старпом, не отрываясь от радара, бубнил, что маневрировать при такой скученности судов невозможно, и если дело пойдёт так дальше, то на палубе окажется уже десяток голоногих японцев, а ещё хуже — наших же родных рыбаков, у которых хоть и нет нужды свешивать задницу с планшира, а всё же...