Голоса моей Вселенной. Часть 1: Рабы Логики

Взрыв! Потолок обрушился и обеспечил укрытие за толстыми листами стали. Я и мой солдат разделилась по углам. Прятаться без щитов здесь было намного сложнее. Некоторые пули, отскакивая от стен, попадали по нам с тыла. Меня очень спасали металлические шары, которые перехватывали залётные боеприпасы, неустанно кружась у моего тела. А жизнь моему бойцу сохранял его костюм. Броня отряда "Гнев" гениально сконструирована так, чтобы боец внутри был максимально защищён от пуль, колющих предметов, взрывов. Также броня увеличивала мышечную силу и скорость. Такой костюмчик стоит как неплохой истребитель. Чёрт, всё же хочу себе такой же!

Что это? Ого! Гранатомётный снаряд, полетел прямо в Ноль-Один. Он не успел увернуться. Взрыв! Укрытие разлетелось в разные стороны, тело отлетело далеко назад. Вся броня была в огне, тем не менее, солдат спецподразделения "Гнев" встал на ноги. Лишившись оружия, он использовал дымовые шашки и под их завесой рванул врукопашную. Охо-хо, вот это парень! Давай, обрушь на них свой гнев!

Мои боеприпасы были на исходе, я кинулся врукопашную тоже. Прорываясь сквозь дым, я увидел, как Ноль-Один успешно бьёт двух киборгов сразу с помощью меча. Кто-то схватил меня за плечо! Твою мать! Кулак обгорелого киборга летел мне чётко в лицо. Но я своей кибернетической рукой поймал кулак и сжал так сильно, что враг лишился его. Фронтальный удар ногой в грудь, киборг отошёл на несколько шагов. Моя рука трансформировалась в оружие. Огненный шар вылетел из появившегося дула, угодив врагу в лицо. Киборг мёртв. Я выстрелил и в двух других, что сражались с Ноль-Один, но они уклонились от залпов. Один киборг сделал ловкий кувырок, но мой телохранитель, предугадав его действия, снёс врагу голову острым мечом. Мои металлические шары полетели в лицо второму киборгу. Один шар ублюдок отбил рукой, но второй, угодив ему в колено, сбил бедняжку на пол. Я возвысился перед врагом.

— Будешь молить о пощаде? — спросил я, но ответа не дожидался, а просто разнёс ему голову выстрелом из руки. Последний противник убит. Ноль-Один рассмотрел мою руку, затем уставился на моё лицо. Хоть глаза парня были скрыты тёмно-зелёной полоской на шлеме, но я прочёл его ребяческое любопытство. — Мама на Рождество подарила. Хочешь такую же игрушку?

Нас сильно шатнуло. В пылу сражения я не ощущал, что линкор здоровски обстреливают. Послышались предсмертные стоны "Разрезающего". Пора покинуть корабль.

— Грэг! — я воспользовался закрытым каналом связи с моим братом. — Готовь мой челнок.

— Давай быстрей сюда, ковбой, — как обычно сухо ответил мне брат.

— Сэр, как же команда? — спросил меня Ноль-Один своим кибернетическим голосом. Я посмотрел на обгоревший шлем солдата. В голове возникли некие образы... картинки...

...план "Атака" подразумевал захват власти среди людей, провоцирование войны, уничтожение Метрополиса-М и, по возможности, захват Марса. Теперь я знаю следующий его пункт — возвращение домой. Моя правая рука уже была трансформирована в оружие, я просто согнул руку в локте и выстрелил. Ноль-Один не успел бы отреагировать... Огненный шар угодил в грудь и пробил броню бойца элитного подразделения "Гнев". Тело солдата далеко улетело. Парень явно был мёртв.

"Разрежающий" издавал крики предсмертной агонии всё громче и громче. Я быстро отправился к Грэгу.

Я уже не я.

Глава 16

Воскрешение

14 июля 2080

Ты действительно хочешь узнать мою историю?

А сейчас?

И даже сейчас?..

Всё ещё хочешь?..

Ну ладно. Но помни — всё может быть, чего быть не должно. А вот что должно было быть, то чаще всего и не случается.

...извини, что так путано. Просто я не лучший рассказчик — теперь ты знаешь. Ладно. Итак, назову свой рассказ "Воскрешение".

Шёл две тысячи пятьдесят третий год, мне было двенадцать. Киборгов обладающих эмоциями уже целый миллион стало. Это казалось прикольным — люди плюнули Богу в лицо, доказав, что не только Он умеет создавать жизнь. Каждый мальчишка интересовался робототехникой, мечтал иметь друга киборга. Но только не я. Мне киборги были абсолютно безразличны. Время, в котором мне посчастливилось родиться, меня увлекало совершенно иным. Я интересовался космическими полётами, и даже представить себе не мог, как раньше люди жили без такой привилегии. Я мечтал поскорее вырасти, летать на собственном корабле, сражаться с космическими пиратами, найти себе девушку с огнём в сердце... а нет, лучше спасти девушку от пиратов, так куда круче.

У меня были отличные родители. Мой папа один из первых, кто участвовал в колонизации Луны и Марса. Мама была инженером-архитектором и проектировала здания тех самых колоний. Они оба были действительно выдающимися людьми. А вот я совсем нет. Самый обычный мальчишка. Возможно слегка смышлёней, чем кто-то, но не припомню, чтобы я хоть чем-то по-настоящему порадовал успешных родителей. Да, я не давал поводов для особых огорчений, был послушным, опрятным и добрым, но не считал это причиной, чтобы мною гордится. Я не был ни чемпионом, ни отличником... что тут скрывать, даже сейчас, уже взрослому, мне похвастаться нечем. Есть один талантик, но он весьма сомнителен.

Человеку всегда должно быть немножко голодно и холодно — говорил мой отец. Потому мы жили совсем не шикарно. Моя семья отдавала бо?льшую часть заработка на благотворительность или же развитие науки. Родители были бескорыстными людьми. Наверно, они были ангелами. Ты только послушай их имена — Владимир и Валентина Небесные. Звучит как музыка — Небесные.

Прохладный апрель, Канада, съезд одарённых детей. Я, конечно, присутствовал как зритель. А мои родители были приглашёнными заседателями, потому что организаторы надеялись на их спонсорство. Тема съезда — "Неограниченные возможности мозга человека". В сороковые-пятидесятые года, было модным изучать скрытые потенциалы человеческого разума. После невообразимых масштабов бума рождаемости в начале сороковых, в мире начали появляться дети, возможности которых было сложно объяснить. Во всяком случае так говорили, что некоторые дети, неумышленно, могли передвигать предметы, другие зажигать потухшие свечи, а кто-то взрывать небольшие объекты, и всё это лишь силой мысли.

На небольшую сцену, украшенную изумрудным занавесом, молодой мужчина вывел восьмилетнего мальчика. Это заняло около двух минут и представление о мироустройстве каждого зрителя вмиг пошатнулось. Стоило только разозлить этого ребёнка, как занавес задымился, а после покрылся огнём. Позже нам показали ещё десять необычных детей. Не у всех получалось сразу, но кто-то силой мысли мог вскипятить воду в стакане, а кто-то на пару сантиметров передвинуть стул. Очевидно, что поиски и обучение контролю способностей, а впоследствии представление миру таких детей, станет сенсацией, которая будет громче, чем первый полёт на Марс, чем первый эмоциональный киборг, чем что-либо прежде. Мои родители, естественно, были обеими руками за, и согласились финансово подержать проект "Одарённые дети".

Всё что случилось дальше, до сих пор оставляет больше вопросов, чем даёт ответов. После окончания съезда, я и родители погрузились в автобус с организаторами и одарёнными детьми, мы ехали в гостиницу. Взрослые всё делились впечатлениями от увиденного на съезде, а я лишь помню, как смотрел в окно — трасса была неоживлённой, красивые пейзажи гор и леса, далёкая стая птиц, словно сопровождая нас, неутомимо летит между облаков.

Но в какой-то момент всё вокруг закрутилось. Это переворачивался наш автобус...

Казалось, болело абсолютно всё. Я проснулся, попытался открыть глаза, но ничего не получилось, на них была, неприятно сдавливающая голову, повязка. Первая мысль — снять её. Но ни одна из рук не желала отрываться от постели. Я лишь смог ощупать кровать, она была мягкой и тёплой. Затем я решил попробовать встать с постели, но и это мне не удалось. Более того, я не ощущал своих ног. Через силу я передвинул ладони к ногам. Их не было! Я, будто находясь под водой, услышал, как что-то запищало в такт моему сердцу, которое было готово вырваться из груди. Так страшно мне ещё не было. Возможно, именно страх предал мне сил — у меня получилось дотянуться рукой к повязке и даже её снять. Но мои глаза по-прежнему ничего не видели. Я коснулся глазниц — они были пусты. Я закричал. Горло першило, со рта что-то лилось. Я услышал чьи-то голоса, затем почувствовал, как ко мне кто-то прикоснулся.

— Отключаем его, — это был мягкий старческий голос...

В следующий раз, открыв глаза после пробуждения, меня ослепила яркая люминесцентная лампа, которая была надо мной. Удивительно, но я не ощутил характерную режущую боль в глазах. Более того, я не чувствовал совсем ничего. Но, не успев обрадоваться возвращению зрения и отсутствию боли, я увидел, что мне резали брюшную полость. Я, конечно же, закричал что есть сил:

— Что вы делаете?! Кто вы?!..

Вокруг меня стояли несколько человек в белых халатах и масках, их руки были в крови, а из моего живота торчали провода и железки. Один из этих людей положил мне руку на лоб, прижав голову к столу.

— Отключай его, — всё тот же мягкий голос...

В третий раз я вновь проснулся на мягкой и тёплой постели. Небольшая комнатка, ранее утро, всё вокруг было белым. Мои попытки пошевелить ногами увенчались успехом. С облегчением выдохнув, чтобы собраться с мыслями, я сомкнул глаза.

— Здравствуй, Вадим, — снова мягкий голос старика! — Фамилия у тебя красивая, мне нравится. Небесный.

Я открыл глаза — на углу моей кровати сидел мужчина на вид лет шестидесяти, хотя он мог быть и старше. После прорыва робототехники, благодаря кибернетическим протезам и имплантатам, особо состоятельные люди могли продлить себе жизнь почти вдвое.

— Кто вы? — еле выдавил я.

— Прошу извини, что-то я не учтив, — спокойным, убаюкивающим голосом отвечал седовласый мужчина с пышными белоснежными усами. — Меня зовут Лиам Деррик.

Передо мной был один из тех учёных, благодаря которым мир увидел первого эмоционального киборга. Был бы я в здравии, конечно, узнал бы его.

— Где я?

— В моём доме. А дом мой — главный научный цент робототехники. Ты перенёс ряд операций, Вадим. Мы пытаемся спасти тебе жизнь. Как ты себя чувствуешь?

— Не так чтобы очень, — однако, с каждым новым словом, говорить становилось значительно легче.

— Я уверен ты справишься, — Лиам Деррик добродушно мне улыбнулся.

— Позовёте моих родителей?

Профессор опустил взгляд, взял меня за руку, но я ничего не почувствовал, словно она была онемевшей:

— Не время ещё.

— Почему я ничего не ощущаю? Это какое-то лекарство?

— Надеюсь, я не слишком рано скажу тебе это... — мужчина почесал затылок, задумался. — Давай всё же в другой раз. Договорились? Сейчас тебе нужно поспать. Главное не переживай ни о чём, я обязательно поставлю тебя на ноги.

Профессор протянул руку за мою голову, что-то щёлкнуло, и я заснул.

Ночь была тяжёлой. Я проснулся в холодном поту, меня знобило, тело извивалось в судорогах. Кто-то прибежал, что-то сделал. Глаза закрылись сами, я больше не ощущал дискомфорта, я вообще абсолютно ничего не чувствовал.

Глаза открылись. Всё вокруг было мутным, мне не удавалось ничего разглядеть. Я попытался вдохнуть, однако не вышло, словно дышать было нечем. Становилось... нет, не страшно, это не та неконтролируемая паника, что была много раз прежде, мне просто было не по себе. Я постарался что-то сказать, но воздуха не было, потому ни один звук не вырвался из моего рта, который открывался словно у выброшенной на берег рыбы.

— Что это такое? Что случилось? На помощь! — проговаривал я у себя в голове.

Неожиданно, перед глазами возникли сотни оранжевых цифр и слов, которые напоминали титры после фильмов, но пронеслись за один миг. А потом появилась большая надпись:

"Операционная система загружена"

После чего возник интерфейс — начала выводиться информация о состоянии головного мозга, количества кислорода в крови, температура, а также влажность воздуха, и ещё много чего. Я мог с помощью мысли управлять интерфейсом, копошиться по его функциям, настройкам.

"Коррекция зрения", "Чёткость", "Сто процентов"

В одно мгновение моё зрение стало острее, чем когда-либо прежде. Я увидел спины людей в белых халатах, которые в чём-то копались. Я мог приближать изображение и увидеть седой волосок, упавший на белый пол ярко освещенного помещения.

— Почти закончили, — какой знакомый голос, мягкий и добрый.

Люди в белых халатах разошлись, а я увидел обезглавленное тело, которое вертикально висело над операционным столом. Я узнал эту родинку по центру груди, узнал это тело, оно было моим. Я вновь кричу так, словно я рыба.

— Некоторые внутренние органы совершенно отказываются работать, — говорил один из людей, — надеюсь новые, мозг не отторгнет.

— О, Боже! Кажется, Вадим пришёл в сознание! — ещё чей-то голос.

— Отключите его... — всё тот же мягкий старческий голос.

Я открыл глаза, передо мной, на уголке кровати, сидел профессор Лиам Деррик.

— Вадим, — по-доброму улыбаясь, мужчина кивнул. — Как себя чувствуешь?

— Здравствуйте, — я, не напрягаясь, поднял обе руки перед лицом. Ничего не болело. — Отлично.

— То, что ты видел тогда. Надеюсь, ты не сильно испугался?

— Нет, — соврал я. — У меня тут в голове что? Какие-то цифры. Я киборг?

Профессор тяжело выдохнул:

— Полгода назад ты попал в автокатастрофу и получил травмы не совместимые с жизнью. Врачи сделали всё, что смогли, но ты умер. Затем за дело принялся мой научный центр. С позволения твоих родственников, ты попал в нашу новую программу "Воскрешение", суть которой внедрение кибернетической операционной системы в мозг. Часть твоего головного мозга заменена имплантатом, схожим с центральным процессором киборга. Благодаря этому ты сейчас жив. Это революционный эксперимент, в мире аналогов нет. Также пришлось заменить тебе ноги, глаза и некоторые органы, которые были не пригодны после аварии.

— Ого... — я не знал о чём думать, что делать и говорить. Мне казалось, что всё это сон, я всего лишь сплю и скоро проснусь.

— Просто подумай об этом, — мужчина постучал по своему виску. — И твоя операционная система загрузиться.

Я так и сделал, после чего вновь увидел шествие цифр и букв.

"Операционная система загружена"

— Это просто... просто... — я улыбнулся. Мне почему-то стало весело. Я был ещё мальчишкой, конечно, быть киборгом казалось крутым. Но моё веселье продлилось не долго, я кое-что вспомнил, чего мне так не хватало. — А где мама? Папа?

— В той аварии не выжил никто.

Он сказал мне это так просто. Да, голос был грустным, но знал бы Лиам Деррик, как паршиво мне стало. Авария, боль, операции, смерть родителей, слишком много информации, переживаний для двенадцатилетнего ребёнка. Я хотел зареветь, но слёз просто не было.

— Почему вы не спасли их, также как и меня?! Почему?! — прокричал я. У меня не было права винить учёного, но мне необходимо было выплеснуть на кого-то агрессию.