Прилив

— Теперь пошли.

Не дойдя до пиршественного зала несколько метров, Слав остановился.

— Слушай, Гром, скажи: Ангела из нашего клана здесь?

— Здесь. Сидит в том доме, — варвар указал на один из домов неподалеку. Похоже, он не задавался вопросом, зачем гмор спрашивает об этом.

— И скоро свадьба?

— Да, наверно, завтра, — охотно рассказал Гром. — Скоро полнолуние, надо идти на охоту, уже не до свадьбы. Если не на днях, значит, через месяц.

Слав кивнул. Как печально. И зачем он спросил об этом? Что он может изменить?

Они вошли в зал. Слав думал, что все закончилось, но пир оказался в самом разгаре. Юноша увидел множество кувшинов на столе, а все находившиеся в зале были уже пьяны.

— А-а, вот и наш гмор! — перекрикивая стоявший гам, сказал Берок. — Посмотрел?

— Посмотрел.

— Исправишь?

— С этим справится любой. Даже Гром.

— Неужели? — удивился Берок. — Гром не знает, что делать! Он ничего не знает!

Вожак Красноголовых метнул на Грома гневный взгляд. Слав улыбнулся. Интересно, что он сделал бы с Громом, если бы песок полностью занес крышу, и энергия закончилась?

— Песок занес крышу и солнечные элементы. Надо почистить крышу, и энергия будет на-капливаться, как и раньше. Все остальное на первый взгляд исправно.

— Ага! Ты принес хорошую весть, гмор! — Берок выглядел очень довольным. — А мы с Михом кое-что решили насчет тебя. Ты остаешься у нас!

— У вас? — изумленно переспросил Слав.

— Да, — подтвердил вожак Северов. — Я решил отдать тебя Красноголовым, гмор. Нам ты не нужен, а за тебя дают хорошую цену.

— Ты продаешь меня? — изумленно спросил Слав. — Ведь я же не вещь!

— Ты не вещь, — подтвердил Мих. — Но ты не наш брат. Ты не Север. Ты гмор, которому очень повезло, что его не убили!

Слав сжал зубы. Несмотря на все, что он сделал для них, эти варвары даже не считают его человеком!

— Ты служишь нам и станешь служить всякому, кому я прикажу! — Мих был пьян, но говорил вполне серьезно.

— Я думал, что стал вам другом...

Сидевший рядом Москаль захохотал, и Мих за ним следом. Узнав о причине смеха, Красно-головые тоже развеселились. На Слава указывали пальцами, хохоча во все горло. Гмор — наш друг! Ха-ха-ха!

— Ты никогда не станешь нам другом, — сказал Мих. — Никогда. Запомни это. Мы, Северы, не продаем друзей...

— Но Ангелу ты продал, — сказал Слав.

Мих замер на полуслове и потянулся к мечу. Меча на месте не оказалось — в знак мира гости сложили оружие в прихожей. Понимая, что сказал лишнее, Слав попятился. И вовремя. Схватив со стола нож, Мих рванулся вперед и, перегнувшись через стол, нанес широкий режущий удар. Лезвие прошло в сантиметрах от груди гмора. В следующую секунду Миха схватили за руки.

— Хочешь оставить меня без мастера? — недовольно произнес Берок. — Держи себя в руках, Мих, и не забывай, где ты. Здесь моя земля, и я решаю, кому жить, а кому умереть.

— Он оскорбил Миха! — заявил, вскакивая с места, Москаль. — Грязный гмор! Я выпущу тебе кишки!

— Парни, успокойте его! — приказал Берок. Москаля схватили за плечи и усадили на место.

— Теперь у тебя лишний повод продать его мне, — усмехнулся вожак Красноголовых. — Иначе ты его убьешь и ничего не получишь! — довольный шуткой, он захохотал настолько зарази-тельно, что даже Мих улыбнулся.

— Клянусь Основателями, ты прав. Ты остаешься здесь, гмор. Навсегда! — Мих выразительно посмотрел на Слава. Юноша не знал, что сказать. Может, все и к лучшему, может, здесь он найдет большее понимание и даже...

— Давай выпьем еще, Мих, — сказал Берок. — За мою свадьбу с Ангелой!

Глава 27. Юр. Дознание.

— Я не знаю, с чего начать, правитель, — Юр стоял, чуть наклонив голову, и смотрел Изагеру под ноги. Он готовился к этому разговору, он должен рассказать все, что знает, но... как же это трудно: сказать отцу, что его сын...

— Я не узнаю тебя, Юр. Раньше ты был более решителен. Говори прямо, что знаешь.

Юр поднял глаза:

— Слав не ваш сын, правитель!

Изагер молчал. Юр поразился тому, что на лице правителя не дрогнула ни одна мышца. Изагер слыл "железным" человеком, но спокойно выслушать такое!

— Доказательства? — наконец, произнес правитель. — Если он не мой сын, тогда кто он? И где мой сын?

Юр глубоко вздохнул:

— Слав — я буду так его называть, пока... Он сильно изменился после крушения. Это заме-тили многие, и вы, скорее всего, тоже. Я думаю: Слав погиб, а из пустошей явился варвар, порази-тельно похожий на него. Его можно назвать идеальным шпионом, клонированным врагами. Но он не шпион, я следил за ним достаточно, чтобы удостовериться в этом. И он не клон. Во-первых, потому что варвары не имеют таких технологий, во-вторых, потому что слишком глуп для клона, которого можно заставить выучить все. А парень не знает ничего. Он самый обыкновенный варвар, пустынник. Думаю, заметив свое сходство со Славом, он решил занять его место.

Правитель молчал. Юр посмотрел на него: смотря в одну точку, Изагер медленно сжимал и разжимал кисти рук. Юр знал, что это признак крайнего волнения.

— Продолжай, Юр. Надеюсь, ты понимаешь, что говоришь...

Юр очень хорошо понимал, что значит вызвать на себя гнев правителя и помнил, как в Пойме Изагер хладнокровно убивал за меньшее.

— Этот юноша не знает ничего из того, чему я учил вашего сына. Кроме того, на его животе шрам, которого не было у настоящего Слава, и который не был получен в результате аварии — я расспросил доктора, обследовавшего юношу на корабле. Случай со сканированием ладони абсолютно четко доказывает, что этот Слав — совершенно другой человек. Электронику не обманешь.

Изагер вздохнул. Его пальцы теребили складки одежды.

— Что-то еще?

— Да. Еще он совершенно не умеет читать, не знает множества элементарных вещей. Он перестал ездить на машине оттого, что просто не умеет ее водить. И не выходит из дому, потому что не знает города.

— Это можно списать на последствия травмы...

Юр не понял, как произнес эту фразу Изагер: вопросительно или утвердительно?

— Не думаю. Недалекие люди, скорее всего так и подумают, но люди, умеющие анализиро-вать и имеющие доступ к...

Юр осекся. Изагер смотрел на него так, что телохранитель подумал, что тот близок к по-мешательству. Такого лица он не видел у правителя никогда. Внутри него шла какая-то борьба. Сжимавшаяся в волнении кисть, разжавшись, замерла, напоминая членистоногого хвата перед прыжком. Но вот Изагер медленно выдохнул и, кажется, немного расслабился.

— Что ты думаешь об этом варваре, Юр? — спросил он.

"Странный вопрос, какое это имеет значение теперь?" — подумал Юр, но вслух сказал:

— А что я должен думать о человеке, возможно, убившем Слава и хитростью занявшим его место? Это пустынник, варвар, привыкший жить по своим законам...

— Как и ты, — напомнил правитель. — Что скажешь о его качествах? Каков он?

— Да, он типичный варвар. Смелый, дерзкий, решительный, раз решился на такое... И глупый, если думал, что все у него получится...

— Я так не думаю, — неожиданно сказал Изагер. — Просто у него не было информации. Но он решителен и смел, не так ли? Решиться на такое... может не каждый. Не думаю, что я рискнул бы проникнуть в какой-нибудь варварский клан... даже если был похож на сына вождя.

Юр наклонил голову:

— Он авантюрист, правитель. И сделает все ради своей цели. Кажется, он догадывается, что я его раскусил, и возможно, захочет меня убить.

Правитель слабо улыбнулся:

— Все это качества настоящего мужчины, не так ли?

— Что вы имеете в виду? — недоуменно спросил телохранитель.

— Я понял тебя, Юр, — сказал Изагер. — Сказанного достаточно. Спасибо за сведения. Ты можешь идти. Да, постой. Кроме тебя, кто-нибудь еще догадывается об этом?

— Кроме меня, так близко со Славом не общается никто. Но эти странности...

— Это последствия травмы. Иди.

Юр не сдвинулся с места.

— Что-то еще? — спросил правитель.

— Я хочу знать, что вы будете делать? — на этот раз Юр смотрел Изагеру прямо в глаза.

— Со Славом? С варваром, что носит его имя? — поправился Изагер.

— Да.

— Тебя это беспокоит, Юр?

— Да.

— Почему?

Юр молчал.

— Отвечай мне! — потребовал Изагер.

— Мне бы не хотелось, чтобы его убили.

— Почему? Говори, Юр!

— Он так похож на Слава... Наверно, он все же неплохой парень, не такой, как Слав, но все же... Мне многое в нем нравится.

— За что я ценю тебя, Юр, так это за прямоту, — Изагер подошел к телохранителю. Их взгляды пересеклись, как две клинка.

— Я не убью его, а все, что было сказано тобой, останется в этой комнате. Ничего не изме-нится. По крайней мере, пока...

— Но... почему? — изумленно выдавил Юр. Он не понимал.

— Ты хочешь знать? Тогда слушай...

Следующие слова заставили телохранителя отступить на шаг:

— Истинный сын не тот, кого родила твоя женщина. Истинный тот, кто идет по твоим стопам.

Юр стоял, оглушенный ответом.

— Прежний Слав был жалкой тенью нынешнего. Если он умер, что ж... Этот Слав достоин править, и будет править! Мне донесли, как он действовал, управляя десантом. Он прирожденный воин. В нем есть качества, которых не хватало моему сыну. Смелость, твердость и воля! Все ос-тальное не имеет значения. Многие из великих не умели читать и писать, но это не помешало им стать великими! Судьба лишила меня одного сына, но подарила другого. И он останется со мной. Мой Слав.

Едва за Юром закрылась дверь, Изагер нажал на кнопку. На вспыхнувшем экране проявилось лицо начальника службы безопасности Иллара.

— Чем могу служить, правитель?

— Зайди ко мне, Иллар.

Через несколько минут начальник стоял перед правителем.

— Иллар, я принял решение совместить должность начальника службы безопасности и моей личной охраны. Назначаю на эту должность тебя.

— Благодарю, правитель, — удивленный Иллар не понимал, чем вызван подобный жест. Он честно служил правителю, но все знали, что начальнику личной охраны Юру тот доверяет больше.

— Ты справишься, Иллар. А теперь к делу.

Иллар преданно смотрел на правителя.

— Мой приказ: с сегодняшнего дня мой сын Слав в охране и наблюдении не нуждается. Сними-те всех агентов. Оставьте только внешнюю охрану. Пусть следуют за ним только, если он куда-нибудь отлучится. Выполняйте.

— Да, правитель.

Отключив всю связь, Изагер тяжело опустился в кресло. Сердце заныло тупой, пульсирующей болью. Надо сходить в реген-камеру, подумал он, да все некогда.

Мысли правителя никак не могли прийти в порядок. Он думал о Славе. И о том, кто занял место сына. Варваре, пустыннике. Юр все понял, как надо, ему можно доверять. Приказ ослабить наружное наблюдение должен пресечь ненужные подозрения. Никакой учебы, никаких учителей. Чем меньше людей будут контактировать с ним, тем лучше. А может, этот варвар и убил Слава, своей рукой, а он, Изагер, принимает его как сына? Изагер не хотел в это верить. Слав просто разбился, как и все, кто был на борту скутера. Но почему его тело не нашли? Вдруг он жив?! Изагер покачал головой: если Слав и уцелел после падения, шансы выжить в Пойме равны нулю. Быть может, этот варвар знает о его судьбе? Быть может... Но спросить означает выдать себя. Он поймет, что разоблачен и... Нет, пожалуй, не стоит. Надо оставить все, как есть. Пока. Пока — что? Изагер еще не решил.

Правитель плохо спал в эту ночь. Ему снилось, что прежний Слав нашелся, пришел и стоит рядом с тем варваром. А ему предстояло выбрать. Одного из двух. Надо сделать выбор, но Изагер не может. Затем один из них ушел, и правитель Дирна успокоился. Один явно был лишним. Но кто из них ушел, а кто остался?

Глава 28. Слав. Побег.

Слав открыл дверь и вышел наружу. Его продали, как вещь, он не человек для них, даже после того, как помог защитить клан от бродяг! Почему же они так ненавидят его? Только из-за того, что он родился в городе, а не в этих пустошах, не голодал, не знал жары и жажды? Разве можно ненавидеть людей за то, чего они не испытали? Или за то, что сделали его предки сотни лет назад, когда отделились от варваров?

Он побрел куда-то в сторону. Уже окончательно стемнело, и улицу — если эти извилистые тропки можно назвать улицей — окутала все более сгущавшаяся тьма. Лишь кое-где из окон на песок падали светлые пятна. Именно сейчас Слав ощутил тоску по городу, по чистым прямым улицам, множеству огней, от которых светло как днем, по приветливым людям и машинам, что везут мягко и неторопливо. По мягкому морскому воздуху и океану, ласково волнующемуся у ног...

— Слав!

Юноша оглянулся: из окна ближайшего дома на него смотрела Ангела. Ноги сами принесли его к дому, о котором говорил Гром.

— Слав! Что ты здесь делаешь?

— Я... Я пришел сюда вместе с Михом.

— Зачем?

— Я думал, помочь Красноголовым. А оказалось, что меня продали.

— Тебя продали?!

— Да. Мих сказал, что теперь я принадлежу Красноголовым. Как будто я вещь!

— Ты — гмор, — тихо проговорила Ангела. — Ты мне нравишься, но... ты не наш.

— И что из этого? Разве мы не можем дружить, быть равными?

— А если бы я пришла в гмород — разве гморы приняли бы меня как равную?

Слав не знал, что ответить. Ангела сказала правду. Мир расколот, и будь проклят тот, кто сделал это!

— Послушай, Слав!

— Да?

— Мих продал меня Красноголовым, как и тебя! Я должна стать женой одного из них. Но я не хочу! Лучше стать бродягой без клана, чем жить здесь!

— Так скажи Миху об этом!

— Он не слушает, Слав! Мих сказал, что у него нет выбора, что это старый договор, и что я должна подчиниться воле клана! Но я не хочу!

— Я не знаю ваших законов, — проговорил Слав, — но это жестоко... Я бы помог тебе, но я не знаю, как.

— Помоги мне бежать, Слав! — горячо произнесла девушка.

— Бежать? — Слав невольно оглянулся, но улица была пуста. — Но здесь не так уж и плохо, — Славу было жаль девушку, но он понимал, что ничего поделать не сможет. Несмотря на все привилегии, по сути, он оставался рабом. — А в пустыне смертельно опасно! Пустыня убьет тебя, Ангела!

— Пойми, гмор, свободный человек всегда готов умереть за свободу! Я знаю: ты смелый парень, Слав, помоги мне, и уйдем вместе! Зачем тебе быть рабом?

Слав перестал дышать. Действительно, сколько еще он должен терпеть свое рабское поло-жение? Так он проживет с варварами всю жизнь, и останется рабом, презренным гмором! Даже то, что он спас клан от опасных бродяг, не изменило ничего. Быть бродягой опасно, Слав уже знал, что они — изгои. Многие кланы не пускают их на свою территорию, многие охотятся, как на опасных животных... но лучше умереть свободным, чем жить на коленях — так, кажется, говорил когда-то Юр.

— С тобой — хоть на край Поймы, — сказал он.

Ангела улыбнулась. Ее ровные зубы сверкнули в полутьме окна.

— Я знала, что ты согласишься, Слав!

— Но я не умею ориентироваться в пустыне, — сказал Слав.

— Я умею. Но мне не выйти... Дверь не заперта, но на ней невидимый замок. Когда ее от-крывают, звучит сигнал. Я не смогу уйти незамеченной!