— Но почему?
— Да потому, что в противном случае им лучше всего будет застрелиться — хотя бы мучаться не будут. Хотя их родных это, конечно, не спасет. И не надо мне про то, что мы звери — зато нас стараются не трогать.
— Ага, вот как раз сейчас и не трогают.
— Думаю, трогать скоро будет некому...
Глава 4. Рагу по имперски.
— Кто его учил так вести переговоры?
("Пятый элемент")
А мы не боги! А мы люди!
Просто люди из крови и плоти...
Очень трудно, очень больно,
Как и всем нам бывает порой...
Просто это, просто это,
Просто это — такая работа
Охранять, охранять,
Охранять вашу жизнь и покой.
(из х/ф "Внимание, всем постам!")
Капитан Соломин сидел в каюте, в своем любимом кресле, и курил, рассеянно вертя в руках фуражку. Густой ароматный дым поднимался вверх и всасывался в систему вентиляции, чтобы быть поглощенным фильтрами, а самого капитана очень скоро ждало ежемесячное посещение медотсека — последствия курения надо было нейтрализовывать регулярно. Конечно, это лишние хлопоты, но курить трубку для капитана корабля — традиция. Одна из многих традиций, пришедших с морского флота или рожденных уже здесь, в бескрайних просторах космоса. Вроде бы бессмысленная традиция — но она существовала уже многие сотни лет, пережила десятки поколений космонавтов и, как бы против нее не боролись, исчезать не собирались. В конце концов даже самые ярые врачи-тобаконенавистники махнули на нее рукой, и трубка стала таким же атрибутом капитана, как белый колпак у кока или дудка у боцмана. Тоже бесполезные в нынешнее время, но никуда не девшиеся предметы.
Впрочем, традиции занимали сейчас капитана меньше всего — и курил, и фуражку в руках он вертел чисто механически. Сейчас у него была другая забота — капитан думал, и мысли его были невеселыми.
Капитан не понимал террористов. Не понимал — и все тут. Зачем они творят свое непотребство? Чтобы их услышали? Так кто мешает — есть сеть, пользуйся. Если ты сможешь сказать что-то умное и интересное, тебя услышат миллионы. Чтобы добиться чего-то? Но, опять же, зачем вот так? Добейся чего-то в жизни, если ты такой умный, стань политиком, ученым, генералом, и ты сможешь реально влиять на события и добиваться, чего хочешь, законными методами. Единственное, что надо — доказать что ты достоин этого.
Нет, он понял бы, если бы террористы все как один были тупыми мерзавцами или беглецами из психушек, получающими животное удовольствие, унижая других, и доказывая безоружным людям свое мнимое превосходство. Однако среди террористов было немало обеспеченных людей, имеющих очень приличное образование. Зачем им лезть в террор, мозг Соломина понимать решительно отказывался.
Возможно, террором можно было бы чего-то добиться в псевдодемократических странах вроде той же Британии — Соломин не интересовался этим вопросом. Куда больше его удивляло то, что все еще иногда находятся дураки, желающие поиграть в подобные игры с Российской империей. Россия когда-то в прошлом сама от невеликого ума политиков и "мыслителей" того времени очень много сделала для развития терроризма, даже какую-то научную базу под это подвела, а потом сама и пострадала от террористов больше других. И вполне логичным было то, что мощное государство не могло позволить, чтобы ему диктовали, что делать, какие-то мерзавцы, а потому, как только появилась политическая воля, лекарство от напасти было найдено.
В общем, все просто было: во-первых, всех заложников, от грудных младенцев до стариков, немедленно считали призванными на военную службу, что сразу снимало немало юридических проблем. А во-вторых, максимально упростили законодательство. Так, если террористы, захватившие заложников, сдались по первому требованию, им однозначно светило пожизненное заключение. Года два, реже три, на урановых рудниках, где условия были такие, что попавшие туда завидовали мертвым. Потом — смерть, не самая приятная, но от вполне естественных причин.
Если пришлось штурмовать — тогда смерть, даже суд не требовался. И умирая, террористы завидовали тем, кто оказался на рудниках. Если при этом погибли заложники или кто-то из участников спецоперации — что же, тогда умирали не только исполнители, но и вся их организация. Поголовно, даже если это требовало массу времени и средств. Ну и, наконец, если оказывалось, что к заложникам применялись, к примеру, пытки, умирали и члены семей террористов. Жестоко. Страшно. Действенно.
Вначале, конечно, террористы не восприняли это слишком уж серьезно, и жестоко поплатились. Был дикий всплеск ответных акций разнообразных "фронтов" и прочей шушеры, кульминацией которых был захват племянника тогдашнего императора. Ну что же, террористы выдвинули требования. Через полчаса они просили только дать им уйти. Еще через полчаса их живьем сварили в масле. Мировая общественность негодовала и кричала о правах человека. А мальчишку похоронили тогда на семейном кладбище, и про это никогда не говорили в забугорных новостях. Однако кто надо — тот узнал все, что нужно, и именно после этого случая терроризм пошел на спад и со временем практически исчез.
Кстати, допускались в борьбе с терроризмом и методы, вызывающие искреннее и вполне законное возмущение соседей. Так, например, один из террористических актов, в котором погибло почти пятьдесят граждан Российской империи, совершенный организацией, курируемой английской разведкой, стоил британцам двух колоний и половины флота. Русские спецслужбы, несмотря на свое техническое превосходство, вряд ли можно было назвать лучшими в мире — с ними в этом успешно конкурировали спецслужбы еще как минимум четырех-пяти стран. Однако найти концы тогда удалось, и русские потребовали выдать им шефа британской разведки. Британцы, вполне естественно, отказались, и тогда император сказал фразу, ставшую девизом русского флота: "Если кто-то решил вести себя, подобно папуасу — значит, он и есть папуас и наказывать его надо, как папуаса". В общем, Британия сдалась, когда русские корабли расковыряли висящие на орбите столичной планеты орбитальные крепости и начали подтягивать мониторы для орбитальной бомбардировки. Русские повесили главу британской разведки и, немного подумав, премьер-министра, который, раз уж он в стране главный, отвечает за все. Конечно, первых лиц государства вешать как-то не принято, но, как оказалось, все равны перед медведем. А главное, никто даже не попытался прийти на помощь британцам. Ближайшие союзники, США, и те промолчали — то ли были согласны, что терроризм и политика несовместимы, то ли, что вероятнее, опасались, что русские на волне раздражения займутся сокращением штатов, и не обязательно в алфавитном порядке. В том конфликте погибло больше миллиона британцев...
И все же, нашлись какие-то бездари, решившие попробовать захват заложников. Мрачно — ни одного военного корабля поблизости, точнее, ни одного крупного военного корабля. Захваченный террористами лайнер эскортировал сейчас сторожевой корабль "Вьюга", однако возможности освободить заложников он не имел, что само по себе было подозрительно. Однако пока что приходилось ждать — полной информации не было, а гиперсвязь на идущем полным ходом корабле поддерживать было, мягко говоря, затруднительно. Фактически, гиперсвязь сейчас работала только в режиме пеленгации сигнала сторожевика — модулированные сигналы было просто не разобрать, а снижать ход до экономичного, чтобы получить всю информацию, и терять на этом, возможно, пару часов, Соломину не хотелось. Проще подождать, благо не так и много времени оставалось до того, как крейсер подойдет к месту событий, а там уж уточнить детали, чем сначала тормозить, а потом снова разгонять огромный корабль.
В принципе, не такой уж и большой получился бросок — через шесть часов локаторы "Эскалибура" засекли неспешно движущийся лайнер, а рядом с ним крохотный по сравнению с махиной пассажирского корабля сторожевик. Еще полчаса спустя линейный крейсер сбросил ход и пошел параллельным курсам, а Соломин связался с командиром "Вьюги".
Командир сторожевика, совсем еще молоденький парнишка в потертом рабочем комбинезоне и погонами старшего лейтенанта, с неприкрытым интересом смотрел на появившееся на экране изображение. Разве что рот от удивления не открыл — и в самом деле, откуда здесь, в диком космосе, взяться русскому военному кораблю, если ему только что сообщили — ближайший из них в десяти часах хода. Он и сам-то оказался здесь случайно — срочно перебрасывал медикаменты для научной экспедиции и, когда получил сообщение о захвате террористами лайнера, согласно инструкции изменил курс и попытался освободить заложников. Попытка, надо сказать, закончилась не начавшись, и теперь он шел параллельно курсу лайнера, пытаясь, по мере возможности, контролировать ситуацию. И тут вдруг ниоткуда возникает целый линейный крейсер — удивительно, откуда он взялся? Хотя, конечно, это здорово — и есть, кому принять командование, а то в своей способности решить проблему самостоятельно лейтенант сомневался, и наверняка на крейсере есть нормальный десантный отряд, а то на сторожевике, да еще и отнюдь не новом, абордажная группа не предусмотрена в принципе. Но все равно удивительно — откуда?!!
— Капитан первого ранга Соломин, — представился вновь прибывший и, слегка охладив радость на лице капитана "Вьюги", добавил, — в отставке. Командир линейного крейсера "Эскалибур".
— Старший лейтенант Пирожков, командир сторожевого корабля "Вьюга", — представился в ответ молодой офицер и, пытаясь скрыть разочарование (а попробуй скрой, если у него лицо — открытая книга), спросил, — значит, вы частное лицо?
— Лейтенант, у меня полностью боеспособный корабль с десантной группой на борту. Каждый, знаете ли, выполняет собственную миссию. Доложите лучше обстановку.
Искусством выплетания словесных кружев Соломин владел так себе, однако сейчас он добился того, чего хотел — создал у лейтенанта впечатление, что тот разговаривает с кем-то, выполняющим жутко секретную миссию. А что тот еще мог подумать, видя перед собой отставника на боевом корабле, которые, как известно, просто так не раздают? Нет, можно было, конечно, долго и нудно объяснять ему расклады, но проще вот так вот, перехватив инициативу (и, кстати, ни словом не соврав), спокойно заняться делами.
Лейтенант кивнул и доложил — быстро и четко доложил, хороший офицер... будет. Сейчас он пока что просто двадцатипятилетний парень, которого поставили командовать антикварным кораблем. Это корыто используют на побегушках, а заодно присматриваются к его командиру — как себя покажет. Интересно, чье внимание он привлек? Впрочем, неважно. Так вот, покрутится парнишка, порешает стандартные и нестандартные задачки, а солидный начальник с большими звездами на погонах будет на это смотреть и тоже решать, продвигать парня или подыскать ему должность, более соответствующую его способностям. Классическая проверка для молодого и перспективного офицера, от результатов которой зависит его карьера, только он пока что об этом не знает.
А доложил все-таки хорошо — сразу все понятно. Итак, шел он, значит, шел по своим делам, как вдруг получил сигнал бедствия с этого самого лайнера. Когда к лайнеру подошел — оказалось, опоздал. Связи уже нет, очевидно, террористы контролируют весь корабль. Откуда знает, что террористы? Так сами сказали — ответили на его запрос, лаялись сильно, но неумело, назвались фронтом освобождения чего-то там от кого-то там и потребовали убираться. Теперь сторожевик идет рядом с лайнером и посылает непрерывный сигнал о помощи всем, кто его слышит. Плохо то, что сторожевик — действительно ОЧЕНЬ старый, лайнер, правда, тоже, но все же его ходовые возможности получше, а "Вьюга", вдобавок, не успела пополнить запасы топлива и через пару часов попросту потеряет ход. Пирожков и так рискнул — в принципе, ему уже сейчас вряд ли хватит топлива, чтобы добраться до ближайшей населенной планеты, хотя тут попроще, на сигнал придут и помогут, флот своих не бросает. А как только сторожевик потеряет ход, лайнер от него оторвется, выйдет за пределы зоны действия его стареньких радаров, сменит пару раз курс, и найти его снова будет затруднительно. Боевые же корабли будут нескоро — дикий космос, баз поблизости просто нет.
На вполне логичный вопрос, почему не произвели операцию по освобождению заложников, лейтенант ответил, что не имел возможности. И пояснил детали, да так, что у Соломина глаза на лоб полезли от удивления — о подобном он еще не слышал.
Дело в том, что русские не лезли помогать другим не потому даже, что плохо относились к соседям. Скажем так — те были им безразличны, но все же выгода от уничтожения террористов, где бы те ни были, перевешивала затраты. Дело было в другом.
Спецоперация, особенно направленная на освобождение заложников — очень специфическое мероприятие, требующее определенных навыков. А эти навыки святым духом не появляются, спецназ готовят долго и тщательно, и не каждый человек сможет в нем служить. Естественно, сажать на каждый корабль спецподразделение — задача непосильная, да и ненужная, в общем-то. На крупных кораблях есть десантники, со своей спецификой и достаточно высоким уровнем подготовки и оснащения. Только вот десант — это штурмовики, они в два счета покрошат в лапшу любых террористов, но точечную операцию провести вряд ли смогут. Спецназ — это скальпель, а десант — топор, вот и вся разница.
А теперь представьте, что будет, если десантники возьмутся освобождать иностранный корабль. Куча трупов будет, море крови, и последствия в виде обвинений в военных преступлениях. Словом, ничего хорошего, хотя и ничего особо страшного. Однако же, в свете этого, командирам русских кораблей был отдан секретный приказ — вмешиваться только в случае, когда гарантировано бескровное уничтожение террористов, что бывает, естественно, редко. Вот они и не вмешивались.
С русскими кораблями все проще — каждый из них, что государственный, что частный, имел систему подчинения. Захватывают, к примеру, корабль террористы — подходит первый попавшийся русский крейсер или вон тот же сторожевик, передает его командир определенный код, и все, компьютер захваченного корабля оказывается ему подчиненным. А кто контролирует компьютер корабля — тот и сам корабль контролирует. В такой ситуации можно сделать все, что угодно, быстро и бескровно. Даже штурмовать может не потребоваться — если грамотно все сделать, то террористы окажутся отрезанными от пассажиров и членов экипажа в отдельных помещениях, их даже можно в плен не захватывать, а откачать, например, из этих кают воздух. Или отогнать корабль на ближайшую базу, где есть группа антитеррора, или... Да что угодно можно сделать, были бы желание и фантазия.
Так и собирался поступить старший лейтенант Пирожков, однако вышло все по иному — его попытка была зафиксирована мгновенно, после чего от него потребовали прекратить, а не то, мол, начнут убивать заложников. Прекратил, разумеется, однако перед этим успел все же понять, что произошло. Понимание его не обрадовало — скорее, немного напугало. Его код банально блокировался при помощи другого военного кода, только рангом повыше. Насколько выше неясно, но сам факт того, что сверхсекретные коды попали в руки каким-то террористам, выглядел пугающе. И главным был вопрос даже не как попал, а что теперь делать.
