Костоломов слегка поджал губы и пристально посмотрел мне в лицо, ну да, не ожидал услышать такое от пигалицы, но деваться-то некуда, хочешь, не хочешь, а идти на компромисс придется.

— Хорошо, 'будем считать', — согласился он с моим предложением, — но давай договоримся, что ты больше не будешь калечить моих работников.

— Это вы насчет того гамадрила, который руки распускал? — Хмурюсь уже я. — Если бы он был вежлив, ничего бы не случилось. Там что-то серьезное?

— Пока не знаю, но запястье у него опухло.

— Не думаю, что могла ему чего-нибудь сломать, — отмахнулась я от наезда, — не с моими силами, скорее всего небольшое растяжение — вреда для здоровья немного, а для дела польза огромная.

В ответ мне только хмыкнули, значит с доводами согласны. Дальше все пошло так, как и должно было пойти с самого начала, если бы кое-кто не манкировал своими обязанностями — хорошо погуляла часа полтора на свежем воздухе, совершая моцион по охраняемой территории. Потом вдумчивый поход по всем закоулкам дворца и знакомство всех его обитателей со мной, вернее не со мной, а несколько ветряной, недалекой особой, избалованной богатством и роскошью. Игра под дурочку необходимость, так будет намного проще, окружающие решат, что легче будет выполнить каприз ребенка, чем в чем-то её переубедить.

На кухне.

Оксана поправила оселком лезвие рыбного ножа и продолжила отделять мясо форели от костей.

— Как тебе наша новая забота? — Спросила она напарницу, которая в этот момент чистила морковь рядом с мойкой. Под новой заботой имелась ввиду некая избалованная девица, которую им представил сам Костоломов.

— Да уж, действительно забота. — Согласилась с ней Лиза. — Всего пара минут на кухне, а всюду своей нос успела сунуть. Теперь считай, закончилось наше счастливое время — готовься ехать за трюфелями, устрицами и прочими экзотическими деликатесами.

— Что в этом плохого? — Пожала плечами Оксана. — При прежних владельцах постоянно привозили, забыла что ли, как Сашка хвастался, сколько он тогда срубил, отдавая в ресторан лишний продукт?

Елизавета возмущенно поджала губы, она давно знала подругу, и поняла, что та решила в очередной раз прощупать ее на предмет продажи продуктов с предельными сроками хранения на сторону:

— Ну-ну, я то помню, а вот ты забыла, как потом он трясся, когда управляющий его за жабры взял, если бы не авария даже не представляю что бы с ним сделали.

— Ничего бы не сделали, — зло высказалась работница, — выгнали бы, да на этом все. Прежние хозяева считали западло во всем этом ковыряться.

Лиза чуть сильнее двинула рукой, и лезвие овощечистки уперлось в кожу пальца, едва не прорезав ее, это окончательно вывело ее из себя — у Оксаны муж при деле, его доходов вполне хватало для безбедного существования семьи. Но дома та старалась лишний раз не оставаться из-за свекрови, которая терпеть не могла, когда невестка бездельничала, поэтому нет причин суетиться из-за дополнительного сомнительного заработка, но видимо в крови авантюрная жилка. А вот у Елизаветы проблем было полно, уже пять лет как рассталась с мужем и вернулась домой к матери, не одна вернулась, с сыном, недавно ему исполнилось шесть, на следующий год в школу собирать. Пришлось за эти годы помыкаться, пенсия мамы смех один, а работа в округе только на вот таких 'дачах', но абы кого туда не брали, только по рекомендации. А откуда эта рекомендация возьмется, если на работу не берут? Хорошо хоть получилось документы на повара оформить, и вовремя попасть на глаза управляющему, поэтому за такую работу надо было держаться:

— Прежние да не лезли, а вот нынешний даже разбираться не стал, уволил всех, и будьте здоровы, только через две недели новых набрал. Так что даже не думай бабло рубить, узнаю, сама тебя прибью, мне эта работа еще не надоела.

— Да, конечно, Елизавета Петровна, — тут же тонким фальшивым голоском принялась ерничать подруга, — будет исполнено, Елизавета Петровна...

Тут в дверь кухни проскользнула Анна, которая в этом доме исполняла обязанности разнорабочего:

— Что, девочки, новую постоялицу обсуждаете?

— С чего это ты так решила? — Отозвалась Оксана, и тут же согласилась. — А о чем еще говорить?

— Нормально все, — успокоила ее работница, — все ее обсуждают. Кое-кто даже об заклад побился, что она здесь и трех дней не пробудет.

— Почему?

— Так, не успела приехать, как всю охрану на уши поставила, — хихикнула женщина, — вон, когда Кирилл откуда-то ее там вытаскивал, руку повредил.

— Кирилл не показатель, — тут же заметила Лиза, — он на ровном месте может себе чего-нибудь повредить.

— Неа, не может, — снова хмыкнула Анна.

— Почему? — Женщины повернулись к гостье. Анна была известной приколисткой поэтому жаждали услышать продолжение.

— Да потому, что наш Кирюша с девушками не гуляет.

— А при чем здесь это? — Недоумевает Лиза.

— Ну не я же упоминала 'ровное место'. А так как Кирюша с девушками только через телевизор, то ему без разницы, ровное там место или не очень, все равно не востребовано, соответственно и повредить себе он ничего не может.

— Тьфу на тебя, — отозвалась Оксана, — еще не было случая, чтобы ты все к сексу не свела. Ты о другом думать можешь?

— Могу, вот прямо сейчас о другом и думаю... — Кивнула Анна. — Свой-то муж не фонтан.

Естественно от хохота работницы удержаться не смогли.

— Ладно, хватит балаболить, — подвела конец разговорам Лиза, промокая рукавом халата глаза, — Ань, ты там мангал раскочегарила?

— Нет еще, сейчас сделаю, долго что ли? — Махнула рукой женщина, — Вы лучше про Женьку нашу послушайте. Так-то она поспать не дура, а тут смотрю, забегала как наскипидаренная, то туда, то сюда, да без остановки. Спрашиваю, ты чего как перестарок на выданье? А она отвечает — новая постоялица приехала, жить здесь будет. Я ей и говорю: ну что из того, мало ли их сюда приезжало? А она в ответ, мол, те, что раньше здесь бывали щедрые люди, без особых претензий, а у этой девочки кроме милой улыбки только зубки имеются..., в три ряда, и все внутрь загнуты. Ничего скоро все на себе прочувствуете, никого не обделит вниманием.

— Вот, об этом я и говорила, устриц с трюфелями нам не избежать, — вздохнула Елизавета.

— Ну и хорошо, — обрадовалась Анна, — говорят, с этих устриц у мужика стояк не хилый приключается.

— Кто о чем... — Хмыкнула Оксана, — Во-первых — то не про устрицы так говорят, а про мидии; а во-вторых — твоему мужику все одно не поможет.

— Это почему?

— Тебе один хрен мало будет. — Ругнулась женщина

— Тут ты права, — ничуть не обиделась Анна, — одного хера мне будет мало.

В два голоса: — Анька!

— Да пошла, я, пошла. И чего все нервные такие — даже помечтать нельзя?

Время близится к ужину, это хорошо, в обед успела только чуть перекусить всухомятку, поэтому к вечеру прилично проголодалась. Слышу, как за дверью что-то подозрительно звякнуло. Срываюсь с кровати, на которой лежа настраивала выданный планшет и выглядываю в коридор. На трех этажном сервировочном столике две работницы пищеблока мимо везут чей-то ужин, подозреваю что Наталье.

— А что, пищу здесь принято принимать в комнатах? — Спрашиваю я, полностью вываливаясь в коридор.

Работницы с удивлением переглядываются:

— Так у нас хозяйка одна, к тому же ей трудно в столовую попасть, вот и возим к ней в комнату.

— Понятно. — А понятно то, что Наталья получается почти как арестант, даже за пределы своей комнаты ее выпускают только на учебу. Мне такое положение дел начинает очень не нравиться, поэтому принимаю решение. — Значит так, стол накрыть в столовой, мы попозже спустимся туда.

— Но нам... Э..., — замялась работница.

— Так приказали? — Прихожу ей на помощь.

— Да. Это приказ начальника охраны.

— Раньше такой приказ имел смысл, — соглашаюсь с женщиной, — теперь здесь есть я, и такой приказ я отменяю. Костоломова потом поставите в известность.

Интересно возражения будут? Нет, работницы только пожали плечами и развернули столик назад. Такс понятно, сарафанное радио здесь работает хорошо, новости распространяются быстро, было бы иначе, меня бы послали. Вижу, что занятия Наташи закончились, и она под присмотром одного из охранников тихонько ковыляет до своей тюремной комнаты.

— Так, ты уже освободилась? — Врываюсь к ней в комнату, игнорируя истукана у дверей. — Ужинать будем в столовой, так что приводи себя в порядок и вперед.

— В столовой, — девушка удивлена, — а...?

Тут она разводит руки показывая, что вид у нее не совсем подходит для званного ужина. Ну, да, халат хоть и не из простых, но все-таки халат, и ноги блестят железками. Это мне было бы плевать как выгляжу, а девушке совсем не комфортно. Быстренько прикидываю на глазок ее пропорции — должно подойти:

— Сейчас принесу спортивку на ноги, — говорю ей, — есть у меня 'распашонка', мне великовата, а тебе подойдет. Ты пока припудрись.

Для того, чтобы привести Наталью в приличный вид понадобилось всего минут пятнадцать, нормально получилось, если не обращать внимания на лицо и нехарактерные утолщения ног ниже колена, то и не подумаешь, что перед тобой инвалид.

— Оставь костыль, — отобрала я у нее палки, — читала я рекомендации врачей, они советуют тебе больше ходить, так что не ленись подруга.

В ответ большие глаза, через несколько секунд они сменились на страдающее выражение, которое было видно даже сквозь шрамы.

— Чего? — Смотрю на девушку, пытаясь изобразить непонимание. — Жалеть себя собралась? Только скажи, так я сразу от тебя отстану, будешь как прежде сидеть в четырех стенах. Ну?

Перспектива снова остаться в ненавистной комнате порядком напугала девушку, она решительно понялась на ноги и сделала шаг, уцепившись за мою руку.

— Старайся идти нормально, — сделала я ей замечание в коридоре, где она пыталась передвигаться мелкими шажкам, излишне оберегая травмированные ноги, — кости уже практически срослись, и сам аппарат Илизарова их хорошо держит, так что ничего страшного произойти не может.

— Болит.

— Естественно болит, — подтверждаю ее правоту, — но признайся, болит не сильно, больше неприятно, так что шире шаг. Прыгать заставлять не буду..., со второго этажа, а вот в окно первого можно.

Видимо моя решительность и абсолютное отсутствие сострадания сделали свое дело, по лестнице она спустилась уже самостоятельно и хотя дальше все же использовала мою руку в качестве 'моральной' поддержки, стало понятно, что теперь она сможет обойтись и без моей помощи.

— Так, — произнесла я, бесцеремонно плюхнувшись на стул и осматривая богатство стола, — приступим, пожалуй. Где у нас здесь почки заячьи верченые и головы щучьи с чесноком?

— Не готовили, — улыбнулась работница пищеблока, накладывая мне в тарелку исходящее приятным запахом рагу. — Но икра черная, красная и заморская имеется. Желаете?

— Несмотря на расхожее мнение о прекрасном вкусе перечисленных продуктов, мне они не сильно нравятся, только если иногда, в охотку. — Заявляю я, хватаясь за ложку. — А почки заячьи и головы щучьи никогда не пробовала. Ладно почки, но головы..., чего там съедобного?

Время за столом провели приятно: поделились впечатлением от заморских деликатесов; похохотали над желе, из которого я быстро соорудила дрожащего зеленого снеговика, а потом съела его за трусость, объявив себя снегоедом. Еще успели обсудить с поварами наши хотелки на завтрак и обед завтрашнего дня. В конце посмотрели новости на висевшем в столовой огромном телевизоре. Видимо Наталья сильно наскучалась за время заключения в своей комнате, это было видно по тому, с какой неохотой она покидала столовую.

Это время

В одном из кабинетов в тихом омуте правительства, сидели двое, и так же как два с половиной месяца назад потягивали бренди из бокалов.

— Что же подведем итог? — Решил приступить к делу Максимов.

— Давай, — согласился его гость.

Он отставил бокал и взял листок бумаги, лежащий перед ним:

— В общем, достоверно определиться с дочерью Канеева так и не удалось, проверка всех обстоятельств дела не выявила ничего необычного. Но, есть некоторые нюансы, которые не позволяют делать окончательные выводы: все травмы, описанные в карте врачом скорой, подтверждены, но не подтверждено предположение перелома основания черепа. С одной стороны это объясняет относительно быстрое выздоровление пострадавшей, с другой настораживает, так как в этот день на скорой дежурил травматолог с большим практическим опытом, и ошибался он редко. Организованное через медперсонал наблюдение за девушкой тоже не дало никаких результатов, факта подмены не зафиксировано. Но опять же, как только ее состояние стабилизировалось, Грабин сразу забрал родственницу из клиники и до сих пор ее местонахождение неизвестно. Предполагается, что долечивается девочка на одной из дач своего отца и ее контакты с внешним миром ограничены. Исходя из действий Грабина, можно сделать предположение о возможных серьезных проблемах с психикой выздоравливающей, именно поэтому, несмотря на требование заинтересованной стороны, психиатрическое освидетельствование до сих пор не проведено. И последнее, стало известно, что КТМ стал резко расширять контакты с зарубежными партнерами, уже заключена серия контрактов и пошли первые платежи.

— Никакие это не контракты, — сразу сделал вывод Аркадий Михайлович, — Грабин лихорадочно выводит капиталы в офшор. Действительно, не стал бы он так суетиться, если бы с девочкой было все в порядке.

— Ну, так... — Минеев развел руками. — Понятное дело. Пора бы уже и притормозить Петровича пока он до больших активов не добрался, а то останутся наследничкам от мертвого осла уши.

— А им и так больше не достанется, — поморщился Максимов, — за такую патологическую жадность надо наказывать. Представляешь, вроде бы все уже обговорили, по рукам ударили, но им показалось мало, решили поискать других посредников, теперь об этих играх знают все. Даже не знаю, стоит ли нам вообще после этого заниматься этим делом.

— Вот б.... — гость покачал головой. — Совсем люди перестали с головой дружить. Не, Аркадий, если так, то надо отрабатывать задний ход и писать в убыток — 'апостолы' не дадут нам дело с наследством провернуть, получится, что мы для них станем каштаны из огня таскать.

— Ты прав на все сто. — Аркадий Михайлович кивнул, соглашаясь с выводами партнера. — Но есть один момент, который я хотел с тобой обсудить — Веденеев.

— О, нет, — выставил перед собой руки Минеев, — иметь дела с этим волчарой..., ну его ко всем чертям. Он же на апостолов работает, разденет, разует и голым в Африку пустит, через два полюса.

— Да погоди ты, не паникуй раньше времени, — Максимов подхватил лист бумаги со своего стола и протянул партнеру, — почитай, что мои ребята нарыли, еще неизвестно, кому в Африку собираться.

Пока гость знакомился с документом, Максимов вновь занялся содержимым бокала.

— Ох, ты ж, — Минеев вернул лист назад, — получается летом его 'нагрели' на сто семьдесят миллионов, а он ничего не мог сделать.