Обещание полночной звезды 2. Родные незнакомые звёзды.

Для запоздалых похорон я выбрал раннее туманное утро. Ерёмка, как всегда, помог мне в замок пройти и плот на берег вынести. Ольну из её склепа я забрал сам. Пригодился мне всё-таки найденный потайной ход, иначе до берега было бы и не добраться. Ветер стих, вода словно застыла — ни волн, ни даже лёгкой ряби. Туман стоял такой густой, что даже если бы кто-то и проснулся, и в окно бы выглянул, то не заметил бы ничего. Ни отчалившего плота, ни вспыхнувшего вскоре огня.

— Всё, Элисар, я закончил, — вернувшись, домой сказал я.

— Хорошо, — вздохнул муж, будто бы с облегчением. — Ложись-ка поспи тогда, может хоть теперь тебе спокойно будет. Я Бархориму скажу, что ты приболел и не придёшь сегодня.

Проводив его до двери, я послушно отправился спать. На сей раз мне вообще ничего не снилось, а как проснулся, к дочери потянуло. Сильно так, что не поспоришь.

— Чудное дело, Габриэль, — едва увидев меня, всплеснула руками Милания. — Я и не знала, что у деток глаза так рано цвет переменять могут. У мого так и до сих пор голубенькие, как при рождении, а твою я с вечера уложила с голубыми, а сегодня гляжу — зелёные. Да такие, каких я ещё никогда ни у кого не видела.

Я подошёл к кроватке. Мирэль сразу же протянула ко мне ручки и что-то смешно залопотала. И да, сомнений никаких — я точно знал, чьи у моей малышки глаза. Осталось только понять, какое ей досталось наследство и, какие у этого наследства будут последствия.

========== Глава 41. Дух леса. ==========

Следующее утро выдалось очень холодным и тихим. По случаю праздника городские ворота не запирали даже на ночь, поэтому выбраться из города оказалось достаточно легко. Разгорячённые зрелищными боями, угощениями и хмелем все ещё спали. И белогорцы, и прибывшие гости, и городская стража, и бдительные дозорные. Трава была мокрой от росы, в предрассветной тьме клочьями клубился туман. Стоило мне ступить во владения леса, навстречу мне вышел рыжий мохнатый Рмыжих. Как всегда специально ждал, не иначе.

— Дух леса прислал меня за тобой, — сказал он тихо, будто кто-то мог подслушать.

— Мне спросить надо, — на самом деле я всю ночь промучился, потом не выдержал, отправился за ответоми.

— Вот у него и спросишь, — кивнул головой лис и побежал вперёд, указывая мне дорогу.

Иди пришлось недолго и недалеко. В какой-то момент рядом, будто из-под земли, возник огромный пятнистый дикий кот с пушистыми кисточками на острых ушах. Он ступал мягко, неслышно и казался туманным призраком, но всё же был вполне реальным.

— Я рад снова видеть тебя, — голос духа, как и тогда, звучал у меня в голове, не нарушая сонного покоя окружающего мира.

Я его слышал и, наверно, не только я. Этому древнему существу просто не требовалось произносить что-то вслух. Здесь, в его владениях, каждая тварь подчинялась ему и слушалась его беспрекословно. Не смотря на видимую мягкость и вполне благожелательный тон, я не обманывался, прекрасно отдавая себе отчёт в том, кто передо мной. Ему нет до людей никакого дела, мы слишком чужие, смертные и незначительные, чтобы обращать на нас внимание... по крайней мере до тех пор, пока мы очень уж нагло не вторгаемся в его владения. Ещё совсем недавно он не чувствовал меня своим и вполне спокойно позволил бы нам с Коэном сгинуть в лесу, как уже не раз и не два случалось с другими прежде. Но сестру он любил, правда, любил в своих снах я это видел и чувствовал. Принял бы он её обратно, реши она вернуться? Без сомнений. Простил бы ей столь опрометчивый выбор и невольное предательство? Да, конечно простил. Ведь она была у него всего одна. Откуда я это знаю, не имею ни малейшего представления. Это не мои знания, не моя память, но всё это почему-то дорого и для меня.

— Ты знаешь, зачем я пришёл? — лучше сразу к делу, чем ходить вокруг да около, скоро взойдёт солнце, так что времени у меня немного.

— Конечно, и я могу сразу ответить 'да' на оба твоих вопроса.

Дух леса остановился и, развернувшись, встал напротив, внимательно меня рассматривая и словно к чему-то принюхиваясь. Звери обычно избегают прямого человеческого взгляда, но он не был зверем и глаза у него совсем не звериные. В прошлую нашу встречу я был слишком дезориентирован тем, что происходило вокруг, слишком утомлён и согретый теплом алого цветка заснул слишком быстро. В общем, всего было слишком, поэтому контраст в его облике не поразил меня так сильно, как сейчас. И всё равно страха я не испытывал. Скорее необъяснимый внутренний трепет и что-то вроде узнавания.

— В мёртвой земле, песка и камня сегодня ночью впервые появился живой родник. И я благодарен тебе за это, — в знак искренней признательности склонил голову Дух. — Она вернулась к нам. Конечно, пройдёт много-много лет, прежде чем река вновь станет сильной и полноводной, а блуждающий дух обретёт новое бессмертное тело. И всё-таки у меня есть надежда вновь увидеть сестру.

— Но ведь это всё равно уже будет не Ольна, — с грустью заметил я.

— Это будет её дух, а имя и облик не имеют значения.

— А Мирэль?

— Твоё дитя больше принадлежит нам, чем людям, но всё-таки она человек. Как, впрочем, и ты. Открыв эту дверь один раз, закрыть её уже не получится. Вы будете чувствовать, видеть и знать больше, чем остальные смертные. Тебе придётся смириться.

— Но я ничего не открывал.

— Намеренно, возможно. Однако твою дочь, как последнюю из рода, отобрала у смерти защита моей сестры, но ты вернулся сам. Твоя кровь выгорела до истока, а ритуал чёрных женщин пробудил дремлющую основу. Разве после такого ты мог остаться прежним?

Чёрные женщины...Жрицы Цхайлы? А ведь действительно всё началось с них. Вериссана сказала, что призвала меня по воле своей богини. Но зачем? Зачем я понадобился Цхайле, если она могла открыть грядущее своим верным служительницам? Что там, в этом храме с белой луной в небе вместо потолка, сделали со мной на самом деле? Я помню, что меня раздевали, обливали водой, чтобы смыть всё, что я принёс с собой, оставив голую суть. Мне тогда и в голову не пришло, что делали они это для какого-то другого ритуала.

— Но Мирэль никакого ритуала не проходила. И почему её глаза изменили цвет только вчера?

— Она последняя и стояла на пороге смерти. Этого оказалось достаточно. Освободив дух Ольны, ты только ускорил неизбежное — дар твоего дитя будет сильнее, чем у других женщин твоего рода.

— И что теперь? Нас ведь могут... Ольну же не приняли... даже убить хотели...

— Ты взрослый, сильный, и не такой наивный, как моя сестра — научишься с этим жить, и дочь свою научишь. Кроме того, вы всегда можете прийти ко мне. В своих владениях родную кровь я защитить всегда сумею.

Я и не сомневался. Ему не зачем мне лгать. Но полагаться в основном придётся всё-таки на себя. Мы люди и должны жить среди людей. Поэтому, когда Мирэль подрастёт, я сам буду с ней заниматься, учить тому, чему смогу и помогать развивать тот дар, который ей достался. Она ведь моя... просто моя. И именно я должен нести за неё ответственность до тех пор, пока она не вырастет достаточно, чтобы выбрать свою дорогу. К тому же дар — это именно дар, а не проклятье, надо только научиться им владеть и правильно его использовать. Никто не знает, что я могу видеть духов и создавать обереги, так пусть и дальше пребывают в блаженном неведении. Служительницы Цхайлы не в счёт, эти уж точно умеют хранить тайны.

Тем временем, небо заметно посветлело и туман начал потихоньку редеть. Значит, мне пора было возвращаться, пока не хватились.

— Рмыжих тебя проводит, — кивнул Дух будто прочитал мои мысли, — и, да, моё имя Ольтан, Габриэль. Запомни.

С тем и исчез, точно и не было.

— Надо же... Ольна, Ольтан. Какие имена похожие...

— Так они ж в один день родились, — объяснил мне лис, — Ольтан ведь не только зверем оборачиваться умеет, а в человеческом облике он, диво, как хорош. Да только он этот человечий облик не жалует.

Да, не жалует — во снах, что мне показывала Ольна, я его человеком ни разу не видел. Кстати и имени она его не называла. Это что-то вроде табу — пока он сам не назвал, имя сокрыто. И ведь неспроста же. Ну да ладно, мне и без этого есть над чем подумать.

— Ты, это, почаще к нам приходи. И девочку свою приводи. Здесь вас никто не обидит. И ему не так одиноко будет.

Расстались мы с Рмыжихом на опушке леса, когда уже совсем светло стало. Лис шустро нырнул в заросли малины, махнув на прощание пушистым хвостом, а я отправился домой, надеясь успеть до того, как все проснутся.

Не получилось. Вернее, добрался-то я без приключений, но, когда тихонечко открыл дверь, отчётливо услышал голоса, доносящиеся с кухни. Один из них принадлежал Элисару, второй — женщине. Не Велие и не Милании, но тоже смутно знакомой. Я уже хотел было незаметно пройти наверх, но, случайно зацепившись за своё имя, невольно прислушался.

— Почему ты отказываешься, Элисар? — взволнованно спросила ранняя гостья, — Я же была там той ночью, видела, как этот ярам Бурых на него смотрел... и, что предлагал, слышала. Это наш шанс быть вместе! Если ты согласишься, я стану твоим детям хорошей матерью... И ещё тебе рожу. Я молодая, красивая сильная у меня много крепкий сыновей будет. Турнир за меня назначен на сегодня, но я ещё всё могу отменить... Всем откажу! Подожду тебя, сколько потребуется, семь лет ждала и ещё подожду! Только согласись!

В её голосе было отчаяние. Она плакала и предлагала моему мужу...

Я прильнул к стене и замер, в ожидании его ответа. И вот сейчас мне действительно было страшно.

========== Глава 42. Тот, кто рядом. ==========

Мой муж молчал, девушка плакала. Диадора — так её зовут, я запомнил с самой первой нашей встречи, да так и не забыл. Совесть не позволила. Я не злился и не осуждал. Каждый вправе бороться за своё счастье...пусть даже и так — пробираясь тайком в чужой дом к чужому мужу. С другой стороны, это ведь из-за меня разбились вдребезги её мечты. Семь лет. Она сказала, что ждала Элисара семь лет. Как долго. Но ведь тогда ещё была жива Нейлин. Или я что-то не правильно понял? Или чего-то не знал?

— Я не согласился бы на это, даже если бы захотел, Дора, — прервал затянувшееся молчание Элисар. — Но правда в том, что я не хочу ничего менять... И тогда не хотел.

— Этого не может быть... Зачем ты меня обманываешь? — она явно ему не поверила. — В первый раз была жалость — кому ж убогая, хромая нужна? Теперь вот ярам наш тебя вынудил. Ведь вынудил же, да?

— Нет, напротив, Бархорим меня отговаривал. Так что это было полностью моё решение.

— Но почему? Зачем ты это сделал, если уже дал слово мне?

— Я ничего не обещал тебе, Дора.

— Как не обещал? Ты же в дом к нам, как свой, приходил, говорил, что я для любого настоящим сокровищем буду.

— Я и теперь так считаю. Но у меня уже есть муж.

— Которого ты не любишь.

— Это не имеет значения. У меня есть долг перед ним.

— Так ты теперь всю жизнь долги отдавать будешь? — зло всхлипнула Диадора. — А то, что ты и меня, и себя счастья лишаешь, значения не имеет? Нас не жалеешь, так хоть о детях своих подумай — им ведь мама нужна. Мама, а не изнеженный, избалованный иноземец. Твоего ребёнка вскармливает сейчас чужая женщина. И хозяйки в твоём доме нет. И не будет, если ты не одумаешься, Элисар.

Как ни печально это признавать, но во многом она была права. Приличной хозяйки из меня точно никогда не выйдет. А что касается детей... Мне нечем было кормить моего ребёнка, и пока Мирэль такая маленькая дать я ей мог не так уж много, поэтому забота о девочке легла в основном на плечи Велии и Мелании. Заменить кого-то, тем более мать, Коэну я даже не пытался. И вообще сомневаюсь, чтобы это у кого-нибудь получилась. Он ведь потерял Нейлин уже будучи достаточно взрослым. Хотя после той неудачной прогулки, едва не стоившей нам обоим жизни, и рождения моей девочки Коэн всё-таки принял меня, как члена своей семьи. Даже пытался как-то заботиться и частенько приходил помогать в мастерской. Кажется, творчество и лес его интересовали гораздо больше, чем военное искусство. Когда я поделился своими наблюдениями с мужем, он заметил только, что каждый человек в праве сам выбирать жизненную дорогу, но каждый мужчина обязан уметь защищать свою семью. Что ж с этим сложно не согласиться.

— А о Габриэле ты подумала? Он ведь живой человек, такой же, как ты и я.

— Не такой же! Совсем не такой, иначе ты не смог бы сделать ему ребёнка! Он не мужчина, который защищает, и не женщина, которая растит детей и смотрит за домом! Нет ему здесь места! Слышишь, нет!

— А у Бурых, значит, есть?

— Я слышала, что у них в гаремах всякие встречаются. К тому же он красивый, Элисар, а они любят всё красивое.

— А Мирэль? Она ведь его дочь, он любит её, и других детей у него не будет.

— Тогда отдай её ему, а я рожу тебе других. Столько, сколько захочешь.

— Ты ещё очень молода, Дора, поэтому многого не понимаешь. Мирэль — наследница Белых соболей, поэтому отдать её в другой клан Бархорим никогда не позволит. Да и нельзя просто отдать кому-то своего ребёнка или заменить его другим. Вообще нельзя просто так поменять одного человека на другого.

— Но ты же поменял. И женился опять по сговору. Может, ты просто боишься? Как же один из сильнейших воинов клана, правая рука ярама и вдруг проиграет. За меня же многие бороться будут — я на ярмарке все ленты раздала. И все они были бы достойными тебе противниками.

— Я рад за тебя. И искренне желаю тебе счастья с будущим мужем.

— Трус! Ты просто жалкий трус! Готов только из страха и корысти собственными руками отдать своё счастье другому!

— Я уже любил и был счастлив. Всё у меня смерть отняла... эту противницу невозможно победить...

— Любил? — судя по всему, слёзы Диадоры высохли, осталась одна злая безысходность проигравшего. — Да кто же мог ТАКУЮ полюбить? Или привилегия жениться на тех, кого другие не захотели, досталась тебе от отца?

А вот это уже было несправедливо и подло — говорить так о чужой матери. И не только о матери. Я понятия не имел, что за женщина была женой Элисара. Всё, что осталось от неё — это Коэн, алый венец в сундуке и воспоминания, которые, очевидно, бережно хранил мой муж. Если вдуматься, немного, но и не так уж мало. А теперь вот ещё выяснятся, что Нейлин выходила замуж по сговору. И с ней что-то явно было не так.

— Покинь, пожалуйста, мой дом, — на удивление спокойно велел Элисар. — Полагаю, нам не о чем больше говорить.

— Ты сам выбрал свою судьбу. Только долго с этой заморской зверушкой ты не проживёшь. Смерть ведь непобедимая противница.

За стеной прозвучали лёгкие торопливые шаги и шелест закрывающейся двери. Видимо, наша незваная гостья предпочла чёрный ход. Логично, она ведь не чай пить приходила.

Мне же следовало поскорее подняться в комнату. Конечно, Элисар не мог не заметить моего отсутствия, но будет лучше, если сейчас, он найдёт меня там.

Ещё слишком рано. Кровать всё ещё была не заправлена, через окно тёк бледный утренний свет, потихоньку вытеснявший ночной сумрак. Видимо, Элисар проснулся, понял, что меня нет, и отправился искать. В какой-то степени Диадоре повезло, что ей удалось с ним поговорить практически без свидетелей. Обо мне же она не знала.