Хогвартс. Альтернативная история. 7

Он замолчал, давая деканам время осмыслить сказанное.

— Поэтому, — продолжал директор, — больше никаких дискуссий на уроках вы проводить не будете, если не хотите, чтобы треть особо бойких студентов загремела в тюрьму. В частности это касается ваших лекций, Минерва. — Макгонагалл, на которую Снейп посмотрел, и бровью не повела. — Я искренне надеюсь, что жизнь и здоровье учеников вам важнее личных принципов и политических взглядов. Дальше. — Снейп снова сделал паузу. — Когда вернутся студенты, каждый из вас лично, не полагаясь на старост, проведет общее собрание дома, где объяснит, что отныне за выступления на уроках и провокационные надписи на стенах им светит Азкабан. Постарайтесь донести это до ушей каждого и сделайте так, чтобы ученики, наконец, осознали ответственность за свою и чужую жизнь. Никаких послаблений больше не будет. Забавы кончились. Тролли отправляются в спячку. Минимальное наказание за серьезный проступок — ночь в камере. А если вы окажетесь не способны держать ситуацию под контролем, порядок будем наводить мы.

Не знаю, хотел ли кто-то из деканов возразить или что-нибудь сказать, но Снейп не собирался пускаться в дискуссии. Он передал Амикусу копии указа, которые тот вручил деканам. Собрание закончилось. Все поднялись и потянулись к дверям, в том числе и я, однако стоявший у выхода Кэрроу отрицательно качнул головой, указав на мой стул. Он был трезв, чисто выбрит и пришел к завтраку вместе с остальными профессорами, заранее прознав, что Снейп возвращается в Хогвартс. Я сел обратно, понимая, что сейчас услышу мнение директора о своей беседе с Тейлором, и мнение это наверняка будет нелестным.

Когда все покинули кабинет, и двери, наконец, закрылись, Снейп убрал указ в ящик и коснулся палочкой стола. На нем тут же возник поднос с синей чашкой, таким же чайником и деревянной коробкой. Пока Снейп заваривал себе чай, я от нечего делать думал, использовал ли он заклинание аппорта, или ему прислуживали кухонные эльфы. Наверное, хорошо, когда есть собственный эльф, преданный, готовый исполнить что угодно. А я ведь так и не узнал, каким образом люди привязали к себе этих существ...

Мои размышления прервал директор.

— У меня был интересный Новый год, — сказал он безо всякой иронии, просто констатируя факт. — Комендант Хогсмида рассказал нам о ваших встречах и о том, что во время последней вы ему угрожали. Ни у кого из нас нет оснований не верить его словам, тем более сказанным в присутствии Темного Лорда. — Снейп помешал ложкой чай. — Мы бы посмеялись над этим как над анекдотом, потому что никто из слуг Повелителя не может сравниться с Тейлором в искусстве боя, однако, поскольку речь шла о вас, на анекдот это не было похоже. Вы хоть представляете, что значит угрожать расправой такому человеку, как Тейлор?

— Я не угрожал ему расправой, просто предупредил, чтобы он не задавал лишних вопросов и держал свое кофе подальше. Да, он блефовал, но все равно... Мне, может, тоже не надо угрожать, — недовольно буркнул я.

Снейп поднял на меня глаза.

— Где вы только этого набрались? — спросил он.

"У вас", подумал я, но благоразумно промолчал.

— Надеюсь, вам известно значение слова "субординация", — продолжил Снейп. Я кивнул. — Но себя из общей иерархии вы почему-то исключаете. Считаете, вам все дозволено лишь потому, что Темный Лорд давно положил на вас глаз?

"И не только он", снова подумал я и снова промолчал.

Какое-то время Снейп ничего не говорил. Он пил чай, не обращая на меня внимания, и казался погруженным в свои мысли. Значит, Новый год он встретил в компании Волдеморта, Тейлора и кого-то еще из ближнего круга. Визит в Министерство, Темный Лорд — понятно, почему Снейп так устал, и вряд ли в ближайшие месяцы ему удастся отдохнуть.

— Знаете, чего вы добились? — сказал директор, поставив чашку на блюдце. — После окончания школы Тейлор собирается взять вас в свою группу.

— Еще не хватало! — запротестовал я, но Снейп посмотрел на меня так, что я решил не наглеть. — Просто это совсем не то, чего я хотел.

— Никому не интересно, чего вы хотите, — сказал Снейп.

— Я имел в виду, что не стремился к такому результату, — произнес я, слегка задетый этими словами.

Директор снова промолчал, рассеянно водя палочкой по столу. На улице давно уже cтемнело; в окно стучал ветер, бросая о стекло горсти снега, и на широком наружном подоконнике вырос небольшой сугроб.

— Ладно, идите к себе, — сказал, наконец, Снейп. — Да, и последнее, — невесело добавил он, когда я поднялся. — Мне поручено передать, что Темный Лорд вами доволен.

64.

Довольство Волдеморта вызвало во мне противоположную реакцию. Не поверив в искренность его слов, я пытался понять, чем заслужил эту формальную похвалу. Ведь я ничего не сделал! Даже если учесть все, что он мог узнать обо мне от своих информаторов, у Волдеморта не было причин для поощрения. Впрочем, вряд ли я до конца понимал ход его мыслей. Возможно, Темный Лорд добивался каких-то одному ему ведомых целей, до которых я пока просто не додумался.

В отличие от похвалы Волдеморта, известие о желании Тейлора взять меня в свою группу показалось мне более важным. Конечно, мне не хотелось идти под начало к Тейлору, едва окончив школу. Чем я буду заниматься? Патрулировать Хогсмид? Кофе ему подносить? Однако мне нравилось, что хоть кто-то правильно оценил мой характер — остальные, кого я знал, не слишком его поощряли.

Но очень скоро мысли о Тейлоре вылетели у меня из головы. На третий день после начала занятий я понял, что в школу не вернулась Луна. Воспользовавшись свободной парой, я отправился в кабинет Трелони, где занимались немногочисленные любители прорицаний и легкой жизни.

— Простите, профессор, мне нужен Невилл Лонгботтом, — сказал я Трелони, замершей между столами, на которых ученики раскладывали большие разноцветные карты Таро.

— Лонгботтом? — удивленно переспросила Трелони, словно впервые слышала эту фамилию. Невилл в это время уже поднялся и начал пробираться к двери. — Ах Невилл... — профессор кивнула. — Ну конечно, конечно...

Когда Лонгботтом вышел из кабинета, я сделал ему знак следовать за мной и начал спускаться по лестнице. В коридоре, заглянув в первый же свободный класс, я впустил туда Невилла и прикрыл за собой дверь.

— Если собираешься повторять то, что говорила нам Макгонагалл, не трать время зря, — начал Лонгботтом, но я отрицательно покачал головой.

— Где Луна?

— Спроси Снейпа... или Кэрроу.

— У тебя ужасное чувство юмора, — вздохнул я. — Почему бы просто не сказать: "Я не знаю"?

— А может, знаю.

— Нет, Невилл, не знаешь. А раз не знаешь, значит, не можешь связаться с ней по галеону. А раз галеон не ловит сигнал, то она, скорее всего, в Министерстве или в Азкабане.

Лонгботтом помолчал.

— И все же, — сказал он более примирительным тоном, — ты мог бы спросить у Снейпа.

— Если я спрошу у Снейпа, то услышу: "Это не ваше дело". Он в любом случае мне не ответит. Когда ты видел ее последний раз?

— В поезде, мы вместе ехали домой.

— А потом?

— Простились на вокзале, — Невилл пожал плечами. — Меня встречала бабушка, а ее, наверное, отец.

— Я был не прав, — сказал я спустя несколько секунд. — Надо было самому поговорить с ее чокнутым папашей, а не пускать дело на самотек. Если бы он прекратил печатать статьи про политику, все бы обошлось.

— Сейчас в Азкабане сидит много хороших людей, — заметил Лонгботтом. — Луне не будет скучно.

— Не торопись в тюрьму, — сказал я. — Таких хороших людей и на свободе хватает.

По приказу Снейпа деканы провели собрания домов уже на следующий вечер после возвращения учеников. Слагхорн посвятил нас в детали указа о борьбе с предателями крови, воззвал к благоразумию, но всего этого слизеринцам можно было не говорить. Никто не собирался помогать магглорожденным или делиться друг с другом опасными мыслями, если таковые были. После Слагхорна выступил я, предупредив, что если кому-то вздумается использовать положения указа для выяснения личных отношений, пусть подумает дважды: все ситуации станут расследоваться, и в случае, если человека обвинили ложно, внимание переключится на доносчика, а за оговор его не похвалят.

Как бы Невилл не расхваливал контингент Азкабана, ни ему, ни Джинни туда не хотелось, особенно после исчезновения Луны. Надписи на стенах не появлялись, и Кэрроу вздохнул спокойно, неожиданно для всех решив немного изменить нашу учебную программу по ЗОТИ.

— Значит так, — сказал он на первом занятии. — Я тут посмотрел, кого мы прошли... — Он пошуршал бумажками, которые держал в руке. — Пещерных духов, духов пугающих, — Кэрроу поднял глаза, наблюдая за нашей реакцией. Эту категорию темных существ мы изучали дольше всего, и не столько потому, что Кэрроу нравилось нас пугать (ему удалось раздобыть пару живых экземпляров, ввергнув половину курса в небольшую панику), сколько от того, что многие действительно были напуганы и долго не могли взять себя в руки перед тем, как исполнить заклинание. — С фо-а мы тоже вроде разобрались, — замдиректора снова сунул нос в свои бумаги, — и по плану оставшиеся месяцы нам полагается заниматься повторением всего, что вы прошли на предыдущих курсах. Но, честно говоря, я со скуки помру, если буду принимать у вас зачеты по всяким финтиплюхам и загрыбастам. Давайте вы как-нибудь сами подготовитесь к экзамену, тем более что в этом семестре у вас уйма свободного времени.

Действительно, если подсчитать все пустые пары, их набралось бы на два дополнительных свободных дня. Правда, отдыхать нам было некогда: подготовка к выпускным экзаменам и сравниться не могла с тем, что мы испытывали в конце пятого курса перед С.О.В.

— Чем тогда мы займемся? — спросил Пирс. Кэрроу взял со стола учебник и потряс им в воздухе.

— Здесь, — сказал он, — приводятся самые темные и опасные создания Британии, Шотландии и Ирландии. Полно всякой нечисти. Но вот одного существа тут нет. Очень опасного. Смертельного. Темнейшего из темных...

По аудитории распространялась недоуменная тишина. Шушуканья и шорох прекратились. Ученики недоверчиво смотрели на Кэрроу, а тот, как ни в чем ни бывало, продолжал:

— ... по сравнению с которым все те, кого мы изучали, кажутся новорожденными котятами. — Он сделал паузу. — Конечно, вы и сами прекрасно знаете, кого я имею в виду.

Мы с Пирсом потрясенно переглянулись. Я готов был поспорить на все свои деньги в Гринготтс, что действительно знаю, о ком сейчас думают все присутствующие.

— Ну же, — подбадривал нас Кэрроу, однако ответить ему никто не рискнул. — Ладно, раз уж вы такие недогадливые. Это мы, мы с вами! — Он развел руки в стороны, словно приглашая нас в свои объятия. — Это человек!

По классу пронесся выдох облегчения. Всё встало на свои места, крамольные мысли мигом улетучились.

— Так что, — закончил Кэрроу свою речь, — выучим парочку-другую полезных заклятий; того гляди, пригодятся вам для самообороны.

Понятие о самообороне у заместителя директора оказалось весьма оригинальным. На том же уроке мы начали изучать заклинание диссоциации. Оно рождало хаос в работе нервной системы, нарушая двигательные и иные функции организма. Тренироваться приходилось на наколдованных животных, и эффекты заклинания выглядели жутко: животные теряли координацию, падали, пытаясь идти сразу во все стороны, бились в конвульсиях, и, глядя на побледневшие лица некоторых соучеников, я сомневался, что они когда-нибудь его применят.

Изменения в программе коснулись и уроков Макгонагалл. Дискуссии прекратились, но лишь отчасти из-за угроз Снейпа. Мы начали повторять пройденный материал, и очень быстро выяснилось, что одни из нас совершенно забыли теорию, а у других вылетели из головы те заклинания, которые мы учили на первых курсах. Бесконечные зачеты были не так увлекательны, как жаркие споры на актуальные темы, но зато никого не вводили в искушение и лишний раз напоминали о том, какие серьезные испытания предстоят нам в июне.

* * *

После зимних каникул, несмотря на то, что тролли теперь впали в спячку, я продолжал бывать в тюрьме. Пока туда никто не попадал, я пользовался возможностью разобраться со своими мыслями в тихой, спокойной обстановке. Мои частые и иногда довольно длительные визиты не остались незамеченными. Однажды, когда я в очередной раз спустился в тюрьму и уже провел в медитации почти тридцать минут, туда пришел Кэрроу.

Я сидел неподалеку от двери в карцер на специально купленном в Хогсмиде коврике и поначалу не заметил, что у меня гости. Целью медитации было достижение состояния, которое мастера называли чистым присутствием. Я наблюдал за собой как бы со стороны, следил за возникающими и исчезающими мыслями и эмоциями, но никак не соотносил себя с ними, не считал, что они мне принадлежат, не думал их и не чувствовал — просто наблюдал. Сосредоточенность на дыхании и постепенное затухание потока мыслей вызывало то самое присутствие, означавшее осознанное пребывание в настоящем, в каждом последовательно сменяющем себя моменте времени, наполняя меня удивительной энергией и ощущением силы.

Первое время удержаться в таком состоянии хотя бы на несколько секунд было сложно. Голова кишела мыслями. Эти мысли обязательно вызывали какие-нибудь эмоции, и научиться не цепляться за них требовало времени и упорства. Однако регулярная практика и мертвая тишина сделали свое дело: спустя какое-то время у меня начало получаться. Такое пребывание в настоящем создавало множество полезных эффектов: после медитаций я чувствовал себя спокойным, уверенным, быстрее запоминал информацию и лучше сосредотачивался, что не замедлило сказаться на исполнении сложных заклинаний.

Погруженный в себя, я не видел Кэрроу, пока тот не подошел и не остановился рядом.

— Чем это ты занимаешься здесь каждый день? — спросил он, глядя на меня сверху вниз. — Даже не знаю, что и думать.

Я поднял на него глаза, еще не полностью вернувшись в окружающую реальность.

— Ну, чего молчишь? — Кэрроу махнул палочкой, и рядом возник стул. Заместитель директора сел и вопросительно посмотрел на меня. — Давай, рассказывай.

— Я медитирую, — ответил я. — Чтобы успокоить ум.

— Зачем тебе его успокаивать? Ты что, волнуешься?

— Нет, не волнуюсь. — Я усмехнулся. — Это техника, чтобы лучше колдовать.

— Вот как, — протянул Кэрроу. — Разве ты плохо колдуешь?

— Я могу лучше.

— А зачем лучше? Ты и так неплох. Ведь Тейлор берет тебя в свою группу. Если кто и научит тебя чему-то путному, то это он, а не эти твои турецкие посиделки, — он указал палочкой на коврик.

— Тейлор будет еще не скоро, — сказал я.

— В общем, завязывай со своими медитациями, — произнес Кэрроу. — Нечего шляться по тюрьмам и проводить никому не известные ритуалы. Может, ты тут с Поттером связываешься, кто тебя знает!

— Вы серьезно? — удивился я.

— Я серьезно, — кивнул Кэрроу.

— На кой черт мне сдался ваш Поттер, — сказал я. Кэрроу вздохнул.

— Все равно, кончай это дело. Колдовать он хочет лучше... Лучше, чем Повелитель, ты все равно не будешь колдовать. И не вздумай со мной спорить! — быстро добавил он, решив, что я намерен ему возражать.