— А что, давай! Больше все равно ничего не остается делать, — обрадовался Женька, как душевнобольной, которому прописали таблетки с мелом. Но память пронырливо за что-то зацепилась. — Да, слушай, ты сказал: в Булевом кабинете? Что-то мне кажется знакомым в этом слове.
— "Как много в нем отозвалось!.." — хихикнул друг и начал объяснять. — Понимаешь, кабинет, это такая ком...
— Да нет! Что такое буль?!
— Я бы много чего мог сказать о звуке буль, но ты все-таки, скорее всего, спрашиваешь об одном весьма ушлом ангеле.
— Каком ангеле? — Женька чувствовал, что должен бы сойти с ума, но...
— Ну, таком, кудрявом, с жуликоватыми зелеными глазами, который все время норовит нажраться, причем, за чужой счет.
В результате таких сбивчивых объяснений у Женьки, тем не менее, что-то стало проясняться в голове. Одно пока туго доходило: какой такой астрал с ангелами и чертями? И одна новость поразила до мурашек — Ярослав умер. Причем, чуть ли не с его, Женькиной подачи. Хотя Федя ни в чем его не винил, так как, несмотря на то, что Слава умер, парень оказался очень даже счастлив в астрале. Получалось, что пока Женька был отключке, он одновременно успел придумать какой-то там выход в астрал и всех туда отправил. Ну а Слава решил, что ему там будет лучше ...
Женя никак не мог понять, почему проснулся в кабинете странного Буля и зашел прямо из него к себе в квартиру через несуществующую дверь. Но Федька объяснил все со стопроцентной уверенностью, сказав, что с похмелья и не то может привидеться.
Спасибо другу — тот не стал оставлять приятеля тихо сходить с ума, а потащил с собой по каким-то архиважным делам. Сначала они смотались на его Ниве домой и, вооружившись странными приборами, затем полезли на полном серьезе искать какие-то клады по чужим подвалам. По пути Федька объяснял всякие подробности, но Женька внимал вполуха, а сам потихоньку прислушивался к себе: у него все больше появлялось чувство, что он все это уже знает: такое странное ощущение непрекращающегося дежавю, словно проживает жизнь по второму разу.
Они ехали на Ниве на очередное место "раскопок", когда от этих дум его отвлек звонок мобильника. Женька привычным жестом вытащил телефон из кармана и нажал вызов. В трубке раздался хрипловатый голос Стасика:
— Эй, артист! Мы с тобой не договорили вчера. Так вот, слушай сюда и запоминай: если вы с Федькой не привезете ящик, который только что откопали, не видать тебе больше твоей Леночки.
— Какой Леночки? — спросил Женя, а сам с ужасом почувствовал, что его жизнь готова полететь ко всем чертям, если они, хоть как-то обидят эту незнакомую ему Лену... Незнакомую ли?!
— Не придуривайся. Запоминай адрес и через два часа, чтобы как штык! Иначе штык кое-кому в другое место будет вставлен! Ха-ха-ха!.. — на этом связь оборвалась.
— Федька, облом! Ты знаешь Лену?
— И не одну, ты о которой? — видя панический страх на Женькиной физиономии, встревожился друг.
— О моей!
— Да, знавал я одну Лену, только она совсем не Лена, и ей здесь, вроде как, не место.
— Что ты все время говоришь какими-то загадками? Я и так еле соображаю.
— А тебе имя Лэя ничего не говорит?
Женя молчал, как громом пораженный. Да! Это оно! Но что оно? Кто это? Кто-то такой близкий, что без него и жизнь не в жизнь. Будучи не в силах что-либо соображать, он выдохнул:
— Этот дебильный Стасик захватил ее каким-то образом, и если мы через два часа не будем у него с этим откопанным сундуком, он ее... — Женьку аж на изнанку вывернуло от мысли, что эта горилла может сделать с его... с кем, его?
— Ладно, не знаю, откуда взялся этот дебил, но ради Лэи и клада не жалко — что нам стоит новый выкопать? — согласился друг.
Женя не вникал в подробности, главное сейчас — успеть. С остальным и потом разобраться можно. Федя, однако, не стал отдаваться на волю случая и, заехав домой, вооружился газовым баллончиком и монтировками потяжелее, объяснив: если это только фантазии одного дебила — то может помочь, а если мафия на хвост села, то с ней только через астрал справиться можно. Женька не очень понимал, о чем речь, но с монтировкой в руке чувствовал себя спокойнее. Думать о том, что у Стасика может оказаться огнестрельное оружие, как-то не хотелось...
Они подлетели по указанному адресу за полчаса до окончания срока. Всю дорогу Женя пытался вспомнить, как должна выглядеть Лена — Лэя, и не мог ее себе представить. Или боялся...
Наконец появилась цель их путешествия. Женя смутно вспоминал: это где-то рядом с их бывшей школой. Дом, как дом. Они забежали внутрь подъезда и поднялись на третий этаж. Федька, сжав в руке баллончик, вдавил кнопку звонка и отскочил в сторону, чтобы случайно не зацепили чем-нибудь. Женька держал в руке разнесчастный сундучок и монтировку, не зная, что больше пригодится в переговорах. Сердце бешено колотилось в груди, но внешне он ничем не проявлял своего волнения — даже наоборот, старался не шуметь.
Дверь раскрылась, но из нее никто не вышел. Трюк оказался грамотным — теперь им придется лезть в темную прихожую, вместо того, чтобы колотить по башке непутевого хозяина квартиры прямо на лестничной площадке. Однако кудрявый друг и здесь проявил свои организаторские способности. Он поднял руку, показав жестом Женьке, чтобы тот притормозил, и громко спросил:
— Эй, хозяин, чего гостей так невежливо встречаешь?
Но дальше оборот дела пошел явно не по сценарию. Сзади заскрипела дверь из другой квартиры, и на площадку вылезла древняя, но весьма шустрая особа бывшего женского пола. С прищуром разглядывая Федьку, она мило улыбнулась и скрипучим голосом прокомментировала события:
— А чего это вы, молодые люди, тут расшумелись? — потом, увидев открытую дверь, она озабоченно пробормотала. — А суседев-то уж давненько не видела. Уехали, что ли куда?..
Работала ли бабка на бандитов или те просто воспользовались замешательством визитеров, осталось невыясненным, так как, пока Женя рассматривал местного божьего одувана, кто-то заломил ему руки за спину. Да так ловко, что только монтировка с сундучком загремели по полу. Через пару минут напрасного пыхтения и возни, они с Федькой сидели рядком на убогом диванчике, как репки на грядке, а, ставший еще шире и страшнее, бритый налысо Стас сидел в кресле напротив и довольно пускал пузыри своими губищами:
— Ну что же вы так невежливо? Монтировки, баллончики. Я хотел всей душой, а вы? Это сильно усложняет дела, особенно ваши! — и он заржал, разбрызгивая слюни.
— Где Лэя? — крикнул Женька.
— Какая еще Лэя? — тупо уставился на него Стасик. — У нас Леночка есть, так я ей уже штыка вставил. Она очень даже довольная осталась. Не вас же дожидаться! — пока он ржал, Женька, в каком-то невероятном прыжке сумел боднуть противного ублюдка в живот. Но это только добавило тому веселья. Непонятно чей ревнивец лишь на второй раз расслышал, что кричал ему Федя:
— Женька, стой! Это не та Лена. Они же нас, как лохов, развели!
То ли Стасов удар по голове подействовал отрезвляюще, то ли еще что, но в Женькиных мозгах, словно что-то щелкнуло, и он вспомнил всю свою жизнь до этого момента. И в ней, действительно, не было драки со Стасиком, а следы этого юного бандюгана терялись в далеком прошлом. Женя даже вспомнил, зачем и как они должны были с Федей заниматься кладоискательством.
— Стойте! Вас здесь вообще не должно быть, — закричал он Стасику и его холуям, когда до него дошла вся абсурдность ситуации. — Зачем вам клад и что вы знаете про какую-то Лену? Что мы вообще здесь делаем?
Ситуация быстро развивалась в самом странном ключе: Стасик, оказался явно обескуражен Женькиным вопросом и даже попытался ответить:
— Ну, мы... это... там же денег много!
Странно, но он уже совсем не походил на того бандита, каким только что казался. Вся сцена вдруг предстала гротескным порождением халтурного провинциального театра, где полупьяные и плохо выбритые мужики, используя местный диалект, пытаются изобразить, короля Лира или Гамлета.
— Федя, ты-то что-нибудь понимаешь? — обратился к своей единственной надежде Женя.
— Все, ребята, побаловались, и хватит! — воспользовался ситуацией шустрый друг. — Ну-ка покажите вашу спрятанную Лену.
К немалому удивлению Женьки. Стасик послушно встал и, пройдя к двери в другую комнату, позвал:
— Ленка, выдь на секунду!
Спустя минуту, из комнаты выплыла полноватая и мало одетая тетка. Назвать ее девушкой не поворачивался язык, хотя по возрасту, она еще не тянула на тетку. Никаких других ассоциаций, кроме как с уличным женским бизнесом она у приятелей не вызвала — в общем идеальная пара Стасику.
— Что я говорил? — обрадовано воскликнул Федя. — Этой тетеньки мы не знаем! Ну и нафиг было нас раскручивать?
— Так клад же... — как-то неуверенно пробурчал Стасик.
— Ладно, нужен вам клад — забирайте, но зачем руки-то крутить? — продолжал давить на скромничающих бандитов Федька.
Те, как мальчики, послушно бросились развязывать пленников. А Женя уже не участвовал в разговоре. До него стало доходить... и то, что до него доходило, не очень вдохновляло. Даже удручало. Но пока он никак не мог вспомнить, что должно быть дальше. Останавливал внутренний страх: он никак не мог заставить себя думать о Лене или Лэе, из-за которой и возник весь этот сыр-бор. Но и того, что он вспоминал, оказалось достаточно, чтобы крепко задуматься.
Получалось, что он будто заново проживал некоторые моменты своей жизни. Но как это получалось, было непонятно. Женя вспомнил, как они с друзьями вышли в астрал, и Слава с Ташей остались там навсегда. Он вспомнил так же, что за чум в кабинете он видел, и кто такой, этот пройдошистый ангел с дурацким именем Буль. Но дальше вспоминать он не решался, хотя прекрасно понимал, что где-то там осталось самое важное.
Он так же сообразил, что находится, скорее всего, в астрале, а значит... Он с удивлением смотрел на всю эту компанию врагов и друзей: если Стасик персонаж примитивный и явно выдуманный его больным воображением, то кто же тогда Федя? Он же все так же спасает и выручает его под свои шутки-прибаутки. Его выдумать явно не под силу.
— Федь, а ты настоящий? — жалобно спросил друга амнезийный больной.
— Самый разнастоящий! — безапелляционно ответил кудрявый физик и продолжил разборки с ребятушками, чем позволил Жене разбираться с самим собой дальше.
"Нет, не может он быть настоящим и повторно искать те же клады" — Женя с грустью понял, что ничего не понял. Он хорошо помнил, что его воображения никак не должно хватать на "выдумывание" таких, независимо действующих персонажей, в астрале. Но кто же тогда они? Так ничего и не придумав, он решил попробовать, слушается ли еще его собственная душа и, закрыв глаза, пожелал оказаться в черноте астрала.
"Получилось! — воскликнул он, увидев привычное черное ничто вокруг себя. Выставив, как обычно, вокруг себя барьер, он продолжил рассуждать: "Если я не попал в какую-нибудь пирамиду с сумасшедшими правилами, то просто выдумал себе крутой якорь, в котором прожил пару дней юности и день взрослой жизни. Причем, сила моего воображения просто непостижима!" Это была одна непонятка. Другая заключалась в том, что он не представлял, откуда у него эта амнезия, и что еще он должен вспомнить.
Женя завис неизвестно где и когда, обретя шаткое равновесие и ложное успокоение. Он осознавал это, но у него просто не было сил сейчас идти дальше. Ему был нужен отдых, и он уснул, отключившись от всех забот, может, на минуту, а может и на сотни лет — ведь его времяисчисление не зависело от окружающего мира, если таковой вообще имелся. Он спал, и ему наконец приснилась она: Лэя. Он вспомнил тепло ее нежных рук и сияние изумрудных глаз, сводящих с ума вертикальными зрачками, мягкую и пышную гриву волос, ее тонкие белые пальцы...
"Я возвращаюсь домой! Я вспомнил все и выполнил все, что был должен. Лэя, прости за все, я иду!.."
ГЛАВА 11. ПОСЛЕДНЕЕ ИСКУШЕНИЕ
Женя лежал и прислушивался к звукам легкого мерного дыхания. Открыв глаза, он уперся взглядом в деревянный настил знакомого потолка. В это не верилось, но то, что он видел, означало, что все позади. Он вернулся! Ему было страшно повернуть голову — а вдруг там не Лэя? Подняв и разглядев свою руку, понял: да, он находился в теле Зара. Все должно быть в порядке — это ее дыхание он слышит рядом.
Женька решительно повернул голову и посмотрел. Его сердце захлестнула волна нежности: Лэя, тихонько посапывая носом, безмятежно досматривала последние утренние сны. Он осторожно придвинулся к самому лицу своей любимой и, как когда-то в первый раз, внимательно разглядывал ее прекрасные черты. Даже сейчас, когда глаза прятались за опушкой густых ресниц, тонкие черты лица, оттененные естественным макияжем сэйларской природы, не могли оставить его сердце равнодушным.
Он не удержался и, осторожно приподнявшись, коснулся губами ее щеки — в его любимое место, где кожа слегка покрывалась золотистым пушком. Лэя все-таки почувствовала его прикосновение и повернула голову так, что перед ним оказались ее слегка приоткрытый рот. Женя не мог удержаться от соблазна и осторожно дотронулся его губами, ощутив нежное теплое прикосновение. Он скользил, едва касаясь и ощущая восхитительно-будоражащий профиль ее рта. Потом соскользнул к подбородку...
Вдруг перед его затуманенным взором вспыхнули два огромных изумруда, сначала настороженно, потом изумленно и, наконец, радостно. Женя чуть не со стоном, словно мучимый жаждой, припал к ее рту, как к источнику живительной влаги, так и не дав Лэе сказать ни единого слова. Но она все же высвободилась, чтобы радостно прошептать:
— Милый! Наконец ты со мной! Я даже "приготовила" твое тело поближе к себе, ожидая возвращения. Ты не представляешь, как я скучала! — Лэя шептала ласковые слова, наглаживая шикарную гриву своего любимого, а Женя бессовестно придавил ее всем весом, уткнувшись носом в ушко и слушая родной голос.
Он плакал — он не помнил, когда ему было так хорошо. Вся тяжесть, которая накопилась на душе, разом прорвалась с этими слезами, и он чувствовал, как сердце наполняется новой силой и радостью. Наконец, ласки любимой и близость столь волшебно соблазнительного тела сделали свое дело: Женька, поднявшись на руках, весело посмотрел на Лэю и хищно облизнулся:
— Ну, чем будешь встречать своего гулену, моя принцесса?
— Собой, конечно! — игриво потупила глазки сэйларская красавица, а сама хитро пытаясь разглядеть, в каком состоянии находиться ее супруг.
— А как ты меня ждала, моя верная жена?
— Сейчас я тебе покажу! — и, обняв его за шею, вцепилась в губы, одновременно запустив руку под одеяло и начав там уже совсем нешуточные происки.
Женя отбросил мешающие тряпки и безжалостно накинулся на свою ненаглядную, чем только вызвал у нее стон наслаждения. Дальше им стало не до бесед — хорошо Лэя, зная, что папа возвращается, уложила маленькую Элию в отдельную комнату. Но это все выяснилось позже, а сейчас у них в спальне, что называется, дым стоял коромыслом. Женька снова и снова упивался совершенным телом своей любимой, ставшим после рождения ребенка только еще более отточенным и грациозным. А Лэя, в ответ, старалась ублажить любые его прихоти, сама плывя в эйфории физического единения...
