Лишь одна Звезда

— Благодарю за поддержку, дружище! А то я все не мог решиться.

И зашагал в гостевой дом. Смело поднялся на третий этаж (мужские комнаты были на втором этаже, дамские — на третьем), вступил в коридор и... наткнулся на стражников графа Блэкмора.

— Я к госпоже, — заявил Джоакин, не сбавляя ходу.

Часовые преградили путь:

— Не положено.

— Мне только на пару слов...

— Какая еще пара слов?! Не слышал — не положено!

И тут Джоакин рассвирепел. Надвинулся на стражника, грозно зарычал:

— А кто ты, собственно, такой?! Я иду к своей госпоже! На каком основании ты мне мешаешь?!

— Милорд запретил...

— Причем тут твой милорд? Я служу не ему, а миледи! Хочу ее увидеть! Прочь с дороги!

— Миледи спит, — пришел на помощь второй стражник.

— Ты-то откуда знаешь?! Может, ты ей колыбельную спел? Одеяльцем укрыл?! Убирайся, говорю!

Подоспел и третий караульный — старший из них.

— Парень, ты верно говоришь, у тебя есть право увидеть госпожу. Но и нас пойми: милорд приказал — мы и стережем. Полезешь силой — будем драться. Ты один, нас трое... Словом, приходи лучше утром, а?

Джоакин прикинул, нахмурился, сделал шаг назад... Вдруг заорал во всю глотку:

— Софи!.. Софииии!

— Заткнись! — рявкнул первый стражник и двинулся к парню.

Джоакин выхватил искровый кинжал. Охранник заметил мерцающие очи, растерянно попятился, а парень продолжал орать:

— Софиии!

Служанка приоткрыла дверь, высунулась.

— Чего тебе?

— Подойди, будь добра. Меня, видишь, не пускают.

Софи не спорила — вышла, как была, в ночной сорочке. Стражники переглянулись. Потом старший хохотнул:

— Ты б сразу сказал, что нужна служанка, а не госпожа...

Часовые расступились, пропустив Софи к Джоакину. Она спросила:

— Что-то передать миледи?..

Когда миледи проснется, передай, что мне нужно поговорить с нею. Скажи, все, о чем я мечтаю, — верно служить ей. Скажи, преданней меня она не сыщет никого! И добавь, что неслучайно судьба привела меня к Эвергарду, когда миледи была в опасности.

Это Джоакин собирался сказать... Но кое-что переменилось: часовые замешкались прежде, чем выпустить Софи. Очень ему не понравилось это промедление. И он прошептал, наклонившись к уху служанки:

— Разбуди миледи. Пусть прикажет этим стражникам позвать сира Хамфри. А если откажутся... одевайтесь.

Софи кивнула без лишних вопросов. Хорошая девушка.

Она ушла в комнату, а Джоакин сбежал на второй этаж и постучался к лейтенанту. К счастью, тот уже вернулся от графа. Увидев Джоакина, сир Хамфри сказал:

— А, хорошо. Ты как раз нужен. Хотел поговорить о твоей будущей службе.

— Есть дело поважнее, — сказал Джоакин. — Кажется, мы в плену.

— С чего ты взял?

— Стража на воротах замка не выпускает наружу.

— Естественно: ворота ночью не отпираются.

— А стража у дверей миледи не пустила меня к ней.

— Ты ходил к миледи? С какой радости?!

— А когда Софи вышла из комнаты, часовые поколебались, выпускать ли. Понимаете, сир, если бы стража никого не пускала к миледи — это было бы ради ее безопасности. Но когда не выпускают из комнаты — уже похоже на темницу.

Сир Хамфри поразмыслил.

— Ерунда. Граф Блэкмор — вернейший человек. Двадцать лет служит его светлости...

— Его светлость умер, — отметил Джоакин.

Рыцарь подумал еще.

— Блэкмор целый час говорил со мной... Все расспрашивал — как доехали, что было в дороге, кого встречали. Если бы хотел пленить, просто бросил бы в темницу без лишних слов!

Вмешался Ланс:

— Как доехали, говоришь? Он выспрашивал, сколько человек знают о леди Аланис! Убедился, что знаем только мы. По-твоему, что случится дальше?

— Чертова тьма... — выронил Хамфри.

В дверь затарабанили:

— Это я, Берк! Впустите. Худые новости.

Они впустили, и Берк быстро заговорил:

— Блэкмор послал гонцов к приарху. Когда мы с тобой, Джо, разошлись, то я еще поторчал на подворье. И тут вижу: трое всадников на отличных конях подъезжают к воротам, и часовые отпирают, готовятся выпустить. А ты ведь говорил, что не выпускают. Я насторожился, подбежал к ним. Спрашиваю: куда едете? Уж не в Алеридан ли? Он в ответ: не твое дело. Я начал канючить: у меня там жена осталась, очень надо весточку передать, ну очень! А сир не отпускает. Передайте весточку моей кошечке, хорошо заплачу. Сир у меня щедрый!.. Они, понятно, отказали. Сказали, в Надежду скачут, Алеридан не при чем... Да только я понял, что врут.

Сир Хамфри размышлял недолго:

— Наверх. Поговорим с миледи.

— Нас попробуют не пустить, — предупредил Джоакин.

Они надели доспехи и вооружились. Когда вышли на лестницу, снизу послышались шаги. Десяток графских воинов поднимались с первого этажа. Их командир крикнул:

— Милорд велел привести вас четверых.

— Сдается мне, ваш милорд — нам не указ, — ответил сир Хамфри.

— Значит, добром не пойдете?

Лейтенант обнажил меч. Воины Блэкмора ринулись в атаку. Их позиция была неудобна: они наступали с лестницы, снизу, а Джоакин с друзьями отбивались, стоя вверху на площадке. Двое нападавших сразу получили ранения, один упал, мешая двигаться остальным. Атака захлебнулась.

— Держите лестницу, — велел сир Хамфри. — Я за миледи.

— Ее стерегут трое.

— Ага.

Он ушел вверх. Воины Блэкмора перегруппировались и снова рванулись на штурм. Джоакин, Берк и Ланс опять отшвырнули их. С третьего этажа донесся лязг мечей, чьи-то крики. Джоакин помнил, как бьется сир Хамфри, и был за него спокоен.

— Сдавайтесь, — предложил командир блэкморцев. — Вам деваться все равно некуда. Это единственный выход.

— Размечтался! — бросил Джоакин. — С чего бы сдаваться, когда мы побеждаем?

Враги заржали в ответ, но снова лезть на штурм не спешили. У них было уже четверо раненых, а на защитниках Аланис — ни царапины. Джоакин даже сделал несколько шагов вниз по лестнице, поигрывая мечом. Враги боязливо попятились. Но вдруг внизу послышалось движение: топот шагов, скрип, неприятно похожий на звук тетивы.

— Прячься! — крикнул Джоакин. — Арбалеты!

Кинулся вверх, на площадку, и вбок, в дверной проем. Вражеские мечники на лестнице присели, и стрелки дали залп поверх голов. Два болта вонзились в косяк у плеча Джоакина. Выругался Ланс — у него было пробито бедро. Мечники Блэкмора медленно двинулись по ступеням, стрелки за их спинами взводили арбалеты.

Как на зло, именно сейчас на верхней лестнице показался лейтенант, за его спиной шла миледи.

— Нет, сир, здесь опасно! — закричал им Ланс. — Отступайте наверх!

Враги уже выходили на площадку. Джоакин вылетел им навстречу и пнул одного. Тот потерял равновесие, скатился вниз по лестнице под ноги остальным. Блэкморцы замешкались, и защитники ринулись вверх, на третий этаж, навстречу Хамфри и женщинам. С лестницы вбежали в коридор. Все трое, что стерегли Аланис, лежали на полу. Но это не очень утешало: через минуту сюда явится еще дюжина врагов. Куда деваться? Четыре гостевых комнаты, пара окон — все. Никакого выхода, кроме лестницы.

— У нас под окном, — сказала Софи, — был сарай...

Вошли в комнату, захлопнули дверь. Очень вовремя — в коридор уже сунулись вражеские мечники. Окно... Внизу, действительно, крыша пристройки. До нее футов двенадцать, можно спрыгнуть. Но куда дальше? Подворьем бегали люди Блэкмора, сияли факела...

Раздался удар, дверь затрещала.

— Надо прыгать, — констатировал Берк и полез на подоконник.

— Внизу нас схватят...

В комнате было светло от масляных ламп. У Джоакина мелькнула мысль. Он схватил лампу и метнул через подворье, в открытые ворота конюшни. Масло расплескалось и вспыхнуло, от него занялась солома. Испугано заржали кони.

— Отлично! — похвалил сир Хамфри.

Сорвал простыни с постелей, бросил грудой у двери и разбил вторую лампу. Огонь мигом охватил тряпье и дверь, обивку стен. Полыхнуло жаром.

— А теперь — прыгаем. Ланс!

Раненый воин выбрался на подоконник, ухнул вниз, на крышу сарая.

— Берк!

Следом за Лансом Берк юркнул в проем.

— Миледи... ваш черед.

Герцогиня, похоже, не проснулась до конца. Растерянно стояла посреди комнаты, кутаясь в собственные руки. На ней был все тот же плащ с огромным капюшоном... какой теперь-то смысл в этой маскировке?..

— Миледи, прошу вас!

Сир Хамфри поднял ее, осторожно усадил на подоконник. Миледи сумела понять, что от нее требуется, и скользнула вниз. Ланс поймал ее. Никто не замечал беглецов: в конюшнях разгорался пожар, люди графа метались по двору. Кто-то нес воду, кто-то пытался вывести лошадей, иные просто вопили в панике.

Под ударом вылетела одна доска двери. Графский стрелок сунулся в дыру, но наткнулся на стену огня, отпрянул. Софи последовала за госпожой. Джоакин вместе с лейтенантом подбежали к окну и перемахнули через подоконник. Хорошо, что крыша пристройки была крепкой: доски застонали под ногами, но выдержали.

— Вперед, вперед!

Беглецы спрыгнули с сарая на подворье. Леди Аланис замешкалась на краю, рыцари передали ее из рук в руки, будто амфору с вином.

Очутившись во дворе, Джоакин быстро смекнул: тут безопасно. Люди носились в полном хаосе, не видя друг друга, не замечая ничего, кроме пожара. Воины герцогини побежали напрямик через двор. Мимо них, не обращая внимания, пролетали воины графа с ведрами воды, топорами, лопатами... Какой-то офицер налетел прямо на Берка, заорал:

— Куда прешь? Помогай тушить!

А Берк крикнул в ответ:

— Сир, глядите: гостевой дом горит!

Офицер увидел огонь в окнах, чертыхнулся, принялся звать людей. Берк ускользнул у него из-под носа.

Джоакин увидел слуг, что выводили из пожара ошалелых от ужаса коней. Бедные лошади ржали и брыкались; у одной горела грива, и слуги пытались накрыть ее попоной; другая вырвалась и понеслась по двору, раскидывая людей. Нет уж, свою кобылку я не оставлю в беде! — решил Джоакин и ринулся к конюшням.

— Ты куда?! Не смей!.. — крикнул сир Хамфри.

— Я догоню. Догоню!..

Джоакин заметался между слуг, коней, воинов... Языки пламени, ломаные черные тени, вопли, едкий дым, шипенье воды... Как на зло, гнедая Леди все не попадалась ему, и Джоакин пробивался к конюшне, свирепея от отчаянья. В шаге от него жеребец встал на дыбы, взмахнул копытами, едва не пробив парню череп. Воин отпрыгнул, споткнулся о ведро, упал. Подхватился, проклиная человека, что уже успел на него наступить. Рванулся ко входу в конюшню, отбрасывая с пути любого... как вдруг увидел Леди. Она выбежала из ворот, обогнув языки огня, и растерялась среди хаоса: дергалась вправо, влево, и всякий раз налетала на других лошадей.

— Хорошая моя!..

Джоакин был уже рядом с нею, но кто-то схватил его за плечо:

— Эй, а ты не из этих?..

Он с разворота ударил рукоятью кинжала в ту точку, откуда донесся голос. Человек упал с разбитым лицом, а другой замахнулся топором, но Джо нырком ушел от удара и разрядил в живот врагу кинжальное око. Потом вскочил на спину Леди. Она была без седла, но в узде. Джоакин подхватил поводья и поскакал к воротам напролом. Люди шарахались с пути, никто не пытался удержать.

У ворот дело уже было кончено. Часовые, что на свою беду не покинули пост, лежали в крови. Берк отпирал калитку, Софи вела герцогиню, сир Хамфри прикрывал тыл. Ланс успел тоже разжиться конем и, держа под уздцы, пытался успокоить.

Калитка скрипнула, Берк вырвался из замка, за ним — девушки. Будь мост поднят, беглецов ждала бы гибель... но в этой новомодной цитадели моста не было вовсе, как и рва. Джоакин пригнулся и, не сходя с лошади, вылетел на волю. Ворота мигом отсекли панику, треск пожаров, вопли людей. В блаженной ночной прохладе лежало поле.

Сир Хамфри тоже выбежал из калитки. Последним хромал Ланс с трофейным конем, и тот артачился, задерживая рыцаря. Но конь был нужен, какое бегство без коня! Ланс, наконец, совладал с ним и подвел к калитке, ступил в проем... и тут вздрогнул, замер на миг, повалился в пыль.

— Стрелки!..

Сир Хамфри кинулся обратно к калитке. Первый арбалетчик сунулся в нее, и меч лейтенанта продырявил ему живот. Но следом подбегали другие, кто-то командовал: "Мечники — в калитку! Стрелки — на стену!.. Бейте со стены!.."

Джоакин рванулся на помощь лейтенанту, но тот крикнул:

— Нет! У тебя лошадь. Бери миледи, скачи. Спаси ее!..

Берк, Хамфри, Софи... три хороших человека. А лошадь одна, а времени на сомнения — ноль. Джоакин подхватил миледи, втянул на спину кобыле, огрел каблуками лошадиные ребра. Подковы застучали по дороге, ветер дыхнул в лицо. Дважды мимо просвистели болты, пощекотав ознобом спину... Когда от замка отделяло шагов триста, Джоакин обернулся. Увидел, как раскрываются настежь ворота, выпуская в поле солдат Блэкмора, а двое мужчин и девушка бегут врассыпную через поле.

Больше он не оглядывался. Кобыла шла галопом. Он стискивал ногами гнедые бока и изо всех сил прижимал к себе леди Аланис. Сквозь платье и плащ, кольчугу и рубаху он чувствовал жар ее тела.

Перо

7-12 сентября 1774г. от Сошествия

Первая Зима

Герцог Эрвин София Джессика положил подбородок на ладони и ждал, пока императорский посол умрет. Часовой стоял наготове с обнаженным клинком: обреченный враг может выкинуть напоследок какой-нибудь фортель.

Ворон Короны не собирался делать глупости... и не спешил умирать.

Откашлялся, вытер платочком вино с лица и кровь с шеи. Восстановил дыхание, опасливо покосился на кайра. Сказал:

— Благодарю вас, милорд. Но незачем было помогать — я бы и сам справился. Еще нескоро придет тот день, когда Марк из Фаунтерры не сможет донести кубок до рта.

Эрвин склонил голову:

— Что за чушь?.. Там не было яда?!

— Нет, милорд. Уж простите.

— Значит, он в другой чаше? Вы полагали, что я их поменяю?..

Вместо ответа Марк сделал глоток из второго кубка. Герцог Ориджин нахмурился:

— Но вас прислали убить меня. Не говорите, что я ошибся!

— Вы правы, милорд.

— Только что вам представился отличный шанс. Возможно, единственный. Почему не воспользовались? Смалодушничали? Струсили?

Марк усмехнулся:

— Я хотел спросить вас, милорд. Будучи мертвым, вы бы вряд ли ответили.

— Каков, а?.. — обронил герцог.

Часовой сказал нечто о мужском органе Марка, сделанном из железа.

— Да уж, дерзости вам не занимать, это точно. Хорошо, считайте, что заслужили. Задавайте вопрос.

— Собственно, их два, милорд. Первый: хороша ли в постели леди Сибил?

Против воли Эрвин хохотнул.

— А второй?

— Что произошло в Запределье?

— Ого... Два вопроса — это много, Марк. Тем более — таких. Выберите один, и я отвечу.

Ворон потер подбородок.

— Запределье, милорд. Чем владыка провинился перед вами?

— Так вы не знаете?!.. О, боги, ну конечно! Адриан не послал бы вас сюда, знай вы хоть что-то о бригаде!

— О какой бригаде, милорд?..

Вместо ответа Эрвин открыл ларец с бумагами, вынул два письма, лежавшие на самом верху.