— Ладно...тогда поехали...
Романыч вчера и, правда, что-то рисовал. Пыхтел так, что аж лоб вспотел. Из-за отчета я совсем об этом забыл и сейчас так удачно вспомнил.
— Всё хорошо, — прежде чем открыть дверь, развернул Сашу к себе лицом и легонько коснулся его губ своими. — Не волнуйся.
— Стараюсь...
Ехали молча. Саша всю дорогу смотрел в окно и о чем-то думал. Я не лез. Неизвестно кому из нас было тяжелее, но лучше это сделать сейчас, чем ждать подходящий момент, которого может и не быть.
Впервые я был рад пробкам и почти всё время держал его ладошку в своей руке, и от того, как он гладил её подушечкой большого пальца, становилось очень приятно и...тепло.
— Кто кого успокаивать должен? — я покосился на него и улыбнулся.
— Я и успокаиваюсь, — прошептал Саша и поцеловал, просто в щеку, а мне хочется парить.
"Чувствую себя прыщавым юнцом, который первый раз влюбился..."
— Точно ничего плохого в том, что я сейчас к тебе заявлюсь? — он уже в десятый или двадцатый раз задает этот вопрос, а мы только дошли от машины до подъезда.
— ТОЧНО!!!! Мама сама утром предложила...
— Ой, господи...— Саша проговорил очень тихо, но я всё равно услышал.
— Прекращай! А то и я нервничать начну...
Но на самом деле у меня разве что колени друг о друга не бились от волнения. Я держался за перила, пока поднимался. Но в квартире никого не оказалось.
"Вот здорово, — подумал, закрывая за Сашей дверь. — И как это понимать?"
— Где все? — его тоже заинтересовала стоящая вокруг тишина.
— Без понятия, — ухмыльнулся, набирая мамин номер. — Надеюсь, они были реальностью...
— Да? — её голос раздался после первого же гудка.
— Вы мне приснились? — мама засмеялась, Саша улыбнулся.
— Смотря, из-за чего ты позвонил...
— Есть хочу, — мама рассмеялась ещё громче, а я, взяв Сашу за галстук, медленно притягиваю его к себе.
— Сильно торопишься? — в трубке слышен Ромкин голосок, требующий ответить, с кем она разговаривает.
— Только зашел...— Сашины губки касаются моего подбородка, и я стараюсь вдыхать не слишком громко.
— Мы минут через двадцать подойдем, — убираю трубку, дальше от рта и целую его губки...очень осторожно. — Ты что там уже ешь?
— Булочку, — произношу, не открывая глаз.
— Какую булочку? — Саша целует меня в ответ...всё очень тихо.
— Сладкую...— мой голос превратился в шепот.
— Дурью не майся, там борщ на плите...остыл уже, пока тебя дождешься...подогрей...мы скоро придем.
— Ладно, — ответил на автомате, а Саша тянет меня за руку в зал.
С третьей попытки сотовый всё-таки попал в карман, и Саша завалил меня на диван, я вдохнуть не успел, как он забрался сверху и поднял мои руки вверх, держа за моей головой. Наши лица очень близко, мы практически касаемся кончиками носов, но только смотрим. Смотрим друг на друга и молчим.
Всё это странно.
На мне сидит парень, я чувствую на своем лице его теплое дыхание и рассматриваю веснушки у его глаз. Голубых глаз...небесных...иначе и не скажешь...и мне не противно, наоборот, хочется, чтобы времени было больше чем двадцать минут.
— Ты чего замер? — немного подвигался под ним.
— Ищу ответ...
— На какой вопрос?
— И чего я в тебя такой влюбленный?
— Мне самому интересно...— одно движение и теперь он подо мной.
Саша то поджимает, то прикусывает нижнюю губу и, не моргая, смотрит на меня. И я сам задаю себе вопрос:
"Почему?"
Но самый верный способ спугнуть счастье — это спросить...почему?
Почему именно он? Почему именно я? Почему именно сейчас?
Я не хочу знать ответ на вопрос. Я не хочу перестать быть таким счастливым.
Глава 73. Дома
"Стой...Пополин...СТОЙ!!!"
Его горячие пухлые губки, с жадностью впиваются в мои. Его влажный язычок. Его руки, блуждают по моему телу и обжигают даже через ткань рубашки. Его ноги, вжимают меня в себя, все это сводит с ума, и я ничего не вижу, только слышу его учащенное дыхание и звон трущихся друг о друга ремней.
"Стой...Пополин...СТОЙ!!!!"
— Кто-то есть хотел? — шепчу, покрывая его шею поцелуями.
— Да, — в ответ раздается только Сашин стон, и он сильнее сжимает ноги. — Я очень голодный...
— Так, может, пойдем? — остановился и навис над ним. — Поедим...
— Ага, — Саша улыбнулся и, запустив обе руки мне в волосы, снова притянул к себе. — Сейчас пойдем...
Ремень и пуговицы на брюках, абсолютно бесполезные вещи, ещё и в живот вдавливаются очень больно. Воздуха не хватает катастрофически, а от ощущения его набухшей плоти, даже через плотную ткань, все тело обдает таким жаром, что просто ставь, готовь и печки не надо.
— Саш, — ещё одна попытка остановиться. — Что мы делаем?
— Сходим с ума, — раздается его нежный шепот, и ладошка касается моей щеки.— Не иначе...
Не иначе...именно так...
Смотрю на это светлое чудо, пытаясь урезонить, бешено бьющееся сердце, а он вдруг начинает медленно двигать подо мной своими бедрами.
— Чейта происходит?
— Не знаю, — пожимает плечами и прикусывает губы, чтобы не улыбнуться.
"Так...так...так...сам напрашивается..."
Не свожу взгляд с его лица, выпрямляясь на руках так, чтобы Сашина голова была между ними. Его ноги скрещены за моей спиной, а руки вытянуты вверх. Я стою на коленях, и он сам прижимается к моей ширинке, в которой все ноет и тянет. Саша замер и смотрит, его губы уже напрочь изжеваны, он догадался, что я сейчас сделаю.
Едва касаясь его губ, шепчу:
— Никогда...— резкое движение бедрами вверх, он шумно вдыхает, — Меня...— ещё толчок и плед сминается в его руках. — Не дразни...— ещё и Саша стонет. Очень громко. Мне окончательно сносит крышу.
— Может позвонить и попросить, чтобы попозже пришли? — он шепчет в самое ухо.
— Тогда мама прилетит вообще через две секунды, — отвечаю так же тихо и Саша засмеялся.
— Вот подстава...
— И не говори...
Еле поднялся. Внутри все стянуло к одному месту, из-за которого приходится расстегивать ремень и пуговицу. Саша так и лежал на диване, подняв руки вверх, и не сводя с меня довольных улыбающихся глаз.
— Чего? — спрашиваю, поднимая с пола измятый пиджак.
— Ничего...— тихо отвечает он, продолжая смотреть и улыбаться.
Протягиваю руку, его ладошки очень горячие. Попытка завалить меня обратно не срабатывает, и он поднимается.
— Есть и правда очень хочется...
Очень!
Только передвинул кастрюлю на конфорку, как в дверь кто-то постучал. Потом ещё раз. Когда я дошел, по пути застегивая брюки, в неё уже просто ломились.
— Я щас кому-то по голове постучу! — открываю дверь, и ко мне на руки тут же запрыгивает Романыч.
— Эт я, эт я...— чумазый, как обычно.
— Кто ж ещё-то...
Семейство. Один за одним, появилось в квартире, и она снова ожила. Только последнего...товарища...зашедшего вместе с мамой и Машей, я совсем не ожидал.
— Ты, какими судьбами?
— Мы с Машкой вчера договаривались, что по магазинам сегодня поедем...
Она снова наштукатуренная, снова улыбающаяся, снова как всегда, снова прежняя Ники, только мне не легче.
— Ну, здорово, что я могу ещё сказать?
Это вообще всё очень здорово...
Вернулся на кухню. Ромка уже принес туда свой рисунок и рассказывает Саше, что именно он хотел нарисовать, но у него "ниче ни павучавась".
— Мне очень нравится, — кто сейчас больше смущен?— Спасибо.
Я чувствовал Сашкино напряжение и, быстренько отправив мелкого умывать свою чумазую мордочку, подошел к нему и прошептал:
— Я с тобой...не волнуйся...
Представив Сашу остальным, поймал себя на мысли, что из всех с кем я встречался, он первый кого я знакомлю со своей семьей. Правда говорил, что мы работаем вместе и что он мой сменщик, но факт остается фактом: я знакомил Сашу со своими родителями...и, судя по реакции папы, кроме мамы никто не знает, что между нами происходит на самом деле.
Пацаны бесятся в комнате, под присмотром папы, мама кое-как выгнала Машку с кухни, просто залипшую на Сашу и чистит картошку, а у меня пропал аппетит с появлением Ники.
Мы вчера хоть и помирились, но какое-то поганое чувство внутри всё-таки осталось. И Саша это заметил. Но общаться приходится только глазами.
"...всё нормально...", — успокаиваю и его и себя и снова утыкаюсь в борщ.
Только что-то всё-таки не так. И это не из-за моих родителей.
Папа как всегда спокоен и больше занят близняшками, мама улыбается, слушая Сашину версию нашего пребывания в Марселе. Это Ники...при каждом её слове, обращенном к Саше, мне хочется встать со стула и закрыть его собой.
Я не понимал своей реакции, но его хотелось именно спрятать, защитить и именно от неё.
"Я точно параноик..."
А потом было это...
— Ники, а у Марии Васильевны как дела? — спросила мама, не отворачиваясь от раковины. — А то Андрей не говорит.
— Мам?! — чуть не подавился.
— Он к ней не заходит...
— Ники?! — я охрениваю просто!
— В смысле не заходит? — мама обернулась и смотрит теперь на меня.
— Подходит к палате и стоит, — сдала прямо с потрохами.
— Я тебе сейчас ложкой в лоб запущу!
— Андрей?!
— Я не могу...
— И почему же?
— Потому что...
— Вот и мне он так ответил...— закрой рот Никанора!!!!
Саша притих. Переводит взгляд то на меня, то на маму. Никанора стоит за его спиной, облокотившись на подоконник, и я смотрю только на неё и хочу, чтобы она исчезла.
— Андрюша, посмотри на меня, — мама выключила воду, вытерла руки и встала в ту же самую позу.
Я повернулся.
— Ты почему в палату не заходишь?
— Не могу.
— Объясни...
Глубокий вдох. Я поднимаюсь из-за стола, забирая, и свою и Сашину, пустые тарелки и подхожу к раковине.
"Кто её за язык тянул?"
— Боюсь, — произношу, ни к кому конкретно не обращаясь. — Просто боюсь.
— Чего же? — мама не отстает.
— Что она тогда никогда не очнется...
— Смеешься что ли? — вопрос очень неуместный.
— Да, Ники, я только и делаю, что ржу!
— Андрей, успокойся, — мама опять её защищает.
— Я спокоен, — отворачиваюсь к раковине и по десятому разу намыливаю Сашину тарелку.
— Давай я с тобой зайду, — его голос, очень тихий, очень осторожный.
Я медленно обернулся и посмотрел на Сашу. Он сидит просто пунцовый, потому что на него сейчас смотрят все, а он смотрит только на меня.
— Куда зайдешь? — почему-то именно этот вопрос слетел с губ.
— В палату... — он почти шепчет.
— Ладно...
Я слышал, как мама облегченно выдохнула, видел сияющие Сашины глаза, а Ники была в бешенстве. Ни смотреть, ни слышать для этого её не надо, я слишком хорошо её знаю.
"Не делай этого ей назло...", — эта фраза крутилась в голове, пока я домывал посуду.
Глава 74. Больница
Мы снова молчим. Едем и молчим. Только в этот раз в машине стоит дикое напряжение, которое Саша не решается нарушить, а я не хочу выплескивать на него свою злость.
"Последнее время, рядом с ней мне не просто не уютно, мне удрать хочется...", — ухмыльнулся, и он сразу отреагировал.
— Ты чего?
— Ничего, — погладил его по коленке и потянулся включить радио, но Саша перехватил мою руку и прижал к своим губам. — А ты чего?
Он помотал головой.
— Саш...
— Ники много для тебя значит?
Что-то ты вопросы прям в лоб задаешь!
— Почему ты спрашиваешь? — свернул на обочину. Мне нужно видеть его и слышать, а не боятся в кого-то влететь.
— Потому что заметил, как ты на неё смотришь и как она на тебя, и как мама твоя к ней обращается.
Он говорил, опустив глаза вниз и даже после того, как замолчал, не поднял головы.
— Сашенька, — позвал его очень тихо, специально, чтобы он посмотрел на меня. — Ники — это Ники, а ты — это ТЫ...не сравнивай её и себя...никогда ни с кем себя не сравнивай...— он молчит и смотрит. — Столько времени, сколько я знаю Никанору, я даже себя столько не знаю, — уголки его губ опустились вниз. — Сашенька, ну ты чего?
Он пожал плечами, вздохнул и придвинулся ближе.
— Необходимость в тебе...— он заговорил очень тихо. — Стала просто патологической...Я знаю, что прошло слишком мало времени, что бы делать какие-то выводы, но я ничего не могу с этим поделать...да и не хочу... Таких как ты я ещё не встречал и очень боюсь потерять...— последняя фраза и голова снова опущена вниз.
— Перестань! — я услышал, как он начал шмыгать и, взяв за подбородок, заставил на себя посмотреть.
Глазки блестят, губки поджаты, нижняя опять жуется.
"Господи, не мучай нас...", — проносится в голове, когда я наклонился и поцеловал его соленую щеку.
— Ты меня не потеряешь, — шепчу, едва касаясь губами уха. — Булочка моя сладкая...
Саша улыбается, втягивает в себя воздух, чтобы успокоиться и снова прижимается ко мне.
— Булочка...— мурлычит он. — Мне нравится...скажи ещё раз...
— Булочка...сладкая... — осторожно касаюсь мочки и чувсвую, как он замер. — И только моя...
— Даааа...
Мое лицо уже в Сашиных холодных ладошках и он с жадностью впивается в мои губы и я снова улетаю.
"Вот, черт!"
Но стоило приехать к больнице, как желание выпрыгнуть из машины не останавливаясь, опять засосало под лопаткой.
— Андрей, ты меня пугаешь...
— Представь, как я сам себя сейчас боюсь...
Хочу сесть рядом с ней, сидеть и никуда не уходить, но при этом хочется свалить, убежать...и не просто убежать, а по возможности из страны...
— Почему?
— Потому что я виноват...виноват перед ней...
— И поэтому ты стоишь?
— И поэтому я стою...
— Пойдем...— Саша потянул за рукав пиджака и открыл дверцу. — Я с тобой постою...
Но в итоге он просто затолкал меня в палату.
— Я тебя покараю... — шепчу одними губами, не размыкая челюсть.
— Жду, не дождусь, — его шепот раздался в спину, а руки, сцепленные на талии, наконец, расслабились.
— Суп чуть обратно не вылез...
— Не вылез же, — он подтолкнул меня вперед. — Иди...
Иду. А ноги ватные и тело, словно не мое.
"Я вообще наступаю или стою на месте?"
— Привет, ба...— еле дышу. — Мы тут к тебе в гости...
"Какая ересь!"
Она лежит. Бледная. Вся кожа с каким-то синюшным отливом. Подключенная к аппарату искусственного дыхания и мониторам и капельнице и ещё каким-то хреновинам. Лежит с закрытыми глазами, будто спит. Только люди так спать не могут. С синяками под глазами и впалыми щеками. И они просыпаются, ну или хотя бы начинают шевелиться, когда к ним прикасаешься.
А тут...
— Саш...почему она холодная?...
Он промолчал. Только подошел и, не проронив ни слова, обнял и прижал к себе. Я уткнулся ему в плечо и забыл, как дышать, лишь бы не дать эмоциям выйти.
— Она живая, — его осторожный, тихий, успокаивающий голосок. — Всё хорошо будет.
Будет...иначе я с ума сойду...
Просидели у Марии Васильевны до самого вечера. Я просто говорил. Нес конкретную чушь, но очень надеялся, что она меня слышит. Где-то я о таком читал. Саша сидел рядом. Сдерживал свой смех, когда я рассказывал о нашей поездке. Гладил, успокаивая, по спине, когда из меня полились извинения, за то, что я её подвел и что теперь в гости приходится приезжать в больницу. И замер, когда с моих губ слетело:
