Соратники восприняли новость по-разному. Морриган довольно улыбнулась: у неё появился новый повод для подколок. Адхон поначалу пожал плечами: какое дело ему, эльфу, до трона Ферелдена? Потом слегка нахмурился: попытался сообразить, как происхождение Алистера повлияет на борьбу с тейрном Логэйном.
Ярче всех прореагировала Кусланд: резко вздохнула, зажала рот ладошкой и уставилась на Алистера.
— Ну... как бы... — замямлил Алистер, — давайте сделаем вид, что я ничего не говорил, а вы ничего не слышали?
— А ещё ослепли, оглохли, полностью лишились памяти и мозгов, — фыркнула ведьма из Диких Земель.
— Мда, неудачный план, — признал Алистер и уселся обратно, — как все поняли, я — незаконнорожденный сын короля Мэрика. Бастард, говоря по-простому.
— Королевский ублюдок, — любезно добавила Морриган.
— Да-да, спасибо за уточнение. Воспитывал меня эрл Эамон, но потом из-за протестов эрлессы Изольды отдал в Церковь. Там я чуть было не стал храмовником, но Дункан принял меня в ряды Серых Стражей. Вот и вся история, больше и обсуждать нечего. Ведь нечего же?
— Значит, теперь ты должен стать королём Ферелдена? — поинтересовался эльф.
— Нет! Нет-нет-нет-нет! Только не я! Пусть на трон садится Анора, или эрл Эамон, или банн Теган, или кто там ещё! Я самый худший из всех возможных претендентов!
— Королём станет тот, кого выберет Собрание Земель, — тихо произнесла Кусланд.
— Вот именно!
— А если придётся выбирать между тобой и тейрном Логэйном? — Махариэль стремился прояснить вопрос до конца.
— Вот зачем эти ужасы, а? Лучше сразиться с десятком порождений тьмы. Кстати, а что ты сказала про отца? Неужели он ещё жив?
— Несколько лет назад точно был жив. Сейчас — не знаю.
— Мы должны спасти его! — вскинулся Алистер. Оглянулся и продолжил куда тише, — Ну, когда остановим Мор.
— Спасём, — кивнула Элайна.
После этого разговор затих, лишь трещали в огне костра мокрые ветви. Соратники пытались осознать новость, а Кусланд глядела на Алистера.
До этого она не раз смотрела на воина, но по-другому. Прямо, открыто и равнодушно. Как на тяжело бронированного щитоносца, чьё призвание — отвлекать врагов. Как на соратника, чью спину надо прикрыть — и который прикроет тебя. Максимум — как на человека, от чьего душевного спокойствия зависит твоё выживание в следующем бою. Теперь же Элайна разглядывала Алистера исподтишка, как бы невзначай. И взгляд этот был иным: цепким, колючим. Дочь тейрна Хайевера оценивала сына короля Ферелдена. Его грязные носки и глупые шутки. Его нестиранные рубахи и светлые волосы. Его безалаберность и беззлобность. Его характер и принципы. Его навыки храмовника и способности Серого Стража. Его ненависть к Логэйну и нежелание занять престол. Потом дочь тейрна приняла решение, с силой растёрла ладонями лицо и посмотрела на Алистера. Этот взгляд был новым. Не доброжелательно-равнодушным и не безжалостно-оценивающим, а нежным и очень ласковым. Она подсела поближе к мужчине и поинтересовалась:
— Алистер, а каким был Дункан? Я совсем его не знала.
Общий разговор быстро затих, разделившись на два ручейка. Элайна интересовалась прошлым Алистера, улыбаясь и сочувствуя в нужных местах. Адхон расспрашивал Морриган о её магии, периодически вспоминая рассказы Меретари и Мерриль. Парочки говорили. Пока — просто говорили.
А позже, уже ложась спать, Элайна прошептала, прошептала настолько тихо, что сама себя не услышала:
— "Всё в твоих руках". Спасибо. Ты молодец, Орен!
17. Из некоторых лотерингов лучше не сбегать
Орен Кусланд
Маладец, Орен, баальшой маладец.
Кунари приподнимается на локтях. Оглядывается. Пора заказывать панихиду.
— Панахидан, Стэн, — фраза сама срывается с языка. Вдруг — вовремя! — вспоминается вторая часть Драгон Эйдж, и узкие улочки Киркволла, и странная, будоражащая музыка, и огромный рогатый Аришок, и пробирающий до самого нутра голос, величественно роняющий "Панахидан, Хоук". Надеюсь, я сказал "Здравствуйте", а не "До свидания"?
Великан впивается в меня взглядом. А у него и вправду тёмная кожа. Не чёрная, как у негров, а именно тёмная. Резкие носогубные складки, глубоко запавшие глазницы, короткий ёжик белых волос. Откуда-то издалека слышу свой голос:
— Стэн, если ты впадёшь в буйство, Аришок не узнает, что такое Мор!
Кунари приподнимается на локтях, оглядывается. В комнату заходит старик Кевин:
— О, вы уже на поправку идёте! Рад, очень рад. Лежите-лежите, вам ещё вредно вставать!
Стэн заканчивает осматривать комнату и буквально рычит:
— Асала!
— Что, простите? Вы умеете говорить по-нашенски?
— Стэн, меч твой, душа твоя, не утерян! Его ещё можно найти!!! — кричу, пока не поздно. Ещё же не поздно?
Гигант вскакивает. Даже у Эли в движениях не было такой убийственной грации. Чужак нависает надо мной:
— Где?!!
— Твой меч в Редклифе, в доме у гнома. Имени не знаю, но ты его найдёшь. Он единственный гном в той деревеньке.
— Что за меч, что за гном, о чём вы? — теряется Кевин. Стэн сжимает кулаки и закрывает глаза.
— Шок эбасит хиссра. Мераад астаарит, мераад итвасит, абан акун. Мараас шокра. Анаан эсаам Кун.
Кунари ощутимо расслабляется, его явно покидает внутреннее напряжение (если к этой машине смерти вообще применим термин "расслабляется"). Он оборачивается к Томсону и скупо благодарит:
— Спасибо, бас.
Уф. Пронесло. Хвала Митал, пронесло!
— Да не за что, иначе не по-божески вышло бы. Меня Кевином Томсоном кличут, а вас как звать-величать?
— Стэн, — собеседник был по-стэновски немногословен.
— А, и ребёнок тебя так называл. А что за меч, почему он в Редклифе? О чём вы с Ореном говорили?
В ответ кунари лишь покачал головой:
— Тебе будет лучше, если ты никогда этого не узнаешь.
Мда. Мдя. Из огня да в полымя. Не хотел раскрывать послезнание перед Лелианой, ага. Архитектор, демон праздности, Стэн... кто дальше? Флемет? Корифей?
— Стэн, а куда вы собираетесь? — кунари и вправду начал облачаться в одежду. Судя по размерам и многочисленным швам — ту самую, что была на нём во время битвы с порождениями тьмы.
— В Редклиф.
— На ночь глядя?! Вы же не выздоровели, Бетани говорила, что ещё неделю лежать будете!
— Я в порядке.
— Стэн, — вмешиваюсь в диалог, — я не уверен, что меч уже попал в Редклиф. Сначала его найдёт мародёр, потом его продадут на рынке у ворот Орзаммара, и только потом он очутится в Редклифе. Тебе лучше дождаться Серых Стражей.
— Серых Стражей?
— С ними гораздо легче понять, что такое Мор.
Кунари посмотрел на меня. Пристально. Не знаю, сколько это продолжалось, судя по ощущениям — очень долго. Потом он кивнул.
В комнату вбежало двое детей примерно моего возраста. Мальчик крикнул мне "Привет", девочка подбежала к Стэну.
— Дядя кунари, а вы и вправду добрый? Я считаю, что вы хороший, раз с порождениями тьмы бились, а вот Джонни вас боится.
— И вовсе не боюсь, — пробурчал мальчик, — просто вдруг преподобная мать права? Я должен защищать сестру и родителей!
Стэн опустился на одно колено:
— В таком случае, у тебя задатки будущего воина. Я Стэн из Бересаада, авангарда кунари. Не бойтесь, я не причиню вам вреда.
— Ну тогда ладно, — с сомнением отвечает мой ровесник.
— Имекари... дети, а где ваша тамаззран?
— Кто-кто? — переспросила девочка. Кунари ненадолго задумался.
— Учительница. Воспитательница, — произнёс воин с некоторым сомнением.
— Их сёстры в церкви иногда грамоте учат, — пояснил Кевин, — а воспитываются они в семье. А что, у вас по-другому?
— Басра, — вздохнул Стэн.
* * *
На ночь я остался у Томсонов, благо, с Шианни этот момент обговорил. Добрые люди пригласили нас со Стэном к столу, впрочем, к вечерней трапезе народу собралась целая куча: в этом времени большие семьи — не редкость.
После всех сегодняшних треволнений на меня накатила опустошительная усталость. Я на автомате хлебал похлёбку из поставленной миски, краем уха слушая щебетания детей и разговоры взрослых. Стэн рассказывал о себе крайне скупо. Неугомонная девчонка всё расспрашивала его о родине, но безрогий кунари отказывался отвечать, поясняя, что "это не его роль". Узнав о бегстве банна и его дружины, воин отвесил скупой комментарий "Басра вашедан!". Под самый конец ужина на стол запрыгнул рыжий котёнок.
— А это что?
— Царапкин, — улыбнулась девчушка, — Когда он вырастет, мимо него ни одна мышь не проскочит!
— Можно? — дождавшись кивка, Стэн едва заметно улыбнулся и принялся играть с котёнком. Маленький хищник пытался зацепить назойливый палец своими коготками, но воин Бересаада каждый раз умудрялся вовремя его отдёргивать. Дети захихикали, взрослые тоже начали улыбаться.
— Что происходит? — спросила Мелани, вернувшись на кухню.
— Да вот, играют, — ухмыльнулся Кевин.
Кунари резко отдёрнул руку и спрятал её за спиной.
— Я не играю! Я... помогаю ему тренироваться!
— Тренироваться. Котёнку. Да-да, мышеловам это не помешает!
Стэн посмотрел на хихикающего старичка, но предпочёл не комментировать.
— А вы наелись? — спросила невестка Кевина.
— Почти. Можно мне ещё этих... маленьких, круглых, выпеченных штучек, похожих на хлеб, но сладких и рассыпчатых? Больно уж они у вас вкусные.
— Печенье, что ли? Да на здоровье!
— Да, печенье. Хотел бы я, чтобы кунари переняли рецепт.
Расслабленно улыбаюсь. Какой чудесный вечер. А ведь люди, что сидят сейчас за столом... я их всех спас, получается? Выходит, что так. Если бы я не заинтересовался пустой клеткой, то сейчас Стэн молчаливо сидел бы посреди разгромленного дома, полного трупов. Детских в том числе. Но пронесло. Я обратил внимание и нашёл нужные слова. Здорово. Не напрасно попадал.
Последствия, конечно, будут. Но сегодня мне слишком хорошо. Я подумаю о них завтра.
* * *
— У нашей группы были "деньги", которыми пользуются басра. Их отняли мародёры. Сожалею, но мне нечем отблагодарить тебя, бас.
Прохладное лотерингское утро. Действительно прохладное: посвёркивают в траве прозрачные бусинки росы, клубятся в низинках лоскутья тумана. Впрочем, безоблачное небо намекает на тёплый день. Птички щебечут, насекомые жужжат, мабари гавкают, волки завывают. Лепота. И не скажешь, что Мор в стране бушует.
— Не берите в голову, Стэн! — замахал руками Кевин, — Когда я подобрал вас на поле боя, то и не помышлял о выгоде. Люди же должны помогать друг другу, верно? — дождавшись кивка, болтливый мужичок пенсионного возраста продолжил, — Хотя времена нынче непростые, да. Боюсь, придётся хозяйство бросить да драпать отсюдова. Не хотелось бы, да куда деваться?
— Придётся, — кивнула Мелани. Кроме её и Кевина, нас провожала ещё одна женщина "в возрасте", — как только на дорогах чуть потише станет, погрузим скарб на телеги и отправимся в Редклиф.
Чего?!
— Только не в Редклиф! Куда угодно, но только не в Редклиф!
— Почему? В чём дело? Орен, что с тобой? — Томсоны смутились и растерялись. Стэн обронил:
— Я бы прислушался к его словам.
— Но если не в Редклиф, то куда? — ну откуда я знаю?
— Да куда угодно! Только не в Редклиф. И не в Денерим. И не в Киркволл! В Амарантайн тоже не надо. А так — куда угодно.
Присутствующие переглянулись, и женщина задумчиво произнесла:
— Говорила же, что надо к тётке перебираться, в Крествуд.
— И не в Крествуд!!! — да что за семейка самоубийц такая? Они бы ещё в Амгаррак пошли!
Теперь фермеры совсем растерялись. Кевин осторожно предположил:
— Западный Холм?
— Возможно, — пожимаю плечами, — говорю же, из Лотеринга можно бежать куда угодно.
— Ага, кроме половины Ферелдена, — язвительно ответила Мелани, — Богатая у тебя фантазия, малец.
Ну почему я такой Кассандр?!
— Иногда меня поражает невежество бас, — Стэн вздохнул и пошёл на восток. Я взглянул на Томсонов, но нужных слов найти так и не смог.
За спиной раздался скрипучий голос старого Кевина:
— А я бы всё-таки отправился к Западному Холму. От греха подальше.
Может, ещё обойдётся?
Идти в компании коссита было гораздо спокойнее, чем в одиночку. Высокая мускулистая фигура буквально излучала ощущение безопасности. Хотя Стэн был не вооружён, чувствовалось, что он сам по себе является оружием. Такой и волка голыми руками заломает — если найдётся настолько глупый волк, что решится полакомиться кунарятиной. Впрочем, никого враждебного по дороге не встретилось.
Когда ферма Томсонов скрылась за деревьями, Стэн начал задавать вопросы:
— Удастся ли остановить Мор?
— Да, примерно через год.
— Мы принесём определённость бас?
— Я не знаю.
— Почему при встрече ты сказал "До свидания"?
— Я не помню, как будет "Здравствуйте" по-кунарийски, — Солас побери, всё-таки перепутал!
Продолжения не последовало, и это нервировало меня всё больше и больше. Когда мы уже подходили к громадине Имперского тракта, я решился:
— Стэн, а разве ты... больше ничего не будешь спрашивать?
— Задавать вопросы — это не моя роль.
А чья? Нет, это успокаивает... в краткосрочной перспективе. Похоже, в ближайшее время "колоться" не придётся. А там... ничего, прорвёмся!
* * *
На стоянке для беженцев ничего особо не изменилось... а, нет, вру. Народ тревожно толпится вокруг какого-то бородатого, плохо одетого мужика, вооружённого огромной секирой. Оратор явно в истерике:
— Силы Тьмы сотрут нас с лица земли! Спасенья нет, мы обречены!!! Скоро поток мерзости захлестнёт людские земли, и исчадья зла пожрут нашу плоть!
— Прекрати, ты пугаешь детей! — дрожащим от страха голосом выкрикнул один из беженцев.
— Детей? Где вы видите детей?! — пророк раздвинул толпу и пошёл прямо на меня. Борода и бакенбарды образовывали на его лице густую поросль, лоб пересекало несколько шрамов, — Смотрите! Смотрите все! Вот оно — первое из отродий Мрака! Приглядитесь, как клубится в его жилах гнусная чернота!!!
Ой.
— Мы не должны опускать руки, и тогда Создатель поможет детям своим. Успокойся, добрый человек, ты сам не понимаешь своих речей, — от деревенского частокола к собравшейся толпе шла уже знакомая медноволосая девушка.
Ой-ой-ой.
— Но ведь это же правда! Банн бросил нас, мы все умрём!!! — выкрикнул кто-то из толпы.
— Дружина банна всё равно не смогла бы остановить орду порождений тьмы, — возразила Лелиана, — Храмовники будут поддерживать порядок в Лотеринге, пока беженцы не успеют спастись. Сегодня воины Церкви уже вышли в патруль. Если повезёт, они смогут образумить заблудших людей, бесчинствующих на дорогах
— А если они не справятся?
— Тогда мы возьмём безопасность Лотеринга в свои руки, — ответила послушница, — Верьте: Создатель не оставит нас в час нужды.
Нельзя сказать, что речь Лелианы успокоила людей, сорванных со своих мест накатывающей бедой. Но истерическое настроение пошло на спад, да и пророк куда-то смылся. Но вот же гадство! Наверное, он тоже заражён скверной, раз может чуять её в других. Хорошо, что в этот раз его слова сочли бредом сумасшедшего. А в следующий?
