Рональд Уизли И Бремя Предков

Люциус, видя приближающегося Рональда, думал. Он пришел сюда с Гринграссами, и вероятно, согласился на их покровительство, что было неприятно, но решаемо, потому что у него есть, чем надавить на Ричарда Гринграсса. Вот только Ричард стоит в стороне и смотрит, как наблюдатель, не вмешиваясь, и что самое главное, у него на лице просматривается любопытство, а не предвкушение. Будто он не знает, в чем дело. К тому же шум, устроенный Блэками, привлек внимание, и внимание большинства было привлечено к Рональду и Дафне, уверенно идущих к нему. Все это выглядело естественно, но Малфой и сам умел проворачивать такое, разве что не совсем понимал — кем это устроено. Артур, пусть и был не глуп и умел понимать окружающих, к тонкой игре был неспособен. Ричард? Но он сам здесь в качестве зрителя? Сам Рональд? Люциус еще раз заглянул в лицо парню, который был уже в двух шагах и открыто улыбался.

— Здравствуйте, мистер Малфой. Господа, позвольте мне оторвать уважаемого мистера Малфоя от вашего разговора. Всего пару слов, это не займет и минуты.

Люциус не удержался от улыбки, вполне искренней, потому что понял и оценил маневр. Он пока не знал — как, но уже понял, что Рон подстроил их встречу здесь, при этом оставшись независимым. Как он убедил Блэков изменить состав гостей? Как убедил Гринграссов провести его сюда? Все это Люциус узнает потом, сейчас же ему нужно было повернуть разговор таким образом, чтобы мальчишка не получил его прощения за инцидент с Драко.

— А, мистер Уизли! Рад видеть, что вы проявляете завидное рвение, когда дело касается возвращения долгов, и что вы так серьезно к этому относитесь. Но право — не стоило так для этого напрягаться, да и сейчас не время для обсуждения деловых и финансовых вопросов. Мы можем занять один из кабинетов для обсуждения деловых вопросов.

Прерывать собеседника неприлично, так что Люциус просто воспользовался своим правом слова, не оставляя Уилзи лазеек для того, чтобы продолжить разговор в обществе. Но Рональд лишь ухмыльнулся:

— Ох, простите меня, мистер Малфой, но действия вашего сына заставляют меня с крайней опаской относиться к таким предложениям. Скажите, мистер Малфой, мне стоит опасаться?

Люциус перестал улыбаться. Мелкий наглец, который позволяет себе слишком многое.

— Вы на что-то намекаете, мистер Уизли? Или вы не хотите решить все к обоюдному удовольствию?

Уизли наклонил голову, пристально глядя в глаза Малфою, но его мысли было все так же сложно прочитать.

— Пока нет, но могу начать. Впрочем, мы действительно можем закончить все к обоюдному согласию. Ведь я прошу у вас прощения за тот незначительный инцидент с вашим сыном, мистер Малфой. Право слово, такая мелочь вовсе не заслуживает того, чтобы ее обсуждали в таком приятном обществе, верно?

Люциус понял, что Уизли вовсе не хочет озвучивать подробности фиаско Драко, видимо, понимая, что после такого Малфои станут ему уже вполне настоящими врагами. Но он готов вполне на это пойти.

— Может быть, мистер Уизли, я считаю, что от вас требуется нечто большее, чем извинения? Вы не считаете, что сделали значительно больше, чем того заслуживала ситуация?

— Вовсе нет, — Рональд пожал плечами. — Я сделал ровно столько, сколько было необходимо для достижения результата. Но, если вы настаиваете, то в следующий раз мне, вероятно, стоит сделать еще больше? Иначе, о каком дальнейшем плодотворном сотрудничестве может идти речь?

Этот сопляк еще смеет угрожать! Но Люциус лишь расслабился, кивнув:

— Пожалуй, вы правы, мистер Уизли, — он снова придал лицу максимально добродушное выражение. — Я принимаю ваши извинения. У моей семьи больше нет к вам никаких претензий.

Уизли кивнул:

— Рад это слышать, — а затем облегченно вздохнул, будто этот разговор дался ему очень тяжело. — Прямо гора с плеч. Простите, мисс Гринграсс, но я вынужден вас покинуть — острых ощущений на сегодня мне уже достаточно.

Дафна проводила взглядом покинувшего ужин Рональда и повернулась к родителям. Ричард, так же смотревший на Уизли, задумчиво отвел взгляд:

— Перо феникса, значит, да?

Дафна ухмыльнулась:

— Ты все еще считаешь его плохой партией, Па?

Батиста одернула дочь:

— Не говори о том, чего не понимаешь. Этот мальчишка не мог самостоятельно все это сделать, за ним кто-то стоит.

Ричард кивнул, подтверждая, что согласен со своей женой. Все, что этот Уизли приписывал себе, не открыто, но намеками, было неправдоподобно, и то, что Ричард пока не знал — кто может стоять за пацаном, дергая за ниточки, заставляло его быть еще более осторожным. Как минимум — магловский костюм делал некоторые намеки на то, куда тянутся нити. И только Дафна, с одной стороны знающая Рональда почти год, а с другой менее опытная, верила в то, что все это сделал именно он, но спорить с семьей не хотела.

Люциус сделал вид, что вернулся к прерванному разговору, но мысленно потирал руки. Это даже еще более интересно, чем он предполагал вначале. Парень очень перспективный, и то, что он сорвался до того, как Люциус начал действовать, среагировав только на формальное предупреждение — не страшно, и даже хорошо. Тем интереснее будет процесс охоты.

Этой же ночью Люциус сидел в своем кабинете, ожидая позднего гостя. Если быть совсем точным — гостью. Дело можно было считать срочным, и даже для ведьмы преодолеть большое расстояние быстро бывает не так уж и просто, отсюда и необходимость ждать. Он потягивал вино и, поскольку уже закончил со всеми бумажными делами, какими мог, пролистывал собственные записи с последним своим исследованием. Люциус не считал себя большим знатоком магических наук, скорее уж сильным практиком, но ему нравилось иногда посидеть за расчетами. Это было нечто сродни приятному хобби.

— Хозяин, к вам гостья, — сообщил появившийся домовик.

— Да, проводи ее ко мне.

— Слушаюсь, хозяин, — эльф поклонился, достав ушами до пола, и исчез.

Люциус как раз успел убрать свои записи, когда дверь открылась и в нее вошла стройная высокая ведьма в облегающем и немного запачканном стильном кожаном костюме.

— Люциус, — приветствовала она, стягивая капюшон и маску, открывая яркие длинные рыжие волосы и красивое располагающее лицо с яркими зелеными глазами.

— Сабрина, — кивком ответил маг, глядя, как женщина взмахом палочки сушит волосы. — Присаживайся. Вина?

Ведьма, заодно с волосами очистив и высушив костюм, расположилась в кресле.

— Нет, пожалуй. Ты меня с места сорвал, братик, видишь, как спешила? Если еще выпью — усну прямо у тебя в кресле.

— Мой дом в твоем распоряжении, — чуть улыбнулся Люциус. — Извини за срочность, но дело не ждет.

Женщина расстегнула несколько пуговиц на куртке, что почти естественным образом создало глубокое декольте, демонстрирующее, насколько плотно костюм ведьмы облегает ее выдающиеся достоинства. Сабрина обворожительно улыбнулась:

— Я полностью в твоем распоряжении, братик.

Люциус, сумевший лишь через секунду отвести взгляд от декольте родственницы, поморщился:

— Пожалуйста, давай без твоих шуточек. Ты помнишь семью Уизли?

Сабрина кивнула:

— Конечно. Предатели крови, любители грязнокровок, ваша милая вражда с главой семьи, Артуром.

Люциус кивнул:

— Шестой сын Артура, Рональд Билиус Уизли. Я хочу, чтобы ты занялась им. Хочу, чтобы ты вытащила все, что можно и нельзя. Хочу, чтобы он служил Малфоям и не смел вздохнуть без моего разрешения.

Сабрина заинтересовалась:

— Любопытно. Что он сделал?

— Четыре дня назад я наложил на него предупреждающее, которое должно было начать действовать три дня назад. За три дня мальчишка сбросил проклятье, организовал свое появление на сегодняшнем открытом ужине и вынудил меня принять его извинения. За что — узнаешь сама. И денег у Уизли как не было, так и нет. Он слизеринец, остальное, как я и сказал, узнаешь сама.

Женщина заинтересовалась еще чуть больше.

— Насколько далеко я могу зайти?

Люциус взглянул ей в глаза и подумав, улыбнулся:

— Все, что угодно, без вреда нашему роду, Сабрина. Достань его для меня.

Глава 22

Феникс ходил по столу, шумно постукивая когтями и нередко оставляя на поверхности вмятины, а иногда и царапины. Кас было скучно, и она пыталась вывести меня из себя, создавая шум и по-всякому отвлекая от чтения книги. Я читал.

— Неужели внушение действительно подействовало на этих мальчишек?

Пожимаю плечами не отрываясь от книги:

— Или да, или они готовят новый план.

Не берусь предсказывать их реакцию, потому что они в подростковом возрасте, и неизвестно, когда и какого содержания моча ударит им в голову.

— Тебя это мало волнует, как я погляжу.

— Угу.

Птичка продолжает наматывать круги по столу, наверняка размышляя о том, чем бы вывести меня из себя.

Но мы не договаривались, что я буду постоянно ее развлекать, так что мое внимание было занято книгой. И биджу меня задери — нахер школьную программу, высшее зельеварение рулит, а ритуалистика так и вовсе наука богов. Впрочем, это вообще забавная особенность местной магии, имеющей приоритетную власть над реальностью. Есть концептуальная теория Говаркова, русского, ну или точнее, белорусского мага-теоретика, которую еще официально не подтвердили, но опровергать даже не пытаются. Звучит концепция так: "магия меняет мир так, чтобы чудо становилось реальным". Вроде бы просто и поверхностно, но суть тут в деталях, в которых и заключены подводные камни. Для условно "слабой" магии это ничего не значит, все проблемы начинаются со сколько-нибудь сильными ритуалами, причем это, внезапно, затрагивает зельеварение. Удачно проведенный ритуал несколько перестраивает мир, чтобы то, что вроде как было нереальным, становилось реальным, как это было с нашей семьей. Но как предсказать — что именно изменилось, благодаря чему стало возможным родить аж семь детей-волшебников? А вот хрен его знает. Поэтому для проведения ритуалов всегда пытаются, насколько это возможно, предугадать, каким именно образом произойдет изменение. Предугадать это можно далеко не во всех случаях, так что это гребаная лотерея, и мне по-прежнему нужно больше информации, чтобы во всем этом разбираться.

Где здесь связь с зельеварением? Так зельеварение так же делает нечто невозможное чем-то возможным, разве что по несколько иным принципам. Сраная магия, которая позволяет магам легко осуществлять свои желания взмахами волшебных палочек, но насмехается над ними при любых попытках разобраться — как эта херня работает.

— Рональд!

— Что?

— Ты читаешь этот скучный талмуд, написанный, наверняка, каким-нибудь импотентом, потому что только импотенты в наше интересное время могли тратить свою жизнь на написание книг! А ведь рядом с тобой такой кладезь древней мудрости и знаний! Лучше спроси у меня! Я столько могу рассказать, что этому... Кто там написал этот сборник идиотских мыслей, не достойный даже того, чтобы Мерлин подтер ими задницу очередным субботним утром?

Хмыкнул, но все же открыл начало книги, прочитав:

— Джоан Яксли, в замужестве Селвин, и Питер Селвин, под редакцией Томаса Омербекка.

Кас тут же нахохлилась, что, судя по моим наблюдениям, выражало ее радость.

— А, тычинка и пестик! Два наивных идиота, не иначе, как чудом доросших до седых волос. Джоан всю жизнь пыталась сварить сносное приворотное зелье, вот только жила в лесу, рядом с болотом, а из поганок и болотной тины ничего, кроме средства от запора, не сваришь, будь ты хоть три раза мастером-зельеваром. Дура набитая, чтобы приворожить мужика в наше время достаточно было встать в нужную позу и задрать юбку. Она все пыталась кобеля Джона, младшего брата Питера приворожить, ну и промахнулась, что не удивительно для этой ощипанной индюшки. Бедолага Питер, ударенный в детстве религиозными учениями, всю жизнь хранивший целибат, как хлебнул приворотного зелья, пусть и поганочного, кончил в штаны от одного вида декольте этой плоскодонки Джоан. Боюсь представить, каких трудностей им стоило просто вступить в соитие, если это невинное дитя молочные реки извергало даже от вида исподнего.

Интересно, у нее еще много таких историй? Вообще-то на болотах много чего растет, но не буду ее поправлять.

— Хочешь сказать — Питер не был зельеваром?

Кас покивала:

— Да, до того, как женился, учил исключительно библейские бредни. Но, как показало время, у него был талант к зельям, причем куда больший, чем у этой доски Яксли, да и ученье даром не прошло — Питер умел внятно выражать свои мысли, когда не мялся, как весталка перед первой ночью, и красиво писать. Так что эта пачка бумаги для вытирания девственных юношеских слез, пролитых под окном в ванную в процессе подглядывания за старшими сестрами, была написана именно им, но рохля обижать свою куёлду не хотел, а то и так получается тяжело, а если еще и давать перестанет — вообще катастрофа.

Тут, конечно, все дело не столько в самом содержании рассказа, сколько в манере исполнения. Она же, в общем-то, простые бытовые истории рассказывает, но зато как.

— Рональд! — донесся голос Артура из-за двери.

Я, конечно, слышал, что он поднимается — в этом доме звук, кажется, вообще не изолируется, если никто не ставил заглушающих чар. Но не думал, что он идет именно ко мне. Хм, хотя куда он еще мог идти?

— Да?

— Я захожу.

Кас тут же фыркнула:

— Эта шелуха от семени Висла Огненного думала, что ты лысого душишь что ли?

Артур, заглянув в комнату, оглянулся:

— Мне показалось, что я слышал женский голос.

Пожимаю плечами:

— Ты прав — тебе показалось.

Артур чуть затупил, но, поняв, что я пошутил, кивнул:

— Ясно, — он вошел в комнату и, закрыв за собой дверь, достал палочку и набросил какое-то заклинание.

Впрочем, мне не сложно было догадаться — что это. Глухой покров, достаточно простое бытовое заклинание, чтобы дети не слышали, чем родители занимаются в своей комнате вечером.

— Я пришел с тобой поговорить, — сообщил Артур.

— Ага, я так и понял. По поводу близнецов.

Артур кивнул:

— Да. Ты знаешь, что Фред и Джордж не могут не пытаться над тобой пошутить.

— Пап. Подшутил над тобой я, когда сказал, что тебе показалось. А они пакостят, и далеко не всегда знают, когда остановиться.

Мужчина вздохнул, явно подбирая слова. Все же ему было совсем не свойственна позиция "я взрослый, поэтому я прав", за что ему почет и уважение, он не отмахивается от детей с их проблемами. Вот только это ничего не меняет.

— Ты прав, они пакостят, и будут продолжать это делать. Я запретил им трогать Джинни, сказав, что закрою глаза на все остальное. И теперь, когда Перси переехал, они могут доставать только тебя.

Отрицательно покачал головой:

— Не могут.

— Я не об этом. Они тоже иногда мотаются в Лондон, или к друзьям, где наверняка шутят. Но здесь остался только ты.

Вздыхаю:

— И?

— Я хочу, чтобы ты позволил себя достать, хотя бы несколько раз.

Вновь лишь отрицательно качаю головой:

— Нет.

Я, с некоторой натяжкой, но могу понять его логику. Если парни не доберутся до меня, то начнут срываться на других, на родителях, или на Джинни. Или на Луне, например. Но их сперматоксикоз... тьфу, из-за Кас сам начал постоянно на всякие вульгарности скатываться... Или я и раньше так делал?