1940hr

Через три часа в коллекторы накачалось уже под миллиард тонн нефти. Это объём крупного месторождения, устройства подняли и начали новый отбор нефти.

Всё это время в Ливии посреди пустыни, чувствуя себя идиотами, окапывались и устраивались десантники Глазунова. Но тревога не прозвучала ни вечером, ни ночью, а на следующий день я выбрался из шахты, берси вытащил устройства свёрнутого пространства. Большие такие цилиндрики, внутри каждого затрамбовано по двадцать два миллиона тонн сырой нефти.

Тем временем аналогичные группы проделали шахты и откачали нефть из Аравийских месторождений — двести пятьдесят цилиндриков в общем числе. Их доставку взял на себя крупнейший наш самолёт, который вертикально приземлился посреди пустыни — нужно было видеть глаза товарища Глазунова! Цилиндры затащили и закрепили прочно в грузовой кабине. Началась операция по переправке нефтепродуктов.

Самым важным в этом был не отбор, относительно честный, а сохранение. Нефтехранилище я не мог осмотреть — оно было исключительно подземным, представляло из себя огромную такую шайбу внутри земной породы, урала. Пять крупнейших нефтехранилищ расположились по всей территории Советского союза. Проделать в породе полость — дело времени, и как только был озвучен план — щиты начали работу, проделывая многокилометровые полости внутри земной породы. Там же устанавливались насосные станции, а на поверхности — строили первоклассные НПЗ. Нефть — это не только бензин, но и пластмассы — важнейшее сырьё для всей промышленности вообще. Трудно представить, насколько широко пластмассы распространились по миру. Они везде, из них делают всё, начиная с посуды и техники и заканчивая оружием. Меня интересовали не все пластмассы, а именно те их сорта и виды, которые можно использовать в военном деле. Плюс это могло позволить сэкономить металл, в большом количестве.

Это конечно может показаться не таким уж и важным, но я уделял именно пластмассе, а не двигателям, главную роль, нефть — это сырьё для производства самых разных вещей. Газов, резины, пластика, ПВХ, полиэтилена — что вообще-то по сути одно и то же. В армии пластмассы не прижились, вернее, прижились очень слабо.

Операция прошла успешно — нефть выгрузили в нефтехранилища под советским союзом и уже через два дня я получал от товарища сталина невероятно тёплую благодарность. Тёплую — это значит, мы кушали шашлыки, причём не у него на даче, где он обычно предпочитал шашлычиться, а у меня на заводе. Вернее, рядом с заводом, в парке. Место тут было хорошее, обжитое, специальный парк с множеством гражданских объектов — чем-то он напоминал ВДНХ, чем-то — парк горького. Были детские аттракционы, кинотеатр, большая дискотека и множество магазинов. Были и шашлычные, в которых работали специально привезённые из грузии профессионалы-шашлычники. Так что здесь было более чем хорошо.

Товарищ сталин приехал вместе с Берией и просветил своего наркома относительно провёрнутой нами авантюре. Берия и Сталин сговорились на том, что вся операция останется между нами, а знающие про неё — будут молчать до конца дней своих. Кушали шашлычки и обсуждали планы на ближайшее будущее. Сталин был в очень хорошем расположении духа и спросил у меня:

— Что бы такое сейчас провернуть, чтобы повеселее стало жить, а? Нэмцы под москвой, но у нас всё хорошо, по сравнению с тем, что могло бы быть — так вообще великолепно. Негоже просто не воспользоваться своими победами...

— Мы ещё не победили, — аккуратно заметил я, — хотя да, это вопрос времени. Вариантов тут несколько — либо объявить войну Японии и атаковать их, отжав себе мирный договор и военные базы на японских островах, либо ещё что-нибудь придумать...

Сталин подумал, поковыряв кусок мяса вилкой и спросил:

— А что с американской торговлей? Ленд, этим, как его...

— Лендлизом. На данный момент они продают товары Британцам, наживаются, но советский союз в их помощи не нуждается. Я спускаю послезавтра на воду две подводные лодки, есть мнение, что они перекроют американское грузовое сообщение на двух морях. Хотя нет, японцев они громят правильно. Главное — чтобы окончательный удар и окончательную победу забрали себе мы.

— Это подло, — заметил Берия.

— Это политика, — в тон ему ответил я.

Сталин немного подумал над нашими словами и спросил:

— А когда начнётся война в Турции?

— Завтра. Но это делают профи без моего непосредственного участия. Через три месяца проливы будут под окончательным нашим контролем.

— Это очень хорошо, — согласился Сталин, — есть мнение, что пока немцы осаждают москву, я могу слетать куда-нибудь, поговорить с коллегами.

— Сейчас? — удивлённо воскликнул Берия, — Товарищ сталин, сейчас, когда столица в осаде?

— Да, именно сейчас. Покажем им, что не всё так плохо. Подразним немцев. Заодно продемонстрируем бриттам нашу военную мощь. Товарищ Иванов, вы прекрасно справляетесь с демонстрационными задачами. Можете что-нибудь предложить?

Я задумался.

— Первый вариант — это введение реактивного самолёта. Это заставит бриттов изрядно просраться. Попутно с этим я бы рекомендовал вам заключить торговые договора — нефть, газ, мы можем им продавать военную технику.

— Какой же дурак продаст свои военные секреты? — Сталин хмыкнул.

— Тот, кто уверен, что это не очень секретные секреты. В конце концов, англичане — это торгаши. Продажа оружия воюющим сторонам — это нормальный путь для развития собственной промышленности. Доказано американцами, потому что техника, что мы им дадим, скоро устареет, а деньги, за неё заплаченные — нет.

— Хорошо, — неожиданно легко согласился Сталин, — тогда с реактивным двигателем повременим. У Англичан пока нет уверенных успехов на этом поприще, поэтому можно впарить им большое количество поршневых машин. Какая там у нас самая лучшая?

— Ла-5. Он же охотник на мессеров, идеальный истребитель. Хорошо вооружён, быстр, маневренен. По меркам поршня — вообще превосходный истребитель.

Сталин припомнил цифры:

— Сейчас у нас перевооружение на них полным ходом, восемьдесят процентов истребительной авиации перевели. Остальные двдцать — более редкие машины... Товарищ Берия, имеете что сказать?

К слову, тут было хорошо и уютно. Вечерело, темнело, в парке работал уличный обогрев — плитка, на которой были установлены деревянные столы, была тёплой и тёплый воздух существенно нагревал атмосферу. Вне парка, за забором — двенадцать градусов тепла, а у нас — все двадцать, и это на свежем воздухе. Товарищи расслабились, раскраснелись. Охрана сталина сидела за соседними столиками, там же где-то можно было встретить наших инженеров. Так или иначе, то, что мы здесь — не отменяло того, что это последний шанс провести пикник в тепле и уюте.

За забором осталась кавалькада чёрных машин и многочисленные проблемы советского союза. Мы наслаждались осенним вечером, пожухлой травой и запахами еды, которые казалось особенно плотно разносились по всему парку. Где-то вдалеке прогрохотала тележка американских горок, а со стороны дискотеки доносились звуки музыки. Что-то американское. Атмосфера в парке была уникальная, здесь были в основном молодые люди, сотрудники МЗГА, да и сам парк был не таким, к которому привыкли в советском союзе. Нет той монументальности, наоборот, он сделан как маленький уютный уголок. Большие газоны и деревья, узкие извилистые тропинки и искуственные ручьи смножеством маленьких мостиков через них.

— Нет, — Берия качнул головой, — это уже не моя специальность. Не разбираюсь.

— Тогда дело за вами, товарищ Иванов. Я своё решение приму, вы подумайте, какой истребитель мы можем предложить британцам.

— Истребитель и Бомбардировщик. Сифэнг — британский истребитель, ещё не выпущенный. Его наработки мы использовали в работе над ЛА-5. Именно ЛА-5, вместе с бомбардировщиком ТУ-80. Ну и помимо этого бриттам можно впарить пехотное оружие — те же самозарядные винтовки и карабины, которых у нас как грязи наштамповали. Думаю, некоторые технические решения вызовут у них зуд пониже спины. Главное — предложить дешевле американцев, а мои подводные лодки в это время под видом немцев потопят пару американских конвоев.

— Это вы хорошо придумали. И правда, истребительной техники у нас больше, чем пилотов. Больше, чем нужно.

— На то и был расчёт изначально. Собственно, в этом вся соль, если военные надавят — Черчилль согласится купить оружие у нас. У них сейчас такая жопа с оружием, что деваться собственно некуда.

— А если не возьмут?

— Возьмут, как миленькие возьмут. Парочка потопленных транспортов США и предложенная сниженная цена на топливо... я слышал, некогда не самые умные большевики решили распродать музейные экспонаты. Я потратил двести миллиардов на то, чтобы собрать по всему миру разбазаренное, вполне возможно заключить бартер и даже предложить культурный обмен.

— Неплохо... Но на кой нам эти статУи? — Спросил сталин.

— Не вам, а нам. Корсика — это туризм, это отдых. Это пляжи, горы, монорельсовые дороги и живописные пейзажи, древние руины, прогулки на яхтах и конечно же — музеи. Нам нужны экспонаты, очень нужны.

— И вы хотите набрать экспонатов в обмен на военные товары?

— Почему бы и нет? Они же не стеснялись покупать у нас целыми коллекциями музеи, за бесценок, по цене холста и камня? Пора возвращать долги. Лично я могу предложить им продукцию своих заводов, собственно, о ней и речь.

Сталин немного подумал. После чего спросил:

— Системы связи есть? Мне же нужно получать свежую информацию.

— Спутники покрыли сто процентов поверхности земли. Связь есть даже в самых укромных уголках планеты. Телефонная, текстовая.

— Тогда ладно... — Сталин немного задумался, — думаю, это расшевелит Черчилля. Правда, предлагать свой визит не комильфо, черчиль наверняка сделает всё, чтобы выставить нас просителем.

— Учитывая, что это мы хотим им продать, а не они нам — ничего страшного, — вздохнул я, — это в порядке вещей. Бизнес есть бизнес.

— Хорошо, направлю извещение через МИД, а там посмотрим. Пригласят — поедем. Не пригласят...

— Товарищ Сталин, — я внезапно задумался, — а что если перехватить японцев у немчины?

— Что? — сталин аж трубку изо рта вынул, — думай, что говоришь!

— Ну правда. Нет, они конечно не подарок, но против США воюют. Если с ними задружиться — можно продавить их победу на тихом океане, тогда рузвельту придётся бежать менять штанишки.

— У нас нет рэсурсов.

— Есть, у меня есть ресурсы. А что касается вас — мне думается, что япы как аргумент против американцев на востоке и тихом океане — самое то. Только немцы их гуляют.

— Это точно заметил. Дипломатические отношения между нами ужасные.

— Поручите это дело мне.

— Да? _ — сталин прищурился, — а у вас есть опыт переговоров на высшем уровне?

— Есть мало мировых лидеров, с кем бы я ещё не переговорил с глазу на глаз, — усмехаюсь, — за время моей работы мне приходилось в том числе и вести тайные переговоры с лидерами государств. Индией, Китаем, Японией, Кореей... — улыбаюсь, — восток — дело тонкое.

— Тогда ладно... Это бред, как по мне. Но попробовать хотя бы нормализовать отношения — стоит. Чем меньше войск нужно держать на востоке, тем лучше.

— Японцам мне есть что предложить, — согласно киваю, — они умеют и любят брать в кредит. Если они просто продинамят Гитлера и всех немецких кредиторов — это даст им огромную выгоду прямо сразу и здесь.

— В таком случае... — Сталин задумался, — а поди ж ты, складывается картинка. Только Сахалин нужен нам, и острова курильской гряды тоже.

— С этим проблема. Япы вцепятся в территории, так что не сдвинешь. Пока что могу только обещать вернуть Порт-Артур, потому что япам он не принципиален в войне с США.

— И то хлеб.... Ладно, делай что пожелаешь, в рамках разумного. Союз с Японией возможен, только при условии, что они нас так же не кинут.

— Гаранты будут.

Сталин задумался, после чего махнул рукой и вгрызся в сочный кусок мяса.

* * *

Дипломатические отношения между СССР и Японской империей были разорваны и находились в стадии частичных контактов между штабами. Именно по этому каналу была передана просьба о встрече между монархом Корсики и императором Японии. Когда бумага пришла, переведённая на японский язык, получившие её японцы долго думали над тем, что им делать. В первую очередь — у них не было никакой информации по острову Корсика — он находился где-то очень далеко и практически никакого интереса для Японии не представлял. Поэтому бумага легла на стол министру внутренних дел Японии, который уже через час передал её Императору, лично в руки, соблюдая весь церемониальный протокол. Бумага была серьёзной, и требовала держать встречу в тайне от немецкой стороны. Наверное, именно заинтригованность и желание увидеть нового человека, который так сильно досадил Германии, вызвала в Императоре и представителях высшего эшелона власти, желание встретиться. И уже через шесть часов после ответной телеграммы — в воздушное пространство Японии прилетел самолёт. Аэропорт Токио был довольно крупным для своего времени, Японцы поддерживали имидж солидной державы, поэтому здесь смог приземлиться прилетевший красивейший самолёт, который одним своим появлением вызвал жуткий интерес у всех более-менее интересующихся держав. Это был лайнер ИЛ-18, и несмотря на внешнюю простоту, он серьёзно отличался от всего, к чему привыкли авиаторы. Лайнер приземлился ночью, погода была приличной, так что обошлись без конфузов и сложностей. Илюша остановился и из его чрева по встроенному трапу вышел человек, это был небезызвестный Иванов. Его встречали трое — переводчик, два сотрудника, один из МИД, второй — лично от императора.

— Доброй ночи, — говорил Иванов на чистом японском, поклонившись строго так, как подобает монарху — то есть совсем чуть-чуть, обозначив кивком поклон, — Надеюсь, я не помешал вам своим неожиданным визитом?

— Что вы, — ответил чиновник от императора, это был один из важных аристократов Японии, — ваш визит приятен для нас.

— Что ж, это радует. Я хотел обсудить с его величеством вопросы, касающиеся экономики, особенно в свете происходящего беспредела по отношению к вашей стране со стороны западных стран. Думаю, у меня есть немало интересующей его информации.

— Я провожу вас, ваше... эм... — он замялся.

— Не стоит упоминать титулов, мой визит носит почти личный, дружеский характер.

Иванов сразу поставил себя на место, чтобы ни у кого не возникло желания посчитать, что он прибыл как продавец или союзник. Человек из министерства ещё раз поклонился и пригласил прибывшего в машину, они отправились на неплохом английском лимузине в императорский дворец. Причины такой спешки были вполне очевидны — личный приказ императора, которому сейчас союзники были очень нужны. Приехали они во дворец, где и жил японский император. Не нарушать же традицию, живя в каких-нибудь апартаментах за городом? Хотя такие тоже имелись. Иванов следовал за своими провожатыми по пятам и не зевал.

Хирохито был императором, строго следящим за традициями и в данный момент — имевшем все причины гордиться собой и своей страной. Весьма воинственной, к слову. Хирохито встречал гостя не в официальной обстановке, в качестве места встречи был выбран один из весьма уютных залов дворца. Иванов ничуть не обиделся, наоборот, ему нравилось то, что официоз опустили. Вернее, приглушили. Император ждал гостя недолго — уже через пять минут они встретились. Иванов, вернее, под другим своим псевдонимом — Хьярти Николсон, соблюдал все положенные церемонии не хуже японцев и поприветствовал японца на родном ему языке. И дальше разговор пошёл тоже на японском, переводчика погнали прочь, как лишнего свидетеля. Остался только император и подобострастный помощник министра иностранных дел. Император держал себя на высоком уровне: