Война людей.

Однако боезапас у бронетранспортера ограниченный. Обстрел прекратился и Холостяков с Черкашиным решили встать. Но не успели они подняться, как во дворе вспыхнула перестрелка. Пока БТР поливал дом огнем, наемники смогли приблизиться и ворваться внутрь, но на первом этаже их встретили дезертиры, Потап и его ветераны. Они слегка придержали противника, который откатился обратно во двор и решил проникнуть в дом через окна. И если бы не Андрей с Максом, наемники сделали бы это.

— Гранаты давай! — просипел Черкашин и вынул из разгрузки РГД.

Усики разогнуть. Кольцо на себя. Рывок. Граната полетела в окно. Следом вторая, а тут и Холостяков включился. Одна за другой вниз улетело четыре гранаты. Двор сотрясся от разрывов и, наверняка, у наемников были потери. Но парни этого не видели, дым и пыль кругом, да и Потап дал новую команду:

— Всем, кто меня слышит! Кто уцелел! Вниз! Отходим!

Опять Черкашин и Холостяков покинули позицию, на этот раз, навсегда. На лестничной площадке собралось всего десять человек, остальные либо уже были убиты, либо сбежали. В группе двое тяжелораненых, одному практически оторвало ногу, а у другого сильнейшая контузия. Такая вот война. Бой был скоротечен и длился всего ничего, а в группе потери. Никакой романтики. Никакой героики. Только грязь, кровь и стоны раненых.

— Андрюха и Макс, вы со мной! Прикрываем отход! — просипел командир. — Остальные дворами уходят в сторону Коммунистической, а затем на Покрышкина, и выходят на Мира! Пошли!

Раненых взвалили на плечи, и группа выскочила на улицу. После чего бойцы рванули между домами, подальше от противника, а заслон в лице трех ростовчан, открыл беспорядочную стрельбу.

Куда Черкашин стрелял — он не понимал. Просто бил короткими очередями туда же, куда и Потап, а затем сменил рожок, передернул затвор и побежал. Рюкзак за плечами мешал и колотился по спине. Грязный пот заливал глаза. Дышать трудно, по городу проносились клубы гари и дыма. Но он не останавливался, и в какой-то момент парень понял, что остался один. Потап и Холостяков свернули в проулок, а Черкашин проскочил мимо, остановился и попытался сориентироваться. И когда из этого ничего не вышло, он выбрал направление наугад, и пошел туда, где меньше всего стреляли.

Дворы, улочки, горящие дома и какие-то люди, которые пробегали мимо и кричали. Затем по улице пронесся БТР с наемниками на броне. А потом он вышел на перекресток и здесь его окликнули:

— Эй, ты откуда!?

Из-за угла выскочил наемник, крепкий здоровяк с нашивкой отряда "Кси" на рукаве черного комбинезона. Наверное, он увидел Черкашина, который был в трофейной снаряге, и принял его за своего. Ошибка. Роковая. А Андрей не растерялся. Он открыл огонь и свалил врага длинной очередью от бедра, словно в западном боевике, и тот ничего не успел сделать. Ну, а Черкашин, не теряя времени, продолжил свой бег.

За спиной раздались выкрики и по асфальту рядом с бегущим человеком, заскользили пули. Однако удача все еще сопутствовала парню. Черкашин сбежал, а затем, поплутав по дворам, случайно наткнулся на свою группу. Причем его едва не пристрелили, и если бы не Холостяков, который узнал друга, то быть бы ему трупом.

К тому моменту, когда Андрей снова стал частью группы, в ней вместе с командиром оставалось всего шесть человек. Контуженного бойца оставили у гражданских, которые его приютили и пообещали спрятать. А второй раненый умер от кровопотери и его положили на скамейку возле подъезда ближайшего дома. Еще пара бойцов потерялась, возможно, они дезертировали, а другой попал под шальную пулю, когда группа пересекала улицу. В общем, ничего хорошего, а в городе тем временем по-прежнему шли бои, сопротивление продолжалось, и Потап принял решение:

— Уходим к ЗИПу.

Парням было все равно. Они уже устали, слишком большой стресс в самом начале, и только бурливший в крови бойцов адреналин заставлял их двигаться. И Черкашин, в очередной раз, сменив рожок и передернув затвор, пошел вслед за своим командиром. Но далеко бойцы не ушли, потому что противник был уже повсюду и через квартал группа лоб в лоб столкнулась с наемниками из отряда "Каппа". Так бывает, дым и грохот, ничего не видать, и тут противник. Городской бой вести всегда сложно и обычно в таких случаях победа за тем, кто первым открывает огонь. И если раньше парням Потапенко везло, то в этот раз наемники среагировали быстрее.

С одной стороны шесть парней, а с другой пять псов войны, которые не растерялись. Шквал огня, практически в упор, ударил в бойцов Потапа и они стали падать. Лидер словил две пули в грудь и рухнул, словно подкошенный. Миня-снайпер, было, метнулся в сторону, но, сделав несколько шагов, упал с пробитой головой. Холостякову прострелили бедро, и он откатился в канаву. Гриня из Краснодара успел дать очередь, даже задел кого-то из наемников, а потом закричал, и пуля попала ему прямо в открытый рот и вышибла мозги. Валек, местный парнишка, выронил оружие и поднял руки, но это ему не помогло, ибо "капповцы" брать пленных не собирались, по крайней мере, сейчас. А Черкашин, который находился в тылу, вместе с Димкой, вторым местным, бросился наутек, да только далеко не ушел.

Димка исчез в дыму, а Андрей споткнулся. Попробовал подняться и не смог. В ноге засела пуля, и штанина быстро набухала от крови. Но злость и горечь от потери друзей придали Черкашину сил и, стиснув зубы, он перекатился на спину, приподнялся на рюкзаке, как учил Потап, и открыл огонь. В четыре очереди он опустошил рожок, достал кого или нет, не ясно, да и неважно это. А затем он пополз к ближайшему дому, пересек детскую площадку и очень удачно уткнулся в подвал, дверь которого была приоткрыта.

По крутым ступенькам, постанывая, Черкашин скатился вниз. Наемники были рядом, они искали его и вышли на кровавый след. Еще несколько секунд и все — смерть! Но Андрей умирать не хотел, и в мозгу билась только одна мысль: "Жить! Жить! Жить!"

Он спустился в подвал и обнаружил, что здесь уже есть люди. Семья: пожилой отец-работяга с битой в руках, мать и трое детей. Женщина, охнув, почти сразу бросилась к нему, а мужик попробовал запереть дверь, да только запора изнутри не было, и Черкашин подумал, что придется вылезать наружу. Самому. Ведь раненый парень угроза для семьи — наемники церемониться не станут, кинут вниз пару гранат, и плевать им на гражданских. И когда он, прогнав страх, снова стиснул зубы и уже хотел оттолкнуть сердобольную женщину, которая хотела его перевязать, а затем покинуть подвал, наверху вновь началась перестрелка.

Бахнули взрывы ручных гранат. Застрочили автоматы, раздались громкие вскрики, а потом были одиночные контрольные выстрелы и находящиеся внизу люди услышали уверенный голос:

— Кто в подвале!?

— А кто спрашивает!? — отозвался побледневший мужик.

Краткая пауза и ответ:

— Бригада "Юг". Слышали про такую?

— Нет.

— Ну и ладно. Вы гражданские?

— Да.

— Сидите тихо, и может быть, уцелеете. Мы уходим, и тревожить вас не станем. Парня, который у вас спрятался, переоденьте, а оружие его спрячьте. Слышите меня?

Мужик кинул взгляд на Черкашина, у которого от потери крови стало мутиться в голове, и сказал:

— Слышим. Так все и сделаем.

— Добро.

Наверху раздался топот шагов. Голос приказал уходить и все стихло. В подвале восстановилась тишина, и Черкашин даже услышал, как где-то неподалеку капает вода. А затем женщина начала его перевязывать, и он потерял сознание. Для него война пока окончилась...

Глава 16.

Москва. Зима 2015-го.

Раннее пасмурное утро и я шел по Старому Арбату, который продувался холодным ветром.

Рядом со мной никого. Руки в карманах пальто, правая на рукоятке пистолета, а левая теребила пачку сигарет и зажигалку. Взгляд скользил по улице, и мысленно я поражался тому спокойствию, которое царило вокруг.

Черт побери! Еще позавчера я был в Ставропольском крае, где каждый день происходили убийства людей, теракты и беспредельничали наемники, а здесь все как обычно. Работали круглосуточные кафе и в "Чебуречной номер один", мимо которой я проходил, сидели люди. Кто-то дремал, а иные пили кофе и завтракали. Световые тени скакали по булыжникам мостовой, которая была слегка присыпана снегом, а у фонтана возле театра Вахтангова отирались молодые парни в дешевых китайских пуховиках и разноцветных шапках-гондонах. У одного в руках зажата банка с ягой, и ботинком он пинал другого, который был настолько пьян, что не мог встать, и блевал прямо в опустевший фонтан. Вроде бы приподнимется и оботрет лицо, но тут же, оскальзываясь, снова упадет. А рядом с этой парочкой третий. Он хохотал, словно был не в себе, снимал все происходящее на камеру телефона и выкрикивал: "С Новым Годом!", и под его ногами лежал прозрачный полиэтиленовый пакет, в котором находилось несколько стеклянных бутылок с водкой.

Обычное дело. Видимо, парнишки всю ночь бухали, а теперь приходили в себя и пытались добраться до дома, где их ожидает продолжение банкета. Животные, блядь! Начало февраля, а пьяницы до сих пор Новый Год празднуют, и плевать они хотели на чьи-то беды и невзгоды. Бухарево есть, закусь найдется, и здоровья немного осталось. Вот это основа их жизни, и пропади все пропадом.

Неожиданно для самого себя я разозлился. После чего мне захотелось подойти к этой троице и разбить парням морды.

Нервы ни к черту. Я это понимаю. И потому одернул себя:

"Спокойно, Егор... Спокойно... Вспомни себя, как ты молодость прожигал. Бухал, буянил, дебоширил и хулиганил. Все это имело место быть в твоей биографии, и отрекаться от прошлого, каким бы оно ни было, нельзя. А эти парни не сделали тебе и людям ничего плохого. Они просто глупцы, которых никто не воспитывал, а перед тобой не стоит задача — выстраивать подрастающее поколение в линейку. Тем более что внешне ты их ровесник, а в драки встревать нельзя, не до того сейчас. Так что загони поглубже злость и пройди мимо".

Мгновенно успокоившись и отвернувшись от гуляк, я продолжил свой путь. При этом постарался переключиться на что-то позитивное и вспомнил Галину, которая стала заботиться об освобожденных группой Шмакова девчонках и быстро пришла в норму. Все именно так, как я и предполагал. Психологический прием сработал и сейчас Галя Серова вновь улыбается и меньше жалеет себя. Потому что проблемы девушки на фоне того как жили ее юные воспитанницы и как бы они могли жить сейчас, тускнеют.

Впрочем, мысли о девушке были вытеснены воспоминаниями о Невинномысске, и моя память услужливо пролистнула историю событий в этом городе с момента моего прибытия в Кочубеевское...

До временного КП, где находился командир бригады "Юг" военный пенсионер Гаврилов, мы добрались без проблем. На самолете до Ставрополя. Из аэропорта до Невинномысска, а там и Кочубеевское. Правда, по дороге нас пару раз останавливали и требовали предъявить документы. Но наглость второе счастье и все выходило, словно в старом армейском анекдоте.

Стоит на посту боец и требует назвать пароль, а в ответ: "Пошел на хуй!" После чего боец пожимает плечами и говорит: "Сколько стою на посту, а пароль не меняется".

Вот так и у нас. Я выходил из машины, махал липовыми корочками перед лицом старшего офицера, пер на него буром и это прокатывало. Особенно когда из микроавтобусов выходили затянутые в броню хорошо вооруженные ребята Гнея, которые были настроены решительно и щелкали затворами автоматов. Ну и кому, спрашивается, нужен конфликт с незнакомыми "фэбосами" из столицы? Никому, ни полицейским, ни омоновцам, а наемники, для которых ФСБ не авторитет, находились на окраинах города. Так что все обошлось. Неразбериха и хаос, а так же неумение современных россиянских генералов быстро реагировать на изменения обстановки и координировать действия подразделений, в очередной раз сыграли нам на руку. Честное слово, даже в Грозном во время злополучного новогоднего штурма в 95-м году, порядка было больше. Тогда генералы и офицеры порезче были и имели опыт руководства боевыми подразделениями, а нынешние в основе своей марионетки и болванчики, которые готовы бездумно выполнить любой приказ из Кремля, но не способны на самостоятельные решения. По крайней мере, именно такое у меня сложилось впечатление.

Гаврилов встретил нас в частном каменном доме на окраине поселка, который охранялся четырьмя боевыми пятерками, а в городе в это время шел бой. Часть групп бригады "Юг" находилась там и пыталась установить контакт с местными лидерами. Генерал Расул Ниязович Мамедов, руководитель федеральной группировки, которой предстояло восстановить порядок и законность в городе, подтягивал к Невинномысску наемников: "Омикрон" из Ставрополя, "Каппу" из Краснодара, "Кси" из Ростова и "Тету" из Северной Осетии. Омоновцы, полиция, части МЧС и военные блокировали мятежный город и создавали вокруг него тройное кольцо оцепления. Спецназовцы ФСБ вломились в район, где закрепились мечтающие о создании Кавказского Имарата мусульманские фанатики, и долбили их так, что только пух летел. Ну, а нам с Гавриловым предстояло решить, что мы можем сделать для спасения людей, которых наемники будут уничтожать без каких-либо сомнений и колебаний. А в том, что готовится резня, сомнений не было. Почему? Да потому, что в подтверждение этого имелись две веские причины. Первая, в местной полиции у комбрига были свои люди, не бог весть какие важные персоны, пара майоров. Однако они были в курсе планов Мамедова, которых получал приказы прямиком из Москвы. А вторая, экстренное выступление президента, который заявил, что город захвачен бандой ваххабитов, мирное население спасено, но часть горожан находится в заложниках. И это значило только одно — про истинные причины беспорядков в городе народу никто сообщать не собирается. Следовательно, все жертвы будут списаны на международных террористов, которые "в силах тяжких" проникли на территорию Ставропольского края прямиком из спасенной кремлевскими политиками Сирии и захватили крупный населенный пункт. А чего? Этим делягам соврать не трудно, как два пальца об асфальт. А кто начнет правду копать, тот живо окажется пособником террористов или экстремистом.

В общем, такие расклады. Невеселые и непутевые, но не безнадежные. Все происходило спонтанно, на рывке, и кругом царил разброд. При этом Гаврилов все еще сомневался в собственных силах, а часть его партизанской бригады воевала сама по себе и несла потери. Поэтому полковнику требовался толчок. Точно такой же, какой получил генерал Мамедов. И я этот толчок обеспечил.

Связь с группами в городе имелась, и они вышли на какого-то Сабурова А.С. — местного командира. Наемники ломили сопротивление и отжимали горожан к заводу инструментальных приборов, а кольца вокруг Невинномысска с каждым часом становилось все плотнее. Медлить было нельзя, требовалось действовать, и я не медлил. Надо выводить людей и эвакуировать. Кого сможем, того вытащим, как повезет.

Услышав мое решение, Гаврилов вскочил с места, всплеснул руками и воскликнул:

— А что мы можем!?