— Ладно, это я так, к слову, — согласилась Хранительница. — Но ты опять выходишь в свет, и надо как-то называться. Люди так привязаны к именам. Как тебя зовут в этот раз?

Лесная подняла бокал с вином над головой и посмотрела сквозь него на свет.

— Напоминает кровь, — задумчиво заметила она. — Теперь мне все напоминает кровь...

Она встряхнулась и уже другим голосом сказала:

— Да, Назима. Она была славная воительница, молодая, горячая. И она умерла на Сареме — это все знают.

Веда грустно качнула головой.

— Да. Я тоже думала, что тебе конец. Тогда нашли смерть много наших.

— Так, что не будем тревожить прах Назимы, а пусть в мире появится Хазимай.

Веда улыбнулась:

— Если закрыть глаза и прошептать это имя, можно услышать — Назима.

— Нет уже тех, кто может в новом имени услышать то, что было.

— Хорошо, пусть будет Хазимай. Откуда она?

— Ты говоришь этот мальчик несет в себе кровь людей из Степи?

— Да. Его мать из них.

— Нечастые гости в наших местах. Но он, действительно, похож. Наверное, Хазимай тоже будет с жаркого Востока.

Волосы девушки потемнели, а лицо с мгновенно ставшими чуть раскосыми глазами, стало смуглым.

— Ну, вот все способности вернулись к тебе. Мгновенно превратилась. Ты прекрасный метаморф.

— Спасибо, Веда. И спасибо тебе за помощь. Если бы не ты, я до сих пор была бы в образе зверя. Хорошо, что вовремя вспомнила про это место. Кстати, ты обещала посмотреть, кто мог быть этот маг, что заморозил мою метаморфозу. Сам он тоже сильный метаморф, когда мы начали драться на берегу ручья, он превратился в матерого волка.

— Да, я помню твой рассказ. Про мага ничего пока сказать не могу. Но это точно, что-тоновое. И я тебе это еще не говорила, но, когда я развязывала твое сковывающее заклинание, нашла кое-что интересное — некоторые линии и цвета сходятся с почерком того мага, который напал на меня.

— Вот как? Правда, интересно.

— Подожди, не перебивай, еще я весь день искала в книгах про детей. Есть несколько пророчеств, легенд и прочего, но ничего не подходит под эту странную компанию. Везде ребенок должен быть один. Однако, я так заинтересовалась ими, что теперь уже не смогу забыть. Ты права, не может быть, что бы такая группа возникла случайно. Не знаю каким богам это нужно, но их явно сводили вместе. Особенно, этот случай с девочкой-гномом. Так, что как только мы разберемся с этим артефактом и его носителем, с этим мальчишкой — они сейчас самое важное — я сразу займусь этими детьми. И тебя прошу, если парень вдруг расстался с детьми, займись сначала им. Еще раз повторяю, он и его пергамент сейчас самое важное. Ты сама видишь, что новая война очень похожа на ту.

— Веда, что ты меня уговариваешь. Я ведь и сама все почувствовала. Видишь и к тебе примчалась. Как я не привязалась к этой малолетней компании, я сначала выполню то, что должно. А про ребят — я верю, и просто знаю, что они очень важны и у них великое будущее. Не зря же и Враг следил за ними.

Так получилось, что в тот момент, когда Радан сбегал из разгромленного постоялого двора, к главным воротам Серебримуса подъезжала кавалькада, состоявшая поголовно из всадниц. Они ехали почти всю ночь, торопясь попасть в город сразу же, как только утром откроют ворота. Число ищущих Соболя в Серебримусе росло по часам.

Город просыпался. Радан шел по пустынным улицам уже пару часов, стараясь как можно дальше уйти от злополучного постоялого двора. Он не забывал про главную цель своего прибытия в Серебримус — найти палатку на рынке и передать, наконец, этот загадочный пергамент. Поэтому, петляя из переулка в переулок, он старался двигаться к центру города, полагая, что рынок должен быть именно там. Светало, скоро улицы заполнятся народом и тогда он точно узнает куда ему идти. Пока же он лишь дважды встретил людей, один раз это был патруль — трое всадников ежась от предутреннего холода, спокойным шагом проехали по улице. Они молчали, похоже, наговорились за ночь. Соболь спрятался в проулке за большой дубовой бочкой, дурно пахнущей закваской и переждал пока стража проедет.

Второй раз это были двое подвыпивших мужиков, явно желавших подраться. Они заметили Радана и направились к нему, приказывая стоять и ждать их. Соболь остановился, демонстративно вытянул из ножен наполовину саблю, а потом бросил её обратно. Эфес щелкнул по ободку ножен и задиры остановились. Немного постояв, они сообразили, что к чему, развернулись и отправились восвояси.

Чем ближе он подбирался к центру, чем чище и шире становились улицы, тем все больше ему казалось, что он ошибся — не может рынок находиться в этом районе. Но делать было нечего, спросить не у кого, поэтому он просто сбавил ход, но продолжал шагать. На ходу хорошо думалось — он уже в который раз пытался разложить по полочкам все, что с ним случилось за последнее время.

У него из головы не шли последние события, свидетелем которых он только что был. Сначала он твердо связал произошедшее с собой, не зря же и те, и другие искали какого-то парня. Но по мере удаления от постоялого двора, уверенность становилась не такой твердой. 'Кто их знает, ведь кроме Веды и людей в зачарованном городе никто не знает, что я иду в Серебримус. Ну разве Корад еще догадается. Но ни он, не те — из города не могли никому рассказать. Ладно, что гадать, со временем все всплывет. Сегодня в городе наверняка начнут обсуждать ночное происшествие, не думаю, что здесь каждую ночь в гостиницах бои устраивают'.

— Паренька жалко, такой веселый был, — вздохнул Соболь и мысли его приняли новое направление. Про то, что произошло дома, он старался не вспоминать и отправной точкой нынешний злоключений считал встречу с Корадом. Именно после этого его жизнь стала похожа на хождение по лезвию бритвы. За пару недель он пережил приключений столько, сколько некоторые его соплеменники, жившие в горах — не увидят за целую жизнь. Кроме обычных уже стычек с применением оружия и без, впервые он так близко столкнулся с магией и теми, кто ею управляет — чего стоят Хранительница Веда или заколдованная рысь.

Размышляя об этом, он признал, что магия ему не понравилась — слишком все непонятно, работать с саблей гораздо проще. Но пластичность его мышления — скорее всего, наследие матери — позволяла ему не только принять это как данность, как то, что изменить он не в состоянии, но и допускала возможность научиться чему-то из арсенала магов. Ведь Корад был обычным человеком, а владел многими приемами магов. И даже обещал кое-чему научить Соболя. Отец и старшие братья на месте Радана попросту постарались бы избежать любых контактов с непонятным. Отец даже их родовому знахарю не доверял и всегда предупреждал детей — не связывайтесь с теми, кто общается с духами, до добра не доведет.

Сейчас его главная задача была отдать, наконец, этот старинный пергамент, зашитый в обшлаге. Хотя после всего пережитого, ему, почему-тоне очень хотелось его отдавать, словно после того, как он расстанется со свертком, жизнь его опустеет, и делать больше будет нечего. Соболь выругал себя за такие мысли — ведь главная его задача в этой жизни была одна: вызволить и вернуть на родину младшую сестру — Весу. Об этом он не сказал никому, и никто из ныне окружавших его не догадывался о его цели. Ни Корад, ни Веда, которая, казалось, просто мысли читает, ни дети, ждущие его где-то за городом.

При мысли о необычной четверке, которой он случайно помог в харчевне, ему неожиданно стало приятно. Они молодцы — совсем еще дети, а прошли через такое. И не сдались. Особенно эта девчоночка — Марианна. Он вспомнил, как она стояла, закусив губу с ножом в руке. И он, почему-тоне сомневался, что она пустила бы его в ход. Вот и еще дело, которое обязательно надо выполнить — помочь этим потерявшим всех родных детям, добраться до какого-нибудь приюта, где их примут всех вместе, а не выборочно, как сейчас. Несмотря на молодость Радан понимал, что задача эта почти невыполнимая — проклятая война еще больше расширила пропасть между расами. Но ведь есть же какие-то монастыри, где принимают всех. На худой конец, он подумывал и о зачарованном городе, охраняемом Ведой. Ему казалось, что та точно не откажет в приюте только из-за того, что просящий другой расы.

Его размышления прервались, на улице начали появляться люди. 'Просыпаются, надо узнать, где главный рынок'. Первый остановленный им горожанин — это оказался мальчишка с двумя кувшинами воды — зевая смотрел на него непонимающими сонными глазами. Наконец, в глазах у него мелькнула жизнь и до него дошел смысл вопроса. Парнишка засмеялся и закашлялся. Потом ломким со сна голосом объяснил:

— Во ты даешь! Ты что здесь в центре торжище ищешь? Рынок совсем в другой стороне.

Он поставил кувшины на мостовую, и, радуясь нечаянной передышке, принялся пространно объяснять, как пройти на торговую площадь. Он несколько раз переспрашивал, точно ли Соболю надо на главный рынок и порывался объяснить, как можно пройти на другие, малые торжища.

Уже не только рассвело, но и осеннее нежаркое солнце поднялось уже над крышами, когда Радан добрался до торговой площади. Все было также, как и в других городах — торговцы, зазывавшие еще на подходе к рынку, множество телег по обоим сторонам улицы, галдящий народ, шагавший к рынку и обратно, но было и отличие. Соболь впервые видел такой чистый рынок. 'Похоже, в Серебримусе люди любители порядка, — подумал он. — Или городской голова настоящий хозяин'.

На углу, где улица переходила в площадь, он остановился. Отошел в тень к стене, и, наученный предыдущим опытом, внимательно огляделся. 'Постою, посмотрю — решил он, — надо убедиться, что нынче все в порядке'. Постояв минут десять, он понял, что ничего интересного отсюда не разглядит. На и так уже порядком заполненную народом площадь, постоянно добавлялись люди и сквозь мельтешившую толпу, Радан ничего не видел. Никто на него внимания не обращал — выглядел он не лучше, и не хуже окружающих, разве что сабля необычная, но в толпе никто рассматривать не будет. Пойду искать, — решил Соболь. Расспрашивать в этот раз он не стал.

Шагая через круговерть живущего своей жизнью рынка, он внимательно разглядывал лавки, с ходу определяя кто чем торгует. В прошлый раз над лавкой с огненными потехами развивался небольшой штандарт со странным знаком, но Радан понимал, что здесь его может и не быть поэтому надо смотреть в оба. Пропустишь сразу, потом весь день будешь ходить зря.

Первый круг ничего не дал, Соболь вышел на тоже место, откуда начинал свой обход. Опять немного постоял, осматриваясь, и двинулся по новому ряду.

Утро было прекрасным — те самые лучшие дни осени, когда кажется, что лето вернулось. Даже в городе, с его булыжными мостовыми и серыми каменными стенами, чувствовалось, что день будет теплым и тихим. Еще утром, перед восходом, ехавшая рядом с Алмаз Хезимай предсказала это, пообещав, что такая погода будет еще неделю. 'Ну хоть погода хорошая, а то с остальным нам совсем не везет'. Рысь, превратившаяся в стройную смуглую красавицу, повела их совсем не той дорогой, что планировала Алмаз.

Как только переправились через Белую, та приказала свернуть с прямой дороги, что шла через лес, и потащила их на длинную, повторявшую все повороты реки, прибрежную дорогу. Ездили по ней мало, так что в некоторых местах кусты уже росли прямо в тележной колее. Из-за этого и из-за того, что путь получился длиннее, пришлось постоянно гнать лошадей. Кроме того, Хезимай часто останавливала отряд и сворачивала к берегу, там она выискивала место и, закрыв глаза стояла пару минут.

— Магические штучки, — фыркала Крис. — Мы так будем ехать неделю. И приедем, когда тот парень уже уйдет из города.

В одном месте, постояв у бывшего костровища, проводница что-то нашла. Она вернулась радостная и объявила:

— Правильно едем. Они ночевали здесь. Теперь надо ехать быстрей.

Так и пришлось, в ночь перед Серебримусом ехать по темноте. Остановились лишь раз, чтобы перекусить и дать лошадям отдохнуть.

Стража, стоявшая на воротах, кривилась и отворачивалась при виде сразу семерых полуэльфов. Хотя никаких вопросов к ним не возникло, контрабанды и запрещенных товаров они не везли, но и в глазах старшего, лично вышедшего проверять их, и в глазах остальных стражников явно читалось недоверие. Что люди, что эльфы считали полукровок потенциальными предателями, хотя при этом и те, и другие с удовольствием пользовались их услугами. И как воины, и как разведчики полуэльфы были востребование людей.

Всадницы презрительно смотрели на сторонившихся их других путников, а солдат стражи засыпали злыми насмешками об опасности их службы в городе, по сравнению с армией, которая готовилась сейчас встретить орков на той стороне Белой.

Охрана так бы и промурыжила их на воротах пару часов, но Хезимай скользнула с лошади, что-то щебеча ангельским голоском, отвела офицера в сторону и через несколько минут, тот скомандовал:

— Все! Кончай осмотр. Пропустите их!

Смуглая красавица напоследок, что-тоеще сказала ему, отчего он расцвел, затем грациозно вскочила в седло и махнула остальным — за мной. Она, не сомневаясь выбрала улицу и отряд обгоняя телеги, движущиеся в ту же сторону, помчался по улице.

— Он рассказал мне как быстрей проехать, — пояснила она на удивленные взгляды Крис и Алмаз.

Чистильщики, которым не дала поспать неожиданная ночная схватка с неведомыми врагами, уже давно, еще с самого раннего утра подтянулись к рынку. Они прибыли в город вчера, и вечером успели проехать по рынку, найти описанную Корадом палатку и присмотреть место для ожидания. Боги в этом благоприятствовали — лавка с огненными забавами находилась совсем недалеко от оружейного ряда, так что там можно было ходить между рядов целый день и скрытно наблюдать, не привлекая к себе внимания. Сейчас двое из них, оставшиеся с лошадьми, постоянно следили за входом в лавку, а остальные бродили по ближним рядам с доспехами и воинской лошадиной утварью. Хотя все они были злы из-за непонятной ночной схватки, но, как всегда, готовы начать действовать по первому сигналу.

Сельфовур тоже злился — прекрасное теплое утро ничуть не радовало мага — с самого начала, как только он учуял тот артефакт, боги ставили ему подножки. У него было несколько прекрасных возможностей добыть пергамент — особенно в первый раз. Тогда людей было всего двое и Харакшасов он высадил прямо на место, но несмотря на подавляющее преимущество в количестве гоблины — эти прирожденные убийцы, ничего добыть не смогли. Даже того хуже, они все погибли, так что вся энергия, затраченная на переброс этих мерзких созданий, оказалась потрачена напрасно. В следующий раз за в битву за артефакт вступил маг, Сельфовур признавался себе, что в тот раз он был виноват сам, бросил гоблинов в бой без разведки, а те попали в гнездо какого-тосильного чародея. Ему самому, в тот раз пришлось бежать, чтобы не потерять всю силу.