Нетерпимость

— Саньк ю вери мач, — с чувством сказал Николай, вылезая из машины.

Он хотел сказать ей еще много-много хорошего, но будучи лишен такой возможности, просто смотрел благодарным взглядом. Девушка тоже улыбалась, и по интонациям произносимых слов было понятно, что желает им всего самого доброго.

'Спаси, сохрани и помилуй, Господи, рабу твою, ты веси имя...' — помолился про себя Николай.

Утром была литургия. Николай исповедовался одним из первых и теперь наблюдал, как у аналоя стоит Славка. Вечером он посоветовал ему сказать отцу Федору, что он первый раз на исповеди, чтобы тот помог, но Славка опять оборвал его, сказав, что все знает. И сейчас, видя, как он говорит что-то, глядя на крест со спокойным лицом, разве что с порозовевшими щеками, вдруг ощутил, что Славка осознанно пришел к этому.

Он увидел, как отец Федор что-то спросил у Славки, слегка по-доброму улыбнувшись, и повинно склоненную голову накрыла епитрахиль.

Причастились он вместе, и отойдя, поздравили друг друга, трижды по-монашески соприкоснувшись щеками. После службы предстояла дорога в Афины, откуда завтра утром группа улетала в Россию, а Николаю со Славкой предстояло еще четыре дня отдыха на острове.

8.

Вышли из отеля они вместе со всеми, и попрощавшись у автобуса, отправились на метро в Пирей, где купили билеты, умея произнести лишь название острова, и сели на паром.

Был субботний день, народа было много. Как они поняли, многие жители Афин проводят выходные, переплывая на острова, чтобы отдохнуть на море. Их остановка была вторая, и сойдя, они уже без труда нашли свой отель, поскольку экскурсовод обстоятельно объяснила дорогу. Она даже оставила номер своего мобильного телефона на случай затруднения, после того, как Николай рассказал о постигших их трудностях на Корфу.

— Звоните, даже если не сможете ужин заказать, всегда помогу, — заверила она.

В их распоряжении оказался номер с широкой кроватью и всем необходимым оборудованием, чтобы готовить.

— Давай устроим праздничный ужин, — сказал Славка, осмотрев хозяйство.

Магазин находился напротив.

— Может, сначала искупаемся, наконец, а оттуда — в магазин?— предложил Николай.

Через четверть часа они уже шагали, переодевшись в шорты и футболки, к пляжу, до которого было буквально триста метров. Они расположились прямо на песке под невысокой пальмой напротив своего отеля.

— Хеллоу! — поприветствовала их пожилая пара, отдыхающая неподалеку. Мужчине и женщине было уже далеко за шестьдесят, но выглядели они превосходно, а улыбки были открытыми и приветливыми.

— Хеллоу! — вразнобой ответили, тоже улыбнувшись, Николай со Славкой и устремились в морские волны.

Едва погрузились в ласковую теплую воду, как забыли обо всем. Они плавали вдоль берега и заплывали в море, веселились на мелководье и просто лежали на воде, раскинув руки и смотря в голубое прозрачное небо с плывущими по нему облаками. Опомнились лишь, когда солнце начало клониться к закату.

— Славеныш, ты в норме? — спросил Николай, заметив, что тело друга приобрело красный оттенок.

— Щиплет маленько, — поморщился тот, — Плечи особенно.

— Маленько? Мы обгорели с тобой!

Николай ощущал то же самое по всему телу.

— Собираемся, — решительно сказал он.

По пути все-таки зашли в магазин, не отказавшись от затеи с ужином. Только лишь войдя в номер и встав под душ, они ощутили последствия проведенного на жарком солнце дня. Дело было плохо. Николай оделся, и дойдя до аптеки, больше жестами, чем словами попросил жаропонижающее. Но продавец сам понял, в чем дело, предложив ему требуемое лекарство.

Вернувшись, Николай увидел, что Славка, тем не менее, колдует над плитой, и ужин все-таки состоялся со стонами и смехом одновременно. Они выходили на балкон, наблюдая, как берег моря погружается в сумерки, и наконец, оба заснули, даже не убрав следы пиршества.

Спалось им плохо. Славка несколько раз просыпался и шел в душ, откуда возвращался, стуча зубами, закутывался одеялом, которое тут же сбрасывал, поскольку его прикосновение к обожженной коже было нестерпимым. Не лучше было и Николаю. Заснули по настоящему только под утро, когда стихли звуки веселья, доносившиеся с улицы из располагавшихся внизу таверен.

Разбудило их шарканье метлы по асфальту. Славка поднялся, и закурив, вышел на балкон.

— Не врубился, — сказал он, возвращаясь, — Нас что, дворничиха вчера оформляла?

Николай тоже выглянул на улицу и увидел хозяйку отеля, подметавшую у входа.

— Это не дворничиха. Это хозяйка, которая, очевидно, не хочет платить дворнику и делает это сама, — пояснил он.

— Не фига себе, — улыбнулся Славка, — Я представил своего директора на ее месте...

— Тут другие понятия, Слав. Поэтому многие наши и не могут прижиться здесь.

Славка сладко потянулся и тут же поморщился.

— Больно? — участливо спросил Николай.

— Кожу, как панцирем, стянуло.

— Да. Сегодня мы с тобой день потеряли, — сказал Николай, — Придется валяться в номере. Иначе и последние два пропадут.

Они убрали остатки вчерашнего ужина и ополоснулись в душе.

— Кто идет в магазин? — спросил Славка, раскинувшись голышом на кровати.

— Дядя Коля, наверное, — ответил Николай, натягивая джинсы, — Чего тебе принести?

— Чего хочешь, — улыбнулся Славка, — Я всеядный...

Николай сходил за продуктами, они приготовили обед, поели, запив холодным сухим винцом, и опять впали в полудрему, завершившуюся сладким сном. К вечеру им полегчало, и Славка предложил пойти куда-нибудь, где весело.

— В гей клуб? — улыбнулся Николай, — Не уверен, что найдем.

— При чем здесь это? — поморщился Славка, — Откуда там всю ночь музыка играла?

Они оделись и спустились в таверну. Здесь действительно было весело. Звучала музыка, было много молодежи, но русскоговорящие, судя по всему, они были одни. Заказав ужин, а сделать это оказалось легко, поскольку каждое блюдо в меню было иллюстрировано картинкой, они наблюдали за происходящим вокруг. Говорили между собой во весь голос, как впрочем, и за соседними столиками, и почему-то не было никакой неловкости, что кто-то услышит. Каждый был увлечен своей беседой и если пересекался глазами с кем-то другим, то лишь с вежливой улыбкой.

— А ты замечаешь, как себя держат люди? — спросил Николай.

— Как?

— Ну, говорят громко, но не крикливо. Жесты свободные, но не размашистые. Раскованы, но не развязны, как у нас.

— Да. Люди здесь другие, это я сразу заметил, — согласился Славка.

— Вот и поучиться бы хоть немножко, а не отсталостью своей чваниться... Хотя, это не приходит сиюминутно.

— Что ты имеешь в виду?

— Анекдот такой слышал? Два француза встречаются, один у другого спрашивает, что нужно, чтобы стать интеллигентным человеком? Закончить Сорбону, отвечает тот. Так я закончил, перебивает его первый. Да не тебе, а твоему прадедушке...

Славка засмеялся.

— Пойди, потанцуй, если хочешь, — сказал Николай.

— Да ну, — улыбнулся Славка, — Я еще не освоился настолько.

— Расслабься, Славеныш! И поблагодари Бога, что Он подарил нам эту поездку и этот вечер.

— А ты знаешь, за что я Его поблагодарил сразу, как причастился? — посерьезнев, спросил Славка и сам же ответил, — За то, что мы встретились с тобой. Нет, Колян, правда. Я вспоминаю и сам не верю. Я тогда вообще видеть никого не хотел... А чтобы вот так взять и рассказать незнакомому человеку всю подноготную? Да со мной такого в жизни никогда не было. Как нашло что-то.

— Вот тебе и чудо, — улыбнулся Николай.

— Да ну тебя, я серьезно.

— И я серьезно, Славеныш. Я тоже благодарю Бога за это в каждой молитве.

Бутылка опустела, и они заказали еще одну. Шумело море, смеялись и веселились люди вокруг, играла музыка, и они пребывали в приподнятом состоянии духа, чувствуя себя вместе со всеми, и в то же время в чем-то наедине.

Николай отлучился в туалет, и вернувшись, застал Славку в компании двух девушек за соседним столиком. Они о чем-то оживленно беседовали. Как выяснилось, одна из девушек училась в России и говорила по-русски. Звали ее Элени, но слегка захмелевший Славка уже запросто называл Леной. Николай тоже подсел к ним, и они познакомились. Вторую девушку звали Георгия. Несмотря на то, что Николай выделялся из компании по возрасту, по духу он вошел в нее совершенно свободно. Вторую бутылку пили уже все вместе.

Осмелевший Славка отправился танцевать с Элени, а Николай остался за столиком с Георгией.

— Это ваш сын? — спросила она, улыбаясь и с трудом выговаривая русские слова.

— Племянник, — ответил Николай, и видя, что Георгия не поняла, начал объяснять, что это такое при помощи жестов и названий первой степени родства.

Этого хватило до возвращения Славки с Элени. Дальше беседа потекла через нее. Девушек интересовала Россия, особенно Элени, как и чем живет молодежь? Не в меру расслабившийся Славка немного грубовато охарактеризовал это в нескольких репликах, но Николай тактично сгладил впечатление, уверив, что молодежь стала свободнее, и это самое главное.

Потом они гуляли по берегу моря, и почти из каждой таверны их дружелюбно зазывали зайти.

— У нас сезон сейчас, — пояснила Элени, — Туристов мало, все стараются приглашать.

— А зимой что? — спросил Славка.

— Зимой туристов совсем нет.

— А на что же живут хозяева?

— Хозяева получат за это время... — она замялась, подбирая слово, — Зарплат.

— За что? — не понял он.

— Слав, у них государство оказывает поддержку, когда люди лишены возможности заработать сами, чтобы они могли нормально жить и не воровали, — тихо пояснил Николай, и улыбнувшись Элени, сказал — Если бы с визами было проще, туристов бы у вас было больше.

— Да. Это есть так. А вам понравилась Греция?

— Очень! Да, Слав?

— Да, — улыбнулся тот.

— Ну, он за границей вообще впервые.

— А вы?

— Был в Израиле один раз.

— Так мало? Вы не любите путешествовать?

— Любим. Это не последняя поездка.

— Приезжайте еще раз Греция. Вы еще не были Олимпия, Пелопонес, Мистра. У нас много есть интересно...

Утром девушки уезжали в Афины. Николай со Славкой проводили их до отеля и на прощанье обменялись телефонами.

— Ну вот, у тебя подруга появилась в Греции, — сказал Николай, когда они шли к себе.

— Да ладно, — отмахнулся Славка, — Не был бы я геем...

— Не отчаивайся, Славеныш, — приобнял его Николай, — адекватный человек и это поймет.

— Да, поймет, — грустно сказал Славка, — Ты первый, кто понял. И то потому, что сам такой.

— А Витька?

— Ну, еще один. До сих пор не понимаю, почему?

— Найдутся и другие. А может, здесь еще и с геем познакомимся.

— Зачем? — резко спросил Славка.

— Просто, как с девчонками, для общения.

— Не надо мне такого общения.

— Я пошутил, Славеныш, не сердись, — нежно сказал Николай,.

На следующий день они проснулись поздно. Николай опять сходил в магазин. Позавтракав и пообедав одновременно, они отправились бродить по острову. Он оказался совсем небольшим. Помимо двух населенных пунктов, в одном из которых помещался их отель, остров был покрыт сосновым лесом. Дышалось тут удивительно легко, а неожиданно открывавшиеся морские пейзажи завораживали своей красотой.

Они присели в глухом месте на крутом обрыве и смотрели вдаль, где бороздили просторы суденышки, казавшиеся отсюда совсем маленькими. Вот показался паром, на котором они приплыли два дня назад.

— Завтра у нас последний день, а следующий, который послезавтра — наш, — кивнув на него, сказал Николай.

— Да... — с сожалением протянул Славка.

— Жаль уезжать?

— Не то слово. Как подумаешь, из такой красоты — в такую мерзлоту... — он даже передернул плечами.

— Не грусти, поездим еще, — сказал Николай, обнимая и прижимая его к себе.

Славка тоже приник к нему, и их объятия перешли в поцелуи. Вокруг никого не было, лишь шумели сосны, да плескалось под крутым обрывом море...

— Колян... — тихо попросил Славка, чувствуя, как руки Николая залезают ему под шорты, — Этого не надо сейчас, ладно? Поласкай меня, как тогда... в первый раз.

Да Николаю и самому хотелось именно этого — обнимать и ласкать своего Славеныша, ощущать в руках трепет его жизни и слышать биение сердца... Они лежали и предавались ласкам долго, забыв обо всем. Лишь заходящее за горизонт солнце напомнило об окончании дня.

Ужинали они в той же таверне и вспоминали девушек.

— А позвони Элени, — предложил Николай.

— Сколько это будет стоить? — спросил Славка.

— Сколько бы не стоило. Скажи хоть пару слов, попрощайся. На вот, — он протянул ему свой телефон, — У меня еще есть деньги.

Славка набрал номер, и ему ответили. Николай слушал обрывки разговора, следил за выражением Славкиных глаз, и больше всего ему хотелось в этот момент, чтобы это знакомство переросло в чувство, и его Славеныш обрел здесь вторую родину и любимого человека. Он мечтал об этом понимая, что тогда потеряет его, но желание счастья другу было сильнее.

— Тебе привет, — сказал Славка, закончив разговор, — Приглашала еще приезжать. Даже конкретно, просила позвонить и предлагала повозить по Греции.

— Бог даст, позвоним, — улыбнулся Николай.

— Нет, Колян, я решил — все деньги буду откладывать на поездки. Не нужно мне никакого шмотья, хлама. Я хочу увидеть как можно больше.

— Я — только за.

Последний день они провели на пляже, а вечером обоих потянуло на вчерашнее место.

— Ну, вот, — сказал Николай, когда они шагали по лесной тропинке, — у нас уже появились в Греции ностальгические места.

По дороге сделали еще одно открытие. Оказывается, их пляж на острове был не единственным. Неожиданно они наткнулись на нудистов. Правда, не выгляни Славка с обрыва, они, как вчера, прошли бы мимо, насколько трудно было его заметить.

Пляж помещался между двумя скалами далеко внизу, и спускаться туда надо было по тропинкам. Очевидно, сюда приходили только те, кто про него знал. Рассмотреть отсюда что-то можно было только лишь при помощи бинокля.

— Спустимся? — предложил Николай.

— Спускайся, — буркнул Славка, — Я тебя здесь подожду.

Николай рассмеялся, потормошив его за шею:

— Я пошутил, Славеныш.

— Дебильные у тебя шутки.

— Ладно, прости. Просто место хорошее. И заметь, случайный человек на него не попадет.

— Зато у нас в Дюнах ходят, мотней трясут на глазах у старух.

— Ты прав. Вот это и говорит об отсутствии культуры чувств.

— Свобода зато.

— Это не свобода, а вседозволенность. На самом деле, свобода — это порядок. В цивилизованном обществе твоя свобода заканчивается там, где начинается свобода другого. У нас так, к сожалению, не будет никогда.

— Не патриот ты, — чуть иронически заметил Славка.

— Как посмотреть. Вот наши девчонки, может, сейчас вспоминают нас и говорят: Странные русские. Не хамы, не жлобы, не алкоголики, не агрессоры. Пусть это и будет выражением нашего патриотизма.

— Язык бы еще, хоть немного, выучить, — добавил Славка.