Возвращение

— Хорошо, — я смирился с его правотой, и повернулся к своим охранникам: — Вам не приказывали удерживать меня в Вилленсхольме?

— Абсолютно нет, — осклабился первый, и его товарищ с преувеличенной заботой добавил:

— Вас здесь держат, светлый магистр?

— И вы можете спросить у Шеннейра, будет ли он рад меня видеть?

— Без проблем, — первый поднял переговорный браслет повыше, демонстрируя его собравшимся. — Темный магистр Шеннейр ждет вас с нетерпением.

Боевые маги с готовностью перехватили возможность отыграться за то, что все это время их принимали за безгласное приложение к оружию.

— Вильям, — я вновь повернулся к хозяину поместья, внимательно глядя ему в глаза: — Я очень устал. Пожалуйста, не мешайте мне делать то, что я должен сделать.

Кажется, он вполне живо представил, что будет, если зло и мрак по имени Шеннейр заявится сюда самолично. И безумца не остановят сомнительные статусы и привилегии. Но миг колебаний прошел быстро, и Вильям упрямо свел брови, не собираясь отступать. Охранники не шевельнулись, но я сумел уловить, как внешняя расслабленность переходит в готовность к драке.

Неизбежную стычку боевых магов прервал демонстративный зевок:

— Вильям, да не встревайте вы между светлым и его сверхценной идеей. Он же к высшему благу по трупам пойдет. Пусть едет и сам поглядит, что за монстра выпустил на свободу.

— Вы и меня считаете чудовищем, — напомнил я, и Миль равнодушно согласился:

— Вы и есть чудовище. Но пока совсем маленькое.

Сравнение немного покоробило, и я не мог сказать, в какой именно части.

— Шеннейр нормален, — твердо сказал я, отгоняя сомнения. — Я светлый, и я не ошибаюсь в этом.

— А я темный, и я вижу все плохое, что ждет впереди. Вы уже ошиблись, — Миль закрыл книгу и повернулся к нам спиной: — Рейни, я на вас нагляделся на жизнь вперед. Как вы мне надоели. Вы, все, я ко всем обращаюсь, дорогие гости. Убирайтесь уже.

Башню Шэн и замковую долину соединяла старая скоростная трасса, уже местами заросшая и потрескавшаяся. Сейчас высшие предпочитали путешествовать через личные порталы — маги и зашевелились только тогда, когда система мгновенного перемещения рухнула. Двигатель прогресса в Аринди — исключительно лень. Если в гильдии отключатся лифты, то мне и вовсе луну с неба пообещают. Там этажей под сотню.

— Я стараюсь поддерживать дорогу в порядке, — Вильям то и дело бросал на меня настороженные взгляды. Словно возможность оказаться в одной лодке со светлым магистром уже не казалась ему такой привлекательной. — Не слишком доверяю телепортам...

— Сложно верить телепортам после того, как поговоришь о них с Милем.

— Вы не верите Милю?

— Для него мир непроглядно черен и переполнен ужасами. Я не говорю, что он неправ, но это лишь одна сторона.

Заклинатель пожелал нам проваливать и гордо остался в поместье. Он придумал мир, полный чудовищ, и теперь жил среди них — не каждый так сумеет.

Деревья по сторонам дороги превратились в размазанные полосы. Ярость свернулась в тугой узел, перехватывая горло, и приходилось дышать медленно и размеренно. Я ведь был уверен, что Шеннейр полностью вменяем. Мог ли он сорваться? Или притворялся с самого начала? Резня в гильдии — это последнее, что мне нужно. Я не мог так ошибиться, настолько ошибиться...

Развалины промелькнули в один миг, и я очнулся только тогда, когда увидел черные ступени, поднимающиеся к угрюмой башне. У входа дежурили боевые маги, которые скорее не выпускали тех, кто внутри, чем охраняли гильдию от вторжения. Вильяма и сопровождающих вежливо оттерли в сторону — хотя высший и не думал протестовать — и с готовностью расступились передо мной:

— Вы как раз вовремя, — радостно поприветствовал один из дежурных. — Магистр будет рад. Он надеялся, что вы найдете время посетить хотя бы одну казнь.

Страх, пропитывающий башню, горчил на языке. Я не запоминал путь: магов казнили тут же, на нижних уровнях, ближе к источнику, и это было единственное место в Шэн, которое я знал досконально. После принятия титула магистра подобные места стали сплошь близки и знакомы. Гильдия затаилась, как затравленный зверь, и только на лицах встреченных боевых магов горело мрачное торжество. Кажется, власть поменялась даже без сопротивления.

— Наконец предатели получат по заслугам, — проводник остановился у зала казней, явно предлагая разделить с ним момент триумфа, и распахнул двери.

Было бы замечательно с грохотом ворваться внутрь и сразу воздать правым и виноватым чем потяжелее, но створки открылись бесшумно. А потом я затормозил сам, не справившись с воспоминаниями — все слишком похоже... слишком. И медленно пошел вперед, чувствуя, как накопленные эмоции волной катятся по рядам собравшихся:

— Шеннейр. Вижу, вы нашли занятие себе по душе.

О, меня заметили. На меня смотрели. Ко мне оборачивались, и среди темного клубка чувств появилось одно новое: надежда. Потому что вламываться на чисто темный междусобойчик и устраивать там тарарам было для светлых магистров вполне в порядке вещей.

Зрительные места амфитеатром спускались к небольшой арене. Казнь была в полном разгаре: большой механизм, напоминающий саркофаг, уже запустил иглы в пленника, высасывая магию. Сначала — магию. Темный источник с готовностью поглотит жертву целиком. Незнакомый заклинатель не двигался: как я знал, иглы втыкались и в нервные узлы, не давая приговоренному навредить себе. Но он был все еще жив, и часы вновь начали отсчет времени, плавно и неторопливо набирая ход.

— Вы имеете что-то против, светлый магистр? — лениво спросил Шеннейр. Он сидел на прежнем месте, на возвышении, и за его спиной стояли двое: какой-то хилый высший без кровинки на лице, едва держащийся на ногах, и как всегда невозмутимая Гвендолин. На ступенях я не без удивления заметил Матиаса, жадно ловящего каждую деталь, но темный магистр демонстрировал скорее пресыщенность и скуку.

— Мне следует напомнить, что казни не должны проводиться без подробного расследования? Сейчас каждый маг на счету.

Я считал шаги, и путь казался бесконечным. Сколько раз я был там, на возвышении, рядом с Шеннейром, и мечтал задушить его цепью от оков. Или чтобы хоть кто-нибудь ворвался в зал и остановил происходящее... Разумеется, такие вещи слишком сказочны, чтобы случиться.

— Это не ваша гильдия, Тсо Кэрэа Рейни, — властно напомнил собеседник.

— И не ваша тоже, — я вскинул руку, отдавая неслышный приказ Шэн, и между нами рухнул прозрачный барьер. Боевики, стоящие у арены, дернулись вперед, но вспыхнувшие под ногами синие круги не дали сдвинуться с места.

— Как это знакомо — и опять светлые лезут туда, куда не просят! — темный магистр преодолел преграду легко, кривясь в издевательской усмешке. Переход от спокойствия к гневу был почти мгновенен, но взрывной характер Шеннейра был известен далеко за пределами гильдии. — Знакомо и предсказуемо. Что, решили защищать темненьких? Я еще даю вам шанс отступить. Отойдите в сторону, Тсо Кэрэа Рейни, ради собственного блага...

Я отрицательно покачал головой и мельком отметил, как освобожденного мага поспешно уволакивают с арены, как заклинатели колеблются, готовые сражаться. Довольно интересное ощущение — находиться в поворотной точке. Бунт мог бы начаться отсюда: хаотичный, кровавый и достаточно бесполезный.

— Оставьте нас, — мягко попросил я, вкладывая в слова все способности к внушению.

— Все вон, — синхронно рявкнул Шеннейр, и боевые маги неохотно проследовали за остальными.

Линии, окольцовывающие зал, замкнулись, и двери исчезли, исполняя дуэльные правила. Теперь никто не мог проникнуть сюда извне — и отзвуки магического сражения не выйдут за пределы стен. Магическое сражение в первую очередь опасно для тех, кто на него смотрит. Те, кто сражаются, обычно лучше знают, на что идут.

— Вы очень вовремя, светлый магистр. Как я и думал, не смогли остаться в стороне, — темная волна поднялась над головой, грозя раздавить, сломить, смять. И обрушилась вниз, окружая меня широким выжженным кругом. Шеннейр небрежно затушил огни, довольно жмурясь, и расхохотался: — И мерзкое чудище выпустило жертву, устрашившись праведного гнева... Простите, Кэрэа Рейни. Я уже боялся, что все впустую.

— Они считают, что мы тут друг друга убиваем, — темный магистр насмешливо кивнул в сторону дверей. — Признаю, ваше появление было эффектным. Пусть даже... неблагоразумным. При любых других условиях вам бы это так легко не сошло.

В любых других — но не в этом. Я обвел взглядом пустые ряды, затертые пятна крови на плитах, механизм для казней, покрытые багровой коркой иглы, и терпеливо спросил:

— Что вы делаете?

Для эмпата нет проблемы отличить искреннее намерение убивать от притворного. Но притворство сбивает с толку; я умел заглядывать за маски, и то, что видел там, вряд ли нравилось больше.

— Избавляю Аринди от тех, кто ей мешает, — темный маг как ни в чем не бывало подошел к небольшой дверце, прячущейся за местами наблюдателей, и поманил меня за собой: — Я думал над нашим разговором, и признаю, что был неправ. Я ценю свою жизнь достаточно высоко, чтобы отказывать вам в такой небольшой просьбе. В конце концов, каждый имеет право на месть...

Я окончательно перестал понимать, что происходит, слепо идя следом. Шеннейр толкнул очередную дверь и посторонился, пропуская меня вперед:

— Кажется, вы просили головы тех, кто проводил казни светлых? Я немного добавил от себя. Эти люди давно меня бесили. Но, надеюсь, вы не будете против.

Здесь пахло кровью и гнилью, почти незаметно, потому что печати мороза на стенах мешали разложению. Головы тоже были здесь — лежали на полу аккуратной горкой, повернув ко мне обескровленные лица и пустые, покрытые инеем глаза.

— Ну же, Кэрэа, теперь вы довольны? В определенном роде вы говорили верно — светлому магистру незачем воевать. И нет необходимости убивать. Вокруг уже достаточно людей, которые сделают это за вас, — Шеннейр по-прежнему дружелюбно улыбался, и это было гораздо страшнее. И он был прав. Разве не к этому я стремился? Разве не для этого я вытащил его из тюрьмы? Мне нужен был палач, нужен был тот, кто стал бы делать за меня грязную работу. Оружие.

— Зачем... зачем все это?

— Я же кровавый монстр, который разрушает только для своего удовольствия, — обескураженно развел руками темный магистр. — Мнение сложившееся и порой лестное. Мне с этим ничего не поделать, да я и не собираюсь. А вы будете благородным спасителем и защитником. Должен же хоть кто-то им быть.

— Шеннейр, это не развлечение.

— Не будьте столь серьезны! У вас получится. Я буду вам подыгрывать. Соглашайтесь, Кэрэа, это будет весело.

Безумие пылало в его глазах, искажало черты, превращая лицо в гротескную маску.

— Каждому защитнику нужен свой монстр. Вы же хотите стать светлым магистром? И, клянусь, вы им станете.

* * *

— И, раз вы наконец здесь, я могу отправиться на полигоны и пугать кого-нибудь там. Спокойно, Кэрэа, в умеренной степени. Я уже думал, что просижу в этой проклятой башне до Осеннего праздника.

— Простите. Моему прибытию немного мешало то, что я был без сознания.

— При смерти вы были всего несколько часов, а потом могли бы и поторопиться, — порадовал заботой темный магистр, и обессиленно махнул рукой: — Да не берите в голову. Как вспомню, что совет сделал с гильдией, так и хочется убивать... Представляете, эти ненормальные пустили Нормана к власти!

— Это плохо?

— Бессмертная нежить во главе страны?

И то правда. Соседи будут счастливы. Они давно ищут повод объявить Аринди оплотом тьмы и потихоньку уничтожить. Проблема, в общем, что в одиночку им страшно. Не слишком приятно нападать на страну, которую обвиняешь в применении запрещенного оружия, когда она действительно его применяет. Вряд ли даже при многочисленных талантах темной гильдии маги успели разбазарить все запасы. Нет, я не уверен... и все-таки вряд ли. Но вот правитель-заарн... на заарна ополчатся даже те страны, которые о нас и наших проблемах слыхом не слыхивали. Никто не будет разбираться; инстинкт толпы — древний инстинкт.

Как оказалось, собеседник имел в виду несколько другое:

— Он же Лорд, Тсо Кэрэа! Генетическая программа. Он всех угробит, чтобы власть удержать и расширить.

Судя по описанию, Норман был типичным человеком.

Больше всего мне хотелось спросить у Шеннейра, что за хрень он творит; но это не тот вопрос, который задают магистрам — тем более темным магистрам. Гораздо приятнее для нервов считать, что это тонкая продуманная стратегия, которая предусматривает выживание участников. Стратегия, да, а не спонтанное насилие ради развлечения. И даже в том, чтобы считать меня светлым магистром — ах да, простите, делать вид, что он считает меня светлым магистром — тоже есть смысл.

Определенно, я вовсе не уверен в этом. Зато теперь я знаю, за что заклинатели не переносили собственного главу.

— Вы столько лет выбивали из темных инициативу, и теперь удивляетесь, почему они ничего не способны сделать без указки сверху?

— В светлой гильдии массово промывали мозги, но даже какой-то ученик вроде вас еще способен соображать, — без сожаления и отрицания ответил он.

— Если вы считаете, что разделять чужие цели можно только с промытыми мозгами — мне вас жаль.

Хотя я не считал, что человек, которому фанатично верили сотни магов, вообще имел право высказываться по этому поводу.

— Ну-ну-ну, — почти с сочувствием протянул Шеннейр. — Мне тоже жаль разрушать ваши идеалы. Кстати, поздравляю с полезным приобретением. Из вашего заарна получился толковый эмпат. Помог выявить некоторых... Вы же просили список?

Я осторожно забрал густо исчерканный свиток, как никогда ощущая себя жалким. Начать с того, что я вовсе не просил; и это не должно было случиться именно сейчас и именно так. Я вообще не предполагал, что условие будет выполнено. Но темный магистр вполне доступно показал, как аккуратно следует обращаться со словами.

— И чем мне придется расплачиваться за подобную щедрость?

Хотя какая разница. Я все равно ничего делать не собираюсь.

Шеннейр смотрел на меня со снисходительной усмешкой. Клеймо на щеке практически его не уродовало.

— Что бы обо мне ни говорили — я не забываю ни хорошего, ни плохого. Итак, список. Это полная версия — за исключением тех, кто уже присоединился к нам. С ними, кем бы они ни были, я буду разбираться самолично. Дальше. С теми, кто зачеркнут, я уже закончил. Остальные в вашей власти — можете карать, можете миловать, можете отпустить на волю. Некоторые даже будут вам благодарны. Неблагодарных я отсеял сразу — от помощи им нет никакого прока. Вот ключи от камер...

— Ставите эксперименты?

— Так вы отказываетесь? — связка разноцветных печатей повисла в воздухе. — Я рад, что не придется тянуть с казнями. Лишний десяток душ на моей совести ее не омрачат.

Я забрал ключи и отшатнулся, когда маг оборвал фразу и резко ухватил меня за подбородок, оттягивая веки и рассматривая зрачки.