— Господин, — поклонилась она, прижав руки к груди. — Твой гость приготовил рыбу и просил позвать тебя.
— Не мешай, глупая. Видишь, я уже сам иду.
— Да, господин. Прости, господин.
Женщина кланялась, сгибаясь все ниже.
— Жди здесь. Может, понадобишься еще.
— Да, господин.
Алми прошел на вторую половину дома, а женщина села на пол, сложила руки на коленях и закрыла глаза. Кажется, она даже заснула, такой умиротворенный вид у нее стал.
Мы вернулись в гостевую комнату как раз вовремя. Веселье там только начиналось. Мазай учил Орси рыбацкой пляске. Девушки хихикали и старались изо всех сил. Но специально ошибались, чтобы новоявленному учителю было чем заняться. Три Орси с Большой Земли так активно махали руками, что все ткани на стенах шевелились. А две толстушки из Луама исполняли то, чего в рыбацкой пляске никогда не было — танец живота. Все Луамские танцовщицы делают это замечательно. Мазай посмотрел и сказал, что нашел Орси своей мечты. Вот только какую из них выбрать, не смог определиться. В конце концов, он заявил, что ему нравятся обе. И все остальные девушки, что приехали со мной.
Блин, какой любвеобильный мужик попался! На знакомого он моего похож. Того, что говорил: "Я люблю всех девушек, каких я вижу".
— Многоуважаемый, а сил хватит? — спросил я Мазая, как когда-то спрашивал Леву.
— У меня на все сил хватит, на всех!
Наверно, они родственники — Лева отвечал точно также.
— На всех — не надо. Ты мне, конечно, нравишься, но не настолько же.
Девушки засмеялись. Мазай тоже. Понял он шутку или смеялся за компанию, не знаю, но смеялся он так долго, что я устал ждать, когда ему надоест.
Пока я общался с рыбаком, бравый капитан допрашивал Алми. Интересно ему почему-то стало, куда это хозяин дома подевался. Алми выкручивался как-то неубедительно. Типа, дом гостям показывал.
— А остальным почему не показал? — наседал капитан.
Вот уж дотошный мужик попался!
— А только мне усул понадобился. Или я посреди комнаты должен был отливать?
Пришлось срочно вмешаться и выручать Алми. Он что-то совсем скис от всех этих вопросов. А вроде бы торговец — должен знать, как отвечать назойливым покупателям.
И тут Мазаю приспичило показать, как мне на рыбалке захотелось отлить, и как он не дал сделать это в море. Потом он стал показывать, как я пытался попасть в горлышко кувшина. Сидя в качающейся лодке. Когда халат мешает, а руки дрожат...
Смеялись все. И я громче всех. Хоть на рыбалке, честно скажу, мне было не до смеха.
Кажется, в Мазае все эти годы спал великий комик. И вдруг проснулся. Даже подумать боюсь, что будет, когда мужик хряпнет рыбки. Он и без рыбки с большим энтузиазмом демонстрировал, что под кожаной юбкой у него нет ничего, кроме него самого.
Эти рыбаки — парни простые и экономные. Пошьют одну кожаную юбку — на вырост — и годами ее таскают. Пока не протрется. И поправиться не боятся — шнуровку на боках юбки присобачили, и не заморачиваются с диетами. И с парадным костюмом не заморачиваются: идет в гости — надел жилетку, решил немного поработать — жилетку снял. Она, кстати, тоже на вырост делается. Так у некоторых экономных парней шнурков на жилетке больше, чем самой кожи. Кстати, многие рыбачки одеваются точно также. И никто не считает эту одежду суперсексуальной. Обычная униформа, как бусы и браслеты у танцовщиц.
Капитан только наполовину оделся, как рыбак. На верхнюю. А внизу у него были широченные шаровары из полупрозрачной ткани.
Не скажу, что мужики вообще не носят таких штанов. Носят. Те, у кого работа — клиенток развлекать. Или клиентов. Повернутых в другую сторону.
— Штаны понравились? — Капитан заметил, куда я смотрю, и спросил. — Могу подарить, когда в море пойду.
— А ты как же?
Только и нашелся, что ответить. Блин, подумает еще, что я и сам из тех, повернутых.
— А у меня юбка есть! Вот ты знаешь, почему мы ходим в юбках на корабле?
— Почему? Чтобы удобнее было?..
"В тюрьме и на корабле о бабах только вспоминают".
Слышал я такое от одного умника, но повторять здесь не стал. Кто знает, как капитан это воспримет.
— Точно! Для удобства. А ты попробуй отлить при качке! А то зубы он скалит... — Промолчать-то я промолчал, но с улыбкой справиться не сумел. — Зачем этого с собой в усул потащил? Чтоб он копье твое держал? Для этого он тебе нужен?
Похоже, капитан обиделся, и меня обидеть захотел. А когда я понял, на какое копье он намекает... когда на Кранта посмотрел...
Нортор сколько угодно может притворяться глухим и слепым, но я-то вижу, что ему тоже обидно. Не часто на него такую напраслину возводят. Не привык он с хамами общаться.
— Он — мой оберегатель. Работа у него такая — ходить везде за мной, — вступился я за безвинно пострадавшего.
— И какого демона тебе понадобился оберегатель?
— А пугливый я очень! Даже зеркала пугаюсь, когда себя в нем вижу.
Не принято здесь хвастаться своей трусостью. А если уж хвастаешься, значит, ты такой герой, про которого песни складывают. Или уже сложили.
— Ну-ну...
И капитан мерзко усмехнулся, а меня уже понесло:
— А то, что меня напугало, я убить стараюсь. Или сломать.
— И как? Получается?
— Получается! Поверишь?
Блин, я же познакомиться с этим мужиком хотел! О реальных делах и вещах поговорить. А вместо разговора дурацкий треп получился. И не остановишь теперь, и назад не отмотаешь.
— Отчего же, верю, — капитан внезапно посерьезнел. — В моей команде тоже такой был. Пугливый.
— Ну, и как он?
— Уже никак. Меня он как-то испугался.
Вот и поговорили. То ли это был тонкий намек на толстые обстоятельства, то ли местный юмор, который до меня не всегда доходит.
— Эй, Алми! Что-то у тебя гости заскучали! — рявкнул вдруг капитан.
Малек открыл глаза. Убедился, что ничего интересного не происходит. И опять устроился дремать на узле со шкатулкой. Три Орси массировали ему спину и ноги.
— А чего же им не скучать, если ты забрал себе всю рыбу.
И Алми показал пальцем на глубокую квадратную миску.
— И ничего не забрал! Рыбе настояться надо. Только гайнулы едят ее сырой.
"Гайнул". Сто лет не слышал этого слова! И сразу вспомнилась Машка, и то, как она обзывала меня "обиженным Санутом". Интересно, где эта ведьмочка сейчас и с кем?..
Хотел отхлебнуть тифуры и вдруг увидел в чаше Машкино лицо. Брови нахмурены, губы шевелятся. Потом глаза у нее сделались удивленными, рот приоткрылся...
— Эй, пугливый, подставляй свою лапу!
И я подставил. Свободную. Ту, что со знаком Тиамы.
— Эй, это чего?
Капитан уставился на мою ладонь. Даже палочки с куском рыбы задержал над ней. С куска упала капля сока и легла на старый след от листа.
— Ожог это. А ты чего подумал?
— Я? Ничего такого. Думал, ты руки не помыл после усула.
Блин, мужик явно напрашивается на зуботычину.
— А сам ты их моешь?
— Я?! Да за кого ты меня принимаешь?! Я всегда... воду берегу.
Ответить на такую наглость ничего цензурного я не мог. Только головой покачал и выдал несколько слов на русском разговорно-подзаборном.
А капитан вдруг громко рассмеялся и хлопнул меня по плечу. Сильно. Хорошо, что я чашу держал в другой руке.
— А с тобой весело, Многодобрый. С Алми тоже весело бывает, но с тобой веселее.
Ну-ну. Оригинальное чувство юмора, однако, у мужика. Вот только поговорить реально здесь все равно не получится.
И на хрена было всю эту толпу с собой тащить? Веселья захотелось? Вот и веселись теперь. А на разговоры забей и забудь.
Мазай от рыбы отказался. Сказал, что он и без нее в полной боевой готовности. А Многоструйный есть такую рыбу не велит.
Крант тоже отказался от своей доли. Ему оберегать надо, а не про Орси думать. Да и не действует эта рыба на него.
— Откуда знаешь?
— Знаю.
Кажется, совсем недавно я уже слышал похожий ответ.
А вот Малек отказываться не стал. Он съел за себя, за Кранта, еще и кусок за Мазая прихватил. И все это пальцами, пока капитан угощал Алми.
— Эй, здоровяк, а не много будет? — забеспокоился капитан. — Или у тебя запасное "копье" есть?
— А на меня рыба не действует.
— Так зачем ты ее ешь?
— А чтоб не пропала.
Капитан и Малька хлопнул по плечу.
— Веселый ты парень. Я бы тебя на корабль взял. Пойдешь?
— Если хозяин пойдет, и я пойду.
— "Хозяин"? — Капитан глянул на меня и кивнул каким-то своим мыслям. — Теперь понятно, в кого ты такой веселый.
Я таки попробовал золотую рыбу. Сколько ее можно в ладони держать? Но чем она отличается от маринованной селедки, так и не понял. Кстати, подействовала она на меня точно так же, как селедка. На сушняк пробило. Или у меня организмус такой, или она на всех так действует. Просто мужикам жаль потраченных сабиров, вот и убеждают себя... А самовнушение — великая вещь. Сколько подвигов из-за него совершается! Ну, и гробится народу тоже немало.
А насчет подвигов... Алми ублажил двух Орси и вспомнил, что у него есть жены. Сказал, что пойдет, поищет их. И ушел. Искал долго. И все это время из коридора тихий смех и вздохи раздавались. Но мы и без Алми не скучали. Зачем нам хозяин дома, если есть целый гарем. В конце концов, я и Кранта уговорил немножко расслабиться. Пообещал не играть с острыми предметами и сам себя постеречь. И Крант поддался на уговоры. Насмотрелся, чего творится в комнате, навпечатлялся... прихватил трех Орси с Большой Земли и быстро исчез за шторой.
Кстати, я потом тоже за шторку хотел уйти. Уединиться от общества с приятной девушкой, но вход так и не нашел. Пришлось уединяться в гнезде из подушек.
Капитан с Мазаем занялись подводным ловом — закидывали свои удочки во все свободные лунки. Малек тоже не отставал.
Как я и подозревал, поговорить с капитаном у меня не получилось. Даже когда я решил устроить небольшой передых. В одиночестве. И в гнезде. Посмотрел, в каком боевом настроении капитан, и подходить к нему не решился. "...спасибо, Фатима, извини, Саид", — вспомнился старый, бородатый анекдот.
Алми вернулся, когда я начал подумывать о его поисках. Крант тоже нашелся очень быстро. Оказалось, никакого входа в этих шторах нет. Нагнулся, поднял нижний край и прошел на ту сторону. По крайней мере, так сделал мой оберегатель. А вот девушки с ним не пришли. Они так и остались за шторой. Пришлось идти, смотреть, почему задерживаются.
Орси лежали рядышком и улыбались. Как живые. Но на голос не реагировали, и глаза не открывали.
— Крант, ты что, понадкусывал их?!
— Нет, нутер. Я помнил, что они не корм.
— Тогда, почему они не поднимаются?
Я минут пять пытался привести девушек в чувство, но так ничего и не добился.
— Они спят, нутер.
— Скорее уж в обмороке. Блин, да что ты с ними делал?! Нас вон пятеро было, и ни одну не довели до обморока, а ты...
— Если бы здесь была жена из моего народа, мне ее одной хватило бы, а эти... Я и так выбрал самых сильных. Они проснутся, нутер. Отдохнут и проснутся.
— Надеюсь.
Я разогнулся и... увидел капитана. Он стоял аккурат под шторой, уложив ее на плечо, и смотрел то на меня, то на Кранта.
— Многоуважаемые, что вы здесь делаете? И почему молчите?
Этот любопытствующий капитан мне начал надоедать.
— Расслабляемся мы здесь, как можем. А молчим потому, что я думаю.
— О чем думаешь?
— Сколько паланкинов нам теперь нужно.
Поверил мне капитан или нет, не знаю, но расспросами больше не донимал. Решил ехать с Мазаем в Нижний город. Взяли один паланкин на двоих, погрузили корзины с рыбой, и уехали. И опять все соседи Алми наслаждались рыбацкой песней. Теперь уже на два голоса.
Нож на пояс. Весло в руки.
Уходим в дальний мы поход.
Крепка веревка. Остры крюки.
А плащ из ракушек нас подождет.
Для нас Алми вызвал четыре паланкина. Малек погрузил спящих девушек. Остальные забирались сами. А я отозвал в сторонку хозяина дома и извинился. За то, что так с подарком получилось. Ну, и за все остальное, по мелочи. Хотел уже новый подарок ему пообещать. Не из своей шкатулки, но Алми замахал руками.
— Многодобрый, умоляю, не говори больше ни слова! Ты мне сделал такой огромный подарок, что сердце мое тает от радости!
Блин, и этот туда же! Я-то думал, что Алми — нормальный мужик, умеет обходиться без многоэтажных комплиментов. Или у черных они не приняты, или лично ему не нравятся, совсем как мне. А он взял, и так меня разочаровал. Или это он от переживаний сорвался?
До меня не сразу дошло, что Алми говорил о запечатанном свитке. Дома надо будет заглянуть в него. Вряд ли там будут картинки или что-то понятное, но все-таки...
Только сначала надо отдохнуть после такого отдыха. В тихой комнате, на своей кровати, одному...
Блин, у меня же сегодня вечерняя смена еще, а вечер вот-вот начнется. Да, насыщенный выдался денек! Или сделать, как советовала Тамила, и махнуть на все левой задней? Заодно, можно проверить, как справятся без меня заместители.
Ладно, доберемся домой, там и решу.
13.
— Ксюха, ты дура! Ты родилась дурой, ты дурой и помрешь!
Мамирьяна в своем репертуаре. Больше месяца меня не видела, только "привет" успела сказать, и сразу же допрос устроила: каких это глупостей я натворила, пока ее не было. А сама почему в пятницу пришла, а не в четверг, про то ни слова. Я уже и не спрашиваю. Знаю, что услышу. "Занята была! Это тебе делать нечего, а вот у меня..." Пришла, и хорошо. Спасибо, что пришла.
Ответила Мамирьяне, что никаких глупостей не творила, сына только родила, легко и просто. Как это ей не понравилось! Мамирьяне только дай к какому-нибудь слову прицепиться — скандал устроит на полдня.
— Тебя послушать, так все у тебя легко и просто! По горам лазить легко! С вышки прыгать — проще некуда! И учиться просто и легко! Только с мужиками у тебя почему-то сложно и тяжело. Кому нужна твоя золотая медаль, если ты парню глазки стоить не научилась! Мало тебе проблем с твоим прибабахнутым охранником было, так ты еще с черномордым каким-то связалась!..
— Подожди, с чего ты взяла?
Иногда я просто не успеваю за полетом ее мыслей.
— "С чего, с чего"... — передразнила Мамирьяна. — Хоть передо мной в невинность не играй! Ты же здесь "звезда первой величины"! Вся больница уже знает, у кого черный ублюдок родился!
— Марина, Марина, подожди... послушай...
С сестричкой всегда так. Наорет, не разобравшись. Потом приходится оправдываться, доказывать... И знаешь, что не виновата ни в чем, а чувствуешь себя дура дурой. Хотела ведь все спокойно ей рассказать, по порядку, а не так... с пятое на десятое. Вот, посреди рассказа, Мамирьяна и отвесила мне комплимент. Насчет дуры.
— Не пойму, какого черта ты его трогала? Не ты положила, не тебе и лапы к нему тянуть!
— Ты что, Маринка?.. Знаешь, как холодно было... Мне даже одеяло дали!
— Ну, и что?
— А он сам. Маленький. И без одеяла. Он бы замерз рядом со мной!
— Тебе-то какое дело?
— Как это, "какое дело"?! Он ведь живой человек! Только что рожденный. Он сам о себе позаботиться не может, ему помощь нужна!..
