Кукушонок

  Пока в городе ещё думали о внезапном изменении положения, пока Телти спорил с воеводой Аспри, Дегуль Пиявка уже всё решил. Он отослал командующему армией Раскеру свой доклад и тут же приказал атаковать. Сплочённая масса рыцарей без труда раздавила жиденький заслон из солдат Орла, встреченный по пути. Не меньше трёх сотен пехотинцев графства перебили люди барона. Пленных они не брали из-за спешки. Проведя успешный рейд в обход лагеря графа, рыцари отступили прежним путём. Пиявка отрезал армию от связи с графством так же, как до этого Орёл поступил с городом.

  Дегуль Пиявка хотел истощить силы графа последовательными атаками, пользуясь двукратным превосходством в кавалерии. Раз уж он опоздал ударить по обозу Викора, то теперь собирался сковать неприятеля и выслужиться перед Раскером. Вопрос о смене власти в герцогстве его не волновал, в этой войне Дегуль хотел лишь подтвердить свой авторитет воителя и взять все доступные трофеи. Пока Пиявка думал о нанесении нового удара, в ставке Орла обсуждались планы его отражения. Прежде, чем барон оседлал дороги, Викор успел выслать в замок приказ о выступлении своего резерва — когорты из пятисот пехотинцев и сотни кавалерии, и теперь ему было выгодно промедление. Лагерь уже оброс частоколом и стал надёжной позицией для обороны.

  — Кавалерия герцога сильнее моей. Его рыцари без труда сомнут мою пехоту, раздавят кавалерию, но не всех вместе, — Викор Орёл вслух продумывал план своих действий.

  Решительная атака Пиявки стоила ему людей и внесла определённое смятение в его планы. Граф переставлял фигурки на макете.

  — Ваше Сиятельство, — прервал размышления графа Кнотли-Древкоруб:

  — В сражении с кавалерией мои ребята хороши. Пустите нас вперёд, и мы порубим конницу Пиявки, а потом и Ваши рыцари ударят.

  Не стоило труда понять мотивы Кнотли: наёмник надеялся на лучшие трофеи и самых ценных пленников. Не меньше раззадоривала его азарт воинская слава солдат болотного баронства. Кавалерии наёмник не боялся, не без причин считая своих солдат опытными вояками с массой грязных трюков за пазухой.

  Королевский полководец высказался за:

  — У нас удобная позиция. Но ждать слишком долго нам нельзя. Мы можем разбить армию герцога по частям. У нас недостаток кавалерии, и в столкновении лоб в лоб мы проиграем, но если принять удар рыцарей на силы 'Красных щитов', а потом добавить своей кавалерией с тыла, то мы сломим их.

  Воевода Гомат поставил фигурки пехотинцев справа и слева.

  — Если вывести на правый фланг пехоту Его Сиятельства она останется под защитой лагеря, и рыцари её атаковать сами не смогут. Зато пехотинцам будет удобно ударить во фланг пока идёт свалка. У Пиявки останется один путь к отступлению. Мы погоним его.

  Он пододвинул фигурку.

  — Как только прибудет запасный полк, ловушка закроется. Истребим их, или возьмём в плен. Нужно лишь дождаться его подхода.

  Викор улыбнулся:

  — Слишком много если. Нет, я задумал кое-что другое. Древкоруб, выводи своих людей после полудня вот сюда.

  Перст графа указывал в сторону города, будто он собирался атаковать город.

  — Мы идём на приступ.

  В полдень из лагеря вышли пехотинцы графа. Эта когорта была чуть больше погибшей на копьях рыцарей утром. Она слегка оторвалась от вышедших следом за ней четырёх когорт наёмников. Следом за пехотой показались кавалерийские сотни наёмников: одна, две, три. Мы смотрели на подготавливающийся штурм и не верили своим глазам. Граф собирался атаковать нас на виду у Пиявки, словно презирая его. Нам от этого легче не становилось, с самого утра почти все горожане дежурили у стены в ожидании новостей.

  Пехота графа приближалась, наш воевода решил вывести войска и неорганизованная толпа наших арбалетчиков выбежала из ворот города. Уже за стенами толпа начала превращаться в войско на виду у подходящего к городу врага. Гвардейцы растащили в стороны рогатки, и мы хлынули за линию траншеи и кольев прикрывавших городские ворота. Вагенбурги и гуляй-город мы умудрились забыть внутри, возможно, так и задумывалось, к тому моменту я окончательно утратил понимание происходящего и превратился в обычного зрителя только с арбалетом в руках. Никто не собирался пускать меня в бой, но я сам увязался, поддавшись общему настрою. Хорошо ещё, что профессиональные солдаты города не вели себя так же бестолково, как и ополчение. У них царил полный порядок. Мы взвели арбалеты и стали ждать приближения строя вражеских щитов и копий. В этот момент терпение Дегуля Пиявки закончилось.

  Его рыцари построились тремя клиньями для атаки. Викор сам подставился под удар. Игнорируя Дегуля, он растянул свою пехоту по полю и сделал её идеальной добычей тяжёлой кавалерии. Я с удивлением наблюдал за кровавым представлением. Словно оправившись, маршевые коробки когорт начали перестраиваться в линию. Аспри кричал что-то про сигнал готовности к атаке. До пехоты графа было ещё далеко, а мы не хотели подставляться под удар кавалерии. Хотелось думать, что Дегуль Пиявка выступит нашим союзником, но верилось в это с трудом. Я мало что соображал, только таращился, выпучив глаза, на происходящее.

  Топот тысячи боевых коней гремел в воздухе и сотрясал землю. Не будь всё это так страшно, я сказал бы, что рыцарская атака по своему красива. Шеренга за шеренгой кавалерия начинала разбег, превращаясь в молот из железа и плоти, готовый вдарить по строю вражеских щитов. Перед самой атакой пехотинцы Вепря сделали десять шагов назад, и всё изменилось. Перед кавалерией возникло заграждение из кольев. Всего за минуту солдаты вбили подготовленные колья в землю, превратившись из добычи в хищника. Разогнавшиеся кавалеристы не успевали остановиться и теперь летели прямо на колья. Те, кому удавалось остановиться, сталкивались со следующими рядами, не видевшими препятствий.

  Началась давка и неразбериха. Строй пехоты и кавалерии смешался. Кто-то из рыцарей спешился сам, другие вылетели из сёдел. Тут и там вспыхивали артефакты и алхимические зелья: рыцари не собирались терпеть поражение. Всё смешалось, и мы с трудом могли отличить пехоту от рыцарей. Воинское мастерство рыцарей склоняло ход боя в их пользу, но пехоты здесь оказалось просто больше. Задние ряды кавалеристов из слуг и оруженосцев не имели возможности вступить в бой. Всё, что им оставалось — поддерживать атаку стрельбой из луков. Отступить назад они тоже не могли: кавалерия Орла повисла в тылу в ожидании удобного момента для атаки. Бой шёл с переменным успехом, но постепенно рыцари выдыхались. Предвидя это, ополченцы начали строиться в косую линию, заходящую в тыл графской пехоты. Наша кавалерия в этот момент пыталась атаковать фланги противника, но без особой инициативы.

  Чтобы довершить разгром, Викор решился на атаку. Он сам с 'Пламенеющим' в руке возглавил её. Кавалерия била вдоль строя, сминая всё на своём пути, каждого, кто пытался бежать, настигали. Рыцари окончательно дрогнули, и тогда Аспри приказал нам атаковать. Мы мало чем могли помочь им ранее, слишком быстро и непредсказуемо всё происходило. Быстрым шагом мы сблизились, и дали залп строй противника. Не нужно думать, что нас никто не видел, и арбалетчики стреляли в спины. Это было бы слишком удобно. Противник развернул к нам одну, или две шеренги, но не мог двинуться вперёд, чтобы не снижать натиск на рыцарей.

  Первый залп арбалетчиков ударил в гущу сражающихся. За ним второй, третий. Арбалет не оказался сверхоружием. Болты успешно пробивали кольчуги и шлемы, но наши враги прикрывались щитами и часть болтов отрикошетила. Оставляла желать лучшего и наша подготовка. Ополченцы медленно перезаряжали и мазали. Тем не менее, наш обстрел позволил рыцарям довершить разгром правофланговой когорты и вырваться из окружения. Огрызаясь залпами, мы стали отходить в город вместе с остатками рыцарей. Викор не смог, или не посчитал нужным преследовать нас.

  Дегуль Пиявка был одним из немногих, кто смог сохранить коня. Он проехал мимо, кивнул Аспри, принимая свой не совсем ясный статус: пленник, заложник, союзник, или гость без права и возможности вернуться домой. Поражение ударило его в самое сердце, он пил, пытаясь забыть произошедшее, но хмельное забвение сторонилось его. На утро Дегуль Пиявка был трезв и собран. Первым делом, он предложил свои услуги городу от лица герцога, затем долго изучал наши арбалеты, доспехи и боевые возы. Аспри нисколько не обиделся на него. Действуй мы более организованно, Орёл, несомненно, потерпел бы самое постыдное поражение. С того дня Дегуль не потерпел ни одного поражения, научившись воевать исключительно расчётливо. Но я опять забегаю вперёд.

  Для нас бой закончился почти без потерь, всего человек двадцать убитыми и ранеными. Наша контратака спасла больше половины рыцарского отряда. Человек с восемьсот-девятьсот. Точнее сказать не могу, две трети из них были ранены, и не все пережили ближайшую ночь. Потери Викора составили человек четыреста, всего же за день он лишился семисот пехотинцев. Несмотря на потери, граф серьёзно укрепил своё положение: из замка прибыло запоздалое подкрепление; конные разъезды отловили несколько сотен беглых крестьян; а по Станке приплыли ещё две сотни наёмников. Устрашив город, Викор собирался взять его со дня на день, действуя страхом и милостью, силой и подкупом.

  Пока выжившие рыцари герцога зализывали раны в Хегле, Викор Орёл не терял времени. Его солдаты перекрыли Станку и полностью окружили нас с суши. Кольцо блокады замкнулось, и Хегль охватило уныние. Всё это я решил хорошенько обдумать. Я снял доспехи, стянул кольчугу и промокшую от пота рубаху. Потом напился воды, пожевал кусок хлеба и заснул, прислонившись к стене гуляй-города. Какая-то добрая душа укрыла меня толстым шерстяным одеялом.