Верни Мою Душу

Ладонь легла на прохладную ручку, дверь с тихим скрипом отворилась. Вероника с облегчением сделала шаг за порог и тотчас замерла... Она вернулась в свою спальню. Круг замкнулся. Кто-то очень не хотел, чтобы она покидала пределы своего домика.

Из последних сил она бросилась к окну. Распахнула створки и испуганно отшатнулась, почувствовав прикосновение ледяного ветра. От её ранее уютного мира осталась только одна комната. Она захлопнула окно и медленно сползла по стенке на пол.

— Люцифер!

Голос поднялся кверху и замер на той резкой надрывной ноте. Она звала его по имени, не понимая, что происходит. Она кричала, пока не охрипла. Но никто не явился на её голос. Князь остался глух.

От собственной слабости, бессилия, страха, Вероника расплакалась. Тихо. Просто горячие слезы непроизвольно покатились по щекам, одна за одной.

Она сидела, закрыв руками лицо, и отняла их только тогда, когда почувствовала его присутствие. Князь опустился рядом с мышонкой — Вероника не сводила с него взгляда заплаканых глаз. Она не шевельнулась, и когда он осторожными прикосновениями стер влажные следы её слез.

Хозяин Пустого мира принял свой привычный облик, но Вероника заметила выглядел он вымученным. Будь он человеком, женщина бы сказала, что так сказались много ночей без сна...

Люцифер сидел так с ней несколько минут. Не произнес ни слова. Просто держал её лицо в ладонях и вглядываясь в лицо Вероники каким-то странным, мягким взором.

— Пойдем, мышонок,— надрестнутый голос звучал глухо.— Я хочу тебе кое-что показать.

Князь поднялся сам и протянул ей руку, чтобы помочь. Вероника встала на ноги, удивленно глядя на него. Знакомым жестом он стиснул пальцами её локоть.

Вероника прикрыла глаза, уже зная, что произойдет.

Привычная обстановка изменилась в одно мгновение. Оставшейся позади её маленький мирок быстро поглотили тени.

Не успела мышонок и сделать вдох, как они уже оказались на месте. Она медленно разлепила веки и изумленно посмотрела на большие песочные часы, возвыщающиеся перед ней. Не такого она ожидала.

Разве это не очередная игра? Разве не еще одна партия перед концом? Откуда тогда это ощущение, словно у него в рукаве очередной туз?

— И что это значит? — тихо спросила Вероника.

Люцифер неопределенно пожал плечами в ответ.

— Рано или поздно всему приходит конец, мышонок. Наше сотрудничество не исключение.

Наверное, вид у нее был забавный. Вероника недоуменно смотрела на Люцифера, и тот не сдержал улыбки. Он медленным шагом прошел к часам, провел ладонью по толстому гладкому стелку — песок, стекающий вниз, замер.

— Зачем ты это делаешь?

Он долго молчал, и Веронике подумалось, что ответа она уже и не получит. Но Князь всё-таки проговорил, приблизившись к ней:

— Однажды ты мне сказала, что пожертвовала собой не ради того, чтобы твои родственники скорбели... А ради их новой жизни. Наступать себе на горло ради благополучия других. В этом что-то есть, не правда ли?

Мужчина остановился рядом, и мышонку пришлось поднять голову, чтобы заглянуть в его темные глаза.

— Почему? — выдавила из себя один единственный вопрос.

— Ты заслужила, Вероника. Ты держалась молодцом,— а потом он склонился к её лицу.

Мышонок почувствовала горячее дыхание на своей щеке, затем легкое прикосновение губ к своим. Мимолетный, едва ощутимый поцелуй, и вот его шепот обжег ухо:

— Береги себя, мышонок.

Она стиснула его ладонь слабыми непослушными пальцами.

— Мы еще встретимся?

— Не знаю... Пути Господни неисповедимы, Вероника.

Затем Люцифер отошел и бросил взгляд на часы. Застывший туслым золотом песок снова ожил. Поползли вверх песчинки, поднимаясь обратно в верхнюю чашу. А спустя секунду с громким треском расползлись по толстому стеклу трещины. Вероника не могла оторвать взгляд от этих извилистых змеек, разбегающихся во все стороны. Они становились всё шире, разраястаясь — песок просыпался на пол с тихим шорохом. И вот с оглушающим в мягкой тишине звоном разлетелись во все стороны осколки.

Вероника вскрикнула от испуга, когда пол начал проседать под её ногами, и сильнее сжала руку Князя.

— Не бойся,— сквозь нарастающий гул, исходящий из-под земли, она услышала его слова.— Это не так страшно, как может показаться.

За мгновение до того, как пол окончательно рухнул вниз, а сама Вероника провалилась в тёмное холодное море, она почувствовала, как Люцифер отпустил её: медленно, словно бы с неохотой разжал пальцы.

Его грустный голос раздался у неё в голове.

Прощай, мышонок.

Береги себя.

Кто знает, быть может нам еще суждено встретиться...

Это было прямо, как в её недавней кошмаре.

Вероника тонула.

Она захлебывалась чёрной водой, пыталась удержаться на поверхности, но грозные и беспощадные волны накрывали её с головой, тянули за собой вниз.

Недолго Веронике пришлось сопротивляться. Вскоре силы оставили мышонка, и воды сомкнулись темным чертогом над её головой.

Смутное знакомое ощущение затопило сознание. Когда-то это уже было... Так давно, что и не вспомнить. Жизнь назад. А может и две.

Странное тепло окутало её уставшее тело, а вместе с ним пришла и легкость. Словно бы она сбросила невидимые кандалы, тянущие её к земле. Страха не было. Боли тоже. И не должно быть. Всё идет, как надо. Как заведено.

Вероника прикрыла глаза, позволяя невидимому и приятному течению унести себя прочь. Унести туда, куда рано или поздно приводят все дороги...

Эпилог

Всякая история рано или поздно заканчивается. Закончилась и эта. Наш с тобой эксперимент, мышонок, подошел к концу. Ты, Вероника, приподняла завесу разгадки передо мной. Дала мне намного больше, чем я мог и желать. В чем-то ты была права. Любовь действительно нельзя препарировать и разложить по полочкам. У нее свой особый, переменчивый вкус. Никогда бы не подумал, что ответ окажется так близко и одновременно с этим далеко.

Пустой мир отпустил тебя, мышонок. И я позволю себе надеяться, что у тебя в этот раз всё сложится хорошо. Лучше, чем в прошлый. Мне кажется, ты это заслужила.

Я не умею видеть будушее, но знаю точно - твоя нога никогда больше не ступит в мои чертоги. Ты забудешь и моё имя, и моё лицо — всё, что здесь произошло. И вряд ли когда-нибудь вспомнишь. Таковы правила. Их приходится принимать.

Нашим дорогам не суждено пересечься.

Но я буду приглядывать за тобой, мышонок.

... Признаюсь, хоть ты никогда этого не узнаешь, но твой домик так и стоит на берегу моря. У меня не поднялась рука разрушить эту иллюзию. Пусть остается, как напоминание.

Мяч с глухим ударом отскочил от деревянного угла песочницы и прытко покатился прочь с детской площадки. Девочка проследила за ним взглядом, надеясь, что клумбы или скамейки его остановят, а потом побежала следом. Ей не хватило буквально нескольких секундр. Мяч вот-вот выкатился бы на дорогу под колеса машин, не прегради ему путь молодой мужчина.

Он подобрал мяч с земли и задумчиво покрутил его в руках. Потом внимательно посмотрел на подбежавшую к нему девочку. Похожа. Очень. Такие же тёмные вьющиеся волосы и ясные голубые глаза. Даже взгляд остался прежним.

Она хмуро посмотрела на свою игрушку в чужих руках и задумчиво переступила с ноги на ногу, не зная, что сказать. Первым подал голос мужчина.

— Твой? — с улыбкой поинтересовался он.

А когда девочка кивнула, бросил ей мяч — та ловко его поймала.

— Спасибо,— негромко его поблагодарила.

— Пожалуйста. Не играй рядом с дорогой. Это небезопасно.

Она прижимала пыльную игрушку к себе и смотрела в его лицо вдумчивым взглядом. На секунду у него мелькнула абсурдная мысль, что она его всё-таки узнала. Отголоски прошлого дошли и до настоящего.

— Ника! — во двор из подъезда вышла невысокая полноватая женщина.— Ника, где ты?

Девочка вздрогнула и оглянулась на свою мать. Последний раз посмотрела на незнакомца, еще раз поблагодарила его, развернулась и побежала к ней. Она чувствовала спиной долгий взгляд незнакомца, но когда обернулась — его уже там не было.