Периметр

Неизвестный город — кроме абсолютной, почти звенящей, тишины — не содержал в себе ни единого источника света. Коробки из кирпича и бетона, где практически всегда можно найти страдавших от бессонницы писателей, были темны и безжизненны. Даже хорошо знакомые очертания отечественного автопрома, обнаруженного поблизости, удивляли отсутствием красных и синих светодиодов. Мачты уличного освещения, смутно различимые на фоне неба, дополняли декорации этого монохромного мира.

Полная и сплошная темнота. А ведь в человеческом муравейнике кто-нибудь обязательно — даже в самое позднее или раннее время — не спит... Появилась холодящая кожу догадка: свет в домах отсутствует потому, что всех местных жителей кто-то поместил в одну большую ванну с мутной водой...

Отбросив неприятную мысль в сторону, я снова переключился на внутренние ощущения: неужели игра продолжается... Кабинет, квартира, бассейн, подвал, откровения седого и побег — что из этого не плод воображения? Абсурдность увиденного и услышанного просто зашкаливала. Учитывая все предыдущие события, синяк под коленкой вряд ли мог быть индикатором осознанности, хотя — словно подчеркивая своё существование — он чертовски болел и ныл.

Когда снится кошмар и ты ничего не можешь сделать, единственный путь к спасению — понять, что ты спишь. После этого — или управляешь сном, или просыпаешься. Что если попробовать пойти по такому же пути? Если получится рассмотреть детали, обнаружить неточности и таким способом доказать себе нереальность данного мира — это уже результат. С прокуроршей такое прокатило. Надо попробовать и здесь.

Значит, нужно вернуться. Принять предложенные правила, найти седого сотоварищи и снова вступить в контакт, но уже осознанно. Пока что общение с ними было вполне реалистичным — отпечатки от наручников, передавивших запястья, тому еще одно подтверждение.

Понятно, что возвращаться с пустыми руками не стоило. Палка или обрезок трубы — ничего лучше найти вряд ли получится. И то — придется еще побродить, поискать.

На их стороне количественное преимущество и знание местности. А в моем активе... в моем, кроме фактора неожиданности ничего больше нет — вряд ли меня ждут обратно после столь резкого прорыва. Впрочем, расслабляться и делать на это ставку было бы крайне опрометчиво.

Поговорить с седым более детально — после всех услышанных фраз и недоговорок — однозначно нужно. Реальный он персонаж или выдуманный, не столь важно. Вещи были озвучены крайне странные. Да и вся обстановка, мягко выражаясь, неординарная. И нужно признать, сам я так и не определился касательно происходящего — где тут правда, а где выдумка. На уровне простых понятий слишком уж всё по-настоящему выглядело и ощущалось. В то же время, где-то в глубине души, теплилась надежда, что ничего из того, что успело случиться за последние дни, на самом деле никогда не происходило. Странный, страшный — но, может, всё-таки сон...

Ладно, хватит думу думать — пора действовать. От сидения на месте пользы точно не будет. Приняв вертикальное положение, уже в более спокойном темпе, я направился в сторону крайнего подъезда пятиэтажки, рядом с которой получилось так удачно навернуться. Теория теорией, а заглянуть в дом не помешает. Кто знает, какой сюрприз там может ждать...

Последующие десять минут ничего нового не принесли: дозвониться либо достучаться ни до кого жильцов не получилось. Более того — дверной звонок в каждой из проверенных квартир попросту не работал, а сами двери — плотно и надёжно закрыты. Предположение о принудительном перемещении местного населения в бассейн выглядело всё более реальным.

Впрочем, толк от исследования подъезда всё же был: на третьем этаже удалось разжиться средством активной обороны — деревянной шваброй. Последняя, после нехитрых манипуляций, превратилась в неказистое, но достаточно увесистое оружие. Рассчитывать на что-то более серьезное, увы, не приходилось.

Кроме уборочного инструмента на лестничной площадке также было обнаружено ведро с грязной водой и не менее грязной тряпкой, что наводило на определенные размышления. Подобный инструментарий без присмотра обычно стараются не оставлять по простой причине: желающие присвоить чужую собственность — пусть даже такую — всегда находятся. Значит, получается, ещё одна загадка в копилку...

Возвращение обратно заняло время. В основном из-за необходимости восстанавливать смутно сохранившийся в памяти маршрут, избегать открытые пространства, а также внимательно вслушиваться в тишину.

Складывалось впечатление, что никакой погони и не было — настолько тихо и безжизненно выглядели дома и улицы. В связи с этим — из-за опасения нарваться на засаду — и без того невысокую скорость передвижения приходилось постоянно снижать.

Перед самим оздоровительным комплексом нервы превратились в сильно натянутые канаты. После пятнадцати минут вдумчивого наблюдения следов противника обнаружить не удалось. То ли засели внутри, то ли отправились на поиски. Не оставалось ничего другого, как двигаться внутрь — обход здания по кругу и попытки заглянуть в окна там, где это было возможно — ничего не дали.

Лезть в ещё большую темноту крайне не хотелось. По каким-то причинам освещение в бассейне так и не появилось, хотя с момента его исчезновения и моего побега прошло, по внутреннему таймеру, чуть менее часа.

Идти через главный вход, вариант так себе. Дверь из стекла и металла — единственно известная до настоящего момента возможность попасть внутрь — скрипела и могла меня выдать. Не исключено, что друзья седого могли подстраховаться и оставить какую-нибудь сигналку, срабатывающую на разрыв контакта. Установить такую — дело пары минут. Нет, лучше придумать другой способ проникновения на объект.

Не замеченная при первом обходе здания приоткрытая створка окна, обнаружилась при повторном заходе. Как результат, я оказался в помещении раздевалки — со шкафчиками вдоль стен и скамейками в центре. Беглый осмотр помещения ничего не принёс. Если и что было интересного, то оно наверняка находилось внутри пеналов, а там — практически везде — висели навесные замки.

С деревяшкой наизготовку — прислушавшись в очередной раз к тишине — я шагнул за порог.

Глава 45

Внутри оказалось не так уж и мрачно. Приближавшийся понемногу рассвет упрощал и усложнял задачу. Часом ранее, в момент прорыва, темнота выглядела сплошным черным пятном, без малейших намеков на оттенки и полутона. Сейчас же глаза были в состоянии различить не только достаточно широкий коридор, уходивший вглубь здания, но и дверные проемы, прямоугольники информационных табличек, а также прочие детали, присущие зданиям подобного типа.

Несмотря на ежеминутные остановки и вслушивания, добраться до знакомого фойе со скрипучей дверью удалось быстро. Понятно, что соваться туда как раз и не стоило, но альтернативного пути наверх не было. Впрочем, помещение со стеклянным предбанником в очередной раз оказалось пустым...

Отсутствие какой-либо активности со стороны противника удивляло и настораживало ещё больше. Хотя, силы у седого явно ограничены, перекрыть одновременно объект и прилегающие территории он вряд ли сможет. По крайней мере, после беседы и последующего конвоирования, создалось именно такое впечатление.

В любом случае, не оставить хотя бы одного человека снаружи возле входа — на случай возможного возвращения беглеца — не могли. Проверять догадку не хотелось, поэтому я, как можно тише, миновал фойе и двинулся дальше. Туда, где, на мой взгляд, находились ответы на вопросы.

Заполненное темной водой пространство никуда не делось. Обширное помещение с едва видимым потолком давило на психику, повышало чувство дискомфорта и тревоги. Едва заметный химический запах, ранее принятый за очистной реагент, заметно усилился и обрел неприятную насыщенность. Температура и влажность, судя по ощущениям, тоже повысились. В противоположном углу что-то громко и размеренно капало.

Чтобы различить стоявших на дне людей и понять, что они все еще там, пришлось напрячься. Помогли память и воображение, быстро дорисовавшие невидимые, испугавшие в первый раз до глубины души, детали.

Безликая темная масса выглядела единым целым. Словно большой живой организм, спящий непробудным, но тревожным сном. В непосредственной близости от воды это ощущалось особенно хорошо... Кто же все эти люди? И почему они должны мне быть знакомы?

Неожиданный всплеск, раздавшийся совсем рядом, заставил вздрогнуть. Темнота не позволила понять, что именно произошло, но зрение успело заметить мелькнувшую буквально в метре от меня небольшую тень. Потом ещё раз. И ещё.

В воде метался ребёнок. Пытаясь высвободить из постамента ноги, он извивался всем телом, дёргал руками и беззвучно кричал. Всплеск, который я услышал, был вышедшим на поверхность последним его воздухом.

На мгновение меня заклинило. Недавние попытки и желание обнаружить несостыковки в окружающем мире куда-то пропали. Маленький, погибавший прямо у меня на глазах, человек сделал этот мир снова реальным.

Лезть в воду не хотелось, но другого способа помочь ребёнку не было. В любое время мог появиться враг, встречаться с которым неподготовленным — учитывая, что на момент встречи я рисковал оказаться полностью беззащитным, босиком и без одежды — крайне опрометчиво. Пока мозг продолжал анализировать обстановку и пытался найти компромисс, руки уже расшнуровывали ботинки.

Ещё несколько долгих мгновений и я оказался в бассейне. Немногим более полутора метров — уровень воды в этом месте достигал груди и был по сути несущественным, несмотря на всю серьёзность и сложность ситуации. Но, для малыша, который уже перестал бороться за жизнь и теперь неподвижно висел без движения под поверхностью, эти несколько десятков сантиметров оказались решающими.

Сделав глубокий вдох и закрыв глаза, я присел и ушёл с головой в странную, уже совсем не похожую на обыкновенную воду прохладную жидкость. Она как раз и была той самой, раздражавшей нос 'химией'.

С первого раза не получилось: запорное устройство на ногах ребёнка отказывалось открываться. Холодное дно, как назло, скользило и сковывало движения. Словно покрытое маслом, оно не давало возможности прочно стоять на дне и оставаться в каком-то одном положении.

После очередной неудачной попытки разобраться с замком наощупь, я снова набрал воздуха в лёгкие и попытался поднять ускользавшую из рук платформу вместе с ребёнком. И снова безрезультатно: вездесущая слизь, которая покрывала груз-утяжелитель и еле тёплого малыша, всячески этому мешала. Помог бы нож или отвертка, чтобы как-то поддеть, приподнять, сдвинуть платформу с места, но их не было. Драгоценное время истекало...

Обнаружить едва заметный паз удалось чудом. Когда надежда уже пропала и в глазах, от недостатка кислорода, взрывались красные сполохи, пальцы нащупали небольшое углубление в платформе.

Всё дальнейшее происходило как в бреду. Длинная, словно вечность, секунда ушла на то, чтобы приподнять и удержать бездыханное тело над уровнем воды, еще одна — чтобы дрожащими от напряжения руками задвинуть скользкий и тяжелый груз платформы на край бассейна...

Выбравшись наверх, я подскочил к ребёнку. Практически на автомате подтянул валявшуюся рядом толстовку и подстелил её под спину малыша, осознавая краем сознания бессмысленность этих действий: сердце уже не билось. Если не получится в ближайшие несколько минут реанимировать организм — детский мозг умрёт, и от холодного кафельного пола хуже уже не будет...

Занятия по медицинской подготовке, несмотря на определённую формальность и неспособность большинства обучаемых применить знания в реальной жизненной обстановке, что-то полезное в памяти всё же оставили: освободить органы дыхания от воды, наполнить их воздухом и принять меры к возобновлению сердечной деятельности... В тексте конспекта всё кажется простым и понятным, но когда это случилось и перед тобой лежит маленькое безжизненное тельце пяти-шести лет — всё совершенно иначе...

Наставления Макса пригодились. Девочка начала кашлять примерно через три минуты.

Сильный озноб, появившийся у малышки после того, как с рвотой вышла вода, напомнил, что холодный кафельный пол сейчас не лучшее место для ребёнка. Впрочем, как и для взрослого. Пока, укутанная с головой в толстовку малышка приходила в себя, удалось разобраться с конструкцией утяжелителя, найти и снять фиксатор.

Одной майки, одетой на мокрое тело было явно недостаточно. Брюки и ботинки теплоты не добавили, меня тоже начало трясти. Не придумав ничего другого, я подхватил новую знакомую на руки и медленно, чтобы не поскользнуться на влажном полу, отправился в сторону выхода.

Уже на первом этаже, в коридоре, что-то произошло.

Доля секунды, мгновение между ударами резко зачастившего пульса и окружающий мир преобразился.

На изменение обстановки первым отреагировал желудок. Когда пол ушел из под ног, он резко рванул вверх и затем, в одном непрерывном движении, закручиваясь вокруг собственной оси, провалился в район ботинок.

В тот же самый момент повело голову, затошнило. Сгусток горечи с характерным привкусом виски, поднялся в район горла и, не понимая обстоятельств происходящего, нехотя вернулся обратно в пищеварительную систему.

Одновременно с непонятно откуда взявшимся потоком слепящего глаза света, холодом запульсировал участок кожи над правой бровью. Чувство онемения охватило половину лба и распространилось в район затылка, заставляя волосы шевелиться.

Адаптация к новым условиям освещения, по субъективным ощущениям, длилась целую вечность. По крайней мере, так казалось.

Слух, из-за сплошной звенящей тишины себя никак не проявлявший, вернулся немногим ранее зрения и сразу же отметился:

— Видим его. — прозвучало негромко и отчетливо совсем рядом.

Я непроизвольно сделал шаг назад. Серия неприятных сюрпризов на этом не закончилась. Руки, в которых еще совсем недавно ощущался вес ребёнка, оказались пусты.

— Не дергайся, — продолжил всё тот же, пока ещё невидимый, источник звука. — Свои.

Глава 46

Рекламный блок затянулся. Непрерывным хороводом на маленьком цветном экране мелькали адреса и телефоны, появлялись и исчезали жизнерадостные лица, призывавшие приобретать разнообразные товары и услуги. Косметический салон с труднопроизносимым названием, неделя скидок в столярной мастерской на Щербакова, зоомагазин с широким ассортиментов кормов... Секундная пауза и, в очередной — восьмой или десятый раз — объявления начали движение по новому кругу.

Звука не было, но постоянно меняющаяся картинка, тем не менее, удерживала внимание и помогала держаться на ногах. Семь медленных шагов вперед, разворот через левое плечо и снова назад. Пара столов, шеренга допотопных стульев, продавленный диван, полочка с книжками и спортивными кубками, сейф с чайником и тот самый телевизор, который не давал уснуть... Без пульта и с ввалившимися вглубь корпуса кнопками управления, не реагировавшими на нажатия.

Лицо, уши и кожа на голове горели словно в огне. Дикая, пронизывающая все мышцы усталость, распространившись на каждый уголок организма, постепенно брала верх. Стоит присесть или просто остановиться, как чужой и уже практически пустой мозг даст автоматическую команду на отключение. Перед глазами то и дело возникал красный, бивший по вискам, туман...