Ответ

— Может, Попову и поручим? У министерства внутренних дел больше возможностей, чем у вас, а привлекать к этому армию...

— Надо собраться и всё обсудить. Я сейчас сам приглашу тех, кто будет нужен.

— И это пенсия, которую тебе дали? — удивилась сестра. — Дважды пострадал от радиации, потерял здоровье — и цена этому пятнадцать тысяч?

— Я не дослужил до конца, — ответил Дэвид. — И пятнадцать тысяч — это немало! Я рассчитывал на меньшее.

Когда прилетели в Штаты, всех быстро допросили и отправили на обследование. По его результатам даже Бенсон мог продолжать служить, не говоря уже о рядовых. Он вспомнил о галмугудском инциденте и закатил скандал. В результате председатель комиссии предложил написать рапорт на увольнение. Ему занесли в комм двадцать тысяч, и дали разрешение на бесплатный проезд. Позже узнал и размер пенсии, который так возмутил сестру. Дэвид приехал к ней, потому что нужно было куда-то приткнуться, а она осталась единственным близким родственником. Учитывая обстановку в стране, к более дальним лучше было не соваться. Муж сестры работал инженером на фабрике чипсов в небольшом городке Салмон в штате Айдахо и уже должен был выплатить кредит на покупку их большого двухэтажного дома.

— Это было хорошо до войны! — мрачно возразила Холли. — Сейчас доллар обесценился в шесть раз, а по ценам на продукты — ещё больше! Часть счетов заморозили, а по займам приходится платить! А в Конгрессе обсуждают предложение их индексировать! Мол, раз подешевел доллар, то и платить нужно больше! И говорят, что к тем, кто не пускает беженцев, их начнут селить насильно! Я вчера говорила с Атчесоном, так он сказал, что восстанавливать затопленные территории можно будет только лет через двадцать! Это наш профессор, ты должен его знать. Представляешь? Двадцать лет жить с совершенно чужими людьми! Сказали, что им будут строить жильё, но я уже никому не верю. Объясни, зачем мы полезли в эту Европу? Русские действительно нам угрожали, или это очередная ложь?

— Я не знаю, — ответил он. — Может быть, угрожали европейцам, а нам врезали потому, что видели нашу подготовку к войне. Не вижу я других причин для вражды. Им ведь тоже досталось.

— Ладно, — сказала Холли, — будем считать, что один беженец у меня уже есть. Как-нибудь проживём на зарплату мужа и твою пенсию. Не вечно же будет длиться этот кошмар. Лишь бы не было беспорядков. Все недовольны, и у многих есть оружие. У нас пока тихо, а на юге уже были бунты. Пока бунтуют темнокожие и чиканос, и их удаётся разгонять, но уже пошли слухи об отделении штатов! Многие не хотят брать на содержание беженцев, а правительство может только печатать деньги. Мало того что много заводов разрушила волна, так теперь повсюду сокращают производство. Тоби говорит, что и у них трудности из-за того, что не получают какую-то химию из Луисвилла, а больше её нигде не купишь. Как бы и его не уволили!

Президент Франции Дайон Деларю обдумывал, что ответить на неожиданное предложение русского президента, когда в дверь постучал и, не дожидаясь разрешения, вошёл его секретарь.

— Я извиняюсь, господин президент, — растерянно сказал он. — Вы отключили свой комм, а у нас срочное сообщение из России. Убит Мурадов...

— Как убит? — тоже растерялся Дайон. — Объясните толком, Робер!

— Было покушение... Вроде взорвали его дом. Достоверно известно только о смерти, остальное — это слухи. Официального сообщения пока не было. Власть в руках силовиков, а Думу не собирали. Наш посол считает, что и не соберут. Русских сейчас больше устраивает диктатура.

— Идите! — расстроенно сказал президент.

Его печаль не была следствием тёплых чувств к русскому коллеге, а объяснялась опасениями того, что отзовут предложение, которое вчера в личном разговоре передал Мурадов, ну и опасением диктатуры у такого сильного соседа, как Россия. Военные во всём мире предпочитают дипломатии язык силы.

Немного подумав, Дайон включил комм и связался с министром иностранных дел Камю:

— Фредерик, у меня для вас дело. Выйдите на русских и узнайте, что у них думают по вчерашнему предложению президента. Потом свяжетесь со мной по закрытому каналу.

Всё шло так хорошо — и вот теперь это покушение! Вчера, незадолго до обеда, с ним связался Камю и передал приглашение Мурадова о приватном разговоре. Он вёлся через личные коммы по специальному межправительственному каналу связи. Оба прекрасно знали английский, поэтому обошлись без переводчиков.

— Приветствую вас, Ваше Превосходительство, — поздоровался русский президент. — У меня есть предложение, которое хотелось бы обсудить.

— И я вас приветствую, Ваше Превосходительство, — отозвался Делару. — Говорите, я внимательно слушаю!

— Давайте общаться без лишних формальностей, — предложил Мурадов. — Скажите, вам очень нужны поляки?

— Я вас не понял... — растерялся Дайон.

— Вы потеряли половину территории, — продолжил русский, — и не сможете заняться восстановлением раньше чем через десять лет. При желании займёте земли Германии и Польши, но для этого потребуется ждать ещё дольше. Потеряны две трети пашен, больше половины промышленности и электростанций, а на уцелевших землях, помимо семидесяти пяти миллионов французов, собрались восемьдесят миллионов немцев, сорок — поляков и двадцать пять — англичан. Вы вынуждены покупать продовольствие в обмен на промышленное оборудование, которого и без того не хватает.

— Вы не сказали мне ничего такого, чего я не знал бы! — рассердился Дайон. — Могли бы добавить и то, кому мы всем этим обязаны!

— Не кипятитесь! — отбросив дипломатию, сказал Мурадов. — Я хочу помочь, а не поиздеваться, как вы, должно быть, подумали. Зная о неизбежности войны со США, мы приготовили большой жилой фонд и запасли продовольствие, чтобы было куда эвакуировать население из пострадавших районов. Планировалось, что таких переселенцев будет не меньше двадцати миллионов.

— А их оказалось меньше, — догадался француз. — И чего вы хотите? Неужели поделиться с нами продовольствием?

— В первом угадали, а во втором — нет, — улыбнулся Мурадов. — Мы не собираемся ничем с вами делиться, наоборот, я думаю, что вы поделитесь с нами беженцами. Скоро наступят холода, а у вас многие из них не устроены. Даже если улетят англичане, вам не пережить зиму без серьёзных потерь. Для этого недостаточно жилья, продовольствия и энергии. Не хватит даже лекарств лечить больных. Думаете, французы будут долго терпеть? К тому же от немцев в будущем получите большую пользу, а какая польза от таких неуживчивых и спесивых соседей, как поляки?

— А для чего они вам? — спросил Дайон.

— Они не любили русских без существенных оснований, а теперь такие основания появились, — объяснил Мурадов. — Через несколько лет их численность сократится вдвое, а выжившие вернутся на свои не сильно загрязнённые территории. Эта ненависть на много поколений. Мы были вынуждены поступить так, как поступили, но им бесполезно что-либо объяснять. Зачем нам такие соседи?

— И вы хотите привести таких врагов на свою землю? — не понял Дайон. — Я это сделал бы с единственной целью — понемногу всех истребить.

— Никто не собирается истреблять целый народ, — возразил русский. — Если вы их выгоните, многие сбегут на Украину и к вашим соседям или вернутся в Польшу. Но часть тех, в ком не так сильны страх и ненависть, уйдут к нам. Мы найдём им применение и запретим покидать место жительства. При длительной целенаправленной пропаганде можно изменить любого. Во всяком случае, их дети будут мало отличаться от русских.

— А число выживших и вернувшихся в Польшу сократится намного больше! — добавил Дайон. — Вряд ли поляки уживутся с украинцами, и эта свара тоже пойдёт вам на пользу!

— Вы бросили Украину, а мы не подобрали, — возразил Мурадов. — Для нас нет выгоды в страданиях её народа, но мы не собираемся вытягивать украинцев из того дерьма, в которое они влезли с вашей помощью. Не те у нас отношения, да и своих забот хватает.

— Одно дело отказать в помощи, когда её нечем оказывать, — сказал француз, — и совсем другое — выгнать вон. Это неприятно и приведёт к тому, что ненавидеть будут не только вас и американцев, но и нас. Вы на это рассчитываете?

— Вы окажетесь в хорошей компании. Вызовите ненависть поляков, но сэкономите продовольствие и лучше устроите оставшихся. Я даже готов вам помочь, но только лекарствами и тёплой одеждой. В конце концов, мы с вами не воевали.

— Господин президент! — вышел на связь Камю, оторвав Делару от воспоминаний. — Я говорил с министром иностранных дел. Господин Бершин подтвердил, что сделанное президентом предложение сохраняет силу.

Глава 16

— Что ты возишься! — прикрикнула Вера. — Быстрее давай картошку!

Проведённое судовым врачом обследование не выявило у Нины никакой заразы, поэтому она второй день отрабатывала свой проезд на камбузе. Здесь трудились три женщины, но и ей хватало работы. Чтобы три раза в день кормить экипаж "Александра Засядько", им нужно было работать не меньше десяти часов.

Нина поспешила поднести ей таз с резанной картошкой, которая тут же была вывалена в огромную кастрюлю.

— Перекур, девочки! — сказала Марья. — Второе у нас готово, суп скоро сварится, а с остальным управимся за полчаса. — Она сняла фартук и вышла из камбуза курить.

— Пусть она портит лёгкие, а мы пока поболтаем, — Вера села на лавку и позвала остальных: — Садитесь, в ногах правды нет. Нина, ты у нас человек новый, да ещё с интересной биографией, поэтому будешь нас развлекать.

— Нет в моей биографии ничего интересного, — отозвалась Нина, — да и не хочется мне об этом вспоминать. Сделала глупость, когда уехала в Турцию, а потом от меня уже ничего не зависело. В самом начале можно было попросить родню, чтобы прислали деньги, и уехать, но не сделала из-за стыда, а позже уже не дали бы. В Турции была хоть видимость самостоятельности, а когда попала в Аравию, не стало и её.

— И многим ты давала? — спросила Вера. — Не ломайся, интересно же!

— Я никому не давала, сами брали. Вы, девочки, просто не понимаете, что такое Восток.

— Неужели там всё так плохо? — участливо спросила Светлана.

— Кому как, — ответила Нина. — К своим женщинам относятся уважительно, а мы для них не люди. Восток — это свой мир, не хороший или плохой, а просто для нас совершенно чужой. У них своя жизнь, в которую не пустят неверных. Даже когда они сильно зависели от европейцев, было много ограничений, а сейчас вообще... В Турции или Египте это было не очень заметно, особенно на курортах, а в других странах не церемонились даже с мужчинами, что уже говорить о нас! Наши верующие чётко разделяют жизнь и религию, а арабы живут своим исламом.

— Приняла бы их веру.

— Думаете, это так просто? Если гяурка нарушает законы, какой с неё спрос! Вы сильно будете сердиться на собаку? Могут и побить, но если разозлить. С правоверной совсем другой спрос, а у меня не было ни денег, ни родни. Как вести нормальную жизнь?

— Поболтали? — спросила вошедшая Марья. — Давайте сварим компот, а потом с час отдохнём и займёмся ужином.

— У твоего брата есть девушка? — спросила Лена. — Он говорил, что занят.

Девочки пообедали и, как обычно в последние дни, вышли гулять в парк. Было солнечно и тепло и стих дувший с утра ветер, поэтому они решили посидеть на лавочке и выбрали ту, которую не затеняли деревья.

— Зря ты интересуешься братом, — ответила Вера. — У него любовь до гроба! Да и тебе только тринадцать, думаешь, он будет ждать, пока ты подрастёшь? Я по этой же причине не раскатываю губу на его соседа, хоть он и классный парень. Умный и красивый, только очень несчастный. А я ещё зря его побила!

— Почему зря? Он же хотел ударить твоего брата.

— Олег пять лет ходил на тэквондо и подолгу занимался дома. Знаешь, какие у него мышцы? Он сам потом сказал, что не защищался, потому что Иван всё равно не ударил бы. Ударила я, а он упал и ушиб ногу, да ещё порвал брату рубашку. А теперь при встрече отворачивается, хоть я и извинилась.

— Хватит болтать о парнях, лучше расскажи о вашем возвращении. Ты в прошлый раз закончила на том, что у вас угнали машину.

— Хорошо, что напомнила! — воскликнула Вера. — Знаешь, что сказал брат? Он вчера видел здесь и того мальчишку, которого мы забрали в Бельгии, и дочь угнавшего машину мерзавца! Он будет три года разгребать радиоактивные развалины, а её направили в наш дом. И теперь эти двое гуляют по парку, взявшись за руки! Нужно будет повидаться с Акселем и познакомиться с этой Никитиной. Я тогда её даже не рассмотрела. Она сказала Олегу, что поругалась с отцом и не отвечает на его звонки. И правильно делает! Остальное расскажу вечером, сейчас неохота. Давай лучше поговорим об убийстве президента!

— А о чём говорить? — не поняла Лена. — Мы же ничего не знаем, кроме того, что передали в выпуске.

— Это ты не знаешь, а я кое-что слышала!

— Где ты могла слышать? Всё время ходим вместе.

— Сегодня на лоджии. Под нами говорили две девчонки, которые подслушали разговор воспитательниц, а я подслушала их. Говорили об арестах, которые проводят военные. Мол, арестовывают и не дают связаться даже с семьёй. И таких много! Говорят, что арестовали даже председателя Думы Карцева!

— Я его тоже арестовала бы, — сказала Лена. — Когда упразднили пост премьера, Карцев стал вторым человеком в государстве. Если что-нибудь случится с президентом, он его заменяет до выборов. А какие сейчас могут быть выборы? Не удивлюсь, если он замешан в заговоре. В нашей Думе куплены почти все депутаты!

— А ведь точно! Мы изучали Конституцию, только я об этом не подумала. У него такая слащавая морда — точно заговорщик! Сейчас свяжусь с братом, может, он что-нибудь знает... Олег, мы тут обсуждали убийство президента... Хорошо, позвоню позже... Он сейчас слушает английскую станцию и попросил не мешать. Давай тоже послушаем, что передают англичане?

— Что передают англичане? — спросил Иван. — Сделай громче, чтобы мне не искать самому.

— Радуются, — ответил Олег. — По случаю убийства Мурадова у них объявлен национальный праздник. Вот французы удивили: нет никакой радости, наоборот, выразили соболезнование.

После вчерашнего разговора о смысле жизни Зверев уже несколько раз обращался к нему по разным вопросам. Убийство президента не оставило юношей равнодушными, и о нём тоже говорили после правительственного сообщения.

— После нападения на Соединенные Штаты, не имеющей прецедента по своей жестокости попытки уничтожить свободный мир цунами и ядерных бомбардировок стран Европы клика Мурадова развязала кровавый террор в собственной стране! — услышал Иван торжественный голос на английском. — Уничтожают самых богатых и влиятельных предпринимателей и финансистов — элиту российского бизнеса. Наверняка это очередной передел собственности, который обогатит сторонников убитого президента. Пострадали и видные деятели оппозиции, и правозащитники! Кровь на руках...

— Я думаю, хватит, — выключив комм, сказал Олег. — Они ничего толком не знают, только слухи, которые могли передать из посольства.