Военным пришлось выставить охрану у башни, поскольку дверь собственными силами не представлялось возможности восстановить. Требовался сварщик или как минимум слесарь, ибо восстановительные работы предстояло производить по металлу.
А тут ещё жильцы четырёх домов при наличии одного внутреннего двора обступили бродяг, требуя дать им возможность накормить собственные семьи. Не пропускали к подъезду бродяг, устроив что-то сродни стихийного митинга, явившегося массовым столпотворением.
Артур на раз уяснил: придётся делиться, иначе люди всё одно растащат припасы при этом ценой собственных жизней, либо тех, кто был оставлен коалицией охранять их.
Прихватив с собой всё, что можно было унести, остальное охотники отдали на откуп толпе. Военным в охранении было приказано составить списки жильцов и подать Артуру. По ним он и намеревался раздать всю еду. А пока что дозволил исключительно выдачу НЗ в виде одного пакета макарон или крупы в одни руки.
Но люди даже за это были благодарны ему, хотя не все — те, кто привык к сладкой жизни, предлагали деньги — большие. А готовы расплатиться драгоценными украшениями за мясную продукцию.
— Её получат исключительно женщины и дети! Мужики сами должны будут добывать её себе!
— Как и чем?
— С оружием в руках, охотясь на... местную фауну! — заключил Артур, намекнув: подумает, как поутру организовать первый вольный отряд в пределах "Пентагона". Желающих нашлось немало, о чём они тут же заявили многоголосым ором. — Спокойствие! Главное спокойствие! Прорвёмся! Поэтому не стоит нарываться раньше времени на неприятности!
Жильцы домов верили Артуру на слово, зная: он не станет разбрасываться ими просто так. Раз дал — сдержит. Непременно.
— Возвернулись... — не верила старуха, обнимая старика.
— Чё, можа похоронила загодя?
— Пень старый...
— Вот и я про то, баба: присмотрела мне каку замену?
— Тьфу, ты, леший! — получил Егорыч от старухи по плеши.
Алиса позавидовала им.
— Ты идёшь или как? — окликнул её Артур.
— Ребёнку необходима тишина... — потребовала новая хранительница очага выделить ей с ним свободную комнату.
— Хм, сразу чувствуется — хозяйка! — ухмыльнулся Сидр.
Третьим напарником им выступил Самылин. И уже по заведённой традиции они собрались на шкуре твари — той, которую убили в своём мире, а нынче здесь не являлась какой-то экзотической диковинкой.
— За Петрова! Чтоб не прошло и дня, как он снова сидел здесь рядом с нами и... — запнулся Артур.
— Также обескуражил нас аналогичным заявлением, как сам, Ваня, признавшись в любви Алисе...
— Мальчики... — стреножила их...
— Алёнка... — совсем позабыли они про неё.
— А где...
— Петя?
— Да, Василий...
Его им самим не хватало для весёлой компании. Пить сразу перехотелось — всем вместе. Охотники разбрелись, прихватив каждый с собой по бутылке горячительного напитка.
— Что я могу сказать... — остался Артур один на один с девицей. — Плох он...
— Неужели... — оступилась Алёна, и если бы не Артур, растянулась на полу без чувств, а так угодила к нему на руки.
— Вижу: я не вовремя... — ахнула дверью Алиса от ревности, и закрылась с младенцем в иной комнате от Артура.
— Мужики... — закричал он. — Помогите!
Новость озадачила их.
— Так ты с кем?!
Он стоял перед ними с Алёной на руках.
— Долгая история! И всё не так, как подумали! Просто ей плохо стало, а тут Алиса вошла, и... Бабы они! Что с них взять!
Проявив мужскую солидарность, подельники приняли на веру каждое слово Артура, поскольку раньше он никогда не лгал, вот и теперь не собирался. Его намерения в отношении Алисы были самыми серьёзными.
— Выручайте, братцы!
— Чем? Когда ничем помочь не можем? И там где двое — третьему делать нечего! Иначе это уже не семья, а любовный треугольник!
В такт всхлипываниям Алисы захныкал ребёнок. Девчонка зарыдала на пару с грудничком, прижимая его к груди.
Артур тем временем стоял у закрытой двери, пытаясь вразумить Алису.
— Слышь, старуха, — озадачил Егорыч свою жену.
— Пока да — не оглохла! Чё надо?
— Твоя помощь...
— В чём?
— В любви...
У старухи глаза на лоб полезли.
— Ты чё, старый, с дуба рухнул? А ну кажи, чё там у вас произошло на охоте?
— Девчонку нашли, а затем ребёнка. В них обоих Артур и влюбился! Даже семьёй давеча назвал — своей...
— Не поняла я тебя, дурака старого?
— Поссорились они вроде как...
— Уже? Так быстро?
— Дурное дело — нехитрое! А молодое! Это ж мы с тобой ругаемся, всё равно, что любовью занимаемся!
— Вот я тя, хрыча... — погрозила кулаком старуха.
— И я тя за это тожа того...
— Чего?!
— Люблю...
— Самого побью!
— Опосля, как подсобишь Артуру. Угу?
Он был им как сын.
— Чёрт лысый! — сдалась старуха. — Уболтал таки...
Алиса порядком просидела в закрытой комнате, прежде чем услышала: к ней за дверь пытается пробиться старуха.
— Слышь, внучка, чё скажу-то...
— Ну...
— Дверь открой-то...
— Артура не пущу!
— Да я сама ему ещё устрою! Открой, а? Дай на чадо глянуть! Подскажу чё делать надо. Тяжко, поди, самой вот так сразу заниматься им?
Алиса уступила. Старуха умела уговаривать.
— Ой-ёй... — взглянула она на младенца. Вслед за ней в комнату проникла кошка, являясь полноправным членом семьи Егорыча, и повела себя странным образом — ощетинилась и зафырчала. Вдруг стала сама не своя. — Ты чего это, Мурка?
Да кошку не унять.
— Брысь... — поспешно избавилась старуха от питомицы, поясняя Алисе. — Обычно она миролюбиво относится к малышам! И такой сама её впервые вижу!
— С ребёнком всё в порядке... — предупредила Алиса: он не инфицирован тварями. Она уже осматривала его.
— А я чё — супротив что ли...
Распеленав лохмотья, старуха взглянула на младенца. Тот продолжал капризничать. Ему не нравилось, что кто-то раздел его догола и теперь крутит в руках.
Старуха убедилась лишний раз: малыш не имеет никаких ран, которые бы заставляли его чувствовать себя некомфортно.
— Вообще-то я по специальности врач — не педиатр, но... солдатиков лечить в полевых условиях доводилось ни раз. Кстати, чем кормила малыша и когда? — признала старуха в младенце мальчонку. С чем можно было поздравить Артура. Петров так бы и поступил, сказав ему: "Мужик! Теперь ты настоящий отец!"
— Как он там? — не находил себе места Артур, разрываясь на части. С одной стороны ему хотелось быть рядом с ним, а с иной — прикипел душой и сердцем к Алисе. И здесь он был нужнее им — от него больше толку, чем там, в лазарете врачам, где будет лишь мозолить глаза.
— Я сам проведаю его, — заверил Сидр. — Положись на меня! И перестань волноваться, а то так недолго спиться...
Сидоров явился к нему с бутылкой и почти осушил за исключением пары капель, что плескались на дне при встряске.
Им всем требовался хороший отдых — сон и еда. Женщины расстарались, накормив защитников, а те всё равно напились, хотя и бутылки прибрали к рукам, да охотники дома — имелись заначки.
— Ну, успокоилась? — желала старуха продолжить начатый разговор с девчонкой. — Давай знакомиться что ли...
— Алиса... — сказала гостья успокоившись.
— А я — Маруся... Как жить дальше думаешь, Алиска?
Девчонка пожала плечами.
— Не знаю — не думала пока...
— А пора бы уже — дитё на руках! Куда вы с ним? Оставайтесь пока у нас! Только не подумай: я защищаю Артура. Хотя скажу как женщина женщине, даже больше — открою тайну: золотой мужик, но, как и любой — со своими тараканами в голове! Так что учти, девка: долго один он не останется! А по нынешним временам и подавно! За него ещё бабы передерутся! И привыкай, иначе изведёшься от ревности! Сгоришь...
Алиса закраснелась. По щекам разошёлся румянец, а затем обагрился — лицо покрылось пятнами.
— Ты слушай и вникай, что я скажу тебе, а пожила порядком. Чего бы ты ни думала, а плохого про него — он мужик хоть куда! Такой защитник вам с мальцом и нужен! Кстати, как решила назвать? Не думала ещё?
— Да как-то не до того было, — подтвердила Алиса догадку Маруси. — И нашли вблизи города. Он недавно с нами — с сегодняшнего дня!
— М-да, а со стороны и не скажешь, словно вы с ним одно целое — семья! Вот только не дело бабе с дитём на руках обходиться без мужика! Хотя чего я и кому? Те сколько годков стукнуло?
— Сколько ни есть — все мои!
— Понятно. Сама ещё горькое дитя! Да это ничего — наши бабы и в шестнадцать лет рожают! А замуж выходят испокон веку много раньше! Так что не ты первая, не ты последняя! Кстати, скажи: чё сама думаешь относительно Артура?
— Кобель!
— Нас они также сравнивают с суками — и чё? Всё одно не могут прожить без нас, а мы, бабы, без них — кобелей! Думаешь, у нас с Егорычем всё было гладко? Любить ещё уметь надо, а безгранично! И прощать всё, что нам кажется изменой!
— Да кто он мне, чтобы я ревновала его? Мы с ним только раз всего поцеловались, да и то думали тогда: обоим край...
— О-о-о... — затянула старуха многозначительно. — Попала, девка! Нет, самое время обзавестись мужиком — настоящим, а не таким как один охламон...
Старуха пугнула студента, прибившегося к ним, и сейчас подглядывающего в дверной замок.
Догадку старухи подтверждала Мурка, спалив его с потрохами — тёрлась, мурлыча от удовольствия, требуя, чтобы и он обратил на неё внимание — погладил. Да вместо этого отшвырнул в сторону ногой.
— Мяуууу...
— Чудно ты говоришь, Маруся, — разговаривала Алиса со старухой как с ровней — та сама задала такую планку. — Мужика завести! Чай не скотина...
— Ну, рассмешила! А насмешила... — прыснула старуха. — Хотя с другой стороны также легко приручаются — стоит один раз погладить по головке и накормить, потом не отстанут! Как в той пословице: "Мы в ответе за тех, кого приручили!"
У Алисы впервые за долгий разговор с Марусей на лице проступила улыбка. Уже что-то. Старуха знала своё дело, вводя в уши девчонки то, что самой было очевидно без того — из Артура с Алисой при наличии младенца на руках выйдет семейная пара на загляденье. Артур мужчина видный — и жизненный опыт велик. С головой и руками. А Алиса — красавица, к тому же неиспорченная жизнью в городе. Наивная по-детски и такая же открытая. Притягивала к себе всеобщее внимание мужской половины. И такая девушка как она — большая редкость в прежнем мире, а нынешнем подавно. Плюс делом доказала — боевая. Лучше подругу Артуру не найти, а до сих пор не удавалось. И вот он — подарок судьбы, как лучик света в грешном мире — снизошёл на него. А пора бы уже и самому до неё.
Закончив беседу с Алисой, старуха подалась к Егорычу со спокойной душой, неожиданно натолкнулась за дверью вместо студента на Артура. Тот спал, свернувшись калачиком, прижимая к груди кошку.
— Иди-ка, глянь, чё покажу... — поманила Маруся к себе девчонку. — Моя Мурка и близко к себе не подпустит плохого человека! Чувствует его за версту! А тут... сама удивляюсь, а ей поражаюсь...
Могла и не говорить — Алиса сама с хутора. И знала об этом не понаслышке. Любое животное обладает шестым чувством.
Ещё раз улыбнулась. Миссия Маруси была выполнена. Старуха с преисполненным чувством долга вернулась к старику.
— Етить яво... — всплеснула она руками, хлопнув себя по бёдрам. — Во где порося! Стоит оставить одного и тут же найдёт себе грязь!
— Хрё хря... — хрюкнул Егорыч, приоткрыв веки одного глаза, да и то пальцами руки, послужившей разделительной преградой со столом.
— Я, значит, стараюсь для него, а он... Одно слово — мужик! Права была Алиска: вы недостойны нас!
— Те чё плохо, старая?
— Да спи уж, порося!
* * *
Два часа пролетели как один миг — для майора, но не полковника. Тот извёлся, пока дождался у себя в кабинете помощника.
— Садись... — усадил он его на диван. — Рассказывай! И желательно обо всём подробно!
— Группа разведки была обнаружена нами на второй день поисков...
— Почему решили продолжать поиски до наступления ночи? — требовалось необходимое пояснение полковнику.
— Заблудились...
— В пустоши?!
— Да... с вами прервалась всякая связь километрах в десяти-двадцати от города. Пустошь не просто пустынный край. В ней много необычного — и чего именно, так сразу навскидку не определишь. Но чувство такое: попадаешь в иной мир! Словами и не передать — это совершенно другое измерение!
— Лады. Оставим пока научную фантастику. Дальше по существу!
Бессмертный рассказал про хутор, а чуть ранее упомянул про колодец и опыты Егорыча с чёрной водой и землёй при наличии растительности с корнями-колючками.
— Уже сами изучаем гербарий флоры с пустоши — взяли исходные образцы на окраине, — уведомил шеф подчинённого.
— И каковы результаты?
— Пока что таковы: флора пустоши довольно быстро вытесняет привычную для нас на восприятие растительность! И не только флора, но и фауна!
О ней подробнее и повествовал далее майор, рассказывая без утайки все случаи столкновения в пустоши. После чего перешёл к противостоянию с ночными порождениями, а затем добрался и до момента убийства девицей омоновца — инфицированного и...
— Мутант? — отказывался поверить в случившееся происшествие полковник. — Ничего не путаешь? Может это просто воздействие яда на ЦНС?
— Хм, если бы, то сейчас девчонка сидела б в карцере, а не дома под защитой у охотников! — уведомил майор: и не думает прикрывать её, как и скрывать что-либо, чего пришлось пережить им в пустоши.
— Но почему они выжили, а все иные люди в отряде погибли? И что с колонной разведки?
Настал черёд поговорить не только про разведчиков, но и экипаж вертолёта. По мере приближения рассказа к столкновению со столпотворением тварей, шеф побледнел. Пришлось поверить во всё, что ему сообщил майор: они в чужом мире. И ждать помощи извне больше не приходится. А тут ещё эта напасть — твари повадились осаждать окраинные районы города.
— М-да уж... долго не продержаться! Неделю прожить — и можно ставить плюсик крестиком!
Он призадумался над извечным вопросом русского человека: как быть и жить дальше? А страсти прямо как по Шекспиру: быть или не быть?
— Что сам думаешь, майор, относительно всего, чему стал невольным свидетелем?
— Необходимо создать охранно-заградительный периметр на протяжении границ города...
— Времени мало! Надо решить, какие районы города сохранить, а какие забросить, но это не значит: уничтожить! Просто со временем вывезти оттуда всё, что нам необходимо — материал...
— А людей? — не услышал ни слова про них Константин.
— Самом собой... И разумеется... Куда ж без них! Другое дело: как прокормить? И все не согласятся покинуть насиженные места! Должен понимать, майор! И то: мы все обречены на вымирание, а быстрое или мучительное — покажет время! У нас тут тоже не всё в порядке — то и дело возникают беспорядки. До голодных бунтов дело не доходило, но поселенцы на выселках оживились, и те, кто раньше также не отличался спокойным характером. Тут такое начинает твориться! Когда сам говоришь: угроза пустоши — её зловещие порождения! Без жертв и потерь никуда! Хотя то, что придётся сделать, будет выглядеть как геноцид! Иначе никому не выжить! На базе у военных в лучшем случае поместиться около 10 тысяч гражданских лиц. А это десятая часть тех, кому повезёт! Иным придётся бороться за жизнь в одиночку!
