Амазонка выручила его. И больше ничего существенного не произошло. Тварь полетела вниз с головокружительной высоты, свалившись в паре десятков шагов от Олега.
— Все сюда... — последовала от него очередной приказ к юнитам собственной команды. — Вот это и есть "плевок"!
Взглянув на то, что собой представлял низший харк, а голова — одна сплошная и незаживающая рана, как распустившийся кровавый цветок — "зелёным" захотелось плеваться и блеваться. Кто-то всё-таки не выдержал и исторг всё, что помещалось у него в желудке. Нутро вывернуло на изнанку.
— В следующий раз пристрелю, аки "плевка"... — пригрозил Олег, не поясняя причины. А была не той, как думали необстрелянные новички. Блевотина — первый признак того, что твой напарник превращается в мутанта. И Олег уже понемногу начинал разбираться во всём этом, правда, пока сам лично не сталкивался, но дошёл своим умом, почему чуть ранее из-за этого на них наезжали "синяки". — Не задерживаться, мы задерживаем продвижение колонны...
Не зря суетился, с ним на связь снова вышел сепаратист.
— Говорит, Маньяк! Что у тя там, бойцыца, а стряслось?
— Да так — ничего особенного. Одинокий плевок...
— Разведчик или...
— Ща разберёмся...
— А с ним?
— Уже и покончили...
— Сам прикончил или...
— Помогли...
— Понял! Не тормози — гони... этих тварей!..
Перевести дух Олегу не посчастливилось, а соответственно и бывалым сотоварищам, коих побеспокоил тем же образом, каким чуть ранее его Матрёхин, высказав им всё, что думает по их поводу, обозвав одним ёмким словом...
— Дезертиры!..
Спорить с ним они не стали, но зато он хотя бы выяснил истинное положение дел. Они не успели занять господствующие высоты. В их случае это вообще нереально с тем "балластом", который тащился за каждым из них, а также без соответствующей горной экипировки и техники. Лишь визуально контролировали их, а толком ничего — даже воздушное пространство, не говоря про ущелье.
По последним данным, Олег быстро уяснил: оба боевых друга отстали от него и на довольно приличное расстояние, притом при всём, что ущелье петляло, как серпантин и впрямь напоминая лабиринт.
Очередной напастью явилось раздвоенность туннелей в ущелье. Два хода — это уже слишком. Какой выбрать, чтобы не вляпаться в тупик, иначе его ждёт разочарование, как и подопечных. Но больше всего не хотелось огорчать маньяка — сепаратист дал шанс и грех не воспользоваться им — можно надолго остаться "зелёным". Но делить силы отряда не хотелось.
Дилемма и ещё та, а настоящая проблема. Помогли диверсантки. Одна из них вышла с ним на связь.
— Это Карма! Выбирай любой ход, иной за нами! Двинули...
— Тогда поступим, как привыкли: мальчики — налево, а девочки — направо! И мы — мужики, а не вы! Хотя лично против вас не имею ничего против! Я это к тому, чтобы не запутались...
Олег углубился в левый проход, поведя отряд за собой, а вот направление со стороны правого оказалось открыто. Им и воспользовались в должной мере твари, обрушившись кодлой на "зелёных".
Уловив панические крики подопечных, Олег с опозданием осознал, какую непростительную ошибку допустил, поскольку обозначать себя злобным рычанием харки не спешили, стараясь разбить надвое его отряд. Да амазонки... и первыми вступили в бой с "плевками", заставляя огрызнуться, как следует чудовищные порождения спутника, и силами юнитов открыть ответный огонь.
— Не стрелять! Это приказ! Отставить! Все назад! — кинулся Олег на выручку к диверсанткам оказавшимся меж двух огней. С одной стороны на них валили стеной твари, а с иной открыли шквальный огонь его собственные юниты. — С дороги! Расступись! Кому говорю — разойдись!
Разошёлся сам, сбивая по ходу движения с ног ударами локтей и приклада "Молота" зелень. Благо орудовал без резака. Иначе жертв в том случае не избежать, а в любом.
Харки прорвались. Сдержать озверевших тварей парой "Гарпунов" амазонки были не в силах, а применить более мощные заряды не могли из-за близости отряда юнитов и нависающих над ними практически отвесных склонов ущелья.
— Да чё у тя там опять такое, олигофрен... — отбился голос у Олега в переговорном устройстве, принадлежа маньяку.
— Хотел бы я знать! На харков напоролись! Их слишком много! Нам конец! Это пи...
— Олигофрен!
— Рок... — вклинился Санёк. — Держись, дружище! Ща подмогнём с Клином! Мы уже видим: где ты и тех, кто валит на вас!..
Стрельба в ущелье только усилилась. Избежать обвала не удалось. Последовал камнепад. Отряд Олега оказался погребён под ним.
— Назад! Все назад! — орал маньяк в "матюгальник" на всё ущелье.
Санёк с Клином успешно отвели свои отряды избежав ненужных потерь, исключение в боеприпасах — ополовинили их, а вот Олег до сих пор не объявился.
— Олигофрен, ты слышишь меня!? Это Маньяк! Ответь мне, в противном случае я начну сравнивать с землёй ущелье, превращая в могильный курган для "плевков"! Не молчи, скажи что-нибудь ни того! Хотя бы звук издай какой, ежели не можешь говорить! Подай любой сигнал — мы услышим! Ты слышишь? Олигофрен...
Тщетно — все потуги сепаратиста докричаться до юнита-2-5-7 не привели к желанному результату. К тому времени, как с гор спустились отряды двух иных "бойцыц", он уже развернул колонну лёгкой бронетехники в цепь, и ему оставалось лишь отдать приказ для начала обстрела.
Чуть промедлишь, чем обычно. Всё-таки изменился. Его реакция оказалась заторможенной в виду длительного нахождения в "цинке" криогенной установки, не уступающей морозильнику. Одно слово — отморозок. Всё же отдал с заминкой во времени долгожданный приказ "красным".
Самопроизвольная батарея грохнула, накрывая вход в ущелье волной разрывов, усугубляя и без того незавидное положение отряда погребённого под завалом.
Санёк с Клином держались рядом, взирая на то, как рушились непокорённые ими вершины, разлетаясь под мощными взрывами орудий картботов. При виде сего зрелища у них возникли нехорошие мысли: какие же должны быть настоящие осадные механизмы, используемые исключительно на планетах, поскольку спутник — примени кто здесь — по их домыслам мог расколоться, разлетевшись в космическом пространстве на астероиды?
— Эх, Рок... — выдохнул натужно Санёк. — Ты был отличным другом...
— А я?!.. — заклинило Клина.
Отвечать ему напарник ничего не стал, хотя и подмывало сказать какую-нибудь гадость. Но также понимал: потеряй и его останется совершенно один... на один с маньяком-сепаратистом. Вот кому хоть бы хны. Он разом потерял полсотни юнитов, а не прореагировал никоим образом. Напротив — ещё добил тех, кто мог уцелеть там. Как казалось Саньку.
— Я его когда-нибудь пристрелю... собственноручно, а рано или поздно!
— Положись на меня, друг, я те непременно помогу, — заверил Клин.
— Хм, блин, напарник... а из тя — хуже и придумать нельзя, а лучшего и не сыскать!
Клина вновь заклинило от фразы Санька. На то и был у него расчёт, чтобы тут же выкинул из головы то, что услышал от него чуть ранее. Иначе самому не сносить её, прознай маньяк из-за него.
Матрёхин продолжал лютовать. То ему не нравилось, как ведётся интенсивность стрельбы "красными", то не по тем квадратам бьют, а совершенно иным координатам — капризничал точно девушка в истерике.
Юниты сходили с ума при виде того, что также видели и осознавали "бывалые". Они сами могли оказаться на месте отряда разведки под командованием одного из них и их разносили бы сейчас с аналогичным успехом.
Ещё один такой инцидент и дезертируют в большом количестве.
Осознав истинное положение дел, Матрёхин пригрозил "зелени" передавить их без единого выстрела вместе с "красными" той бронетехникой, которой обладали, продолжая бить по ущелью, стремясь завалить, чтобы получился прямой проход.
Не дожидаясь, когда осядет взвесь поднятой горных пород в небо спутника, маньяк приказал двигать прямиком к месту их новой дислокации. Разочаровавшись в парочке бывалых юнитов, он больше не стал прибегать к их услугам, а наказал в наказание прикрывать колонну техники с тыла. Но ни Клин, ни Санёк не огорчились, а напротив порадовались в некоторой мере. У них появлялся шанс чуть подольше задержаться на месте обстрела и поискать друга.
Тот по-прежнему не отвечал на все их запросы. Что с ним, а могло случиться — не хотелось думать. Просто верить: жив и только. А иначе и быть не могло. Они столько уже пережили с ним за столь короткий промежуток времени, а и тварей, даже иных таких же засранцев, коими являлись сами поныне, но стреляными. Однако после прохода техники искать пропавший без вести отряд Олега вместе с ним было бы настоящим безумством. Даже навскидку не определишь, где приблизительно они погребены. Завалов в округе столько, что и силами контингента команды "красных" не разобрать.
Тут как минимум нужны "КСМ" и той же численностью. Один такой "колонист" давно стремился сюда против собственной воли. Но уж такова была его незавидна участь, а судьба и злодейка — сыграла с ним злую шутку.
Он рухнул на разрушенный склон одной из скал в разбуренном ущелье, получая многочисленные вмятины на "цинке" отражающиеся увечьями на его организме — скатился вниз.
— Отвались мои импланты-ы-ы... — выдохнул на последнем издыхании "колонист", испустив остатки воздуха из резервного баллона. Не умер, и подыхать не помышлял. Все его мысли с помыслами были обращены на то: куда же угодил и как круто. Осмотрелся, не отрываясь конечностями от твёрдой поверхности спутника. Сканирование ландшафта местности выявило некие нехарактерные изменения. Поверхность спутника подверглась разительным переменам под воздействием огненной стихии. Камень повсюду раздроблен и расплавлен. Вывод напрашивался сам собой: здесь ещё совсем недавно проистекал ожесточённый бой десантников с харками. И работали они по квадратам, расстреливая их на приличной дистанции.
Местами до сих пор струился сизый дым, а и "жарким" попахивало. Знать "колонист" не ошибся. Его приборы кое-как функционировали. И если ему и дальше будет чертовки везти, то сумеет выжить в этом жалком мире, а из ума или иным образом — не заморачивался. Не такого ещё поведал на своём веку. Проверил функциональное состояние имплантов. Не все конечности отвалились, а и те, что остались при нём, функционировали с большими проблемами и перебоями.
Кое-как подлатав себя — свой панцирь-цинк — Прощелыга занялся сбором материала. Привычная в таких случаях для него работёнка, но осознание того, что нынче работает исключительно на себя, придала ему сил и уверенности: он на правильном пути.
Отреагировав на запах "жаркого", он принялся разбирать завал, отваливая одну каменную глыбу за другой, не обращая внимания на небольшие неисправности. И в тех случаях, когда не мог сдвинуть с места какую-нибудь глыбу, пускал в ход бур, разбивая на более мелкие камни, а затем щупами выбрасывал их из образовавшегося углубления — углубился и прилично, не забывая обустраивать спиралевидный подъём по всему склону шурфа.
Запах еды манил его — не робот, а человек, закованный в железо, и ему требуется не топливо, а пища в качестве него. И нынче ему всё равно, что или кто попадётся — харк или сородич в доспехах юнита, бойца или воина. Главное насытиться, произведя необходимый запас провизии. А рассчитывал найти и прочие ценности для латания собственного панциря. Иначе попадись какой харк — вытрясет из него душу, а доберётся до его собственной плоти.
До чего и кого добрался кто — "колонист" до одного из юнитов.
— Хм... — сморщился он при виде "зелёного". — Ботва...
Перспектива заделаться "вегетарианцем" не прельщала его, и он решил ещё немного покопаться, поскольку не спешил употреблять сырое мясо человека. Если где-то здесь по соседству под завалом находится тварь, то он её "поджарил".
Но толку и все его усилия ни к чему путному не привели. Пришлось довольствоваться единственной находкой.
— Извини, брат, если чё не так, но сам должен понимать... твою, а не обижаться на меня — я кушать хочу так, что... пора бы пожрать... тебя!
Соврав щупом-имплантом шлем с юнита, Прощелыга не обнаружил головы. Да и раны видно не было. Похоже, что его вбило сверху камнем. Пришлось применить бур, пробуривая отверстие в районе груди, а затем расширить раздвижным механизмом щупа в стороны.
— Ку-ку... — обрадовался "колонист". — Вот ты где, засранец! Ишь куда провалился! А я тебя ищу... Стучу-стучу, а мне никто не открывает...
Стал перебирать те органы в уме, которые употребит в первую очередь — нос и уши сойдут на холодец. Тут же вцепился в них, выдернув голову юнита из панциря наружу.
Тот неожиданно застонал от боли.
— Нет, что угодно, только не это! — осмотрелся подозрительно по сторонам "колонист": не подглядывает кто за ним. Вроде бы никого — даже тварей невидно. Знать делиться своей находкой точно ни с кем не придётся, а и за преступление некому застукать его.
Снова протянул щуп-имплант к голове, сомкнув на уровне шеи и... рвануть на себя не успел. А что — конечность, отвалившись на поверхность к шарнирам "чайника".
— Не понял шутки юмора!? — озабоченно воскликнул "КСМ". Имплант не сам отвалился, ему его кто-то отстрелил со снайперской точностью из винтовки крупного калибра.
Ощетинился вращающимся буром и... от него рикошетила "стрела". А затем...
Затем у него на "цинке" красной точкой отразился прицел в инфракрасном диапазоне излучения. Некто, а кто — больше не сомневался "колонист" — целится в него из "Гарпуна".
Оставаться на месте не стал, это всё равно бы ничего не изменило — расстановки сил, но далеко не укатил, пыхнув точно "чайник" и завалился, пуская дым из-под отстреленных шарниров.
Один такой с грохотом покатился в направлении юнита, и там возникла...
— Диверсантка... — изумился КСМ.
Почему она вдруг открылась перед ним, а не испугалась и присутствия тварей, кои могли также хорониться поблизости, понимая: есть, чем поживиться — стоит лишь покопаться, как следует в завале, под которым погребены тела тех, кто столкнулся здесь с ними. А пример вот он — на лицо...
Амазонка взглянула юниту в него и... провела рукой. Блеска клинка "колонист" не заметил. И почему она не перехватила ему глотку? Ведь нисколько не сомневался: она — ликвидатор. Научился распознавать маркировку на спецах, когда те охотились на него, как сепаратиста в прежние времена.
Вместо этого от амазонки последовал укол стимулятором. Юнит ожил.
— Ты... — выдал он так, словно знал, с кем столкнулся, и также: эта встреча ничем плохим ему не грозит. За то невольному свидетелю...
Амазонка в одно мгновение переместилась к "колонисту". Тот попытался прикинуться "чайником". Не вышло, она снова побеспокоила его и на этот раз ударом резака под "цинк". Не исхудай в последнее время Прощелыга, простился бы с жизнью, а так по обыкновению претворился мёртвым, закатив глаза на очередном "последнем" издыхании, реагируя в дальнейшем на всё происходящее по соседству с собой на слух.
Странное, а неслыханное и невиданное дело, чтобы амазонка озаботилось судьбой какого-то зелёного десантника. Да ещё юнита! Финита ля комедия...
