В таком виде я выгляжу и впрямь хлипким. Если молодые призраки знают своего командира как хорошего бойца, их невольное сочувствие мне обеспечено. Что значит — обеспечена ментальная поддержка. Как? Очень просто. Когда зритель наблюдает за боем (да и за другим каким соревнованием), он невольно болеет за того, кого выбрал. Раскачивается, дёргается — в ритм движению, которое видит. И тем ментально поддерживает выбранного спортсмена, сам того не подозревая.

Опустив голову, я мягко улыбнулся. Как Бертон. Улыбка настроила меня на летящее состояние. И до сих-то пор я отчётливо чувствовал потоки ментала, но теперь буквально купался в них. Моё тело будто пронизали тончайшие нити, позволяющие ощущать пространство во всех его изменениях... Улыбка скользнула с расслабившихся губ. Подбородок медленно поднялся. Я настроен, как лучший инструмент в мире. Я звучу как пространство, а пространство звучит во мне

Сим-вормы звучали во мне мощным разъярённым потоком, несущимся за наживкой, которую я подсунул как фантом. Морковка — перед носом осла.

Нерешительный, подбадривающий отклик молодых призраков из команды Бертона. Они прятали сочувствие, но уже были — за меня.

Тёплая волна от наших ребят: эти готовы чуть что — поделиться менталом.

Капитан подошёл, молодецки тряхнул плечами — и замер, вглядываясь в меня.

— Ты... Сумасшедший...

— Видящий? — спросил я.

И довольно сильный. Понятно это теперь, когда он дрогнул и не смог поддерживать личное информационное поле закрытым. А дрогнул он, когда рассмотрел бушующие вокруг меня ментальные потоки, переплетённые так, что не разглядишь моего собственного поля. На что он, кажется, рассчитывал ранее. Как когда-то и Карл думал в драке предугадывать мои движения... А вот фиг вам... Я усмехнулся.

Карл будто услышал. Метнул взгляд на меня — и на Бертона. На меня — насторожённый. Своими размышлениями вслух я почти выдал себя. Хотя ребята уже и так знают, что я потихоньку, обрывками "вспоминаю". Поэтому они не столько присматриваются к моему энергополю, которое представляет собой бурлящий омут с противоречивой информацией, сколько прислушиваются, стараясь уловить в словах Бриса-младшего привычные им особенности Бриса-старшего.

Дрогнуло внимание и со стороны молодых призраков. Ну, с этими-то понятно. Сначала насмешил с носками, теперь — вызываю жалость, встав против капитана, которого они явно побаиваются. Причин несколько: я молод — почти их ровесник, вторая — собираюсь выступить против капитана — в их глазах непобедимого. И вся эта жалость — хотя я только что, на их глазах, положил Бертона на лопатки.

Итак, мы вдвоём. Площадка для ринга тесновата.

— Ну что? Начнём?

— А стоит? — недовольно спросил Бертон.

Его недовольство явно вызвано тем, что он не может по ментальным подсказкам предугадать действия противника. А я смотрел на него и думал: неужели капитан до такой степени увлечён подготовкой к драке, что не замечает очевидного? Что, по сути, он присоединился к нам в драпе от сим-вормов и поневоле должен вот-вот вступить с ними в схватку? А он почему-то об этом и не думает! Или это равнодушие бойца-фаталиста, уже привыкшего к столкновению с тварями и привычного к любым условиям, в которых приходится драться?

Только я собрался спросить его об этом, как он начал.

И как начал...

Отсек исчез. Мы остались в странном помещении, больше похожем на громадное яйцо изнутри. Подвижные стены летели вокруг нас с невероятной скоростью. Капитан стоял на одном его конце, отстранённо глядя на меня и держа ладони пальцами вперёд — на уровне солнечного сплетения.

Хм... Это я-то старался его удивить?

Вниз из ладоней Бертона вспыхнул белый луч — и так и остался, оформленный в виде клинка, а вверх выросла рукоять. Меч гудел от спрессованной в нём энергии. Ещё секунды спустя капитан держал оружие двумя руками за длинную рукоять. Пара движений мечом — и сразу стало понятно, что человек знает, как драться этим старинным, пусть из "современного" материала оружием.

Я — не знаю. Но капитана всё равно ожидает сюрприз.

Бертон еле заметно ухмыльнулся.

Несколько секунд сосредоточенности. Я развёл руки в стороны и сжал кулаки. Пики, которыми мы пользовались ещё в первой схватке, только чуть утолщённые, выскочили из кулаков. Чем-чем, а в сочетании с приёмами единоборства этим оружием я владею неплохо. Что и продемонстрировал, одновременно крутанув обе пики вокруг кистей и снова подхватив их.

Капитан перестал ухмыляться.

Внезапно легко бросился вперёд, двумя руками раскручивая меч, который поблизости оказался чудовищно огромным, а уж мелькал так, словно капитан держал в руках не тяжёлое и неуклюжее в определённой степени оружие, а тонкий прутик.

Но и я уже успокоился и перешёл в состояние нейтрала. Бьющий по глазам ослепительный меч точно был рассчитан не только на контактный бой с противником, но и на психическое давление. Я отключил все попытки думать — и в последнюю секунду блокировал обеими пиками удар капитана. Меч неотвратимо рушился сверху, и мелькнуло раз опасение, что Бертон воспользуется мечом не только как материальным оружием. Но нет. Меч наткнулся на блок, и капитан мгновенно отпрянул вместе с оружием. Я же раскрутил пики и устроил такую вертушку обеими, что Бертон лишь раз озадаченно попробовал пробить "мельницу".

Убедившись, что он понял бесполезность всех попыток пробить "пиковый" приём, я, не переставая вращать оружие, пошёл на него.

Я не успел отреагировать. Среагировали руки, закрыв пространство сверху сверкающими воронками. Летевший оттуда меч беззвучно растворился в мелькании пик. Еле успел переключиться на Бертона, который, воспользовавшись моим переходом на слежение сверху, стремительно сбацал себе ещё один меч и кинулся в атаку.

Если он решил, что я собираюсь только защищаться, то просчитался. Стороной я помнил, что времени до Мёртвого леса маловато. Поэтому сам ринулся капитану навстречу... Не знаю, что видели остальные, но внутри закрытого пространства дым — столбом и завихрениями. Пики мелькали так, что я с трудом удерживался, чтобы их не контролировать: начни контролировать — убил бы капитана. А так — блок, попытка выбить меч, блок, вертушка ухода от бешеного меча... В общем, я зациклился выбить меч. Не знаю, что уж там думал Бертон, но пару раз у меня почти получилось.

В третий раз капитан откровенно смухлевал. Только мои пики взвили его меч (и я это ощутил быстрым соприкосновением меча и одной из пик) — и уже предчувствовался момент, что капитанское оружие сейчас взлетит, как вдруг клинок смягчился, размяк маслом и проскользнул в прореху круговерти пик. Боюсь, у меня, настроенного на победу, появилось на лице не самое умное выражение.

Бертон снова ухмыльнулся. В его информационном поле проскользнуло нечто, что объяснило ухмылку: если что — он собирается повторить мошенничество.

С некоторым разочарованием я отбил его уже стандартный приём и ускорил вращение пик, добиваясь приближения к противнику. Поймал меч!.. Уловил мгновение, когда Бертон и в самом деле заставил меч "расплавиться", то есть ослабил поля оружия, — и, стремительно разжав пальцы левой руки освободиться от пики, втянул серединой ладони освобождённый ментал, из которого был сделан меч.

Мы застыли друг против друга. Капитан тяжело дышал, но постепенно успокаивал дыхание. Я не собирался нагибаться за упавшей пикой, зная, что стою перед человеком, готовым на всё ради победы. Но пижонства ради раскрыл ладонь над ней — чтоб сама поднялась. Оружие резво полетело ко мне... И взорвалось раскалённо-чёрными искрами за сантиметров пять до моей ладони — это Бертон рванулся вперёд с вытянутыми руками и качественно трансформировал ментал пики на расстоянии. Секунда — и кровь брызнула из рассечённой кожи. Руку-то я отдёрнул, но повреждение физической плоти мгновенно дало трещину в защите. Бертон снова кинулся ко мне — с новым мечом, на этот раз не выросшим, а будто вброшенным ему в руку.

Мда, капитан привык, что повреждение — это дыра, которую можно расширить!

А я уже работаю иначе...

Мелкие проколы и царапины заставили кровь буквально облить ладонь. Снова сжался кулак. Едва Бертон пробежал шага два, я швырнул в него горсть крови. Кровь материальна. Она несёт такой сгусток информации, какой в неё вкладывает знающий. А если знающий — такой сильный, как я... Скромно так замечу...

Что-то попало на капитана, что-то пролетело мимо, но сам он полностью оказался в облаке посланной вместе с моей кровью информации. Бертон вскрикнул от боли, когда фантомные иглы врезались в его тело — в лицо, в шею, в запястья, открывшиеся, едва он поднял руки защититься от брызг. От внезапного нападения в лоб, когда он ожидал лёгкого прорыва, он выронил меч и попятился. Поддерживаемый им щит вокруг нас рухнул — и мы очутились в вертолётном отсеке.

Его меч растаял сразу. Я же всё ещё машинально держал в одной руке пику, а другую, согнув в локте, покачивал, исцеляя рассечённую кожу.

— А-а... А что это было? — недоумённо спросил Вестар, оглядывая то меня, до сих пор раздражённо стряхивающего с кисти кровь, то всё ещё сморщенного от фантомной боли Бертона, на которого с наивным недоумением смотрела его команда.

С пола на меня оглянулся Мартин, показал большой палец. Этот видел всё.

Кэвин отнял от лопаток Мартина ладонь. Белобрысый — видел тоже. Правда, схитрил: своего уровня проникновения не хватило — подглядывал, воспользовавшись присоединением к информационному полю соседа по сидению на коленях.

Почти впритык к самой кабине вертолётчиков сидел Карл, какой-то весь тёмный от невесёлых дум. Сначала я решил, что он сам проявил трезвость мысли, пересев. Но потом мельком проехало в информационном поле вертолёта, до сих пор насыщенном для меня, возбуждённого боем, как ребята спроваживают его подальше от места схватки: "Иди-иди!.. Нечего тут! Сорвёшься ещё, а нам потом перед Брисом оправдывайся!"

— А что ты видел? — спросил я Вестара. И сообразил, наконец, что держу в руках сплав ментала. Пришлось повозиться и трансформировать его основу оружейного типа — в заживляющую царапины, для чего постепенно загрузил пику в тыльную сторону ладони.

— Ну... Вы пропали. Как детишки, — Вестар кивнул на Мартина и Кэвина. — Только к тому месту, где пропали, подойти нельзя было... Что с тобой? Кровь? Откуда?

— Сейчас пройдёт...

— Внимание. Подлетаем к Мёртвому лесу, — ровно сообщил Данияр.

— Что делаем дальше, капитан? — спросил Доминик, сообразивший, что дуэль между нами закончена. Только вот в чью пользу — неясно...

— То, что нам было обещано, — пожал плечами Бертон, на тонком уровне уже хладнокровно убирая болевые ощущения, причинённые фантомными иглами. — Мне были обещаны приёмы, которые нам помогут, когда стимуляторы закончатся.

— Ну а потом? — настаивал Доминик. — Мы покажем, а что дальше? Вы собираетесь помогать нам в бою с сим-вормами?

— А что мне ещё остаётся?! — взорвался наконец Бертон. — Придётся избавиться от них, хотя бы для того чтобы разобраться во всём происходящем!

— Не могу дозвониться до платформы, — сказал Вестар, пристально глядя на триди-визор. — Сим-вормы перекрывают связь. Нам придётся без помощи оттуда...

— Данияр, сажай вертолёт, — сказал я, вытирая руку о штаны, благо что чёрные и кровь на них не заметна. — На земле попробуем связаться. Там, по земле, легче проходит.

— Каким образом? — недовольно сказал капитан. — На земле как раз трудней...

— Так я не один — помогут.

Вертолёт ещё приземлялся, а мы уже попрыгали: время поджимало. Я ещё оглянулся на вздымающуюся чуть не торнадо пыль. Но делать нечего. Быстро сел, где стоял, натянул на нос ворот свитера и вытянул перед собой руку. Быстро присоседились мальчишки, положив сверху ладони на мою кисть. Поколебавшись, сел Карл, добавил энергии, хотя мальчишки-призраки посмотрели на него чуть не с испугом.

Ментал рванул настолько сильной волной, что мне захотелось покачаться в нём. Не вовремя захотелось, но что делать. Впечатления из самых лучших. Ладно, не отвлекаться... Закрыл глаза. "Таис!"

Кто-то присел рядом и тоже осторожно положил ладонь в общую связь.

"Носатый! Наконец-то! — обрадовалась Лиза. — Мы сидим-сидим, ждём-ждём! А ты всё никак не хочешь поговорить с нами!"

"Лиза, есть новости?" — невольно улыбаясь, спросил я. Округлое из-за чёлки и косичек лицо, с блестящими от волнения глазищами, с выпяченными губами и вздёрнутым упрямым носиком, мгновенно появилось передо мной.

Наш круг обвеяло теплом: ментал моей улыбки почувствовали все.

"Арни велел передать от маленьких призраков: несколько сим-вормов осталось на полигоне. Они размножаются, но их гораздо меньше, чем тех, кто идёт за вами".

"Надеюсь, никто из переселенцев не сообразил пойти на полигон?"

"Носатый, хотел пойти Алекс, но ему Арни сказал, чтобы не рыпался — и без него тошно!.. Носатый, а дела правда плохи?"

"Пока ничего не могу сказать, Лиза. Половинка на половинку. Свяжемся чуть позже — скажу более конкретно".

— Что это? — с нескрываемым изумлением спросил капитан, в упор разглядывая меня. Сначала я решил, что он спрашивает, кто такие маленькие призраки, которых неосторожно упомянула Лиза. Но, кажется, капитан воспринял это название всего лишь как обозначающее известное всем понятие... Когда же я сообразил, на что он глядит, облегчение накатило такое, что я даже обрадовался.

— Проволочная татуировка. Была.

Карл поднял помрачневшие глаза.

— Подтверждаю. Выдрал своими руками.

Капитана передёрнуло не хило. Видимо, воображением Бог не обделил.

— Не беспокойтесь, — добавил я. — Это было давно, и с тех пор мы даже подружились.

— Ага, — пробурчал Карл. — Предварительно набив морды друг другу.

— И с тех пор, когда я волнуюсь, следы татушки проступают, — пряча усмешку от Карла, закончил я объяснение. — Не обращайте внимания.

Вертолёт тем временем затих, обе команды вышли... Всё ещё сидя, я огляделся и подавленно вздохнул: день близится к вечеру. Не самое лучшее время для охоты на такого зверя, как сим-ворм.

— Так, капитан, вы серьёзно хотите научиться сбору энергии? Тогда зовите ваших ребят. Приём лёгкий — вам в любом случае пригодится.

Бертон прищурился на меня, словно старался выглядеть во мне что-то, что оставалось для него загадкой. Я заметил, что он вообще часто щурится. Мелькнула было мысль, что он близорук, но вряд ли может быть на свете близорукий призрак.

— А вы пока думайте, как нам справиться с сим-вормами, — на полном серьёзе велел я своей команде. Притворяться, что вернулся, — больше смысла нет. Правда, потом придётся разыграть один спектакль. Но это всё потом, в более спокойной обстановке. Да и ребята, кажется, не поняли, что притворяюсь. Воспринимают как должное. Лишь бы Лидия не узнала...

Переселенческий десант покивал и уселся тесным кружком у колёс вертолёта, чуть поодаль, чтобы не мешать нам заниматься. Карл нерешительно топтался рядом с вертолётом, то и дело поглядывая то на меня, то стараясь прислушиваться к беседе. Мальчишки-призраки — по обе стороны от меня.